По понятиям Николая, это означало, что в дальнейшем надо решать проблему этой войны в целом, и как можно быстрее, иначе с излишней осторожностью времени на выполнение основной задачи — отражению инопланетной агрессии, к которой необходимо было готовиться, и полувека не хватит.
19
Лишь только вознамеримся мы сделать
какое-либо доброе дело, как сразу же
обзаводимся врагами.
Ж.-Ж Руссо
По пути к цели Дымогарев слушал по радио перепалку Владимира с неизвест-ным "командирским голосом". Ему хотелось добавить этому "командиру", что он с ним сделает, когда тот попадет в его руки. Что он заставит скандировать лозунг — "под знаменем марксизма-ленинизма, вперед к победе коммунизма" — после каждого удара розги. Оттого, что только такой же упертый на однобокое понимание тех же коммунистических идеалов, как и надоевший в свое время Словин, мог бросить своих солдат на расправу моджахедам. Бросить, руководствуясь мнением — "Россия большая и бабы новых солдат нарожают!.."
Но вмешиваться в разговор он не стал и лишь только раззадорился перед предстоящим делом. Когда до цели оставалось совсем немного, выстрелы, служившие фоном радиопередачи, стали реже, а голос радиста не доносился давно — видимо для него нашлась более требующаяся в настоящий момент работа, Василий забеспокоился и, включив передачу, постарался связаться с защитниками взбунтовавшейся тюрьмы.
— Бадабера! Ответьте!? Как вы там, держитесь? Мы на подлете! Ответьте, Бадабера!
Ответом была только вновь участившая какофония боя, сквозь которую едва слышались многоэтажные словесные построения из ненормативной лексики, но именно они убедили Дымогарева, что восставшие еще держатся!
— Дуст! Прибавьте ходу! — Приказал он пилотам автожиров. — Иначе, можем опоздать!
— Не опоздаем, господин кэп! Уже прибыли!
И действительно, на экранах дальнего обнаружения появилась цель во всей своей красе. Среди гор с порослью чахлой, но довольно густой зелени расположилась древняя крепость, с некоторыми сооружениями, которые были вырублены прямо в скалах. Эту слегка обветшалую крепость окружали высокие дувалы с глиняными башнями по углам. За этой изгородью внутри были видны несколько одноэтажных кирпичных домов и ряды армейских палаток натовского образца. Башни крепости огрызались экономным, но в то же время яростным автоматным огнем. С одной из дальних башен грамотно "работала" зенитная крупнокалиберная спарка.
— Да, на провокацию это явно не похоже! — Негромко и задумчиво проговорил "Дуст", но его услышали и в десантном отсеке, куда был выведен дублирующий эк-ран внешнего обзора, на котором, несмотря на ночь, можно было всю проплываю-щую внизу местность. — Ребятки уже не меньше трех сотен "духов" положили! Видать решили напоследок "отвести душу"!
И действительно, местность перед воротами была усеяна телами моджахедов. Некоторое их количество в беспорядке располагалось и на территории крепости-лагеря. Укрытый в тени одного из домиков, по волне наступающих с упорством фанатиков, молодых воинов ислама, похожих сверху на стаю тараканов, мерно и достаточно метко "ухал" семидесятимиллиметровый миномет. Видимо корректировщик у него был отличный.
Чуть вдалеке, по-видимому, сразу с марша со стороны Пешавара разворачивалось артиллерийское подразделение из нескольких установок "град", под прикрытием трех вертолетов производства США с опознавательными знаками ВВС Пакистана. Моджахеды сами явно справиться не надеялись, если запросили помощи у своих "покровителей".
— Похоже, мы как раз вовремя! Против артиллерии эта крепостишка долго не устоит! — Выдохнул Дымогарев и скомандовал:
— Второй! Воздушные цели! Третий! Займитесь артиллерией! Она не должна успеть открыть огонь по крепости!
Сейчас, в условиях глубокой ночи "ястребы" Дымогарева, оборудованные аппаратурой ночного видения, усовершенствованные в такой степени, что при ее помощи можно было отслеживать обстановку словно днем, да еще в цвете, имели неоспоримое преимущество. Сами же "ястребы" с включенным в автоматическом режиме "полем-хамелеон", сливались с чернотой ночи, были невидимы противником, и должны были преподнести ему, безусловно, пренеприятнейший сюрприз.
Свой также невидимый "ястреб", перешедший в вертолетный режим Василий приказал навесить прямо над воротами. Его спаренные импульсные "газонокосил-ки", с компьютерным наведением на групповые цели, бесшумными лиловатыми лучами, которые только слегка и демаскировали летательный аппарат, заработали, вполне оправдывая свое шутливое прозвище.
"Пули погуще по оробелым, в гущу бегущим грянь, "парабеллум"!" — В азарте продекламировал Василий, запомнившиеся из когда-то прочитанного фантастиче-ского романа И. Ефремова — "Час быка" стихотворные строки. Он совсем не предполагал, что после его слов к "импульсным пулеметам" приклеится новое полуофициальное название "парабеллум" и не столько по аналогии с известным пистолетом, сколько по переводу этого слова с латинского языка — "готовься к войне", только подтверждающего их мощь.
Второй "ястреб" живо выпустил сразу две пары универсальных ракет "воздух-воздух", "воздух-земля" с вакуумным эффектом взрыва, чтобы гарантированно на-крыть пакистанские "апачи" и результат не преминул сказаться. В ночи внезапно вспухли два ярких самосхлопывающихся маленьких солнца, пожирающих вертолеты и лишь немногочисленные обгорелые обломки мелким хламом сыпались на поверхность земли. Третий "апач" заметивший судьбу своих собратьев заложил крутой вираж, намереваясь покинуть зону боестолкновения с неизвестным противником, но обе ракеты одна за другой настигли его на излете и, еще одно яркое мини-солнце на мгновение осветило окрестности.
Третий автожир из звена Дымогарева тем временем такими же ракетами "утюжил" позицию батареи "градов", подкрепляя ракетные залпы убийственный "огнем" импульсных "парабеллумов"
И неожиданно воцарилась тишина. Стрельбу прекратили даже защитники крепости. Возможно от неожиданности и оттого, что противник перед ними внезапно, непостижимым образом, прекратил свое существование, ибо на его месте еще витало разряженное, медленно оседающее на землю облако красноватого цвета, но и это облако защитники крепости в условиях темноты видеть не могли. Чуть слышны были только редкие жалобные стенания чудом уцелевших немногочисленных моджахедов, пронзительно, в безумии безысходности стонущих свои молитвы. Ужас нагнетало еще и то, что за исключением пусков ракет и последующих за ними взрывов, другими звуками автожиры себя по-прежнему не обнаруживали. И для оборонявшихся в крепости солдат все произошедшее могло показаться настоящим чудом.
Освободившиеся от своей убийственной работы второй и третий автожиры разлетелись в стороны, барражируя на границах полукруга, радиусом около двух километров, центром которого теперь оказалась крепость, в направлении Пешавара, чтобы исключить неожиданное появление каких-либо еще воинских подразделений. Немногочисленных разбегающихся уцелевших воинов ислама они решили оставить на попечение десантной роты, которая вот-вот должна была появиться на двух транспортно-боевых автожирах "филинах", поставивших сегодня рекорды скорости для летательных аппаратов этого класса. Тем более темнота ночи для десантников также помехой не должна была стать. Их боевые шлемы были оборудованы почти аналогами тех "ноктовизоров", встроенных в шлемы скафандров пришельцев с незначительными усовершенствованиями, на которые оказались способны их земные разработчики.
Дымогарев теперь распорядился включить прожектора своего "ястреба" и посадить его на площадке перед воротами крепости, более-менее свободную от трупов "душманов". Со стороны крепости никто не стрелял, но никто и не спешил выходить, видимо выжидая и, пытаясь разобраться, кто же, все-таки прибыл к ним на помощь, и можно ли доверять избавителям, обладающим такой невероятной боевой мощью.
Василий выпрыгнул из люка, не дожидаясь полной посадки "ястреба", отсеченным яркими лучами прожекторов и оттого сливающегося с чернотой ночи. Свет прожекторов и был предназначен для того, чтобы скрыть не обычные обводы корпуса, совсем не напоминающего вертолет, да еще и с изображениями золотистых двуглавых орлов на бортах, что могло вызвать преждевременное недоумение защитников крепости. Оттого Дымогарев и поспешил в зону перед воротами, освещенную широкими лучами прожекторов, одновременно отстегивая шлем, обнажая русые волосы своей головы.
Перед самыми воротами Василий, наконец, справился со шлемом и, сняв его, выкрикнул по-русски:
— Ребята, вы живы? Теперь можно выходить! Сейчас подойдут транспорты, и домой!
Одновременно "Дуст" пытался сказать нечто подобное и по рации, но ранее выдававшая помехи радиостанция теперь молчала. Тем не мене выкрики Дымогарева свое действие возымели. Со скрипом приоткрылось то, что оставалось от полотен ворот и, из них выступил высокий человек, когда-то плотного телосложения, с явными славянскими чертами лица, с автоматом Калашникова в правой руке. Его слегка пошатывало, хотя на первый взгляд, раненым он не был. Запавшие в глазницах глаза мрачно и в то же время лихорадочно поблескивали на осунувшемся лице. Он молча смотрел на камуфлированный комбинезон Дымогарева, играющий расцветкой, по мере изменения освещенности. И только тогда Василий догадался выключить эту его функцию.
— Нормально придумано! — Наконец выговорил защитник сипловатым, с нату-гой, голосом. — Нам бы такие костюмчики в свое время! Фиг бы меня "духи" обнаружили!
— Неужели вы один остались? — Спросил Дымогарев.
— Нет, конечно! Я всего лишь в разведку! Решу, стоит ли нам выходить! Рация разбита. И теперь фиг известно, те ли вы, что обещали прийти на помощь! Это вы пару часов продержаться просили? Прибыли-то пораньше, вроде! — Он говорил с трудом, но, казалось, никак не мог наговориться с новым человеком. — Вы, с какого подразделения?
— С нового! Его название вам ни о чем не скажет!— Уклонился от прямого ответа Дымогарев, ибо еще не настало время открывать карты даже для спасенных.
Из-за его спины в этот момент выдвинулся Сергей Волков, когда-то с Николаем Мордовцевым повоевавший в Ястребовске и даже лишившийся руки. Благодаря медицине космических странников и не в последнюю очередь Марине Виноградовой, разобравшейся с этой техникой пришельцев, он теперь обладал новой рукой. Он вполголоса обратился к Дымогареву: "Разрешите мне, господин капитан третьего ранга! По-моему я его знаю!" — Спросил он разрешения для участия в переговорах. Дисциплина в "Оазисе" была на уровне.
— Действуйте, унтер-офицер! — Так же вполголоса ответил Дымогарев.
Волков выступил вперед, одновременно снимая шлем, чтобы открыть свое лицо и обратился к человеку с автоматом:
— Дудкин, Коля? — Спросил у него Сергей, с некоторым трудом узнавая своего бывшего сослуживца, уж больно тот выглядел изможденным. — Это ты?
Бывший пленник внимательно вгляделся в нового переговорщика.
— Сергей? Волков? — Наконец вспомнил он. — Ты же давно дембельнулся! А я вот не успел! — Устало выговорил он и, повернувшись к воротам, попытался крикнуть:
— Ребята! Это свои! Можно выходить! — И хотя вместо выкрика прозвучал лишь сиплый, негромкий стон, его услышали. То, что осталось от воротных полотен раскрылось шире и, из открывшегося проема потянулись изможденные люди. Двое в обрывках того, что когда-то было военной формой, принадлежность страны к которой она относилась, невозможно было определить, сами, едва передвигая ноги, вели, почти несли третьего. За ними вышли еще двое, а затем сразу пятеро, уже с азиатскими чертами лиц в изорванной форме афганской республиканской армии.
— У нас один тяжелый! И еще несколько в разной степени тяжести! Посчитать еще не успели! А было — пятьдесят пять! — Пояснил Дудкин. — Двенадцать наших, остальные афганцы! Хорошие ребята! Жаль, не все дождались!.. — Его вдруг повело в сторону, он упал бы, если бы подскочивший к нему Сергей не придержал его, обхватив сильными руками.
— Все, Коля! Осталось совсем немного подождать! Потерпите чуть-чуть! Мы вас всех на ноги поставим!
Издали послышался приглушенный шум приближающихся транспортных автожиров, несущих в своих утробах по полуроте десантников. Операция "Гнев Командора", как ее на свой страх и риск окрестил Дымогарев, вступала в завершающую стадию.
Из еще одного "ястреба", прибывшего вместе с "филинами", выбрались Николай Мордовцев и Владимир Фаунковский.
— Как дела, кэп-три? — Спросил Фаунковский, подходя ближе. — Я смотрю, вы здесь неплохо повоевали! Пленные есть?
— После "газонокосилки-то"? Смеетесь, господин ротмистр? Если только после прочесывания кто-нибудь отыщется! Стон некоторых был слышен! — Буркнул Дымогарев. — Ребят надо в госпиталь отправлять! Мы им пока стабилизаторов вкололи! В транспортах места хватит?
— Сейчас десантную партию выбросят и оба "Филина" в нашем распоряжении! Сколько наших уцелело?
— Одиннадцать здесь и внутри крепости еще несколько! Ребята сейчас подбирают. Их было — пятьдесят пять!
— И все? — Владимир сокрушенно качнул головой. — А "этих" сколько положи-ли? — Он кивнул в сторону разбросанных вокруг трупов.
— По данным бортовых компьютеров — одна тысяча сто сорок две единицы живой силы противника! — Ответил Дымогарев.
— И такая орава в течение пяти часов не могла справиться с нашими ребятами? — Удивился подошедший Николай, осматривающийся вокруг.
— Позиции они выбрали удачные, очень профессионально. Плохо только, что афганцы полегли почти все. Жаль, что мы пораньше попасть сюда не смогли! — Сокрушался Дымогарев. Впервые он пожалел, что "Оазис" еще не обзавелся скоростной истребительно-штурмовой авиацией. — Видимо пока до радиостанции добрались, бой уже часа полтора продолжался! Если бы из Кабула помощь пошла, то была бы здесь уже минут через сорок, а мы хотя и спешили, но успели, как успели!
— Из Кабула не пошли оттого, что посчитали все это провокацией. Бадабера-то на территории Пакистана. И здесь союзному контингенту делать нечего! — Сказал Николай.
— Ну-ну! А вот моджахедам здесь есть дело до всего! — Буркнул Дымогарев.
— Пленные есть? — Уходя от неприятной темы, спросил Николай.
— Если только десантники кого выловят! Здесь после "газонокосилки" и трупов-то почти не осталось! — Ответил Дымогарев.
— Да-а! Такое оружие явно подпадает под запрещение Женевской конвенцией! — Задумчиво проговорил Николай.— Не поспешили ли мы взять его на вооружение?
— О чем ты переживаешь, Никола! Да любое государство для своих спецслужб захотело бы иметь его непременно! — Вставил Владимир. — А опережать все и всех мы просто обязаны, иначе от наших планов один пшик останется!
— Пора вывозить отсюда пострадавших! — Вроде как самому себе сказал Нико-лай.
— Все готово, Командор! Ждали только транспорты. В наших "ястребах" такое количество разместить невозможно! — Доложил Дымогарев.
— Послушай, Василий! Как, по-твоему, кого-нибудь из наших еще "восстановить" удастся?
— Не могу точно сказать! На подлете я "просканировал" крепость, но кто там в это время был жив, а кто уже нет, и кого можно "возродить", определим уже только на базе!
