— Знаю, как это выглядит. Но я не тот, кем вам кажусь, — быстро проговорил я, понимая, что честность моих слов здесь оценивает лишь одна колдунья.
Бетани изучила меня долгим взглядом, повернулась к Вейнару и Вилиссе и кивнула.
— Он говорит правду. Это не церковный воин, — она перевела на меня заинтересованный взгляд, — кто же ты тогда?
Колдунья произнесла это очень приятным чуть хриплым бархатным голосом. В уголках ее тонких губ застыла тень улыбки.
— Я наемник Святой Церкви.
— Никогда не слышали о подобной... должности, — осклабившись, произнесла Мали. Я покачал головой.
— Такой должности не существует. Я один.
— Что привело тебя в Вару, наемник? — осведомился Вейнар чуть приподняв голову. Руки его продолжали примеряться к моему кинжалу.
Лгать и придумывать было бесполезно, нужно было ответить честно.
— Задание короля. Но наша цель — не Вара. А Орсс.
— Мы должны убить Виктора Фэлла, — подтвердил мои слова Рон и кивнул, — чтобы предотвратить войну, которая коснется каждой страны в Солнечных Землях. И в первую очередь в ней будут участвовать Кирланд и Чегрессия. Об этом мы и пришли поговорить с вами.
Лесные колдуны переглянулись, и я не успел понять, что уловил в их глазах, когда Вейнар вновь обратился к нам, преимущественно говоря с Филисити.
— Что ж, думаю, это долгий разговор, и не стоит вести его здесь, — улыбнулся он.
— Эва будет рада увидеть свою ученицу, — небрежно пожала плечами Мали, хотя глазами колдуны сказали друг другу гораздо больше, чем произнесли вслух. Я искренне пожалел, что отдал им свое оружие, но теперь уже поздно ругать себя за это.
Махнув рукой в сторону деревни, Вейнар повел нас за собой.
Пожилая женщина, которую мы видели снимающей белье с веревки, заметила нас и замерла в шоке. Несколько секунд она прищуривалась, убеждаясь, что ухудшившееся с годами зрение ее не обмануло, и расплылась в доброй улыбке. Она почти бегом кинулась к девушке, радостно выкрикнув ее имя.
— Филисити! — старушка заключила ученицу в объятия, и лицо ее вдруг стало озадаченным, она обеспокоенно посмотрела в лицо девушке и покачала головой, — совсем исхудала, девочка! Неужто моришь себя голодом?
Та, кого назвали Эвой, похоже, не замечала ни троих чужаков, пришедших с ее ученицей, ни их конвоиров.
— Приходится много путешествовать, — скрывая печаль от воспоминаний, произнесла Филисити.
— Ну, ничего, сегодня отужинаешь, как дома, это я тебе обещаю, — дружелюбно прощебетала старушка, отходя на пару шагов и разводя руки Филисити в стороны, — ну, покрутись, дай я на тебя посмотрю, красавица. Шесть лет тебя не видела! Не стыдно забывать старую Эву?
Вейнар тяжело вздохнул и мягко окликнул ее:
— Эвлорис, — старая женщина, казалось, только теперь заметила его и вопросительно кивнула. Колдун обвел нас легким жестом руки и многозначительно произнес, — твоя ученица привела с собой гостей.
Филисити виновато посмотрела на учительницу, но та осталась невозмутимо дружелюбной, оглядев нас прищуренными глазами.
— Подойдите ближе, мальчики, — с улыбкой произнесла она надтреснутым голосом.
Мы, пораженные подобным обращением, никак не вязавшимся с ситуацией, сделали послушный шаг вперед.
Вблизи Эвлорис оказалась даже старше, чем Вилисса. Когда-то ярко-каштановые, теперь поредевшие волосы посыпало мелким порошком седины, в уголках глаз и на лбу скопилось огромное количество мелких и больших морщинок, на левой щеке темнело два старческих пигментных пятна, чуть потрескавшиеся губы также были окружены тонкими мелкими линиями морщин. Под короткими ногтями виднелись темные полоски земли, оставшиеся после работы на грядках. Когда-то крепкое дородное тело сейчас казалось сухим и хрупким, а на руках изящной, несмотря на возраст, формы виднелись крупные толстые вены. Карие тусклые глаза женщины все время щурились, но смотрели пронзительно, изучающе. При всем этом невысокая ростом и полноватая Эвлорис удивительно плавно и легко передвигалась, что тут же заставляло забыть о ее почтенном возрасте.
Одета лесная колдунья была в простое серое платье с белым передником, запачканным землей. Никаких украшений или излишеств. Простой ворот лодочкой, длинная юбка, рукава по локоть. По сравнению с этим платьем простой наряд Саари на выступлении в Ургоре казался настоящей роскошью. Глядя на эту милую старушку, трудно было поверить, что она вообще обладает магией, а уж тем более, могла научить Филисити пользоваться силами. Но внешность обманчива, в этом я убеждался уже не раз...
— Негоже, когда только гости знают имена хозяев дома. Это знание должно быть обоюдным, вам не кажется?
— Представьтесь, — шепнула Филисити, раздираемая волнением. Я ободряюще улыбнулся ей и посмотрел в глаза старой женщине.
— Доброго вечера, госпожа Эвлорис. Я Райдер Лигг.
Колдунья, слушая каждое мое слово, кидала взгляд на Бетани, словно хотела убедиться, что я говорю ей правду. От взгляда Эвлорис не ушла и моя метка Святой Церкви. Я хотел уже начать в который раз отрицать свою принадлежность к воинам Креста и Меча, но на этот раз за меня это сделала сама колдунья.
— Знаешь, мальчик, я сужу по глазам, — кивнув, проскрипела она, — я видела, как смотрят воины, к коим тебя причисляет этот знак. И ты не похож на них.
Мне осталось только молча взирать на нее и восхищаться ее мудростью и проницательностью. Еще больше меня поразило то, что разъяснения Эвлорис не потребовались, она быстро потеряла ко мне интерес и переключилась на Роанара.
— А вот ты благородных кровей. Но не спешишь этим кичиться.
— Меня зовут Роанар Мэнт, госпожа...
— Это ложь, — тут же перебила Бетани, сверкнув на арбалетчика взглядом, — имя ненастоящее.
Рон склонил голову на бок и кивнул.
— Вы правы. Но последнее время им я пользуюсь чаще, чем настоящим.
— Оставайся Роанаром, если хочешь, — примирительно сказала старуха, — но хочу, чтобы ты знал, что для нас ни одна причина скрывать свое имя не весома, если только ты не беглец из Орсса. Десовым отродьям действительно не стоит попадаться нам на глаза.
Арбалетчик замер, сраженный словами Эвлорис так же, как и я. А колдунья перевела взгляд на заметно занервничавшего Ольцига. На ее лице появилась хитрая улыбка, напомнившая мне Дайминио. Эвлорис рассматривала монаха с особенным вниманием, словно могла вывернуть его душу наизнанку и узнать о нем все.
— А этот мальчик из dassa, — заключила она, и я почувствовал, как по нашим конвоирам прошла волна напряжения. Эвлорис продолжала смотреть на Ольцига с ностальгически теплой улыбкой, словно он вызывал в ней приятные воспоминания из далеких времен, — но он открыт для знаний, так же, как когда-то был открыт Харнек.
Монах удивленно уставился на Эвлорис, недоверчиво моргнув.
— Харнеком звали... — его взгляд беспомощно метнулся ко мне, — последнего проводника...
Мое удивление было столь же сильным. Эвлорис заговорщицки улыбнулась, остановив взгляд на Филисити, но обратившись к Ольцигу.
— Ты прав, дитя. Этот человек привнес в мою жизнь много света. И я многому научила его.
Глаза dassa загорелись, но он упорно старался погасить в себе жажду знаний, которую только что испытал. Любой мэтр счел бы это ересью.
— Последний проводник умер сотни две лет тому назад, — нахмурился Роанар. Старуха одарила его нежной улыбкой, за которой можно было разглядеть тень печали.
— Век людей, даже с таким удивительным даром, как у dassa, к несчастью, короток, в отличие от нашего. Потому, наверное, мы рождаемся так редко.
Я снова окинул лесных колдунов взглядом, тут же меняя отношение к их почтенным возрастам. Выходит, Эвлорис живет на свете уже более двух сотен лет. Примерно столько же прожила Вилисса. Думаю, любой здешний колдун не на один десяток лет старше Дайминио. Особенно диким эта новость казалась при взгляде на Мали или Бетани.
Обменявшись взглядами с Вейнаром, Эвлорис кивнула ему и сказала:
— Вернули бы вы мальчикам их игрушки, — ее взгляд упал на арбалет Роанара и мои клинки, — они к ним слишком привыкли. Нам ведь ничто не угрожает с вашей стороны.
Последние ее слова не были вопросом, но я все же подтвердил их кивком.
— Они пришли с миром, — осторожно произнесла Бетани, за что я был ей искренне благодарен.
— Что ж, думаю, дом Харнека вполне подойдет для гостей. Жилище ведь требует, чтобы в нем жили, а я в последнее время по рассеянности часто забываю его посетить. Идемте, я помогу вам расположиться. Филисити все покажет, она помнит этот дом.
Девушка благодарно улыбнулась своей учительнице, и я понял, что хотел бы задать ей еще не один вопрос о времени ее обучения у лесных колдунов.
* * *
Вейнар настоял на том, чтобы наше присутствие, по мере возможности, не становилось всеобщим достоянием. Вполне достаточно, если о нашем прибытии будет знать только совет, остальным нет нужды с нами знакомиться, если мы собираемся уже завтра продолжить путь. Колдун считал, что любопытство жителей деревни не даст нам спокойно обсудить то, зачем мы сюда явились. Да и лишнее беспокойство людям не нужно.
Решение Вейнара было единогласно поддержано всеми, кого мы успели встретить.
Нас привели в двухэтажный дом, коих здесь было немного. Судя по виду, в нем редко кто-то бывал. Это был обычный дом, с двухскатной крышей, из которой выглядывала труба дымохода. Так же, как и другие, он был сложен из толстых цельных бревен, и чем-то напоминал жилище Нарьо Эмса.
Прихожая встретила нас сырой прохладой и тонким слоем пыли. Мебели здесь не было, в углу прихожей висел настенный масляный ф онарь, к другой стене небрежно была приколочена дощечка с гвоздями для верхней одежды. В углу у самой двери, ведущей в коридор, где, по словам Эвлорис, было две комнаты и лестница на второй этаж, стояла большая метелка с кривым древком.
— Когда Харнек строил этот дом, — рассказывала Эвлорис, ведя нас по темному коридору, где сыростью пахло уже меньше, чем в прихожей, — он очень хотел построить себе отдельный обеденный зал и кабинет, где мог практиковаться в новых знаниях.
Дверь в одну из комнат оказалась открытой. Быстрым взглядом я успел заметить длинный стол на двенадцать персон, широкое окно, задвинутые под стол массивные деревянные стулья и большой камин. Из комнаты тянуло холодом: похоже, огонь не разжигали довольно давно.
Дверь во вторую комнату оказалась запертой, и Ольциг с горящими глазами смотрел на нее, искренне надеясь обязательно попасть в кабинет Харнека. Эвлорис поймала его взгляд и ответила легкой многообещающей улыбкой.
— Дом немного сырой, — сказала она, — но, думаю, Филисити вполне справится с тем, чтобы просушить его за несколько секунд. Поужинаем здесь.
— А мы не привлечем внимания остальных? — осторожно поинтересовалась девушка.
Старуха покачала головой.
— В этом вопросе доверься Мали. Она уже, наверное, успела разнести по округе весть о том, что совет решил снова устроить внеочередное собрание. А ты помнишь, как она умеет возмущаться. Все еще долго будут обсуждать это событие, повторяя ее слова, но никто не посмеет полюбопытствовать, что здесь происходит.
Филисити пожала плечами.
— А как она объяснит то, что собрание проходит здесь, а не у тебя дома?
Эвлорис неопределенно качнула головой.
— Наверняка назовет это моей прихотью. Впрочем, Мали умеет подбирать правильные слова, так что за это можно не переживать.
Старая колдунья обвела нас многозначительным взглядом и сказала:
— Вы, кстати, выглядите очень уставшими. У меня есть одно чудодейственное средство, оно поможет вам восстановить силы, как будто вы только вчера начали свое путешествие.
Я заметил, что Филисити от этих слов напряглась, и нахмурился.
— Надеюсь, оно без побочных эффектов? — хохотнул Ольциг, — а то однажды Филисити приготовила мне обезболивающее зелье, и я ходил, как последний портовый пьяница. Правда, это средство помогло нам миновать Лэс-Кэрр-Грошмор.
Эвлорис заинтересованно посмотрела на dassa, седая бровь поползла вверх.
— Вы пьяными прошли Лэс-Кэрр-Грошмор?
Ольциг расплылся в улыбке и принялся рассказывать колдунье основные моменты нашего злоключения в Городе Костяных Башен. Слава Богу, что он не стал вдаваться в подробности того, что происходило там со мной, а все больше рассказывал про чудодейственное опьянение после зелья Филисити.
Девушка тем временем кивнула Эвлорис и повела нас по лестнице на второй этаж.
— Я жила в этом доме, пока училась у Эвы, — сказала она, — поэтому могу показать вам все сама.
Я против такого варианта не возражал. Роанар, судя по всему, тоже.
Ольциг махнул нам рукой и остался разговаривать с Эвлорис. Думаю, dassa питал нешуточные надежды на то, что колдунья все же покажет ему кабинет последнего пятого мэтра Ордена и расскажет о нем как можно больше. Я понимал тягу юноши, поэтому препятствовать не стал и с чистой совестью оставил его наедине с Эвлорис. Думаю, разговор о Харнеке пойдет на пользу им обоим.
Второй этаж был менее сырым и холодным, чем первый. Лестница перетекала в темный коридор, на стенах которого также висели масляные лампы, как и в прихожей. Филисити огляделась вокруг, сосредоточилась, зеленые искорки заплясали у нее между пальцев, и через секунду коридор озарился приятным светом ламп.
Роанар оценивающе цокнул языком.
— Все-таки я, наверное, никогда не перестану восхищаться этим. И немного страшиться, — честно признался он.
Девушка поджала губы и пожала плечами, не зная, что ответить на его слова.
Она открыла первую дверь справа по коридору и ввела нас в маленькую комнату. Она чем-то напоминала мне ту, что я снимал в Элле на постоялом дворе. Послушный огонь, сорвавшийся с пальцев Филисити, зажег масляную лампу на прикроватном столике, осветив помещение приятным теплым светом. Комната оказалась светлой и уютной. Здесь стоял широкий шкаф для одежды, небольшой столик у окна рядом с кроватью, у противоположной стены висела полка для книг, а прямо под ней стоял стол с двумя стульями. Вся мебель была простой, без украшений или излишеств. Не исключаю возможность, что Харнек делал ее своими руками. У шкафа стояло большое овальное зеркало в медной раме на тяжелой резной подставке. Если отойти на небольшое расстояние от него, можно увидеть себя в полный рост.
— На этом этаже все комнаты одинаковые, — прорезал тишину голос Филисити, — их здесь, кстати, ровно четыре. Эвлорис никогда не рассказывала, зачем Харнеку их было столько, но построили все так, как он задумал. Теперь, думаю, его размах сослужит нам хорошую службу.
Роанар окинул помещение взглядом и кивнул.
— Что ж, тогда, если никто не возражает, я останусь в этой комнате на ночлег.
— Разумеется, оставайся. Увидимся за ужином, — кивнула Филисити и повела меня дальше.
— Я жила в соседней комнате от Рона, — сказала девушка, когда мы вышли. Я кивнул.
— Тебе, наверное, захочется остановиться в ней.
— Если ты не против.
Я усмехнулся и качнул головой.
