Для того, чтоб правильно выстроить по-новому оборону крепости, батарей, постоянно привлекали моряков. Против Кинбурна придёт же флот противника. Поэтому отряд пароходов Днепровской флотилии под командованием капитана 1-го ранга, флигель-адъютанта после своего успешного рейда, Андрея Александровича Попова регулярно выходил к Кинбурну со стороны моря, батареям на косе у входа в Лиман. И флот делал так как бы он делал если был бы противником, совершал действия против крепости, высадка десанта. Флот делал так, а крепость на этом училась, выбирая верные решения для будущего сражения. И с каждым выходом росло число вымпелов в отряде, Николаевское адмиралтейство, Брянский арсенал, заводы Мальцова тоже работали с рассвета до заказа. Морякам выходы к крепости и батареям тоже шли только на пользу — манёвры, эволюции, стрельбы, сигналы, обмен ими с берегом, работа над ошибками. Но и это было касаемо флотилии ещё не всё. Выходами к Кинбурну моряки убивали двух и более зайцев сразу. Её держать оборону пролива, входа в Лиман, а туда союзники могли не только фрегат завести, но и линейный корабль, глубины фарватера позволяли, и противник знал об этом. Знали об этом и русские моряки поэтому готовились к этому. Так шаг за шагом под жарким южнорусским солнцем, плеск волн Чёрного моря, Днепровского лимана, крики чаек, через ругань, но, чаще по-доброму, смех, шутки, между русской армией и флотом в боевом союзе на взаимопонимании общей цели и выстраивалась схема обороны Кинбурна и Лимана, на суше и на море. Схема оборона по-другому, по-новому, благо для этого опыта довоенного, уже данного войной было предостаточно, плюс к этому добавлялись подсказки данные 'оттуда'. Но о подсказках знали в Кинбурне и остальном Днепролиманском укрепрайоне только тем, кому надо было, то есть очень ограниченный круг людей, которые обязались хранить тайну под страхом смерти. И делали это. И дело было не страхе смерти, цель соблюдения секретности как было указано в бумагах для получения преимущества перед противником, который как оказалось должен привести к Кинбурну своё секретное оружие и в свою очередь достичь неожиданного с его стороны преимущества с помощью которого он и собирался достичь успеха, победы. А коль его секрет для русских был уже не секрет, значит в ответ готовили свой ответ ... секретный. Сюрприз для противника — это залог успеха против него, особенно когда к сюрпризу он совсем не готов и уверен в своей победе.
Модернизированная крепость Кинбурн должна была стать главным сюрпризом для противника. Со стороны моря её укрепили капитально. Внешние стены деревянными клетями из брёвен более двенадцати дюймов в сажень шириной, усиленные сваями, скреплённые стяжками, забитые камнём и залитые скрепляющими растворами, перед клетями насыпь из утрамбованного песка в две сажени шириной. Насыпь со стороны моря отсыпали крупным камнем слоем в полсажени, залили глиной и утрамбовали. Солнце здесь жаркое, не Балтика, схватилось и высохло быстро. Сделали это без уменьшения угла обстрела орудий, стоящих в казематах крепости. Открытые площадки где стояли орудия усилили новой каменной кладкой, габионами с камнем и раствором, перегородками между орудиями, опять же клети, в них камень, раствор, брус, канаты для прочности. Сами орудия на таких площадках закрыли щитами из ... железа! Артиллеристы довольно цокали: 'Богато. Надежно'. Самый "приморский" бастион-площадку расширили, получив возможность на ней установить новые орудия. Здания в крепости, в которые точно могло прилететь с моря прикрыли клетями, габионами, мешками в них — камень, щебень, песок, раствор. Мортиры спрятали в закрытых позициях, углубились до грунтовой воды, остальное прикрыли брустверами, между орудиями, пороховыми погребами батарей сделали переходы, да такие, что можно было с ручными тачками разойтись. Но из-за воды пришлось делать земляные валы на них. Сами погреба закрыли как говорили солдаты ... вусмерть, каменная кладка, залили водонепроницаемым раствором, на земле клеть в сажень с камнём и раствором, затем хорошая насыпь. Крыша в четыре наката из дубовых бревён, полосы железа, залили раствором в аршин и снова накат из брёвен, только сосна и грунт сверху.
Каменную батарею у моря тоже расширили усилили насыпью, клетями, каменной кладкой, так чтоб совсем не просто её было разбить даже корабельным калибром с небольшой дистанции. Вновь возведенные батареи, Первая, между крепостью и морской каменной батареей вдоль дороги на Перекоп, Вторая, между морской каменной батареей и вновь созданным фортом, опять вдоль дороги. Батареи, которым предстояло биться с французскими сюрпризами стояли на насыпи, на ней слоённый бруствер, клети с каменно-растворным наполнителем, толстый слой земли и камня с глиной, всё это с расчётом чтоб держать обстрел из 68-ми фунтовой пушки бомбами или ядрами с расстояния в триста саженей, между орудиями защитные перегородки. Раз знали кто и чем будет с моря бить, подняли вал и бруствер на нём повыше, а его верх укрепили основательно поскольку именно он в основном будет 'ловить' снаряды. Дерева, железа, камня, глины, схватывающего раствора для этого не жалели. В таком же варианте возвели новую батарею, Четвёртую, у западной стороны крепости, ей в помощники, противник придёт силой немалой, поэтому и Кинбурн должен стать сильнее. Защиту сделали и на батареях, обращённых к Лиману, чтоб прикрыть их от обстрела с моря, для них с тыла, может даже линейными кораблями, готовиться надо всегда к ... худшему. Вот тут моряки подмогли славно. Они вымеряли глубины где может встать без помех линкор, оттуда дали дистанции до батарей, прикинули траекторию с разных линкоровских артиллерийских палуб и сделали расчёт высоты прикрывающего насыпи с бруствером. И со стороны Лимана их укрепили заново и основательно. А сами эти батареи сделали двусторонними, в сторону Лимана свои родные кинбурновские 24-х фунтовые, в сторону моря опять же свои 2-х пудовые мортиры и новые орудия, подарунок для противника. Вышло что помимо батарей главной крепости, морской каменной, двух на оконечности косы, были сделаны ещё четыре батареи, которые должны были дать отпор флоту противника пришедшего со стороны моря.
Оборону крепости со стороны косы пришлось из-за новых батарей пришлось переделывать, выносить вперёд для их прикрытия от действий десанта, которого будет точно не пара батальонов. Вот тут-то генерал-майор, Аркадий Захарович Теляковский, суть зачинатель русской военной научной фортификации, полевой и долговременной, разгулялся, так как солдат на побывке дома или у какой вдовы моложавой, а ли у солдатки нескромной. Свою теорию фортовой крепости он здесь мог реализовать на практике ... хоть и в миниатюре. Размеры косы ограничивали. Сама крепость не ахти какая уже в наличии, осталось сделать фортовый пояс. От бастионных фортов он отказался, спланировал многоугольные. Строить проще и для обороны лучше, фортов было три. Каменным, самым укреплённым был форт со стороны моря, поэтому Морской, именно это его сторона была каменной, был он и самым большим, потому-то на нём размещалась Третья, вновь построенная батарея против моря. Имел он батареи и против суши. По сторонам форта шли валы, своей выверенной высотой с прибавкой для верности прикрывавшие от обстрела с моря второй форт, Срединный, полевые укрепления между первым и вторым фортом. Реданы, люнеты с пушками в линии окопов с брустверами. На валу стояли батареи против моря ... только липовые. Третий форт, Лиманный, был укреплён и вооружён против действий из Лимана, на всякий случай. Не так конечно основательно, как Морской. Между фортом Лиманным и Срединным тоже была линия полевых укреплений. Срединный форт был уже чисто сухопутным, против десанта. На нём и установили основную часть снятых с самого Кинбурна 18-ти фунтовок, они картечью с железными поддонами могут и на четыреста саженей бить с результатом печальным для наступающего противника, ядрами и бомбами так вообще за три версты. Касаемо вёрст, то на версту перед линией обороны, от моря до Лимана сделали рукотворную равнину. У брали все дюны, дюночки, дюнюшочки, любые кочки, ямочки, не говоря уже о каких-либо строениях. Такой огроменный плац получился. Наступай хоть шагом, хоть рысцой, под музыку или без. Но, правда под картечью, пулями и бомбами. Вот такой плац-парад.
<
Что движет человеком? Чаще всего инстинкты, особенно когда опасность, страшно. Человек в такие моменты ищет хоть какое-то укрытие, защиту. Вот поэтому на этом рукотворном плац-параде оставили группы кустарников. По фронту к крепости и к лиману, от двухсот до трёхсот саженях от линии обороны крепости, у берега оставили кусты и у самой воды. А в 180-ти саженях, наступающих на крепость, ждал ров с водой, от моря до Лимана, в ширину больше косой сажени, в глубину сажень, в воде на дне ждали прыгунов доски с шипами в шесть дюймов. На той стороне рва так же доски, прикрытые травой и шипами в восемь дюймов, для тех, кто вдруг сумеет перемахнуть. Ров был не сплошной, было несколько участков в десять — пятнадцать саженей шириной, которые как бы открывали дорогу к укреплениям крепости, но, саженей через пятьдесят на пути атакующих должны были встать рогатки и натянутые между ними колючие веревки, опять же прикрытые вроде как спасительными кустами. Получалось что-то вроде накопителя между рвом и заграждениями, который понятно дело накрывался арт огнём и ружейным с вынесенных фортов, линии укреплений между ними и самой крепости. Перед линией противника вновь ждал ров, заграждения, как раз на расстоянии броска ручной гранаты. Если конечно кто сумеет туда дойти после прохождения плац-парада. Что было под большим сомнением и на это были весомые аргументы. В фортах установили по три 18-ти фунтовых пушки и столько же 12 пудовых мортиры, на двух люнетах четыре 12-ти фунтовых и ракетная батарея на всю линию, по две двухпудовых мортиры на крайних фортах, в довесок к этому были четыре канонерских лодки с четырьмя 18-ти фунтовыми орудия бьющими на борт, малых пароходы и плоты с мортирами, чтоб можно было достать противника за дюнами. И всё это против участка косы шириной в двести -триста саженей. А ведь в фортах и укреплениях будет ещё и пехота с винтовками, два четырёхротных батальона. Батальоны, которые бывали уже в бою, из Дунайской армии. В крепости был ещё 5-й резервный батальон Украинского егерского полка, состоявший в основном из старослужащих и новобранцев, но, в августе его на треть усилили обстрелянными солдатами, унтерами и двумя офицерами из опять же Дунайской армии, доведя штат до четырёх рот. По переходам он из крепости мог в течении нескольких минут оказаться на передней линии обороны крепости. Плюс к этому после окончания работ в Кинбурне должны были остаться две роты отобранных из ополченцев, желающих и наиболее годных для военной службы во время войны. Крепость всячески готовили к изничтожению десанта, который будет её пытаться взять с суши. Бомбы, гранаты, ядра, ракеты, пушечная картечь, пули, инженерные заграждения, пристрелянные сектора в предполье и зоны на удалении от передовой полосы обороны. Одна большая смертельная ловушка для десанта противника. Но, для этого нужно было выполнить одно важное и тяжёлое условие, Кинбурн как крепость должен был устоять, сохранить боеспособность в артиллерийской дуэли с флотом. Вновь противостояние Берег и Флот. В который раз в этой войне. Теперь и французы уподобились британцам с их пиратскими замашками действиями против берега. Каких-то полста лет назад великий корсиканец французской армией громил в пух и прах европейские армии, ставил на колени монархов Европы, в Москву вошёл! А сейчас измельчавшие французы сидят сиднем у Севастополя и пытаются добиться успеха против приморских крепостей и городов России. Пока безуспешно. Причём на вторых ролях и в качестве 'food for powder' для Британии. Так писали о французах часть газет в нейтральной Европе. Читали это и во Франции, и согласных с таким мнение в ней становилось с каждой новой неделей этой теперь неудачной войны для Франции опять с Россией, всё больше и больше. Это отчасти и стало причиной того что союзный флот ... без британцев под командование французского адмирала оказался у Одессы, затем у Кинбурна. Который должен был в противостоянии Флот и Берег продолжить серию побед русского берега над заморским флотом пришедших к нему с мечом. Пусть и одним из самых лучших в мире ещё и с arme miracle в загашнике. Кинбурн должен был стать в этой новой истории, щитом и мечом на южных рубежах России. Щитом в силу того чтоб Кинбурн крепость, мечом от того, что она, отразив удар будет способна нанести ответный. Причём меч не простой, а булатный. Меч способный покарать ворога и нанести ему в ответ смертельный или сокрушающий удар. Ибо сказано — 'Мне отмщение, и аз воздам'.
Булатом же выступала новая артиллерия, которая должна была занять верки в крепости Кинбурн. Старые, обновлённые и новые. Взаимодействие с флотом ясно показало, что ожидаемые броненосцы будут своей неуязвимостью и калибром давить ту часть крепости, которая будет противостоять действиям десанта с целью её взятия и подавления сопротивления. Остальную часть крепости, батареи новые и старые будет с моря обнуляться линкоровскими калибрами с добавлением канонерских лодок, бомбардирских кораблей. Соответственно против этого и выстраивалась береговая оборона против моря.
Против прежде всего линкоров в крепости, на новой батареи и обновлённых теперь двухсторонних на косе выставлялись более чем достойный калибр в ответ. Трёхпудовые орудия образца 1838 года, воистину булатный меч береговой артиллерии России, способный пробить доспехи линкоров и нанести им серьёзные повреждения даже бомбами с чёрным порохом. Как этот всесокрушающий меч попал в ножны Кинбурна ? Несложно. Из Петербурга по железной дороге в Москву, из Москвы по одноименной реке в Оку, по ней на пароходах до города Орла. Из Орла по теперь столь часто используемой в России конно -бычьей железной дороге, через поля широкие, реки глубокие, леса дремучие почти по прямой несмотря на мнение местных землевладельцев, но через город Карачев до Брянска. Жандармы не хуже грейдеров и скреперов прокладывали путь через возмущение местных дворян. Которое после нескольких задержаний особо нагло-горластых сошло на нет. А там река Десна, которая впадает в Днепр. Со стороны Орла и Брянска навстречу друг другу работали по два батальона ополченцев от рассвета до заката, не считая сотен набранных местных работяг, прокладывая новый и будущий путь в виде железной дороги и двухстороннего шоссе между большими притоками двух великих русских рек — Волгой и Днепром, то есть Орлом и Брянском. Поэтому технически перемещение орудий весом в 310 пудов не составила прям особых трудностей. Повозки для орудий собрали в Москве. А новые композитные деревянно-железные станки Венгловского — Андреева — фон Шанца для них изготавливали уже в Брянском арсенале и заводах Мальцова. За орудиями последовал и боекомплект как со старыми снарядами, так и с новыми. Таким образом трёхпудовки уже в конце июля начали громыхать учёбными стрельбами, свои минотавровским рыком лаская слух будущих защитников крепости, по подвижным и неподвижным морским целям, которые так заботливо поставляло артиллеристам Кинбурна Николаевское Адмиралтейство. Четыре трёхпудовки получила западная приморская часть стены крепости, четыре новая батарея к западу от крепости, по три орудия ставшие двухсторонними батареи на косе. Чёртова дюжина плюс одно орудие, трёхпудовых, одних их самых мощных береговых пушек в мире на это время, если что. Способных на новых лафетах, порохе, снаряде отправить здоровенную бомбу на четыре версты. Использую при этом уже даже не прицелы Бестужева образца 1839 года, а более совершенные Петрушевского 1855 года образца. Воистину меч карающий для возгордившихся своей силою и уверовавших в неё вражины. Тем более, что командиры батарей и большая часть расчётов этих батарей были трёхпудовыми севастопольцами, свеаборжцами и балтийцами, которых с максимальной скоростью и бережливостью доставили с Балтики в Кинбурн. Для успеха трёхпудовкам придавались пятипудовые мортиры, по пять орудий на батарею, в сумме пятнадцать. Способны ли были палубы вражеских линейных кораблей выдержать разящий удар пятипудового русского меча умноженного на пять стволов. Скорее нет, чем да. А ведь были ещё и четырёхдюймовые фугасные и зажигательные ракеты. По шесть установок на каждой батареи.
