Кухонное окно было открыто настежь, ветер трепал лёгкую занавеску, а Катя слушала мужа и понимала, что вот за такой вечер можно многое отдать. И ждать его можно долго. И всё мучительное ожидание потонет в спокойном голосе Андрея и тишине квартиры, лёгкой музыке и общих мечтах.
— Посмотри, какой вечер, Андрюш, — почему-то прошептала она, когда они уже собирались ложиться спать. Катя стояла у окна, смотрела на город, отдёрнула в сторону занавеску, которая от ветра надувалась пузырём и всё норовила выбраться за окно. Муж так и не ответил, Катя обернулась, посмотрела на него и поняла, что он спит. Ещё несколько минут назад рассказывал ей о новом контракте, а сейчас уже спит. Улыбнулась, оставила окно открытым и подошла к кровати. Это была уже не их кровать, придвинутая к стене в узкой комнате, и чтобы лечь на неё Кате приходилось перебираться через ноги Андрея. Кате это всегда казалось немного глупым, в начале их совместной жизни, вообще смущалась жутко, потом привыкла, а вот сейчас даже припомнила с грустью оттого, что этого, скорее всего, больше не будет. Теперь у них огромная кровать и когда Катя легла, Андрей не почувствовал. Пришлось самой к нему придвинуться и обнять. Жданов сполз по подушке вниз, вздохнул во сне и обнял жену. Катя немного полежала, прислушиваясь к его дыханию, а потом дотянулась до тумбочки и выключила будильник. Завтра Андрей, конечно же, будет ворчать, но зато выспится. А ему это необходимо...
" " "
Муж вернулся в постель, придвинулся к ней и поцеловал в плечо. Горячая ладонь оказалась на её животе, уверенно двинулась наверх, к груди, а Кира недовольно завозилась, просыпаясь. Перевернулась на спину и сонно заморгала.
— Который час? Я проспала?
Никита улыбнулся и сунул ладонь под её сорочку.
— Нет, я же обещал разбудить тебя заранее.
— Это хорошо. — Кира потянулась и откинула голову назад, чувствуя губы мужа на своей шее. Намерения у него были весьма определённые, а она кинула взгляд на часы. Если честно, то она предпочла бы следующий час провести в пенной ванне, перед перелётом Кира всегда старалась отдохнуть. Но она возвращалась в Москву, оставляя мужа здесь, и за это должна была чувствовать себя виноватой, хотя бы немного. Никита посмотрел на неё, наклонился к её губам, и Кира с готовностью ответила на поцелуй. Муж был достоин маленького подарка.
Наверное, это было волнение. Именно из-за этого она никак не могла сосредоточиться на ласках мужа, обычно с ней такого не происходило, сексуальная сторона их семейной жизни всегда её устраивала, их обоих устраивала, не смотря на другие недопонимания, возникающие между ними время от времени. Но сегодня могла думать только о том, что её ждёт в Москве. Сашки там нет, Кристины нет, дома нет. Там только то, что когда-то было важным и казалось её будущим, а потом сломалось. И в этом сломанном мире ей было плохо и страшно, она сбежала из него, а теперь собиралась вернуться. Ненадолго, не может отказаться от приглашения на свадьбу своей школьной подруги, но вернуться и увидеть всё снова, как другие среди её руин строят новый, сверкающий мир, в котором ей места нет, очень страшно. Просто невыносимо.
Даже закрыв глаза, не получалось сосредоточиться на удовольствии, слишком много мыслей в голове. Ответила на последний поцелуй, а когда муж отстранился, тут же повернулась на бок, прижавшись к Никите спиной. Не могла сейчас смотреть на него. Он гладил её по животу, дышал тяжело, а Кира лежала с закрытыми глазами, стараясь запомнить тепло, исходящее от его тела.
— Я не хочу ехать, — вдруг призналась она.
Он повернул голову и посмотрел на её светлый затылок.
— Не езди.
— Не могу. Оля обидится. Да и на свадьбу я хочу... просто ехать не хочу, — непонятно закончила она.
Никита тихо рассмеялся.
— Занятно... Я постараюсь приехать, Кирюш. Но ты же понимаешь, не могу просто сорваться и подвести людей.
— Понимаю. — Они помолчали, потом Кира сказала: — Знаешь, Ждановы в Москве. Я так давно не видела Маргариту. Хоть поговорю с ней...
— Давай ребёнка родим, — вдруг сказал Никита, и она сбилась на полуслове.
— Что?
Минаев повернулся на бок и прижался к её спине.
— Ребёнка, — повторил он, обдавая её щёку горячим дыханием. — Я хочу ребёнка.
Она молчала, бессмысленно таращилась в окно и молчала. Сердце колотилось тяжело и как бы нехотя.
— Кира, — позвал он.
Облизала пересохшие от волнения губы.
— Я не знаю, Никит. Мы же никогда об этом не говорили.
— Мне казалось, что ты не готова.
Кира грустно улыбнулась.
— А сейчас, ты думаешь, готова?
Он разглядывал её пристально и излишне спокойно, что Киру удивило. Ей всегда казалось, что когда люди заговаривают о детях, они должны быть взволнованны теми переменами, на которые решаются. А Никита взволнован не был. Кира даже перевернулась на спину, чтобы посмотреть в его лицо.
— Думаешь, готова? — повторила она.
— Ты растеряна. Тебе нужно найти смысл в жизни. — Муж снова поцеловал её и прошептал: — Роди мне ребёнка. Я очень этого хочу.
Что-то в его словах настораживало, что-то было не так, какая-то интонация, которая заставляла задуматься, прежде чем безоговорочно поверить. Довольно вяло ответила на поцелуй, а когда встретилась с Никитой взглядами, заставила себя улыбнуться.
— Давай поговорим об этом, когда я вернусь.
Он чего-то ещё от неё ждал, настойчиво заглядывал ей в глаза, словно пытаясь найти в них другой ответ, который бы его устроил, но, в конце концов, кивнул.
— Да, конечно. Просто хочу, чтобы ты подумала об этом, пока меня рядом с тобой не будет.
Пришлось обнять его и пообещать.
— Конечно, подумаю. Это очень серьёзно, я же понимаю.
Минаев отпустил её, лёг на подушку, наблюдая за женой, которая грациозно поднялась с постели. Улыбнулся.
— Серьёзно. Я тоже понимаю. И раз уж мы оба понимаем...
Кира накинула на себя халат и посмотрела на мужа с лёгким укором.
— Не дави на меня, Никита.
Он тут же спохватился.
— Нет, конечно. Просто очень хочу, чтобы ты родила мне ребёнка. Именно ты.
Чтобы как-то отойти от опасной темы, решила свести всё к шутке. Остановилась и на мужа взглянула достаточно грозно.
— Что значит, именно я? У тебя ещё кандидатуры имеются?
Минаев невинно заулыбался и покачал головой.
По дороге в аэропорт Никита хмурился, и от его утреннего воодушевления не осталось и следа. Кира украдкой посматривала на мужа и думала о том, что можно было бы и не уезжать. Плюнуть на обиду подруги, дружбой которой всё-таки дорожила, и остаться в Риме с мужем. И тогда все страхи и волнения останутся невостребованными, и от них можно будет легкомысленно отмахнуться и забыть. Насчёт забыть, конечно, преувеличение, забыть, наверняка, не получится, но чего стоят отстранённые размышления о чём-то, когда не нужно смотреть своему страху в глаза?
Можно было не ездить, можно было отказаться в последний момент, попросить Никиту забрать уже сданный багаж, и Кира была уверена, что муж не стал бы злиться и ворчать, если только смехом посетовал бы на то, что её капризы не дают ему соскучиться. Но в душе бы обрадовался, что она остаётся. Что она снова сделала выбор в его пользу, а не в пользу своих воспоминаний. Вот только он сам всё испортил. Этим непонятным утренним разговором о ребёнке. Интуиция Кире подсказывала, что что-то в этом разговоре было не так, не в ребёнке было дело. И, наверное, она даже догадывалась в чём, но от этого только тяжелее. От Никиты она подобного не ожидала, и ей необходимо было всё обдумать вдали от него.
— Я люблю тебя, — прошептал он, когда они прощались. Она кивнула. — Кира, — позвал муж, — ты слышишь?
— Слышу. Я тоже тебя люблю. Волнуюсь немного, — оправдывалась она и даже виновато улыбнулась.
— Я постараюсь приехать.
— Хорошо, я буду ждать.
— Кира... — Никита притянул её к себе и заглянул в глаза. — Пообещай мне, что ты не будешь совершать необдуманных поступков.
— Что ты имеешь в виду?
Интересная игра. Смотрели друг другу в глаза, и обоим не хватало смелости сказать всё, как есть. Хитрили и отговаривались никчёмными фразами.
— Я всё имею в виду, — улыбнулся он. — Будь умницей.
Кира кивнула.
— Конечно. — Провела рукой по его груди. — Я буду тебя ждать.
Ещё один поцелуй, крепкое объятие, какие-то слова, которые Никита прошептал ей на ухо, а Кира тепло улыбнулась ему на прощание. Ему совсем ни к чему знать, что она не поняла, что именно он ей шептал. Может, это и есть их самая главная проблема? Что они не совпадают в мелочах. Со стороны кажутся гармоничной парой, у них почти никогда не возникает конфликтных ситуаций, серьёзных ссор, а вот о мелочах, которые порой раздражают или расстраивают, молчат. Потому что мелочи не воспринимаются всерьёз, и разговоры о них кажутся глупыми. Но как без них? Когда-то ей и в голову не могло прийти расстроиться из-за того, что не поняла бессвязный шепот любимого мужчины, она каким-то непостижимым образом чувствовала каждое слово, взгляд, она всё о нём знала, а вот с собственным мужем такого единения и понимания не получалось. Хотя, Кира очень старалась, особенно в первые месяцы их брака, но всё равно не получалось, и иногда из-за этого впадала в настоящее отчаяние. Она очень хотела любить Никиту так, как любила Жданова, и ни о чём больше не думать. Но не получалось же! А чувствовать свою вину за то, что от неё не зависело, было очень утомительно. И даже несправедливо.
Обернулась и помахала мужу рукой. Заметила его тяжёлый взгляд, которым он её провожал, но когда Кира обернулась, тут же заулыбался. Лучше бы она не оборачивалась. Теперь этот взгляд долго не забудет.
Наверное, она правильно поступила, что не отказалась от поездки. Надо подумать, как жить дальше. Без разговоров о любви и детях.
"25"
— Ну и жара, — вздохнула Катя, присаживаясь на скамейку рядом с Зорькиным. Тот посмотрел на неё, но ничего не сказал, был занят мороженым, которое стремительно таяло и грозило испачкать его брюки. Они сидели на лавочке, совсем рядом с фонтаном, до них даже брызги долетали, и это было безумно приятно. Катя убрала со лба чёлку и привалилась к спинке, сложив руки на груди.
Зорькин спросил:
— Хочешь мороженое? Я схожу.
— Нет. Даже мороженое не хочу, слишком жарко.
— Ты как-то странно выглядишь, похудела что ли?
— Да, мама тоже сказала. Ну не могу я в такую жару есть, в основном только ужинаю с Андреем... — Улыбнулась другу. — А на твой аппетит, как посмотрю, ничего не действует.
— А когда на него что действовало? — удивился Коля.
— Тоже верно... Тебе на работу сегодня нужно?
Он покачал головой.
— Нет, я свободен. — И тут же насторожился. — А ты зачем спрашиваешь? Я с тобой по магазинам не пойду, так и знай.
— Да я и не зову.
— Вот и не зови. Больно охота десятую по счёту тумбочку выбирать.
— Мне самой надоело, — пожаловалась Катя. — Но что делать? Надо обставить квартиру, самое простое осталось. И можно жить спокойно.
Зорькин задумчиво хмыкнул, а на подругу посмотрел испытывающе.
— Ну и как ты собираешься жить спокойно?
— Что ты имеешь в виду?
— Кать, ты же понимаешь, что всё изменилось. Как ты жить собираешься? Работу будешь искать?
Она отвернулась и промолчала. А Коля покачал головой.
— Скажи ему.
— Что сказать? Ему не до меня сейчас, он весь... горит. У него контракты, сделки, показ. Первый показ. Ему не до моих глупых проблем.
— А они глупые?
— Коля, прекрати, пожалуйста.
— Если хочешь... Но не можешь же ты просто дома сидеть. Или, как в кино показывают, по салонам и по магазинам? Бред.
— А что я должна делать? — вдруг разозлилась Катя. Повернулась к нему и посмотрела с претензией. — Кто меня возьмёт на работу? — Зорькин приуныл, а Катя отвернулась от него и стала смотреть на фонтан. — Я не могу устроиться на работу, — призналась она. — Потому что та должность, которую мне могут предложить не соответствует... моему теперешнему статусу, как говорит моя свекровь, — закончила Катя, старательно улыбаясь. — Если раньше я не соответствовала должности, как считали наниматели, так теперь должность не соответствует мне. И что делать?
— Тебе нужно поговорить с Андреем.
— Чтобы он придумал для меня должность?
— Да почему придумал, Кать? Ты прекрасный специалист, не надо ничего придумывать.
Она в задумчивости закусила губу.
— Не знаю. Ему сейчас на самом деле не до меня. Он уходит рано утром, приходит вечером и без сил. Вчера уснул, даже не договорив. — Катя невольно улыбнулась. — Устаёт очень.
— Вот она, тяжёлая жизнь олигархов, — кивнул Коля, а Катя рассмеялась.
— Да не олигарх он!
— Ну, так будет, с таким-то рвением... а уж если ты ему поможешь...
Катя помолчала, а потом вдруг сказала:
— Знаешь, мне кажется, он даже не помнит, что я экономист.
Зорькин удивлённо посмотрел.
— В смысле?
Она пожала плечами.
— А ему это ни к чему. Он меня и так любит. — И прежде чем Коля успел бы продолжить, предложила: — Давай всё-таки съедим по мороженому.
За мороженым в голову пришла интересная мысль.
— Не хочешь сходить в "Зималетто"? — спросила Катя.
— Сейчас?
— Я свободна, как ветер, а ты?
Он кивнул, но всё же переспросил:
— Вот просто так возьмём и пойдём?
— А почему нет? Я там была только с Андреем, только на офисном этаже. Тебе не интересно посмотреть всё? Цеха, например.
— А ты и в цехе не была?
— На фабрике была, а в тех, что в "Зималетто", нет. Андрей должен быть в офисе. Поехали?
Коля согласно кивнул. Они доели мороженое, поймали на проспекте такси и вскоре уже оказались у здания "Зималетто". Зорькин закинул голову назад, чтобы посмотреть на здание и довольно хмыкнул.
— Выглядит внушительно.
— Можно подумать, что ты в первый раз его видишь.
— Я в первый раз его вижу, зная, что оно принадлежит тебе, Пушкарёва. А это совсем другие ощущения, понимаешь?
Катя удивлённо посмотрела.
— Мне?
— А что, не так? Какая-то его часть принадлежит тебе.
Она рассмеялась.
— Ну, если только самая маленькая частичка.
— Что тоже неплохо. И вообще, не скромничай.
У лифта Коля занервничал. Принялся озираться, а потом посмотрел на себя в зеркало, одёрнул футболку.
— Как я выгляжу?
— Что? — опешила Катя, разглядывая друга в полном недоумении.
— Выгляжу я как? — процедил тот сквозь зубы.
— Как обычно.
Зорькин скис.
— Это плохо.
Катя с трудом подавила раздражённый вздох.
— Коля, что тебе не так?
— А ты не понимаешь? Ты вокруг-то оглянись. Ты посмотри какие девушки... Они, наверное, модели, как ты думаешь? — Он кивнул в сторону двух девушек, что подкрашивали губы у зеркала и о чём-то негромко переговаривались, потом засмеялись.
Катя безразлично отвернулась.
— Наверное.
— Красивые, — с благоговением проговорил Зорькин, не в силах отвести от них взгляд. Двери лифта открылись, а он всё стоял и таращился на девушек. Катя нетерпеливо дёрнула его за руку.
