— Верные слова, вождь, — произнёс скрывающий лицо под капюшоном мужчина с резным посохом в руках. — Все мы здесь не хотели вражды, но судьба вынудила нас проливать невинную кровь. И всё же, ещё не всё потеряно.
— Это ты был в моём сне?! — встрепенулся друид. — Но кто ты такой и что значит вся эта встреча?
— Я тот, из-за кого здесь появился Легион, — с обезоруживающей честностью произнёс шокирующую новость Пророк и, не останавливаясь, продолжил рассказ: — Именно я привёл в этот мир орков и тем самым открыл путь для демонов. За свои грехи я был убит теми, кого больше всего любил. После моей смерти Восточные Земли многие годы были охвачены войной. Целые королевства лежали в руинах. И теперь я вернулся, чтобы исправить содеянное. Я Медив… последний Хранитель. Слушайте же меня! Единственный шанс для вас и всего этого мира — объединиться в борьбе против врагов всего живого!..
Эпилог
— Итак... История подходит к своей граничной черте, после которой мир уже никогда не будет прежним...
— Мне кажется, сейчас не время для философских рассуждений, — не скрывая эмоций, отозвался Дайлиан у меня из-за плеча.
— Ты так считаешь? — не оборачиваясь, спрашиваю у него, поднимая взгляд выше — к усеянному холодными звёздами ночному небу.
— У нас много дел, — с небольшой паузой ответил эльф, всё-таки умерив раздражение, вызванное накопившейся усталостью, — и я раньше не замечал за вами тяги к бесцельному возвышенному слогу.
— Хм... — прикрываю глаза. — В особых случаях можно позволить себе отойти от привычного образа, — и, вновь их открыв, смотрю уже вниз — на Сильвергард. С высоты балкона моей летающей твердыни тёмные улицы города выглядели даже красиво, особенно там, где мерцали огни уже восстановленного ночного освещения. Возрождённая из пепла пожаров, столица очень точно отражала суть процессов, что происходили с её королевством.
— Я всё ещё не понимаю, зачем это, — сдался воин, тяжело вздохнув, но внутренне уже смирившись, что вызвал я их всех не для какого-то архисрочного совещания, но несмотря на это, всё же не позволяю мчаться назад, вновь впрягаясь в рутинные дела.
Джинкрасс, Келестия и Лионтар предпочитали терпеливо хранить молчание, дожидаясь объяснений.
— В каком-то смысле можно сказать, что я наслаждаюсь моментом, пусть это и не совсем верно, — моя фигура потекла, принимая уже окончательно оформившийся облик эльфа. Вернее, облик правителя, который лучше всего будет подходить для избранной мной роли, сочетая в себе как реальные черты моей внешности натрезима, так и подспудно желаемые большей частью населения... — Я бессмертен, Дайлиан. Скажу больше — я старше абсолютного большинства ныне живущих обитателей этого мира, — когти на пальцах исчезли, кисти уменьшились, но не до стати квел'дораев — мой облик был основан на пропорциях ночного эльфа, лишь форму ушей я взял от обитателей Кель'Таласа. Бледная кожа, тёмный дым из глазниц, угольно-чёрные волосы и броня натрезима, в этот раз полностью подстроившаяся под новые габариты, включая даже необходимость создать сапоги. — И это налагает определённый отпечаток... Я вижу, как будет закрыта одна из величайших глав истории вселенной... Не важно, как завершится битва, но следующая страница великой книги будет уже совсем другой. Я могу представить её облик, чернила и краски, что будут использованы, но это не может отменить для меня значения грядущей бури. События, что навсегда меняют реальность... Для жизни бессмертного они — самое ценное богатство... То, что позволяет нам ощутить бег времени, пронзающий всё нутро... Дар и проклятие смертных... Запретный плод для бредущих сквозь века...
Как же это забавно... Кто бы мог подумать ещё каких-то два-три месяца назад, что я действительно ударюсь в подобные философствования? А поди же ты. Всё-таки слияние демонической и человеческой души это... поразительно? Хм, даже не знаю, какое подобрать определение... Месье Мефисторот сильно изменился за лето? Разве что. Сначала я был больше человеком, чем демоном, потом память и опыт демона, что ожидаемо, выдавили человека в дальний угол, но стал ли я тем же самым демоном, каким был? Ха, это даже не смешно. Изменения оказались много глубже и принципиальней, чем я мог даже предположить, достаточно взглянуть на моё нынешнее состояние, чтобы понять это со всей ясностью. Раньше Мефисторот даже не слышал о подобных мыслях в среде себе подобных, да и не очень подобных тоже, чего уж говорить о нём самом — бюрократишке, давно и прочно озабоченном лишь тёпленьким креслом помягче да поближе к начальству? А я вот взял и... Осознал. Внезапно, как и положено...
— Мы можем проиграть? — нарушила повисшую тишину Келестия, с напряжением, скрытым в голосе.
— Разумеется, — обернулся я, взглянув на своих офицеров. Тех, кто стал опорами моего успеха. — Но сейчас это не имеет никакого значения, ведь мы сделали всё, что от нас зависело, и теперь можем лишь созерцать раскаты грозы, надеясь, что она не докатится до наших зрительских лож.
— Какое-то у нас похоронное настроение, — пробормотал целитель, с неудобством поёжившись, — только толпы мнущихся в ожидании некромантов не хватает.
— Некромантов-то полно, — не согласился с Лионтаром Дайлиан, также поведя плечом и глубоко вздохнув, — только вниз глянешь, и десяток толп на выбор.
— Это, безусловно, утешает, — изобразил ёрничанье эльф, — вот только не про нас их томление... И не помогут нам они, если уж по правде.
— Если мы проиграем, — напомнила единственная среди нас девушка.
— Да хоть бы как, — опять вздохнул Лионтар. — Неприятно это, чувствовать, что всё тобой сделанное может в любой миг рухнуть по обстоятельствам, от тебя не зависящим вообще. Я бы лучше сейчас в госпитале посидел, хоть какой работой себя заняв, всё лучше, чем так...
— Тебе кажется, — улыбнулся я, уловив схожие отголоски желаний даже у совершенно бесстрастного Джинкрасса, — но придёт время, и ты поймёшь, что не смог бы выбрать лучший способ встретить новую эпоху, нежели в кругу тех, с кем прошёл эту бурю от начала и до конца.
— А если мы всё-таки проиграем?
— Тогда уже ничего не будет иметь значения, — я вновь отвернулся к звёздному небу, сложив руки за спиной. Где-то там, на западном континенте, сейчас был день и шла битва... Битва, которая определит всё. А я мог лишь стоять на балконе своего дома и вслушиваться, надеясь уловить эхо далёких магических громов...
— Жизнеутверждающая перспектива, — хмыкнула Келестия, одарив нашу компанию очаровательной улыбкой, хотя внутри была напряжена не меньше мужчин.
— Ирония... — леденящим шелестом обронил архилич, имея в виду фразу банши. — Но сейчас она неуместна, ведь это действительно так. У нас есть выбор — шанс на хороший и плохой исход. Ещё полгода назад его у нас не было.
— Не знаю, как вы, а я бы выпил, — веско сообщил Дайлиан, опираясь на перила с левой стороны от меня. — Хотя обычно не одобряю.
— Мужчины, — покачала головой волшебница, складывая засиявшие ладони перед собой, — всё сводите к одному результату.
— Миледи, это бы звучало куда более правдоподобно из уст кого-то не возглавлявшего банду ошалелых дикарок, разгромивших единственную уцелевшую таверну на весь Сильвергард и устроивших двухдневную попойку, — проникновенно заметил целитель, лично разбиравшийся с последствиями столь экстравагантного празднования отрядом банши завершения операции в тюрьме Иллидана.
— Девочки заслужили поощрения, не могла же я им отказать, — невинно захлопала глазками чародейка, уже закончив создавать бутылку вина и теперь игриво улыбаясь, откровенно сигнализируя всей мимикой: «будете пить или продолжите донимать бедную девушку мелочными придирками?»
Я внутренне усмехнулся, наблюдая эту картину. Три боевых командира, три представителя народа, потерявшего всё, три солдата, видевших крушение самых святых для себя устоев... Рыцарь и деревенский староста, ради спасения тех, кого поклялся защищать, пошедший на сделку с демоном и рабскую кабалу. Молодой лекарь, полный идеализированных мечтаний и юношеского максимализма, неожиданно для себя подхваченный неистовой стихией судьбы и выброшенный на самый верх в армии Тьмы, уничтожающей и порабощающей целые народы, лишая своих врагов даже покоя посмертия. Мальчик, кровью и потом излечившийся от детских болезней ума. И волшебница... Благородная и полная сибаритского снобизма магистр Кель'Таласа, на себе познавшая, к чему приводит высокомерие, и заплатившая за него полную цену... Единственную, что полагается в таких случаях — цену ужасом и болью... В зубах голодных вурдалаков Артаса. Возрождённая призраком, алчущим мести, на службе одного из тех, кто привёл нежить на земли её родины... И в дар от него за верность вновь получившая полноценную жизнь, пусть и в теле ночной эльфийки... Три эльфа, познавших, что такое жизнь. Три души, закалённые в испытаниях... И все трое сейчас отчаянно пытаются показаться простыми обывателями, даже не друг для друга, а для себя, чтобы хоть на короткое время забыть и не думать. Ведь над обывателем не довлеет ответственность за судьбы мира...
— «Мефисторот», — коснулся моего разума Джинкрасс.
— «Пусть веселятся, если хотят сбросить напряжение. Сейчас все мы имеем на это полное право», — отзываюсь, не став дослушивать генерала.
— «Я о другом», — архилич взял паузу, дожидаясь, пока я мысленно подам сигнал, что готов его слушать. — «По моей оценке, даже в том случае, если Архимонд преуспеет, у нас будет шанс уцелеть и успешно встроиться в структуру Легиона. Вероятность этого 25-30%».
— «Мне кажется более реальной цифра 10-15», — не согласился я с расчётами подчинённого. — «Тикондрус уже мёртв, а без него меня теперь и в ставку могут не допустить. Как бы то ни было, мы не умнее прочих, и там найдётся кому копнуть поглубже».
— «Мы можем пустить эльфов под нож, это избавит от улик и вполне спасёт ситуацию».
— «Хм... Прикрывать свою задницу жизнями тех, кто тебе доверился...» — моих губ коснулась кривая улыбка. — «Это так по-демонически...»
— «Это рациональный выход», — без тени эмоций продолжил Джинкрасс, — «он позволит сохранить хотя бы часть того, что ты имеешь, альтернатива — развоплощение и полная потеря всего».
— «Дожили... Дух тролля учит меня рациональности», — означенный дух промолчал, элементарно не уловив иронии момента, а за оскорбление фразу не посчитал, предпочтя подождать разъяснений. Я же смотрел на звёзды, краем уха слушая неспешную беседу моих эльфов с лёгкими взаимными подколками, и испытывал странное душевное умиротворение, которое совершенно не портили натянутые в струну нервы. — «Я прекрасно всё понимаю, Джинкрасс. Даже больше, чем ты можешь себе представить. И я готов пойти на этот шаг. Я же — демон, мне не свойственно испытывать муки совести от предательства, тем более они сами согласились служить мне безоговорочно, так что даже формально никакой измены не будет, только по сути, но кого она волнует в большой политике и когда нужно спасать свою жизнь? И всё же... Я не хочу этого делать. Да и, скорее всего, не успею. И знаешь?.. Меня это почему-то совсем не волнует. Гибель, изгнание... десятки тысяч лет заточения, всё это неприятно до дрожи в костях, но... Не вызывает паники. Это была хорошая партия. Хорошая игра. Я никогда ещё не стоял против стольких неизмеримо более могущественных игроков. И как ни парадоксально, я делал не самое плохое дело, да что там, многие назовут мои поступки хорошими делами. А при таком раскладе как-то даже не стыдно и проиграть».
И зачем я ему всё это говорю? Банальное желание поделиться наболевшим? Ха, вот уж действительно смешно. Но, с другой стороны, что я теряю? Самый верный слуга, он не проболтается и... Скорее всего, поймёт.
Да... Воистину сегодня та ночь, когда можно всё. Такие ночи бывают очень редко. И не имеет значения, что лежащий внизу город спокойно живёт своей жизнью. Не важно, что десятки тысяч разумных по всему Кель'Таласу в беспечном и столь сладостном неведении ждут нового дня. Эльфы, тролли, восставшие мертвецы... Что значат их суета, их мысли, желания и надежды в эту ночь? Что значат мелкие ссоры из-за откопанного в руинах наряда или самоотверженные усилия по разбору этих руин? Много ли влияет на вселенную трогательная встреча при луне вернувшегося из патруля рейнджера и юной волшебницы, проведённая урывая у сна и так немногие доступные для него часы, потому как долгожители вдруг ощутили, что жизнь в реальности невыносимо коротка, а назавтра у каждого из них вновь куча неотложных дел? Или как мне поможет нервное томление бывших узниц Ашенваля, никак не способных для себя решить, визжать ли им от счастья, вызванного возвращением на поверхность, или трястись от ужаса при виде пролетающей горгульи? Ответ... печален, но правдив. И всё равно я продолжаю их слушать. Всех их, до кого только могу дотянуться, находясь здесь — в центре моей силы, рядом с Источником, словно второе сердце, пульсирующее в такт моему. Их эмоции, переживания и смутные планы на будущее — душу народа, который я... поработил.
Отвратительно? Может и так... Для тех, кто возвёл образ личной свободы на пьедестал святого фетиша, ради торжества которого готов пожертвовать всем, включая существование своего народа, утешаясь, что, низведя его в могилу, он сохранит его моральную чистоту. Иначе говоря... Поставил гордыню во главу угла. Ту самую, что заставляет благородных аристократов добровольно сооружать себе плаху, но ни в коем случае не идти навстречу черноногому быдлу, что осмелилось требовать что-то у него — чести и совести нации, соли земли и носителя голубых кровей. Ту самую, что превращает достойных людей в спесивых баранов, что, ощутив однажды свою важность, начинают верить, будто она дарована им по праву рождения, и вот уже готовы вцепиться в глотку любому, кто хотя бы намёком усомнится в их исключительности. Ту самую, что с такой охотой откликается в душе любого, когда он слышит слова про права своей личности... Ту, что является величайшим из грехов!
Но Дайлиан смог побороть свою гордыню, он и другие решили, что жизнь их детей и близких важнее комфорта их собственного эго, и... Получили шанс на будущее. Я не знаю, каким оно будет, никто не знает, но важно то, что у них уже есть шанс, в том числе и на то, чтобы вновь обрести свободу, и по сравнению с этим всё остальное абсолютно не важно...
— Господин, — прервал мои размышления мелодичный голос Келестии, что с улыбкой на лице едва ощутимо тронула меня за руку, — не желаете к нам присоединиться?
Перевожу взгляд на девушку, которая без всяких намёков на настойчивость или подхалимство просто держала в руках два бокала с вином, один початый и один нетронутый, явно для меня. Эмоции, желания, мысли... Она действительно даже не думала о том, чтобы как-то выслужиться, а просто хотела, чтобы лидер принял участие в общем мероприятии. Лидер... Не хозяин, не господин, не начальник — оттенки эмоций не подделаешь... Лидер... Тот, кто ведёт за собой, просто потому, что он тот, кто он есть, и за ним хочется идти. И у остальных то же самое.
