До заката оставалось ещё часа три. Значит, можно проехать чуть дальше, и встать на ночь в более удобном месте. Парни, должно быть, уже поужинали, так что лишней задержки капитан не ожидал. Ещё неделя, и они вернутся домой, а там ждёт отпуск до конца практики у остальных групп.
Де Бутоль свернул в рощицу, спешился и бросил поводья подбежавшему курсанту. Дежурный по лагерю Валдар незамедлительно встал перед капитаном, в приветствии прижав правый кулак к сердцу.
— Господин капитан! Во время вашего отсутствия в лагерь вышло двое бродяг, — доложил парень. — Требовали вас.
— И? — лениво поинтересовался капитан.
— Я хотел их прогнать, но Перил отвёл их к костру.
— Чем мотивировал? — слегка скривившись, спросил де Бутоль. Он знал, что почти все курсанты, особенно старшие, бывшие бродяжки, попрошайки и сироты. К пятому курсу уже выделялось два типа отношений — одни задирали нос и не хотели знаться с бывшими товарищами по несчастью, и вторые, что не забыли прошлое.
— Не знаю, — растерялся Валдар. — Я не спросил.
— Позови Перила.
— Вызывали, господин капитан? — меньше чем через минуту перед де Бутолем стоял светловолосый парень.
— Говорят, ты бродяг привечаешь? — с холодком в голосе спросил капитан.
— Да, господин капитан, — Перил неприязненно посмотрел на Валдара. — Только они не бродяги. Младший — Владо, бастард господина де Графа.
— Лорда-защитника? — удивился де Бутоль. — Уверен?
— Нет, господин капитан, вроде его отца. И да, уверен. Год назад несколько дней провели вместе. И он тоже нас узнал.
— Та-ак, — протянул капитан. — А старший тогда кто?
— Не могу знать, — смутился парень. — Но у него тоже родовой перстень, значит, не из простых.
— Где они сейчас? — капитана явно заинтересовали странные бродяги.
— У костра, господин капитан, — блондин шагнул в сторону, освобождая дорогу, и рукой указывая направление.
Оба бродяги сидели спиной к капитану. Вернее, сидел один, опустив голову на грудь. Второй лежал рядом на земле, используя ногу старшего как подушку.
Подходя, де Бутоль оценивал этих двоих. У старшего короткие неровно обрезанные, видимо, ножом, волосы. Светлая рубаха с оторванным правым рукавом. Штаны, когда-то синие, теперь неопределённого тёмного цвета. И сапоги, которые чинить уже бесполезно. Младший выглядел не лучше. Он почти целиком был закутан в грязный камзол того же цвета, что и штаны старшего. Из-под камзола торчали босые ноги.
Любой человек принял бы их за нищих бродяг. Но де Бутоль видел, что рубаха пошита из батиста тонкой выделки. Камзол и штаны так же из весьма дорогого плотного крепа и хорошего кроя. Для простых бродяг слишком дорогая одежда, пусть и в плачевном состоянии.
Капитан обошёл эту пару и осмотрел спереди. Оба крепко спали, никак не отреагировав на его передвижение. И, если младший, судя по позе, заснул более-менее осознанно, то старшего сон сморил неожиданно — пустая миска едва не упала на землю из расслабленной руки.
Де Бутоль присел перед ним. Сначала рассмотрел кольцо на среднем пальце левой руки. Как и у всех аристократов высшего уровня, печатка не имела рисунка. Он проявлялся по желанию владельца, либо после его смерти, так что принадлежность к роду по печати не определить. Де Бутоль вгляделся в лицо мужчины. Загорелое и похудевшее, оно носило следы недавних лишений. То же было и у младшего, только без загара. У парнишки, наоборот, оно казалось излишне бледным и болезненным.
— Однако, — пробормотал капитан. Он узнал в мужчине лорда-защитника, что регулярно приезжал в училище с проверками, особенно после войны. Осторожно потряс его за плечо, но разбудить не получилось.
— Так, парни! — он отошёл чуть в сторону. — Рассёдлывайте лошадей, остаёмся здесь на ночь.
Сам же достал из своей седельной сумки тёплый плащ и осторожно накинул на плечи мужчине. Ночи в степи холодные, и уже вечером чувствовалась прохлада, а тонкая рубаха от холода совсем не защитит.
Я проснулась, когда лагерь наполнился шумом. Дежурные готовили завтрак, остальные собирали вещи и чистили лошадей. Заметив, что я проснулась, де Граф привычно и уже обыденно отнёс в приречные кусты, а затем помог позавтракать. Самостоятельно это сделать не получалось — небольшие усилия утреннего приведения себя в порядок забрали все силы, и даже ложка еле держалась в руках.
— В первый раз вижу такую заботу, — заметил капитан отряда, подойдя к нам.
— Это мой долг, — нейтрально и, как само-собой разумеющееся, ответил де Граф.
Настроение, и без того отнюдь не радужное, с размаху рухнуло в канаву. Вот что мешало ему промолчать? Разумом-то я прекрасно понимаю, что он сказал чистую правду, и возится со мной только из-за моего статуса и клятвы защищать императора во что бы то ни стало. Но в глубине души всё равно теплился скромный огонёк надежды, что я ему хоть немного, но важна как просто человек. На большее сама запрещала себе думать. Это только в бабских любовных романах успешный взрослый самостоятельный и самодостаточный мужчина влюбляется в соплюшку на туеву хучу лет младше. Хотя, надо признаться, все условия выполнены. Он меня старше на сотню с гаком, глава рода и владелец немаленького домена. И постоянно имеет из-за меня различные проблемы.
Ну, всё! Помечтала и хватит. Мне вообще ближайшие лет -дцать никакие отношения ни с кем не светят, да и потом, если и будет брак, то по политическим мотивам. Пусть здесь титул императора не наследственный, но в супруги кого попало брать нельзя. Как и в любовники. Мужчинам легче, можно регулярно в бордели ходить.
Я быстро протёрла заслезившиеся глаза. Ветер, что ли переменился, и дым на меня пошёл? Пока я занималась самозакапыванием, мужчины перешли к делам и де Граф уже читал какой-то документ, Судя по углубившейся складке между бровями, сжатым губам и играющим желвакам, содержимое было весьма неприятным.
— Спасибо, что дали с этим ознакомиться, — де Граф вернул бумагу капитану.
— Если пожелаете, — ответил тот, сворачивая документ и убирая его в тубус, — то мой отряд вас не встречал. Парни узнали только его, — кивок в мою сторону.
— Благодарю, но это лишнее. Нам всё равно необходимо как можно быстрее вернуться в столицу, а с вами это ещё и безопасней.
— Что ж, это ваше решение. Пару лошадей мы вам найдём, только, к сожалению, без сёдел, — капитан развёл руками.
— Одной хватит. И без седла даже лучше, — де Граф посмотрел на меня. Сидеть стало тяжело, и я только что прилегла на землю. Капитан тоже поглядел в мою сторону.
— Я спрошу у парней, может, найдём ему запасную одежду. На вас, боюсь, ничего подходящего по размеру не подберём. Разве что в деревне поспрашивать.
Де Граф вздохнул.
— И побольше чистой ткани на перевязку.
— Всё так плохо? — сочувственно спросил капитан.
Де Граф молча кивнул и добавил.
— И с каждым днём всё хуже.
Это я и сама чувствовала. С того момента, как шаман снял кандалы, силы просто улетали.
Де Бутоль вошёл в положение, и до столицы отряд домчался чуть меньше, чем за неделю. Ночевали где заставал закат, проезжая мимо городов и деревень. Сначала обращались к деревенским лекарям, но те либо разводили руками, признавая своё бессилие мне помочь, либо предлагали такие методы, что отвергнет любой разумный человек. Целителей же в Империи всегда было мало, и единственный, найденный по дороге, запросил за свои услуги весьма немалую цену, что на месте позволить не могли, а в долг и под расписку работать он отказался.
Последние дни дороги в памяти совсем не отложились. Порезы на спине загноились, несмотря на уход и все предосторожности. Де Граф ежедневно почти до истощения пытался лечить, но с его уровнем целительства помогало слабо, разве что на время снижало боль и жар. И всё равно большую часть времени провела в лихорадочном забытьё.
В замок въехали чуть позже полудня. Я вяло отметила, что стражи намного больше обычного, и, почему-то они не императорских цветов. Спросить, не показалось ли мне, я не успела. Подбежавшие слуги спешно отнесли в лазарет к опытным рукам де Шпица, императорского целителя.
Глава 27.
— Ваше Величество!
Тихий голос и осторожное прикосновение к руке вывели из блаженной дрёмы. Впервые за много дней я спала в чистой мягкой кровати, без сквозняков, запахов животных, костра, пота и давно не стиранной одежды. Боль тоже ушла куда-то далеко на задний план, пусть и не исчезла совсем. Нехотя открыла глаза. Рядом с кроватью на стуле сидел де Граф-старший. С первого взгляда на него стало понятно — что-то случилось. Осунувшееся усталое лицо и чуть ссутуленная спина подтверждали предположение.
— Ваше величество! — повторил он, видя, что я уже не сплю. — Приношу глубочайшие извинения, что посмел потревожить вас в таком состоянии, но я вынужден просить вашего вмешательства.
— Что случилось? — иногда его церемонная вежливость выводила из себя.
— Гвенио... — мужчина помрачнел. — Его обвиняют в измене.
Я в шоке уставилась на него, не веря ушам. Лорда-защитника, второго человека после императора?
— Кто?! На каком основании?
— Совет лордов, — де Граф опустил голову. — Когда вы пропали, они обвинили его в вашем похищении, и, соответственно, измене.
— Но ведь это полнейшая чепуха!
— Лорду де Чествиллю удалось убедить в этом половину совета.
— И что я могу сделать?
— Есть два варианта. Первый, самый простой, вы объявляете Гвенио своей волей невиновным независимо от решения совета. Император имеет такое право.
Я кивнула. Раз в пять лет могу отменить любое решение совета лордов, но не более десяти раз за всё правление.
— Но? — чую, есть в этом подвох, иначе не говорил бы про варианты.
— Но при этот обвинение не снимается. Он так и останется изменником, получившим прощение.
— А второй вариант? — первый не устраивал. Всё равно получалось наказание ни за что.
— Второй, это убедить совет в невиновности.
— И в чём проблема? Вот она я. Неужели вы думаете, мне не поверят?
— Боюсь, могут не поверить, — де Граф поёрзал на стуле, будто стало неудобно сидеть. — Тут такое дело, ваше величество... Они ведь даже отстранили от совета господина де Вена.
— А с ним-то что? — чем дальше, тем всё более шокирующие вести.
— Официально из-за его проблем со зрением. Он сейчас почти ничего не видит. А неофициально ему вменяют пособничество в измене.
Я в отчаянье натянула подушку на голову. В положении лёжа на животе, другие действия вроде откинуться назад, недоступны.
— Всё хорошо, прекрасная маркиза, — чуть ли не простонала и высунула голову из-под этого укрытия. — Это ведь не всё?
— Почти всё, ваше величество. Разве только солдаты де Чествилля... Вы, наверно, не заметили вчера, но они заполонили весь замок.
— Но это же фактически захват власти!
— Да, ваше величество. Им остался последний шаг — осудить и казнить Гвенио, а вас объявить пропавшей без вести.
— Убивать придут? — голос прозвучал расстроенно и обречённо.
— Не думаю. О том, что сын вернулся с вами, никто не знает. Вернее, знаю я и целитель. Все остальные считают, что он привёз брата.
Я тихо рассмеялась. Не думала, что тот обман, разыгранный для соблюдения приличий, окажется для спасения жизни и избежания гражданской войны.
— При этом они ничего не теряют. Даже если вы объявитесь живой, то моего сына всё равно успеют казнить. И у заговорщиков появится возможность приставить к вам своих людей советниками. Или же посадить вас куда-нибудь под замок и править временным советом. Убивать вас невыгодно. О смерти Императора сразу становится известно во всех крупных городах — древняя магия, — пояснил мужчина. — Потребуются новые выборы и новый призыв. Он вряд ли удастся, но рисковать никто не будет.
— Полагаю, у вас есть какой-то план? — вот честно, нет времени раздумывать над нюансами большой подковёрной политики. И опыта на принятие быстрых решений в подобных случаях тоже нет. Подозреваю, глава службы безопасности сам в цейтноте и на грани паники. Как же, проморгать такое!
— Да, ваше величество, — оживился де Граф. В следующие несколько минут он поделился им со мной. Если всё пойдёт, как задумано, то почти нет риска, к тому же выведет часть заговорщиков из тени и из игры. Но сильно смущал один момент.
— Ваш сын знает об этом?
— Нет, — снова поник де Граф. — К нему никого не пускают. Но я уверен, он поймёт необходимость.
Понять-то он поймёт...
— Хорошо, — согласилась после раздумья. Всё равно у де Графа-младшего долг на первом месте. — Давайте обсудим детали.
За час до собрания совета лордов де Граф-старший принёс мне платье. Посылать за ним слуг не рискнули, обязательно появится множество вопросов, зачем оно, а там недалеко до слухов о моём возвращении. Пусть времени на их распространение совсем мало, но если этого можно избежать, то почему бы и нет?
— Ваше величество, извините за нескромный вопрос, вы вообще, платья носите? — мужчина весьма удивился, когда я ему сказала, что он точно не ошибётся в выборе. Мало кто знал, что у меня в гардеробной платья можно по пальцам одной руки пересчитать — парадно-выходное на случай неожиданных гостей, деловое зимнее из плотное шерсти и деловое летнее, что сейчас помогал надевать целитель. На остальные случаи вроде балов и приёмов, шили каждый раз новое и в комнате они не задерживались. Де Граф-старший ожидал за ширмой, слушая непроизвольное шипение. Обезболивающее заклинание решили применить перед самым началом. Длилось оно всего час-полтора, зато не туманило разум, как существующие лекарства.
— По собственному желанию и просто так, а не по необходимости? — уточнила я, поправляя светло-зелёные рукава. — Что-то не припоминаю подобного.
— Готово, — целитель туго, на манер корсета, затянул широкий синий пояс. Он, и кружевные манжеты с высоким воротником, являлись едва ли не единственным украшением строгого платья. Его и выбрала потому, что фасон позволял скрыть следы от кандалов.
Через четверть часа мы, пройдя по узким коридорам для слуг, вышли к залу, где вскоре будем разыгрывать неприятное представление. Охраны у дверей не было, хотя в замке часто встречались солдаты в жёлто-красных цветах де Чествилля. Не заходя внутрь, целитель, наконец, наложил заклинание. В сам зал в день совета лордов могли пройти только Император, главы родов или их представители. Остальные только по приглашению изнутри. Работала какая-то древняя магия, заложенная ещё при основании замка, и с тех пор позабытая, как и большинство других заклинаний.
Сюда я раньше не заходила, и теперь с интересом оглядывалась. Небольшая зала, выдержанная в строгом стиле под старину, явно предназначалась для заседаний малым числом. Если точнее, то одиннадцатью. Именно столько мест для сидений находилось в зале. По пять кресел с высокими спинками вдоль длинных сторон массивного длинного стола, и одиннадцатое в его торце. За каждым на специальной подставке установлен штандарт, соответствующий одному из родов, входящих в совет. За одиноким креслом во главе, предназначенным для императора, если он решит посетить совет лордов, штандарта не было. Вместо этого вся стена позади задрапирована гобеленами.
