— Чего нос повесила?
Вария тоже присутствовала, но особняком. Они стояли на расстоянии, но я хорошо услышала Занзаса. Он вальяжно подошел, игнорируя Тсуну, внезапно побледневшего и покрывшегося испариной. Гокудера реагировал на босса Варии, как собачонка за забором: было видно, что ему хочется гаркнуть на него, чтобы тот отошел, но Занзас может гаркнуть в ответ еще сильнее.
Шоичи заканчивал последние приготовления, настраивая вместе со Спаннером и Ламбо технику.
— Опять мусор твой достал? — предположил Занзас. Я не ответила, проглотив горький комок. — Что эти подонки вытворили? На этот раз я добрый и отмудохаю их сам. Пользуйся моей щедростью, мелочь.
— Не они, — отрицательно качнула головой. — Я узнала, кто меня убил.
Босс Варии промолчал. Подняла на него глаза, удивившись тому, что у него не нашлось слов, но тот просто смотрел с ожиданием продолжения.
— Это личное, — отвернулась, проверив, не закончил ли свою работу Шоичи.
— Не понял, — Занзас с силой развернул меня к себе, дернув за плечо. Смотрел требовательно и отказ явно бы не принял, а затем решил: — Идем-ка.
Босс Варии потащил меня за собой. Но никто! Никто не попытался его остановить, ни Тсуна, ни мои хранители, на которых Занзас предупреждающе наставил пистолет, ни даже Реборн, с любопытством за всем следивший своими черными глазками.
— Постойте, но я же почти закончил!.. — воскликнул тревожно Шоичи и замолчал, когда босс Варии зыркнул на него алыми глазами.
Вышли мы из зала лаборатории очень быстро, и тут же Занзас запер дверь гостиной, куда меня забросил. Я поежилась от неудобства и поправила одежду.
— Рассказывай, — потребовал он.
Сомневалась я недолго. С одной стороны, хотелось оставить все при себе, с другой — слова так и рвались наружу. Я присела на подлокотник кресла и вывалила все. Я пыталась успокоить Мукуро, но меня тоже трясло. Эта дрожь будто получила волю и становилась только сильней.
— Я понял, — прервал меня Занзас, прикрывший глаза.
Я отвернулась, ведь практически закончила. Думаю, ему не нужно рассказывать о том, что творилось с Мукуро дальше. Рокудо пришел прощаться вместе со всеми, но выглядел бледным привидением. Остальные хранители тоже были бледными и мрачными, поэтому он особенно не выделялся, но определенно — разноглазый был очень подавлен.
Занзас узнал все, что хотел. Думаю, теперь отстанет, поэтому я поднялась на ноги, собираясь вернуться обратно. Но он меня остановил, преградив путь. Только смотрел, долго не начиная говорить и оставляя меня в непонимании.
— Я считал Девятого своим стариком, — наконец сказал тяжело, будто камнем придавил. Низкий голос стал еще ниже. — А он меня использовал и хотел убить. Несколько раз.
Сглотнув комок, я выдавила из себя:
— У тебя все проще.
— Думаешь, от этого легче? Я в него верил, в этого мудозвона. Знаешь, что я понял? У тебя есть другая семья. Даже этот хохлатый мусор. Я бы ему тоже преподал урок, но он и так, как тряпка. Его разорвут. Может быть, прямо сейчас.
— Я бы не хотела этого, — покачала я головой.
— Видишь? — усмехнулся он. — Даже после всего, что он сделал, признавая, что он виноват, ты все равно его прощаешь. Черт, лучше бы ты его пристрелила нахрен, но он же твоя, нахрен, семья! Их всех часто хочется перестрелять, но в другой момент кажется, что лучше этого мусора быть не может.
Больше я не смогла терпеть — обняла его со всей силы, упершись лицом в рубашку, и разрыдалась.
— Не реви, — недовольно сказал Занзас. Думаю, ему было неудобно. — Я тебе не носовой платок, чтобы сопли собирать.
— Честно, я пытаюсь, — сквозь слезы ответила. — Но ты был такой трогательный.
— Я не трогательный! — сразу же рявкнул, отлепив меня от себя без усилий.
Правда, здоровый такой, грозный. Это сильнее меня. Вытирая влажность рукавом, не смогла не улыбнуться:
— Правда, очень чуткий.
— Прекрати это делать! — рявкнул он снова, а затем неожиданно достал красиво расшитый алый носовой платок из кармана. — Возьми хотя бы его.
— У тебя еще и платок с собой есть?! — поразилась я.
— Запомни, я тебе не пай-мальчик, мелочь, но и не бродяга! — рявкнул он еще громче, разозленный тем, что я его посчитала таковым. — Я рос в особняке самой большой и влиятельной семьи мафии! Бери платок, пока я не передумал, и никому об этом ни слова! Практичная вещь пиздец как! Кровь врагов с лица вытираю!
Я посмотрела на суровый алый платок с подозрением, но крови врагов там определенно не было. А вот небольшое пятно томатного кетчупа или соуса, кажется, действительно было. Видимо, во время обеда платок тоже очень полезная вещь.
После такого я уже не могла стоять там с похоронным видом.
— Уже лучше, — удовлетворился результатом босс Варии. — Но об этом никому ни слова.
Я посмотрела ему в глаза и прямо предложила способ оплаты:
— Если Бестера дашь.
— Даже не надейся, он — мой, — фыркнул Занзас, скрестив руки на груди.
Затем посмотрел на меня внимательно, я ответила ему честным взглядом.
— На пять минут его выпущу, сойдет?
Я горячо закивала, жалея лишь о том, что уступила. Но лучше что-то чем ничего. Такой зверь, такой зверь!
Со зверьми было жалко прощаться. Они не просто сильное оружие, но и почти близкие друзья. Как будто наши отражения, а как можно попрощаться с самим собой? Но коробочек в прошлом не было, забрать их не было возможности. Поэтому наши ребята договорились с нужными людьми и для наших зверей сделали небольшие вместилища в виде колец. Еще меньше коробочек, зато открывать не надо. И Занзас, видимо, за компанию, сделал для Бестера такое же кольцо.
Мы помахали на прощанье. Шоичи включил машину, засиявшую ярким белым светом, и огласил:
— Давайте по одному. Тсунаеши-кун, пойдешь вперед?
— Л-ладно! — воскликнул братец, жутко нервничая.
Он исчез во вспышке света, ударившей в него широким лучом. Реборн пропал вторым. Следом отправился Гокудера, а за ним Наги. Базиль исчез почти без перерыва, отчего перед глазами заплясали круги. Наверное, это и есть свет в конце туннеля, по крайней мере слепит он знатно. Затем Хару, И-пин, Киоко...
— Погодите-ка, — кое-что сообразила я, оглянувшись вокруг. — Почему это я последняя? Шоичи?
— Простите, Акира-сан, — повинился Шоичи. — Меня попросил об этом Хибари-сан. У меня не было другого выхода, после всего, что было во время Чойса.
— Не волнуйся, — подошел ко мне взрослый Кёя. — Я просто хотел отдать тебе это и попрощаться.
Он протянул мне письмо, скрепленное сургучной печатью. Это была личная печать Хибари, которая когда-то еще стояла на его письменном столе в школе. Кроме того, письмо еще было подписано его именем, так что в адресате сомневаться не приходилось.
— Хочу попытаться исправить все, что натворил здесь, — сказал мне он. — Может быть, после этого я не стану совершать тех же ошибок. Главное — дай ему шанс и не сердись из-за меня.
— Ей! Хибари! — воскликнул рыжий. — Почему ты ничего не сказал?! Я тоже хочу отправить самому себе письмо!
— Мне тоже есть что сказать себе-подростку, — почесал затылок Рехей.
— Десять минут, — решила я, закинув в рюкзак письмо Кёи.
Хибари долго смотрел на меня, а затем присел на одно колено, чтобы быть вровень со мной, и крепко обнял. Не ожидая от него такого проявления чувств, я даже дар речи потеряла и ничего не сморозила по этому поводу.
— Мне будет тебя не хватать.
Послышалось ли мне? Кёя сказал это очень тихо, или же это просто ветер в моей голове разгулялся?
Даже когда Хибари выпрямился, я все еще задавала себе вопрос: 'Это точно Хибари Кёя?'. Но, кажется, он позволил себе подобное лишь потому, что мы видимся в последний раз. И все свидетели этого не будут помнить. Долго и серьезно смотрел своими серыми глазами с непонятным выражением лица, под которым становилось неловко.
Следующим принес письмо Конрад. Каракули у него были страшные, я бы даже не опознала в надписи его имя.
— Здесь пару советов самому себе, — пояснил рыжий, а затем, видимо, вдохновленный примером присел на колено и тоже крепко обнял, задержавшись на более долгое время.
Он зарылся носом в мое плечо, глубоко вдыхая, будто хотел запомнить запах.
— Все, хватит, не наглей, — предупредил его Кёя, хлопнув по плечу рыжего.
Рехей отдал мне письмо, будучи слегка смущенным. Присел, дружески крепко обняв, что едва ребра не раздавил — Кёя опять сказал 'хватит'. Фальк подошел с листом и дал пояснения:
— В том времени я еще не в общей команде. Это мой почтовый адрес и телефон. Я был сорвиголовой, но ты уж там позаботься обо мне.
Положив листок во внутренний кармашек, я выпрямилась и встретилась с разноцветными глазами. Мукуро протянул мне свернутый рулоном лист, перевязанный лентой.
— Если захочешь, можешь прочесть, — сказал он тихо.
— Я думаю, что знаю, о чем там написано, — покачала головой и поманила его, чтобы он наклонился.
Рокудо присел на одно колено, и я обняла его, поцеловав в щеку. Всего на мгновение, почти неуловимо, а он смотрел на меня округлившимися глазами.
— Я думаю, ты получил хороший урок, верно? — приподняла брови.
Он не смог ответить, поэтому просто кивнул. Хотелось бы мне забрать его с собой, утешает лишь то, что в прошлом меня ждут они же, только более молодые. Все равно буду скучать по этим балбесам. Я развернулась к Шоичи, дав ему знак. Лучше не затягивать, иначе еще сложнее будет прощаться. Тсуна вернется, Шоичи сказал, что его смерть инсценировали. Но не я. Вместо меня ничего не останется.
В рюкзаке лежала одежда, все письма, шкатулка с кольцами Феникса и на самом дне — контрабанда в виде половинчатых колец Вонголы. Кажется, я ничего не забыла.
— Возьми еще это, — дернули меня за лямку, когда я уже собиралась подойти к Шоичи.
— Здесь кольца Варии и кольца со зверьми, — Занзас протянул мне довольно большую шкатулку с усмешкой. — Смотри, Бестера мне отдай.
— Конечно, отдам, ты за кого меня принимаешь! — возмутилась я.
Но, отвернувшись и расстегнув рюкзак, не смогла не открыть шкатулку. Внутри все кольца были разложены попарно. Кольцо с Бестером так блестело! Но задерживаться надолго было подозрительно, поэтому я положила шкатулку внутрь, а рюкзак закинула за плечи.
— Теперь все, — выдохнула.
— Нет, еще возьми письмо, — я удивленно воззрилась на босса Варии, протягивающего мне еще одно письмо, тоже с сургучной печатью. — Ты думала, я упущу шанс сказать самому себе в прошлом пару слов? Смотри, доставь ему в руки и не открывай.
— Разумеется, почтовая тайна и все такое, — проворчала я, ведь прочесть как раз очень хотелось.
Насчет содержания писем остальных я примерно догадывалась. Но что написал себе Занзас? Даже Скуало был удивлен.
— Был бы тут Мармон, наверняка передал себе результаты ставок, — засмеялся Бельфегор.
— А со мной попрощаться?
Узнав этот голос, я мгновенно обернулась. Бьякурана выпроводили, чтобы не мелькал перед глазами с риском порушить тонкую работу мозга у путешественников во времени.
Бьякуран быстро подлетел ко мне, не успел никто очухаться, и наклонился, снова меня поцеловав. На этот раз это было лишь легкое прикосновение к губам. Ровно секунда, именно столько задержала среагировавших нянек его призрачная рука. После чего Бьякуран отпрыгнул, уклоняясь от удара тонфа и выстрелов.
— Это поцелуй на прощание! — засмеялся Бьякуран, помахав мне ручкой в белой перчатке. — Не волнуйся за меня, Аки-тян, мне все равно нужно выпустить поглощенную Гоустом энергию.
Мгновенно возникшая боевая аура на этот раз вызвала чувство ностальгии. Как только я уйду, они начнут драться, без сомнений. С этим ничего не поделаешь, Бьякуран сам виноват и, кажется, совсем не против пойти одному против толпы.
Пора было отправляться. Я еще раз взглянула на всех взрослых мужчин. С ними я еще увижусь, но это будет совсем другое будущее.
Конец первой части
*Немного после*
В больнице, где должна быть тишина и порядок, назревала буря. Шла вторая неделя бесплодных поисков, и у некоторых сдавало терпение. В данный момент раздражение и подозрения достигли своего апогея.
— Как ты объяснишь то, что пропал в том числе и Реборн? — спокойно поинтересовался старик.
Его хранители стояли перед ним в защитной позиции, но не нападали на них отнюдь не поэтому. В руках Девятый держал свою неизменную трость.
Занзас ощерился и выкрикнул грозно:
— Это ты мне объясни! Ни один человек не может настолько бесследно исчезнуть!
— Врой! Если что-то знаешь, говори! — вторил ему Скуало, ощерившийся ничуть не хуже, хотя на его виске вздулась венка от напряжения.
Офицеры элитного отряда убийц были готовы к бою, но не начинали его. Знали, что попытка нападения будет дорого им стоить, но сделали бы это. Ждали лишь приказа босса.
Каваллоне стоял в стороне. Он оказался тут случайно и предпочел бы исчезнуть, но не мог этого сделать. Для этого ему наверняка пришлось бы сделать дыру в стене и прыгнуть в нее. Хотя этаж был первый.
— Это же я мог бы спросить у вас, — так же спокойно, как будто разговаривает с нерадивым ребенком, ответил Девятый. — Наследник, которого я выбрал, пропал.
— Вас не смущает, что пропал и наш союзник? — спросил Бельфегор, вопреки обыкновению, без широкой улыбки.
— Этому поступку от Занзаса я не удивился бы.
— Ты...! — не выдержал босс Варии, на лице которого появились шрамы, а в руке засветилось пламя Ярости.
Хранители Девятого Вонголы достали оружие, напряженно всматриваясь в легендарное пламя Второго. Девятый предупреждающе зажег пламя на своей трости:
— Не пори горячку, Занзас.
Неожиданно в свободное пространство между ними ударило пламя, но странное. Белое. Оно почти мгновенно превратилось в ледяные кристаллы, вспоровшие доски холла. Не было никакого плавающего белесого облака — только острый лед.
— С ними все в порядке.
Они все одновременно обернулись, увидев аркобалено Солнца у входных дверей. Он сидел на плече Ямамото Такеши, который также 'пропал' и сейчас осматривался, будто ища что-то. В его руке железный меч превратился обратно в бамбуковый. Без сомнений, это была его атака.
— Акира еще не пришла? — спросил он.
— Бейсбольный придурок, ты уже тут?! — донесся из коридора голос Гокудеры Хаято.
Вскоре он сам появился в дверях с непониманием, возникшим на лице:
— Десятого тоже нет.
— Я здесь, Гокудера-кун! — появился запыхавшийся Савада Тсунаеши. — Почти все пришли. А Базиль-кун?
— Мы пришли немного раньше, — неловко отозвался парень, стоявший тут изначально, с опаской посматривая на все еще воинственно настроенных людей. — Докуро-сан куда-то исчезла.
— Значит, нет только Акиры, — подытожил Ямамото и тут же неловко улыбнулся. — Только не говорите мне, что...
— Затискали до смерти, — вынес вердикт довольный Реборн и пояснил для Девятого со свитой и варийцев. — Понимаю, в это сложно поверить, но мы были в будущем. Воспоминания об этом должны были дойти до некоторых из вас. Я объясню все подробней позже, Девятый.
