— Здравствуй, Моргана. Скучала, пока меня не было? — спрашиваю, облокачиваясь о спинку стула, на котором она сидела. С этой позиции открывался отличный вид на ее декольте.
Услышав чужой голос почти над ухом, Моргана, не вставая, хорошо поставленным движением резко откинула голову, видимо, собираясь разбить мне лицо своей макушкой.
— Похоже, ты совсем не рада меня видеть. Пойду-ка я отсюда, — говорю, уклонившись от попытки оставить синяки на моем прекрасном личике
— Мерлин... Прости-прости, я не хотела! Не уходи! — ушла секунда на узнавание, а затем она начала суетливо извиняться, бросившись за мной, к двери.
— Никуда я не ухожу! Просто шутка! Не беспокойся! — сдался я в ту же секунду, как увидел на ее лице этот испуг вперемешку со стыдом. Эх, а у меня ведь была заготовлена целая шутливая речь. Ладно, как-нибудь в другой раз.
— Здравствуй, я... — поняв, что я ее не покину, любимая нерешительно остановилась, не зная, что делать и что говорить. Эмоции говорили о том, что ей хочеться меня обнять, но она не решается, боясь того, как я восприму этот жест. — ...я очень скучала, рада... что ты... вернулся.
— Не поверишь, но и мне тебя не хватало. Сильно... не хватало... Может, прогуляемся на свежий воздух? Заодно, расскажешь, о своих успехах без моего чуткого руководства.
— Мне позвать советников? — спросила Моргана, идя со мной под руку, в дворцовый сад.
Прислуга и стража в резиденции правительницы Рэдлоу были под моим полным контролем, так что я не боялся показываться на глаза посторонним. Попадающиеся на пути люди не забывали отдавать дань уважения Моргане, меня же никто будто не замечал. Но это была лишь видимость, моя персона вызывала у каждого из них эмоциональный отклик, который можно интерпретировать, как желание вытянуться по стойке при виде высшего армейского начальства у солдат. Просто никто этого не показывал, имея на то четкий приказ.
— Зачем? Неужели ты так боишься остаться со мной наедине?
— Нет, я вовсе не бою... Ах ты, мерзавец! Прекрати!
— Прости, ты так мило смущаешься. Это выше моих сил. Ну вот, снова, только посмотри на себя! Я сражен!
— Прекрати... льстец, — еле сдерживая смущенную улыбку, выдавила из себя любимая.
— Ничего подобного, все, что я сказал чистая правда! Ты ошеломительно прекрасна! — отвергаю грязные обвинения и, высвободив руку, приобнимаю ее за талию и прижимаю к себе.
Не выказывая и малейшего протеста, Моргана сама прильнула ко мне. Я даже ощутил биение ее сердца. Так мы и шли, прижавшись друг к другу, пока не достигли относительно небольших двустворчатых дверей, закрытых на засов и охраняемых двумя скучающими стражами. Повинуясь ментальному приказу, они, молча, отворили дверь и также, молча, закрыли ее за нами, когда мы вошли. Чтоб никто не потревожил.
Моргана и бровью не повела на странное, казалось бы, поведение своих воинов. Она знала, что я могу подчинять разумы людей, правда, и близко не представляла масштабов моей власти, в том числе, над ее собственным окружением.
Пройдя несколько метров, Моргана остановилась, заставив и меня задержать шаг.
— Хум-м, я не знала, что оно уже зацвело, — втянув воздух, произнесла любимая, глядя на апельсиновое дерево.
Не стоит удивляться наличию здесь столь экзотического в наших краях растения. К появлению этого сада я приложил не только свою руку, но и свою магию. Хотелось сделать для Морганы что-нибудь приятное, как-то разнообразить ее пребывание в Рэдлоу. Ведь, покинув Камелот, она почти перестала вести светскую жизнь, что сильно разбавило ее жизнь скукой.
Так как дворец был, по большому счету, законченным сооружением, сад пришлось размещать в пристройке, ради которой снесли пару улиц. В отличие от многих других проектов, строительством этого я занимался лично и, как строитель, и, как архитектор, в одном лице. Обратив в пыль все, что было на выделенной под сад земли, я слегка изменил эту пыль, напитал энергией Жизни и мельчайшими частицами псевдоплоти, которые были богаты разнообразными ферментами, полезными для растений. Затем получившееся удобрение размножилось с помощью материализации маны. После горы гумуса были утрамбованы в землю по всей площади, став верхним слоем почвы.
Дальше оставалось самое легкое — посадить нужные семена, которые, после всех манипуляций, росли почти как пальмы под волшебным зельем египетских туристов из Галлии, возвести над всем этим стеклянный купол и обеспечить растения стабильным источником солнечного света. Все получилось, сад зацвел и обзавелся футуристической кровлей из сверхпрочного стекла, обтянутого снаружи белой тканью. С примыкающей к дворцу стороны купол в буквальном смысле вплавлен в каменную стену. Это архитектурное решение здорово облегчает логистику между двумя сооружениями.
С тех пор, как сад зацвел, он стал нашим с Морганой местом уединения. Нашим местом. Здесь мы болтали о всякой чепухе, вели важные разговоры, в общем, проводили здесь большую часть совместного времени. Ничего удивительного, что за разговором мы пришли именно сюда.
— Думаю, полюбоваться на цветение апельсина можно и потом. Пошли, — беру Моргану под локоть и отвожу к нашей любимой беседке рядом с фонтаном, в самом центре сада.
— Неужели ты ревнуешь меня... к дереву? — губы любимой тронула ироничная усмешка.
— Я буду ревновать тебя даже к муравью, если дашь повод, — выпалил я, не сдержавшись, и, прижав Моргану к тому самому дереву, целую.
Она думала, что я, как раньше, отшучусь, и ее флирт опять ни к чему не приведет. Девушка никак не ожидала такого бурного проявления чувств от той ледышки, которую мне приходилось изображать в случае, если разговор хоть немного сворачивал на любовную тему. Она растерялась, никак не ответив на мой поцелуй. Оторвавшись через пару минут от чувственных губ Морганы, я взглянул ей в глаза. Слегка расширенные, они беспорядочно бегали по моему лицу, выдавая нешуточное замешательство своей хозяйки.
— Ты хочешь меня? — спросила она, спустя еще некоторое время, заключив руки в замок у меня на затылке.
Как она это спросила, и, какие эмоции при этом испытывает... Такой ураган передать словами просто невозможно. Одно можно сказать: от моего ответа зависит очень многое, если не все. Только почему "хочешь", а не "любишь"?
— Даже не представляешь как! — отвечаю и снова целую любимую, уже не ограничиваясь лишь губами. "Нападению" подвергся ротик, куда я запустил свой шаловливый язык.
— По...хмф... сто...ммм... — Моргана пыталась что-то сказать, но мне уже было все равно. Надо поговорить, поговорим, но только потом, сейчас меня уже охватило всеобъемлющее желание обладать этой восхитительной девушкой.
Неумелый, но страстный ответ на мой поцелуй, сорвал последние ограничения. Хватаю лиф этого вызывающего платья и обнажаю большие, упругие груди молодой, пока еще, девушки. Обхватив одну из них, вызываю у любимой вскрик, плавно переходящий в стон.
Терпения на то, чтобы снять всю эту треклятую одежду, которую зачем-то на себя нацепил, уже не остается. Обращаю в прах материю, что была на мне, обнажаясь перед любимой. А потом, спустя минут пять, когда Моргана начала уставать от нашей "борьбы", я вновь отстранился от нее.
Пылающие румянцем щеки, "детский" взгляд и тяжелое дыхание, из-за которого ее грудь волнительно вздымалась. Я чуть было не набросился на нее снова.
— Можно я поиграю на твоей кожаной флейте? — неожиданно предложила Моргана, с интересом глядя на моего "дружка", своим наклоном уже больше напоминающего ракету.
— Из всех видов музыки этот — самый прекрасный. При условии, что флейта моя, а играют на ней прекрасные девы.
— И сколько же дев поиграло на твоей флейте, — вроде бы невинно осведомилась любимая, вставая на колени и обхватывая ладошкой мой ствол.
— Не столь много, как ты думаешь. Хым!!!!!! — Моргана внезапно крепко обхватила член, заставив меня испытать сильную боль.
— Думал, будто можешь просто так заявиться и овладеть мной? После всего?! — подражая самой ядовитой змее, буквально прошипела девушка, глядя мне в глаза.
— О чем ты?! — сдавленно прошептал я.
— Ты отвергал меня! Бесчисленное количество раз! Никто и никогда не причинял мне столько горя, как ты! Я смирилась, думала ты не хочешь меня, но ты просто играл со мной! Тебе нравилось мучить меня! Так получай же! — перешла на крик Моргана, из ее глаз полились тонкие ручейки слез, а затем я ощутил концентрацию маны в ладони, что держала мою "мужскую гордость".
Ощутил, но не успел ничего сделать. Мой пах взорвался, разбрызгивая кровавые ошметки на зеленую травку, листву и кору апельсиного дерева, даже на каменную дорожку, от которой мы слегка отошли, попало. И конечно же Моргана заляпалась с ног до головы. Однако ее это, казалось, совсем не волновало. Наоборот, стоило моей крови оросить девичьей личико, как оно озарилось мрачным, мстительным торжеством.
Боль, шок, растерянность — все это ощутил бы любой на моем месте, но только не я. Запретив разуму обращать внимание на область поражение, я слегка подстегнул свою естественную регенерацию, которая и так на порядки превосходила человеческую.
— Кажется, нам все же стоит поговорить, — флегматично заявил я, спустя пять секунд, когда пенис отрос обратно.
Моргана ничего не ответила, глядя на меня уже с откровенным страхом. Как ни странно, но желание нисколько не убавилось. Глядя на любимую, перемазанную в алой скользкой, крови, во мне стало пробуждаться что-то очень темное и порочное. Проведя пальцем по ее груди, я сунул его в рот, зачем-то пробуя на вкус кровь. Но нет, подспудные ожидания не оправдались, это по-прежнему была соленая, не особо приятная жидкость с металлическим привкусом.
— Боишься меня? Полагаешь, я сделаю с тобой что-то очень плохое, похожее на то, что сотворила ты? — так и не дождавшись хоть какого-то ответа, спрашиваю у девушки, что замерла передо мной, подобно испуганной лани.
* * *
Гнев и возмущение переполняли Моргаузу. Да как эта тварь посмела?! Господин оказал ей величайшую честь, собрался дать то, чего сама она получить даже не надеялась, но робко, в глубине души мечтала. Поступок, совершенный сестрой, был для ведьмы просто немыслимым святотатством. Ведь она почитала Господина не много, не мало, как бога.
Будь ее воля, Моргана уже лежала бы в заклинательном круге столе, подыхая от ритуальной пытки. Но Господин не давал на то своего приказа, и у нее уже было совершенно противоположное повеление: оберегать жизнь сестры. Оставалось лишь надеяться, Он даст Моргаузе самой разобраться с этой неблагодарной мразью, а не сделает это сам.
Секунды шли, а изумление притаившейся в кустах черники ведьмы росло все сильнее. Господин отчего-то не спешил покарать посягнувшую на него девушку. Вместо этого Он что-то нежно говорил ей. Моргауза не могла разобрать что же именно, находясь достаточно далеко от сестры и Господина.
Думая о том, что Моргана наверняка льет Ему в уши свой яд, вымаливая прощение, чтобы снова навредить или даже убить, белокурая ведьма нашла компромисс с многочисленными ментальными закладками в своем разуме и сотворила заклятие, благодаря которому услышала то, что Господин говорит ее сестре.
И это повергло ее в еще большую эмоциональную неустроенность. Он извинялся?! Просил прощения?! Да какого демона?! Эта сучка точно что-то сделала с Господином! Внутри у Моргаузы все кипело, жажда крови превышала все мыслимые пределы, но вбитые чужой магией ментальные парадигмы крепко держали ее в узде. Однако более приятным все происходящее не становилось.
Ведьме предстояло вытерпеть еще час любовных переживаний между этими двоими и фальшивых рек слез со стороны сестры. Раньше Моргауза очень радовалась за Моргану и хотела, чтобы она стала счастлива с Господином. Сейчас же, после случившегося все происходящее не вызывало у ведьмы ничего, кроме дикой ненависти. На Его слепоту и на ее неблагодарное притворство.
То, что произошло позже, заставило зубы Моргаузы скрипеть в бессильной ярости. Несмотря ни на что, все же, решил овладеть сестрой. Сорвав с сучки платье, Он, не глядя, бросил его в фонтан, а затем принялся снимать с нее панталоны, чему сама тварь активно помогала. И, обнажившись полностью, она запрыгнула на мужской корень Господина.
Моргауза ненавидела, Моргауза жаждала задушить сестру, Моргауза отчаянно завидовала сестре, страстно желая оказаться на ее месте. И наконец, Моргауза, похотливо облизываясь, запустила руки под одежды и принялась теребить свою большую чувствительную грудь, с наслаждением переходящим в одержимость задевая соски.
Тем временем, Господин уже подарил подлой мрази свое семя, и она уподобилась собаке, чтобы получить еще. Даже визжит, словно настоящая сучка. Вот если бы Он выбрал ее, она бы никогда не позволила себе издавать подобные звуки, а услаждала бы Его слух глубокими, чувственными стонами.
Через некоторое время произошло то, что, хоть в очень малой степени, но примирило Моргаузу с реальностью. Господин схватил груди сестры и стал их мять, а затем, вовсе наклонился, чтобы припасть к ним губами. Это придало фантазиям ведьмы большую реальность, позволив ведьме погрузиться в них еще глубже. А пришедший вскоре пик наслаждения вогнал ее в блаженный полусон.
Казалось, она целую вечность стимулировала собственное удовольствие. Наслаждение следовало за наслаждением, ведьма просто терялась в этом бесконечном потоке ощущений, не посещавших ее ранее и во время любви с мужчинами.
Когда панталоны промокли буквально насквозь, а сил не осталось даже для удовольствия, Моргауза очнулась и с изумлением увидела, что сестра и Господин до сих предаются безудержной страсти. Лежа спиной, казалось, просто на воздухе, эта сучка громко стонала и сама насаживалась на Его корень, быстро проникающий в нее.
При этом, тела обоих блестели от пота, волосы были всклокочены и тоже заметно пропитаны телесной влагой. К тому же, она заметила у Морганы многочисленные следы засохшего семени. Больше всего их было на ее дойках, которыми тварь бесстыже трясла перед Господином. Все говорило о том, что прошло много времени, и эти двое должны были если не закончить любовные игры, то хотя бы стать не такими активными, как в самом начале.
Моргауза давно бы покинула сад, перестав терзать душу этой жуткой несправедливостью, но из-за игр с собой она сильно устала, не имея сил, чтобы двинуться с места, став уже вынужденным наблюдателем любовного соития Морганы и Господина.
Вот Он в очередной раз подарил сестре семя, заставив ее, откинув голову, визжать, как истинную сучку. И всего через несколько секунд, не отдыхая, он вновь засадил нисколько не уставшей Моргане, страстно слившись с ней еще и губами.
Три пика наслаждения Господина спустя, сучка посмела оседлать Его, скача на Нем, как отвратительно визжащая похотливая кобыла. Такое дерзкое поведение вновь никак не отвратило Его. Он даже оказал ей часть, прикоснувшись к груди этой твари.
К счастью, силы постепенно вернулись к Моргаузе, и она наконец-то покинула сад. Осторожной походкой дойдя до своих покоев, ведьма заперлась там и продолжила ублажать себя уже в более комфортных условиях. Под спиной была не грязная, твердая земля, а уютная пуховая перина. К коже не липла надоедливая и откровенно ненужная в этот момент одежда. А ладошки блестели от нежных, приятных масел, добавляя процессу удовольствия.
