— В конце концов, сегодня у нас должно быть время еще на два интервью, — сказал он. — Брайс, не мог бы ты, пожалуйста, представить следующего кандидата?
Вошедшая женщина была одета в форму главстаршины. Согласно ее досье, ей было пятьдесят два стандартных года, но выглядела она как двадцатилетняя девушка до пролонга. Значит, пролонг третьего поколения.
— Магдалена Фрейзер? — спросил он.
— Обычно меня зовут Мэгги, — ответила она немного осторожно.
— Тогда Мэгги. — Он указал на стул напротив себя. — Присаживайся.
Он подождал, пока она устроится, затем слегка откинулся назад.
— Тебе объяснили, что...
? ? ?
Это интервью прошло гладко. Следующее таким не было. Через пять минут после разговора Каша со следующим заявителем Пожарный Дозор поднял голову и насторожился на своем насесте.
— Вы о чем-то лжете, гражданин лейтенант Грейнджер, — сказал Каша. — Я не знаю, что это такое, но мне все равно, потому что это не имеет значения. Одного факта лжи достаточно, чтобы дисквалифицировать вас. — Он указал пальцем на вход. — Уходите, пожалуйста.
Мускулистый гражданин лейтенант ощетинился и поднялся на ноги.
— Слушай, ты... — Он воинственно наклонился к Каша, затем резко выпрямился с недостойным визгом, когда Брайс Тарковски завернул его правое запястье назад и вверх, чтобы достать заднюю часть его шеи. Космопехотинец убедился, что у них был хороший контакт, запустив пальцы свободной руки в довольно растрепанные волосы Грейнджера и оттянув его голову назад.
Гражданин лейтенант попытался вырваться — ненадолго. Тарковски был еще более мускулистым, чем он сам... и в отличие от Грейнджера, мускулы Тарковски не содержали жира. Он повернул офицера НФИ за две его болезненные точки контакта, и как лягушку повел его к выходу из павильона.
Вполне возможно, что скорость, с которой гражданин лейтенант покинул павильон, могла быть чем-то обязана носку ботинка Тарковски.
Пожарный Дозор с довольным блеянием уселся обратно, и Каша покачал головой.
— Ну, учитывая, насколько коротким было это интервью, — сказал он, когда Тарковски возвращался на свое место, отряхивая ладони с бесспорно самодовольным выражением лица, — я думаю, мы можем втиснуть еще одно.
— Погонщик рабов, — сказал Харахап, даже не отрываясь от своего устройства для чтения книг.
Точка Лагранжа B
Станция "Увертюр"
Система Конго
Минетт Безжалостная отправила свой непобедимый флот против армады злой империи Грэхамиан и старалась не огрызаться.
Это было трудно.
Выяснить, как работают программы-трояны и как их победить, было интересно. И она была довольна тем, что предложенное ею решение для их деактивации, казалось, работало гладко. Но теперь, когда это произошло, она вернулась в стойкую мерзость, прикованная к своему компьютеру, запертая в своей одинокой башне на борту космической станции, которая была ложно названа в честь одного из великих освободителей человечества. Пойманная в ловушку в самом сердце его боевой стальной паутины.
И снова скучно до слез.
Конечно, они не позволили ей на самом деле помочь обезвредить ни одну из мин-ловушек. Это было ее решение, и оно сработало, но всегда существовала вероятность, что оно может и не сработать, и не дай Бог принцессе Мантикоры взорваться при исполнении служебных обязанностей. Не берите в голову, что несколько членов семьи Винтон постигла та же участь на протяжении стандартных столетий. По причинам, которые не поддавались ее пониманию, это было приемлемо для честных военнослужащих, но не для таких зловещих призраков, как она сама.
Синтия Экс пыталась объяснить ей эту головоломку.
— Проблема не в смерти, ваша светлость, — сказала она, намеренно употребив это название со злым умыслом. — Это захват. Вероятность того, что это случится с Винтоном в форме на борту военного корабля, невелика. Вероятность того, что это случится с Винтоном, прячущимся в тени на вражеской территории, совсем не мала.
— Действительно? — Рут смотрела на нее с презрением. — Значит, тетя Мишель не попала в плен к Хавьеру Жискару в битве при Солоне?
— Это было по-другому, — сказала Синтия.
— О, это было совершенно по-другому! В конце концов, она четвертая в очереди на трон... а я вообще не претендую на престолонаследие! Я полностью понимаю, почему было бы намного хуже, если бы плохие парни схватили меня.
— Хорошо, уступлю тебе в этом, но..
— Я не хочу это слышать. "Мы не можем рисковать тем, что тебя снова возьмут в заложники". Только это была не я, а Берри.
— Потому что они думали, что она — это ты.
Рут проигнорировала это. Она думала об этом как о том, что не стоит удостаивать ответом.
— Черт возьми, я хочу что-нибудь сделать, — сказала она вместо этого. — И не... — она махнула в сторону своего тщательно продуманного рабочего места... — "это".
Не то чтобы ее протесты принесли ей какую-то пользу, конечно. И тот факт, что все люди, так решительно настроенные защищать ее, на самом деле любили ее, только усугублял ситуацию. Особенно с учетом того, что многие из них, такие как Разин Монтгомери, были не прочь заставить ее подчиниться чувству вины.
Черт бы побрал этого человека!
Минетт Беспощадная впилась взглядом в дисплей компьютера и приказала своему флоту не брать пленных.
? ? ?
И затем, к изумлению принцессы, Виктор Каша, этот самый маловероятный из паладинов, снова пришел ей на помощь.
— Что ты здесь делаешь? — спросила его Рут после того, как он сел на один из стульев в ее кабинке. Это был термин, который она использовала. На самом деле это был довольно просторный и привлекательно оформленный люкс. Во всяком случае, для камеры.
— Мне нужно уйти? — спросила Синтия с того места, где она сидела за вторым компьютерным терминалом в номере. — Это что, "нужно знать"?
Каша покачал головой.
— Это так. Но я интерпретирую эту фразу по своему усмотрению. И я вижу обстоятельства, которые вполне могли бы сделать вас полезным дополнением к миссии.
— Миссия? — Рут мгновенно насторожилась и выпрямилась в своем кресле. — Какая миссия?
— То, что я собираюсь предложить вам, при условии, что мы все-таки сможем это осуществить. — Он развел руки в предостерегающем жесте. — Я не знаю, как все повлияет на мои первоначальные планы после того, как сюда прилетят солли, но я был бы удивлен, если бы их прибытие не возымеет хоть какого-то эффекта. Однако этого недостаточно, чтобы прервать миссию. Во всяком случае, скорее всего. Но это может случиться.
Рут кивнула. Никто точно не знал, почему легкая оперативная группа флота Солнечной лиги направлялась в Конго, но они знали, что ее проход был одобрен Великим Альянсом, что она должна прибыть в ближайшее время, и что, похоже, намечается какая-то операция по обмену разведданными. К счастью, эскадра дредноутов Альянса, которая была послана, чтобы предупредить — и укрепить оборону Конго, на всякий случай, — прибыла вовремя, потому что Каша был готов выйти в гиперпространство для "Дыры-в-стене".
— Если не произойдет существенных изменений, — продолжил он сейчас, — то, что я имею в виду, поможет вам выбраться из Конго и покинуть Факел. Однако, прежде чем вы начнете капризничать по этому поводу, я сразу скажу вам, что в этом нет никакой существенной опасности для вас. Которой, как мне сказали, вы, похоже, жаждете по причинам, которые не поддаются пониманию, учитывая, что вы не слабоумная.
— Рассказал? Кто?
— Кто мне не сказал? — фыркнул Каша и указал на Синтию. — Она, например. Разин Монтгомери — черт возьми, весь ваш отряд безопасности — еще на... о, дюжину или около того. Потом был лейтенант Хоу. Инди. Дэмиен. Пожарный Дозор. Брайс Тарковски сказал мне, что вы даже жаловались ему на это.
— Ладно, значит, меня окружают крысы-доносчики. В чем заключается миссия? Справедливое предупреждение, Виктор! Вы с Антоном Зилвицки должны учить меня быть настоящим агентом-шпионом, а не... — она махнула рукой на свой терминал, — прославленным клерком.
— То, что я задумал для вас, вполне может оказаться самой важной миссией Великого Альянса на данный момент. Впервые с тех пор, как дезертировал Симоэнс, мы захватили живым и без протоколов самоубийства — по крайней мере, без активированных — известного члена Соответствия. Не из того благонамеренного, которое мы обнаружили еще в Мезе. Настоящего, бесспорного, Злонамеренного Соответствия. Вы знаете, о ком я говорю.
— Милликен.
— Именно. Если мы сможем обратить ее — а я думаю, что у нас есть очень хорошие шансы сделать это, — мы можем получить огромное преимущество.
— Обратить ее? — Синтия выпрямилась на своем стуле. — Черт возьми, Виктор, просто пристрели ее. Я вызовусь добровольцем!
Взгляд, которым он одарил ее, был чистым, фирменным раздражением Каша.
— Я уже накопил достаточно трупов Соответствия. Как и вы — я читал ваше досье.
— Ты шпионил за мной? — глаза Синтии сузились.
— Конечно, я это сделал. Вот кто я такой, запомни — шпион.
— Ты должен делать это с врагом.
— Которого нужно идентифицировать, вот почему я шпионил за тобой. Если тебе от этого станет легче, мой вердикт был: "Нет, она одна из наших".
— Ты ублюдок.
Каша проигнорировал это и вернул свое внимание к Рут.
— Ключ к превращению вражеского агента состоит в том, чтобы предоставить им кого-то на вашей стороне, кому они начинают доверять. Это то, что я хочу, чтобы вы сделали. Заставьте ее доверять вам.
— Что? — Рот Рут приоткрылся, а глаза расширились.
— Вы слышали меня.
— Ты сумасшедший! Я не могу представить никого, кто был бы менее способен подружиться с гребаным монстром — а она именно такой и есть, — чем я.
— Я могу. — Синтия подняла руку. — Я.
Каша покачал головой.
— Вы не обратили внимания. Я не говорил, что вы должны с ней дружить. Я сказал, что вы должны будете заставить ее доверять вам.
— В чем разница? — спросила Рут, нахмурившись.
Каша протянул руку и провел пальцами по своим длинным, вьющимся, довольно эффектным светлым волосам. Затем почти отдернул руку назад. Это была привычка, которую он приобрел после своего физического преобразования с нанотехнологиями, и он не одобрял ее. Он был слишком занят, чтобы пройти через довольно длительный процесс восстановления своего естественного лица и формы, что он хотел сделать как можно скорее. Как и Танди. Она находила его нынешнюю удивительно красивую внешность почти отталкивающей. (Не совсем, но она действительно настояла на том, чтобы выключать свет.)
Он довольно решительно опустил руку на правое колено.
— Попробуйте поставить себя на место Милликен. Я имел в виду каждое слово, которое сказал ей. Она настолько беспомощна и одинока, насколько это вообще возможно. У нее нет никого, кто мог бы ей помочь, никого, кому она могла бы доверять, некуда пойти, и она не знает, что произойдет с ней в следующую минуту, не говоря уже о следующем дне, неделе или году.
Он позволил этому на мгновение осмыслиться.
— Я не сомневаюсь, что у нее есть физическое мужество — большинство боевых офицеров обычно обладают им в той или иной степени. Но такая смелость совершенно не подходит для ее ситуации. Что ей сейчас нужно, так это такая устойчивость и выносливость, которыми обладает хороший шпион. Мужество, необходимое для того, чтобы хранить молчание и принять смерть в темноте, когда твое тело брошено в неизвестную могилу, — это совсем другой вид мужества, чем то, которое нужно в открытом бою. У меня это есть — очень много, — но у нее такого очень мало.
Он снова остановился и посмотрел на Синтию.
— Ты понимаешь, о чем я говорю, не так ли?
— Да, — сказала она немного неохотно. — Когда ты — я имею в виду кого-то вроде меня или Сабуро — уходишь на операцию, ты обычно сам по себе. Никто не узнает, что с тобой случилось, если ты не вернешься, кроме "скорпионов", которые убили тебя. Медали, почести, гордость за свое подразделение, общественная память — ничего из этого тебе никогда не достанется.
Виктор кивнул и снова перевел взгляд на Рут.
— Если вам от этого станет легче, то не все, кто принадлежит к Соответствию — даже к Злонамеренному Соответствию — на самом деле являются "гребаным монстром", как вы его назвали. Не говорю, что это не так, потому что я не знаю. Как бы то ни было, Пожарный Дозор не считает ее тем, кого он называет "злодейкой", и вам, возможно, захочется вспомнить, что сделал Джек Макбрайд в самом конце своей жизни. Так что вполне возможно, что это не так. С другой стороны, вы знаете, что я далеко не Поллианна, и я полностью готов к тому, чтобы она была таким же монстром, каким вы ее сейчас считаете, если мы все еще сможем ее обратить. И мне все равно, обратим ли мы ее, потому что она думает, что это лучшая сделка, которую она может получить, то, как она справляется со своей жизнью, или потому, что она видит свет и переходит на сторону добра и справедливости.
— Мне все равно, потому что это не имеет значения. Что важно, так это возможность, которую она предлагает.
— Но что заставляет тебя думать, что я та, кто заставит ее "доверять мне"? Что я должна ей предложить?
— Вы не будете должны предлагать ей ни черта. — Каша покачал головой. — Вы должны быть человеком, которому она доверяет, человеком, к чьему мнению она обращается, когда кто-то другой делает ей предложение. И почти все вещи, которые заставляют вас думать, что вы не справились бы с этой работой, — это именно те вещи, которые делают возможным ваш успех. Милликен ни на секунду не поверила бы быстрой улыбке и дружелюбному поведению. Она не глупа. Но правда в том, что за этой самоуверенной, иногда блестящей, сварливой примадонной, с которой не так-то легко поладить, когда у вас не получается по-своему, которую вы можете включить при необходимости, на самом деле скрывается дружелюбная душа, которая заботится о людях вокруг нее, которая не лезет из кожи вон, чтобы причинить людям боль, и которая — мне жаль, но это правда — довольно жалкая лгунья.
— Ну и дела, спасибо, Виктор.
— Черный Виктор, помнишь? — Он улыбнулся. — Вы сами сказали: он мудак, но ему можно доверять. Это тот вид доверия, который может превратить агента. Не верьте, что вы действительно ее друг, но верьте, что если вы скажете, что попытаетесь помочь ей найти новое место во вселенной — особенно если она начала понимать, каким на самом деле было ее прежнее место во вселенной, — вы ее не подведете. Не имеет значения, думает ли она, что вы помогаете ей, потому что она вам нравится, потому что вы испытываете к ней симпатию или просто потому, что ваше хладнокровное суждение говорит, что это самое ценное, что вы можете сделать для своей стороны. Важно то, что когда вы говорите, что сделаете это, она верит, что вы сделаете. И правда в том, Рут, что если вы скажете ей это, вы ее не подведете. Это не в вас. Я думаю, что наследственные, аристократические формы правления — одно из самых глупых нововведений, когда-либо придуманных человечеством, но я видел вашу семью в действии. Этого нет ни в ком из вас.
