Что у них там не получилось, можно было только гадать, ибо времени расспрашивать не осталось.
— Песчаная Волна! — донесся опять рев Шукаку.
— Полуденный Тигр! — раздался крик Гая.
Отбив огромную волну песка, Майто Гай упал, истощенный сражением под седьмыми вратами. Из-под развалин дома выскочил Наруто и устремился к Какаши.
— Какаши-сенсей! Какаши-сенсей! — орал он на ходу. — Там! Там!
— Что там? — спросил Какаши, прикидывая как останавливать следующий удар Шукаку.
— Там на носу у биджу, Гаара торчит! Надо его разбудить и биджу исчезнет! Я хотел его ударить, да Саске долететь со мной не смог, нас ударом лапы сбило! — выпалил Наруто.
Какаши даже поперхнулся на секунду, услышав такое.
Не потому, что Гаара торчит из тела биджу, там как раз все было понятно. Добровольно или под давлением, Гаара передал управление Шукаку, который сразу принял так называемую Истинную форму. Какаши поперхнулся от идеи разбудить Гаару и отключить Шукаку от управления. Помимо самоубийственности, в этой мысли была элегантность простоты.
— Гай!
— Извини, Какаши, я выдохся, во мне закончилась Сила Юности! — ответил Майто, лежащий пластом на камнях.
Какаши с сожалением подумал, что не успел совсем чуть-чуть. Успей он озвучить идею, Гай одной из своих высших техник мог бы выкинуть Шукаку за стену, как минимум, оглушив, а еще лучше стравив со змеями Орочимару. Теперь Гай истощен, и больше никто из присутствующих достать Гаару в прыжке не сможет. Чистой воды самоубийство, собственно, поэтому такой вариант даже не приходил в голову Какаши. Прийти он мог только к Наруто, который мало того, что оценивал ситуацию неверно, так еще и стремился, вопреки здравому смыслу, помочь Гааре, брату-по-биджу, если выражаться высокопарно.
— Какаши-сенсей, отвлеките его, я попробую еще раз! — воскликнул Наруто.
Какаши даже заколебался было на секунду, но потом решительно отмел мысли послать в бой учеников-генинов. И Наруто, и Саске тоже уже находились на пределе, но если Наруто еще мог обратиться к чакре Лиса, то Саске просто стоял возле грани, как на тренировках.
— Сзади! — неожиданно донесся выкрик Котецу.
Два чунина — неизменные охранники ворот — уцелели и теперь бежали в атаку, как будто пытаясь отомстить Шукаку за сломанные ворота. Какаши быстро развернулся, сквозь пролом в стене вползала змея Орочимару. Небольшая, метров двадцать, явно собираясь сожрать всех, кого встретит.
— Наруто, Саске, назад! Отступайте к госпиталю и несите туда Майто Гая! — скомандовал Какаши.
Привычным жестом он поднял, опущенный было хитайате и, глубоко выдохнув, зажег Чидори вокруг руки.
У него будет возможность нанести один удар, и Какаши не собирался промахиваться.
Пока Наруто и Саске колебались, что делать: выполнять приказ сенсея или идти все-таки Какаши на помощь, или попробовать еще раз достать Гаару, все решилось за них. Какаши вбил Чидори в глотку змее и сам упал, сбитый ударом хвоста. Шукаку ударил еще одним шаром сжатого воздуха, прямо в Майто Гая. Наруто и Саске растерялись, Гай начал было привставать, но явно не успевал. Как будто из-под земли перед ними вынырнул Нейджи, сразу закрутив защитный купол Кайтена.
С ревом и грохотом две техники столкнулись и взорвались.
Нейджи просто вбило в землю, Саске отбросило и ударило об огромный камень, обломок стены, и он потерял сознание. Наруто тоже отбросило, впечатало в развалины, но его спасла, как всегда, неимоверная живучесть, дарованная чакрой Кьюби. Сам Гай, как ни странно, оказался целее всех, сказался богатый опыт сражений под Вратами и реагирования на смертельную опасность. Но все же, наставник команды номер девять чувствовал, что сейчас не отобьется даже от генина.
Шукаку сделал вдох, как будто набирая воздуха для еще одного шара.
Наруто покрылся чакрой Лиса и выпустил один хвост. Два хвоста.
Безумное рычание и красные глаза, с вертикальным зрачком, он готовился стартовать и атаковать Шукаку, когда ситуация на поле боя резко изменилась. С громкими хлопками начали прибывать подкрепления, шиноби АНБУ и Корня. Сорок шиноби, из которых восемь сразу распределились по углам заранее оговоренной фигуры.
— Священный восьмиугольник! — прозвучало одновременно.
Шукаку взревел, ощутив, что вокруг него появился барьер.
— Держать барьер!
Покраснев, от обволакивающей все тело чакры Лиса, Наруто рванул вперед, не разбирая дороги. Увернулся от одного из шиноби АНБУ, но паренек Корня ловко поставил подножку Узумаки. Пока Наруто кувыркался в падении, его отключили и обездвижили.
— Всех раненых в госпиталь! Команды А и Б, держать барьер! Остальным — охранять! — раздавались команды.
Шукаку взревел еще сильнее, ударил, заставив стены барьера заколебаться. Завыл, подняв голову.
— Майто Гай? — подбежал молодой чунин. — Вы ранены?
— Нет, просто истощен. До госпиталя сам дойду.
— Возле госпиталя бой, Гай-сан, — почтительно ответил чунин. — Лучше так!
Он взял Гая за руку и секунду спустя Майто Гай оказался в приемном покое на входе в госпиталь. За окнами кипело сражение, по центру обороны десяток Хьюга во главе с Хиаши разбрасывали монстров Орочимару, безумно лезущих вперед. Прямо за спинами сражающихся бегали ирьенины с носилками, по госпиталю разносились крики раненых.
— Подлечите меня! — взвыл Гай, едва не плача от невозможности встать и сражаться. — Скорее!
Один из ирьенинов, подбежав, возложил руки на спину Гая, запуская Шосен Дзюцу.
— Скорее, скорее, — еле слышно шептал Майто Гай, — я должен сражаться!
22 сентября 77 года. Шикенкайджо, Коноха, страна Огня
— На! На! — доносится откуда-то издалека. — Она!
Темнота вокруг, ничего не понимаю. В глотку вливается что-то тягучее, липкое и сладкое, как сироп, в который вывалили содержимое целой сахарницы. Непроизвольно глотаю, и в груди разгорается пожар. Стекает в желудок и взрывается, рывком выбрасывая из бессознательного состояния.
— Гермиона! — орет мне в лицо Шизуне. — Гермиона!
— Да!!! — ору в ответ.
Огонь перекидывается на руки, ноги и голову, меня прямо распирает от энергии. И... Шизуне!
— Ты жива?!
— Цунаде-сама спасла меня, — слабо улыбается в ответ она. — И ты тоже, сняв барьер!
Шизуне обнимает, а у меня в голове всплывает совершенно неуместный здесь и сейчас кусок лекции о барьерах. Шиноби очень любят барьерные техники, наизобретали их на все случаи жизни, но одно остается неизменным. Сильные барьеры, вроде того, что поставили люди Орыча, неизменно требуют шиноби для установки и поддержания. Чем сильнее шиноби, тем сильнее барьер они могут забабахать.
Отсюда, соответственно, и слабости такой техники: шиноби можно вывести из строя, и достаточно одному из барьерщиков отпустить технику, как все, препятствие исчезнет. Орочимару учел этот пункт, и барьер был двойным... только Аваду не принял в расчет, но это и понятно. Мне самому стыдно за собственное поведение, ой-ой, что я творил? Моих учителей, ставивших отступление на рефлекс, инфаркт бы хватил от такого! Чего стоит один только полет на бреющем вокруг Орыча, перемежающийся истеричным хохотом, это просто пиздец. Три Авады, да, пожалуй, это тоже было чересчур.
Но зато Шизуне жива, и это главное. Крепко обнимаю ее в ответ и оглядываюсь.
— Ой!
"Какая знатная гулянка, даже крышу подпалили!", как говорили в одном хорошем фильме. Над Конохой дым, за стенами змеи, буянит Шукаку, доносятся крики. Надо полагать, листовики не ожидали такого нападения, вот и растерялись чуток, а враги давят, не дают опомниться.
На месте бывшей ложи Хокаге — переломанный лес, еще кусок трибуны, поврежденный хвостом Шукаку, теперь обрушен, а погруженные в гендзюцу люди все спят, некому их вывести из наваждения. На арене вроде тихо, только тела валяются, а вот на противоположной стороне трибун еще дерутся, вяло, но упорно. Я и Шизуне возле пролома, который оставил Шукаку, убегая за Саске.
И основная схватка — Третий против Орочимару — все еще продолжается.
— Сколько я?
— Не засекала время, но недолго, — виновато отвечает Шизуне. — Цунаде — сама вылечила меня, сунула тебя и приказала убираться подальше. Так и дерутся, еще АНБУ на помощь подошли, только против воскрешенных первых Хокаге это не сработает!
В голосе Шизуне откровенный страх за наставницу и Хокаге. Смотрю на Шизуне, в голове легко и пусто, и план приходит сам собой. Достаю из подсумка кусок чакропроводящей древесины.
— Шизуне, отзови всех, — запускаю трансфигурацию. — У меня есть план!
— Но как же бой?
— Ничего, им будет, чем заняться, — улыбаюсь в ответ.
Пока Шизуне прыжками мчится к ложе Хокаге, ставшей местом лесоповала, пробую взлететь, но не получается. Эмоций, наверное, не хватает или истощен после трех Авад, а ведь было бы весело, взлететь и в рупор Орыча вызвать на дуэль на мясорубках!
Да, да, делаю рупор, усиленный Сонорусом, все как положено.
Перемещаюсь телепортом ближе к месту схватки, из леса, точнее из разломанных деревьев, как раз выскакивают основные участники действа. Цунаде придерживает Третьего, с того капает кровь. Отход прикрывают две тройки АНБУ, применяющие синхронные техники. Одна тройка бьет лезвиями Воды, подрезая тянущиеся вслед Третьему корни метрового обхвата, вторая жарит шарами огня, забрасывая врага. Последним выскакивает Джирайя, вслед за ним Второй Хокаге, плотный контактный бой пару секунд, затем Джирайя бьет волосами, разрывает дистанцию.
— Все назад! — командую в рупор.
Звук такой, что почти глохну сам, а слышно меня, наверное, даже на другом конце Конохи. Орочимару возвышается над схваткой, стоя на одном из корней. Ну что же, дядьку, ты сам нарвался, тронув Шизуне. И не думай, змеиная твоя голова, что еще раз набегу с Авадой. Нет, мы сделаем кое-что более веселое, благо пожар в груди все еще полыхает.
— Фиендфайр!!! — и жест палочкой, как будто протыкаю Орыча.
Адское пламя вспыхивает прямо на нем, и на дереве вокруг, захватывает все, разгорается. Да, мне не удержать заклинание под контролем, но вся прелесть в том, что этого и не требуется! Пусть разгорается и жрет Орыча и лес, жрет до самого основания! Ощущаю удовлетворение мести и желание опять захохотать злобным басом.
— Молодец, Гермиона! — кричит Джирайя и складывает печати. — Техника призыва!
На арену плюхается еще один мега-жаб, с круглым щитом и двузубой вилкой двадцатиметровой длины в руках.
— Я неуклюжий! — заявляет жаб, стукая рукояткой вилки об арену. — Джирайя?
— Сдерживай всех, Гамакен-сан, сам в огонь не лезь, — Джирайя кивает на лес в огне. — Гермиона?
— Сейчас, — молодец Джирайя, даже план объяснять не придется! — Хокаге-сама, шиноби Конохи ждут ваших слов, чтобы собраться и дать отпор врагу!
С поклоном подаю рупор Третьему. Хокаге явно вымотался и еле стоит на ногах, продолжает капать кровь, хотя Цунаде и лечит его на ходу.
— Сандайме, — предостерегающе произносит Цунаде.
— Я должен, — просто отвечает Хирузен и принимает рупор.
На всякий случай кидаю Круг Тишины, но эта иерихонская труба все равно пробивается.
— Шиноби Конохи! — Голос Третьего гремит и призывает, как будто и не был Хирузен только что при смерти. — Враг вероломно ударил нам в спину, но сражение еще не проиграно! Деритесь, не жалея сил, сражайтесь, думая о деревне, бейте врага везде, где увидите! Я, Третий Хокаге, клянусь сражаться с врагом до последнего вздоха, защищая Коноху! Вперед, сыны и дочери Листа!
Рупор катится по крыше, Третий падает на колени и резко перхает кровью. Киваю Цунаде и Шизуне, те подходят и кладут руки мне на плечи. Сам же прикасаюсь к Хокаге и телепортирую всех в кабинет Шизуне в госпитале. Вокруг госпиталя драка, Цунаде моментально приходит в ярость.
— Займись! — кричит она Шизуне, указывая на Третьего, и выпрыгивает в окно, прямо с третьего этажа.
— Спасибо, Гермиона, — слегка наклоняет голову Шизуне. — Действуй!
Телепорт обратно на арену.
Джирайя уже сложил руки и готовится к переходу в режим Отшельника, он же сенмод. Суть его входа в Режим Отшельника проста и незатейлива, сейчас он сложил руки в печать и призывает с горы Мьёбоку двух маленьких, но очень могущественных жаб. Они будут качать в него природную энергию и помогать техниками, а Джирайя урабатывать врагов. При этом его сенмод — бесконечен, пока жабы на плечах, так что самое главное — продержаться ту минуту, пока идет призыв.
Прикасаюсь к Джирайе. Невидимость. Телепорт на голову Гамакена.
Адское пламя горит и полыхает, Гамакен тычет вилкой, закрывается тарелкой щита от вылетающих из пожара техник. Отлично, Орыч и его приспешники заняты, у Джирайи будет время закончить призыв.
— Отлично придумано, Гермиона! — хвалит Джирайя. — В бою мне не хватало на это времени, и учителя с Цунаде оставить не мог!
— Могу еще что-то сделать? — спрашиваю задумчиво.
— Бери АНБУ, — Джирайя кивает на две тройки, — займись трибунами, добейте шиноби Суны и спасайте людей. В мою драку не лезьте и не подходите близко!
Ха, близко подходить! Да Джирайю в сенмоде увидишь — обгадиться можно с перепугу. Нос на пол-лица, перепонки на руках, глаза под жабу, частичное превращение, в общем, не самое приятное зрелище. Пускай воюет, может и найдет управу на Орыча?
Телепорт на трибуны, к пролому.
— Товарищи шиноби, не могу вам приказывать, но Джирайя-сама считает, что нам надо зачистить трибуны от врагов и начать спасать людей.
Шиноби в масках кивают синхронно, соглашаясь с подобной трактовкой.
Сверху раздается крик, нечеловеческим голосом, и произнесенным как будто с распухшим языком.
— Джирайя-чан! Почему ты постоянно призываешь нас прямо в бою!
Ага, надо полагать жабы — Отшельники прибыли, отлично. Потрудимся, джентльмены.
Глава 38
22 сентября 77 года. Коноха, страна Огня
Джирайя привычно выпустил сенчакру, придав ей форму Гигантского Расенгана, шара из чакры диаметром метров двадцать. Этого хватило, чтобы пробить оборону Орочимару, разметать остатки ложи Хокаге и горящих корней, но не хватило, чтобы достать бывшего напарника. Первый и Второй Хокаге, поднятые при помощи Эдо Тенсей, защитили своего призывателя.
— Первый! Второй! — воскликнул по инерции Джирайя, но его оборвали.
— Видишь, они просто куклы без сознания? — проскрипела с левого плеча Ма.
— Наверное, потому что иначе они смогли бы сбросить контроль Орочимару, — добавил с правого плеча Фукасаку.
Орочимару, сменив тело и полностью избавившись от огня, призванного Гермионой, постоял несколько секунд, оценивая обстановку, а потом начал решительное отступление. К ближайшей стене, удаляясь от беснующего в районе ворот Шукаку. Проще говоря, на юго-восток, оставляя гору с лицами Хокаге справа. Двое уцелевших из четверки, ставившей барьер, бежали следом за ним. Первый и Второй Хокаге прикрывали отступление.
