"Бежать без оглядки будет немного неправильным. Стоит все же заставить Урахару спокойно объяснить мне, что происходит и что он со мной сделал. В крайнем случае, я просто прерву всякое общение с ним. Невелика потеря"
Если и были вещи, о которых Ичиго, наверное, стал бы жалеть даже на смертном одре, в окружении десятков скорбящих праправнуков, так это о том, что вообще когда-либо обращался к Урахаре. Во всяком случае, сейчас, глядя на Сейретей с высоты баллистической траектории, достойный сын Куросаки Масаки, в этом не сомневался.
Пожалуй, если бы не очевидная разница в боевых качествах, Ичиго дал бы себе зарок отомстить вечно ухмыляющемуся шляпнику, избив его до полусмерти.
Холодок, с той ночи поселившийся в душе, подсказывал, что, возможно, следует проткнуть эту мутную личность мечом, после чего обезглавить. Быт ьможет даже, вначале следует избавиться от кошки. По крайней мере, последние действия Урахары и его черноухой помощницы выглядели, мягко говоря, недоброжелательно.
События последних дней — от ловушки с падением вниз "для реактивации звена и сна души", разрыва цепи, полета через Разделитель Миров с бегом впереди склизкой гусеницы-паровоза (не то, чтобы он запомнил ее научное название) и последующее безумие с ездой на кабанах и проникновении в Сейретей в стиле барона Мюнхаузена — все это было, так или иначе, вызвано действиями Урахары и его ручной некоматы, Йороучи. Больше всего Ичиго бесило то, что он оказался во все это втянут даже не вопреки своей воле.
Его просто не спрашивали. И прерывали каждый раз, когда он пытался объяснить свою точку зрения, пока Ичиго просто не отчаялся что-то обьяснить.
Тот факт, что вместе с ним и Исидой в спасательный отряд запихнули Чада и Орихиме, вообще было за гранью человеческого понимания. Единственная версия, объясняющая привлечение двоих людей с околобоевыми способностями, нулевым опытом и сомнительным потенциалом в профильной области, была озвучена хриплым шепотом, ветром дующим меж ледяных глыб внутреннего мира Ичиго.
Заложники. Гарант того, что квинси и временный шинигами не дезертируют, как только ослабнет поводок.
В пользу этого говорила недружелюбное отношение Исиды к окружающим. Ненавидящий шинигами квинси, которого припахали освобождать осужденную собратьями Кучики Рукию. Это попахивало даже хуже чем кошка, заявляющая "меня не было здесь сто лет, но я знаю человечка, который доставит нас на место", или здоровенный качок, похожий на штурмовика якудза, неумело косплеящего Учиху Саске.
Пожалуй, от дезертирства Ичиго удерживала только общая безысходность и верность перед Чадом. Все же, его и полукровку связывало слишком много, чтобы кинуть старого друга просто из-за того, что он стал жертвой интриг Урахары.
Они парили в небе над Сейретеем. Окутывающая их защита медленно, но верно продавливала купол под ногами. Пожалуй, еще немного, и они упадут куда-то в лабиринт белых улочек, где знающие местность аборигены быстро схватят весь отряд. Ичиго даже позволил себе чуточку помечтать о том, как хорошо было бы сдаться так, чтобы избежать неудобных вопросов и неприятных санкций. Надо как-то обезопасить Чада, себя, дурочку-Орихиме и квинси, свалив всю вину на местных жителей.
И тут, как по заказу, шар генератора защитного поля, зажатый между напряженных, накачанных рук Гандзю Шиба, начал трескаться.
Разделившаяся группа полетела вниз, разрывая потенциальные силы задержания на множество мелких отрядов. Точно профессиональные диверсанты, осуществившие рассосредоточение по всем правилам.
Ичиго покосился на виновника произошедшего, приклеивовашегося к нему каким-то тросом из дузовной силы. На лопатообразных ладонях Гандзю, истаивая сиреневым дымом, таяли отколовшиеся кусочки сферы.
Ичиго вдруг почувствовал желание пырнуть попутчика мечом. Зря таскал, что ли?
Земля приближалась. Лабиринт ломаных синих линий на белом фоне — черепичные крыши и выкрашенные известкой тротуары и стены — приближался под комментарии холодного шелестящего голоса, звучащего в голове Ичиго.
Нет зданий и дорог — синие квадраты и линии на белом фоне.
— Хьюстон, полет нормальный. Братья Марио высаживаются на уровень Сейретей. Dendy forever! Forever young, forever drunk!
Высота падает метров до ста. Становятся видны стены зданий и заборов. Все белое, кроме кровли, почему-то сложенной из синей черепицы.
— Да, да. Миру добавили измерений. Да здравствует формат 16Mb. Sega for Sega throne! Pixels for pixels God!
Земля ударила по ногам, неведомым путем заставив голос в голове заткнуться. Мимоходом удивившись недавней активности занпакто, Ичиго машинально отметил сноровку, с которой Гандзю приземлился. Чем-то напомнило как-то смотренный репортаж о бытие американских десантников, приземляющихся с парашютом чуть ли не по дестяь раз на дню.
Ичиго быстро огляделся. Длинный переулок, с двух сторон ограниченный стенами. Обзоа — никакого. Впереди, метрах в тридцати, то ли поворот, то ли тупик. С такого расстояния не понять.
— Да, мы проникли в Сейретей! Юху-у? — заорал попутчик и только что в пляс не пустился.
"Ну, а дальше-то что, Вергилий"?
— Здесь вы и останетесь — послышалось с другой стороны переулка.
Гандзю замер и повернул голову в сторону поворота.
Их было двое. Первый был лыс, как бильярдный шар, и своим видом вызывал невольное желание срочно проверить, сколько денег в кошельке и нет ли мобилы — вдруг попросит позвонить? Его напарник, как бывает в таких случаях, выглядел полной противоположностью. Волосы формируют прическу каре, какие-то перья на лице и чуть ли не в заднице и прочие атрибуты, ... как бы цензурно выразиться...
Повышенной гламурности.
"В точку — согласился Ичиго — поможешь?"
Бессмысленный вопрос.
Пока славный сын семьи Куросаки вел разговоры с голосом внутри себя, события медленно развивались. Пара шинигами, чуть разойдясь в стороны, достала мечи, после произнесения каких-то скороговорок превратившиеся в копье у якудзы и нечто вроде серпа у второго.
— Ну, счастливо оставаться — проговорил Гандзю, на прощание хлопнув Ичиго по плечу. После чего убежал со скоростью, достойной гепарда под стимуляторами.
Один из шинигами — тот, которому в силу его повышенной гламурности, так и хотелось дать неполиткорректный позывной на букву "п" (пять букв) — тут же прыгнул на забор и побежал следом за Гандзю.
Ичиго посмотрел ему вослед и перевел вгляд на лысого с копьем.
— Ну что, вот и кинул тебя напарничек.
— Я предпочитаю термин "заставил противника разбить сыгранную команду и рассосредоточиться". Эта версия звучит несколько более свежо. Что же до меня, то я хотел бы с...
Меч отбил в сторону удар копья лысого, словно телепортировавшегося к Ичиго, так что тот аж прикусил язык от неожиданности.
"Опять мне не удалось интернироваться. Тенденция настораживает"
— Да прольется кровь!
— И все? — усталым, почти лишенным эмоций, голосом, спросил Ичиго.
Его противник, лысый шинигами по имени Мадараме Иккаку, не ответил.
— Ты так жаждал крови, так кривлялся, шинигами — продолжил Ичиго, чувствуя, как через занпакто в него вливается сила. Обжигающий холод и морозное пламя, поток кипящей крови, бег электронов по превращенным в металл нервам... все это были глупые слова, неспособные описать, что чувствуешь, когда к тебе от поверженного врага перетекает Сила.
"Так можно и наркоманом стать. Ты не этого ли хочешь, а?"
"Я просто хочу жить, Король. Знай, пока ты не пытаешься убить меня, мы будем союзниками"
"А если нет?"
"Чтобы остаться в живых, я готов пожертвовать многим. Я принесу в жертву даже девять десятых себя, лишь бы хоть что-то осталось"
— Что с тобой, шинигами? — продолжил Ичиго, надеясь, что разговор поможет отвлечься от этого страшного и приятного, какого-то наркоманского, ощущения — Соскочи с моего меча, зарасти рану в груди, растопи реяцу лед в легких, и снова иди в бой. Или все, что ты можешь — это танцевать свой "танец счастья"?
Шинигами не ответил. Из его рта показался ледяной шип розового цвета — все, что осталось от его легких.
Ток силы из рукояти занпакто в пробужденной форме, прекратился яркой, ослепительной вспышкой, и Ичиго понял, что его противник, пятнадцать минут назад хвалившийся своим постом третьего офицера чего-то там, умер.
— Слабак.
Меч с громким треском вышел из тела только когда Ичиго уперся трупу в грудь ногой. До этого мешали зазубрины, зацепившиеся за лёд.
"Полагаю, вы передумали сдаваться и решили самоубиться о шинигами, милорд?"
"Думаю, надо просто вытащить ту дуреху, чтобы все шинигами и так кинулись к нам. К сожалению, тенденция показывает, что ничто не даст мне спокойно сдаться. Ведь ты меня спрашивал, чтобы услышать именно такой ответ? Отвечай!"
"Рад, что вы стали немного умнее, Король. Быть может, через пару веков мы начнем по-настоящему понимтаь друг друга?"
Хмыкнув вслух, Ичиго отправил свое оружие, принявшее форму прямого меча тёкуто, в ножны поясной перевязи, и неторопливой трусцой побежал в сторону возвышавшихся над Обществом Душ утеса и снежно-белой Башни Раскаяния.
За его спиной медленно истаивало спиритонами тело Мадараме Иккаку.
Если бы кто-то смог превратить происходящее в компьютерную игру, для Готей 13 ситуация стала бы гораздо понятнее.
Вот самовольно двигаются куда хотят (или наоборот, в случае Къёраку) жирные точки капитанов и лейтенантов, в силу большого ЧСВ, игнорирующие практически любые приказы.
Вот буквально только что столкнулись между собой три высших офицера. Тоусен решил прочитать мораль Кемпачи. Исход беседы был немного предсказуем... как и то, что Комамура поддержит старого друга.
Вот схватили двух вторженцев, рыжеволосую девушку и перекачанного будущего соплеменника капитана Тоусена. Разве что, зрячего и пока еще живого. Впрочем, это дело поправимое.
Вот удаляется сквозь стены домов и поперек улиц точка одного из капитанов. Если сменить уровень карты и приглядеться к надписям, становится понятно, что это уходит канализацией уважаемый (кем-то) капитан, директор и прочая, и прочая, некто Маюри. Видимо, схватка с кем-то из вторженцев, принесла слишком много научных данных и теперь этот ненормальный спешит запереться в лаборатории, где устроит очередную оргию с пробирками, мониторами и прочими осциллографами. Так и видится над ним зажженная пиктограмма "ученый берсеркер-мод".
Впрочем, судя по всему, остался только один вторженец. И пускай на карте не высвечивается ярко-красным его точное местоположение, ясно видно направление его движения и примерная локализация. Достаточно увидеть, на каком участке карты Сейретея гаснут точки "своих", создавая в зеленом море шинигами черную дыру, движущуюся к Башне Раскаяния.
К сачтью или нет, реальность не была видеоигрой. И никто не заставил капитана Маюри одеть на всех шинигами маячки. Дело в том ,что, учитывая личность капитана, заставлять пришлось бы его жертв. К тому же ,кому в магическом средневековье пришла бы в голову подобная мысль, поставить на каждого, даже последнего рядового, маячку, чтобы знать, жив он или мертв, и где находится?
К худу или добру, именно средневековые нравы и способы связи шинигами привели к тому, что Зараки Кемпачи проигнорировал призыв Главнокомандующего и остался на свое базе. Мадараме Иккаку, как и пятеро других офицеров и два десятка рядовых, исчезли. Растаяли без следа, словно бы их спиритоны поглотил неведомый убийца, как какой-нибудь пустой или..
"Квинси?"
Капитан Маюри, ползущий по канализации, ощутил какую-то аномалию над собой. В паре тё впереди, на поверхности, гасла сигнатура одного из офицеров пятого отряда. Не то чтобы Маюри помнил, как звали этого некомпететнтного идиота, каким-то чудом зацепившимся за место шестнадцатого офицера чужого отряда. Но вот именно оттенок реяцу, характерный для одного из уважаемый за экзотические способности семей, запомнил.
И сейчас этот оттенок искажался и затухал. Не так, как при гибели от мертвого железа оружия руконгайского бродяги. Иначе, меч при сжигании, замораживании или ином расчленении при помощи зампакто. И даже от пожирания заживо паукообразным пустым, эти транссформации исчезались. Хотя и имели с ними нечто схожее. Чуть меньше, чем с тем, что буквально час назад, видел своими глазами капитан Маюри.
Замерев на доли секунды, скопление розовой слизи поползло дальше, чтобы свернуть в сторону на ближайшем повороте. Капитан Маюри уже увидел квинси в достаточном количестве, чтобы сказать себе золотые слова.
"На сегодня хватит"
Ичиго с некоторым сомнением (горазо меньшим, чем показывало его лицо) рассматривал сдавшегося шинигами.
Худая, бледная немочь в стандартной, висящей на нем, униформе шинигами. Через плечо перекинута перевязь с какими-то склянками. Затравленый и какой-то виноватый взгляд. Тонкие бледные пальца с аккуратно подстриженными ногтями. Содранная на больших пальцах кожа. Видимо, часто скребет ногтем указательного пальца там кожу, вот и сдирает. Мама тоже так делала.
Ичиго подавил сожалеющий вздох. Пленник — судя по чуть выпирающей где надо одежде, все же пленница — не выглядел (выглядела?) опасной. И это напрягало больше всего.
Из своего краткого знакомства с шинигами, Ичиго понял. Чем безобиднее, подобно Урахаре или упитанной говорящей кошке, выглядит шинигами, тем выше его опасность. А всякий бритоголовые и панкообразные, зачастую, являются просто очередной дозой смазки для меча и наркоты для его владельца.
"Приятно, что вы демонстрируете здравую, пусть и несколько депрессивную, точку зрения, мой Король. Но, быть может, вы уже отбросите сантименты и примите решение?"
— Значит, твой отряд использует эти ходы для эвакуации раненых?
Пленница — Ичиго так и не удосужился спросить её имя — молча кивнула, не сводя взгляда с полированного клинка шикай-формы занпакто Куросаки.
"Она видела, как действует мой меч. А значит, если она кому-то разболтает, то все возможные исчезновения местных, могут повесить на меня. А между "в ходе охоты на него пропало без вести несколько десятков шинигами" и "этот ублюдок порешил полстони наших" лежит довольно большая разница"
Ичиго молча коснулся плеча безымянной шинигами четвертого отряда. Прикосновение голомени клинка линзовидного сечения оставило на форме пленной след из изморози, и заставило ее задрожать. От ужаса, холода или всего разом — Ичиго не знал.
— Ты проведешь меня к этой белой башне, где находится Кучики Рукия. Мой напарник запомнил тебя. Попробуешь сбежать или предать, и он заморозит тебя до смерти. Вперед!
Вздрогнув, шинигами — Ичиго так и не спросил ее имени, даже не подумал об этом — повернулась к дыре в земле.
