— Верю, — согласилась Фиона. — Значит, принимаем, что вы имели дело именно с Призраком. Но тогда у нас есть загадочная, но, видимо, очень важная последняя фраза: какую бы стратегию выживания принял разумный вирус полиомиелита? Что такое "полиомиелит"? Болезнь, судя по контексту? Мисс Марпл?
— Крайне заразная инфекционная болезнь, вызываемая вирусом Poliovirus hominis из семейства энтеровирусов. Передается воздушно-капельным и оральным путем. В организме человека размножается в разных местах, в том числе в центральной нервной системе. В подавляющем большинстве случаев инфекция проходит бессимптомно или с непродолжительными легкими симптомами. Однако в тяжелых случаях она может также вызывать временный или постоянный паралич конечностей и других частей тела, как у Оксаны, а при поражении дыхательных центров и мышц приводит к смерти. Более всего уязвимы дети, хотя и взрослые тоже могут заболеть. У Стремительных нет аналогов из-за высокой степени избыточности нервной системы и устойчивости к утере ее отдельных участков.
— Хм. Звучит неприятно. Как с такой инфекцией борются? Есть лечение?
— Специфичных лекарств против вируса не создано. После заражения и развития симптомов лечение чисто паллиативное. Основной защитой считается вакцинация детей. Однако из-за редких, но опасных побочных эффектов — вплоть до развития полиомиелита в тяжелой форме — некоторые родители категорически отказываются от нее. Опять же, именно так случилось с Оксаной.
— Понимаю. Ну и теперь снова главный вопрос: стратегия выживания разумного вируса — о чем может идти речь?
Какое-то время стояла такая тишина, что я отчетливо слышал скрип напряженно работающих мозгов. А может, это я сам в задумчивости поскрипывал челюстями: старость не радость, многие зубы уже шатаются и не все выпавшие отрастают.
— Стратегию выживания любого паразита, в том числе вируса, — нарушила молчание Хина, — следует рассматривать в двух плоскостях. Первое — способность эффективно распространяться от хозяина к хозяину. И второе — способность размножиться в хозяине. В случае с вирусами и другими болезнетворными агентами обе проблемы решаются в первую очередь за счет снижения летальности и негативного влияния на хозяина. Если болезнь быстро убивает носителя, ее возбудитель не успевает достаточно размножиться, чтобы передаться другим. Если она вызывает слишком сильные проблемы, они вызывают ответную сильную реакцию иммунной системы, что тоже выживанию и передаче не способствует. Более мягкие варианты возбудителя имеют преимущество в размножении и распространении, а потому вытесняют агрессивные штаммы. Как показывают медицинские наблюдения последних трех столетий, возбудитель любой новой болезни, даже с изначально высокой летальностью, с течением времени мутирует в сторону меньшей проблематичности. Можно предположить, что для разумного вируса наиболее эффективной стратегией стала бы намеренная эволюция в таком направлении.
— Спасибо, — поблагодарил Кен. — Учитывая контекст, в котором был задан вопрос, надо полагать, что люди являются чем-то вроде вируса и вызывают какую-то болезнь. Но какую? И у кого?
— Учитывая, что речь о Санду, скорее, болезнью являемся мы, — фыркнула Фиола. — Мы с ними столкнулись куда раньше людей. Но тогда, наверное, Санду являются лекарством. И появляется еще один интересный вопрос: а кто его создал?
— На Терре существует масса религиозных и парарелигиозных культов, поклоняющихся Матери-Земле, живой природе и так далее, — задумчиво сказала Айвэн. — В СНЕ экологианство — одна из официальных религий. Ее жрецы бы без колебаний заявили, что Санду — реакция Вселенной на преступления против экологии, мясоедение и так далее.
— Не пройдет гипотеза, — не согласился Кирай. — Санду никогда не интересовались планетами. Вся история нашей войны с ними показывает, что они разрушают именно космическую инфраструктуру, но не реагируют ни на какую деятельность в плотных слоях атмосферы и на поверхности. Нет, болезнь находится на уровень выше, в космосе. Но кому мы там можем вредить? И как? И почему нам просто открыто не объяснили, что мы делаем не так? Мы же не идиоты, в конце концов, как-нибудь бы договорились.
— А они способны объяснить? — осведомился Алекс. — Может, их создатели — или они сами — мыслят настолько радикально отлично от нас, что попросту не способны установить контакт? Нет общих концепций, например. Так что возвращаемся обратно к ключу. Возможно, Призраки подсунули его нам именно для того, чтобы Санду в конце концов сумели с нами договориться и объяснить, чего хотят.
— И почему тогда Призраки просто не объяснили сами? — парировал Юсса. — Ваша Рини Ви могла бы сказать явно, у нее-то явно нет проблем с взаимопониманием. А вместо того она... — он сверился с записью, — заявила, что ей не интересен наш контакт сам по себе. Эксперимент над человечеством, тоже мне!
— Над человечеством, над Стражами, над Изгнанниками, не суть, — махнул рукой Мохамед. — Главное, что они себе на уме. Друзья они нам или враги — неведомо. Помощи от них ожидать не стоит. Сейчас есть лишь две стороны: мы — я имею в виду и людей, и Стремительных вместе — и Санду. А Санду хотя и не занимаются своим излюбленным делом истребления космической инфраструктуры, но и выпускать нас из Солнечной системы не намерены. Мы не можем ни вернуться к Саванне, ни найти другую подходящую звездную систему, разве что рискнем наобум пробиваться через минорные измерения или полетим в обычном пространстве. Да и кораблей с экспериментальными движками у нас только несколько штук, и ни один толком не опробован. Возвращаемся к исходному вопросу: что делать с Санду у водоворота? Рискнуть полномасштабной атакой? На рой таких размеров? Терране на сей раз нам наверняка помогать не станут.
— У меня новости, — неожиданно сказал Рафи Хидру.
Не то чтобы я изумился до боли в позвоночнике. В отличие от многих, я точно знал, что представитель прайда Белого Леса умеет говорить. Тот факт, что он никогда не высказывался на Совете, говорил лишь о его предпочтении всегда оставаться в тени — даже еще большим, чем мое. И не только его личном: Белый Лес, как и мой прайд Подземелья, специализировался на разведывательных операциях. Однако о своих действиях они крайне не любили говорить, пока не получали конкретные результаты. И письменные доклады они решительно предпочитали любым формам устного общения. Так что слышать его голос сейчас казалось слегка странным.
— Важные? — раздраженно спросил Мохамед. — Может подождать, пока не закончим обсуждать...
Рафи не удостоил его ответом. Он просто пустил в канал видеопоток.
Половина потока шла с разведывательного дрона. Судя по карте в углу, он двигался со скоростью 0,993С в сторону водоворота — и двигался совершенно открыто, не только без стелса, но и ярко светясь активными сенсорами. Пространство прямо по курсу на карте заливал рой угрожающе светящихся точек — флотилии Санду. Видеопоток со второго дрона показывал первый дрон издали, и тоже с помощью активных сенсоров, поскольку и он тоже не соблюдал стелс. Я нахмурился: карта показывала несколько Санду, идущих курсом ему наперехват. Еще несколько секунд — и дрон перестанет существовать. Какой смысл так попусту терять оборудование? Векторы на карте пересеклись и звезды с оптического сенсора замерли вместе с картой. Второй дрон просигнализировал утрату контакта. Вот и всё... всё?
Оптическая картинка задвигалась снова, а вместе с ней ожила и карта с первого дрона. Но и то, и другое выглядело радикально иначе. Судя по всему, дрон с той же скоростью летел в прямо противоположном направлении, почти точно в сторону едва заметного отсюда Солнца. Второй дрон как ни в чем не бывало продолжил за ним следить.
— Что случилось? — пораженно спросила Бронислава. — Санду его не разрушили?
— Третий подход, — ответил Рафи. — Эксперимент с установкой безопасного расстояния до роя. Три одинаковых исхода: дрон заворачивается в противоположном направлении, вероятно, через принудительное смещение через минорные измерения.
— Но почему? — так же ошеломленно спросил Кхон. — Почему они его не уничтожают? Или почему уничтожили тот, что мы отправили сначала?
— Еще одна гипотеза. Проверка. Подход в стелс-режиме.
Картинка с первого дрона снова изменилась, и он снова двинулся в сторону водоворота. Однако на сей раз телеметрия показывала, что он идет без активных сенсоров и в максимальном стелсе, а потому скорость упала до 0,87С. Как и перед тем, несколько Санду выдвинулись ему навстречу. Несколько секунд спустя второй дрон показал на мгновение вспыхнувшую в пространстве искру и снова отрапортовал о пропавшем контакте. Картинка с первого дрона замерла и больше не оживала.
— Дрон потерян, — бесстрастно сказал Рафи. — Подтверждена аннигиляция. Конец трансляции.
— То есть они уничтожают подкрадывающихся, но идущих открыто просто вышвыривают назад, — констатировал очевидное Габата. Вероятно, он просто думал вслух. — Иными словами, у нас появляется шанс на какое-то разумное взаимодействие. По крайней мере, без риска потери кораблей. Можем послать туда ретранслятор и попытаться установить с ними контакт.
— Оки до сих пор не сумела его установить, — напомнил Алекс. — И не факт, что сумеет. Хина, помнится, перед тем сражением ты сумела обменяться с ними парой фраз. Может, попробуешь еще раз? Через ретранслятор?
— Попробовать можно. Шансов практически нет. Попытки установить с ними контакт в окрестностях Терры предпринимали все терранские дискины, а также множество других акторов, как групповых, так и индивидуальных. Ответа никто не получил, даже такого лаконичного, как тогда перед битвой. Но поскольку лучших вариантов нет, я готова пробовать нон-стоп. Просто дайте мне канал до ретранслятора.
— Дадим, — пообещал Габата. — У нас есть разведывательный дрон неподалеку, он сгодится для такой роли.
— Суммируем, — сухо сказал Юсса. — Понимание ситуации синхронизировано, важная информация получена всеми. Продолжаем попытки установить контакт через Оксану и через Хину. Тем временем продолжаем следить за ситуацией. Прошу всех не предпринимать непродуманных действий. Как бы ситуация ни выглядела, непосредственной опасности нет, нет и нужды торопиться и совершать ошибки. Кто-то хочет что-нибудь добавить? Тогда собрание окончено.
[Закрытая секция — старт]
— Слава, Кирай, останьтесь, — быстро вставил я перед тем, как сигналы подключения начали гаснуть. — На пару слов наедине.
— Да, Бебе? — устало спросила Бронислава.
— Просьба. Очень большая. Об отсутствии прямой трансляции просил я. Не передавайте запись всем подряд. У нас есть сведения, что некоторые Изгнанники активно сотрудничают с терранами. Совершенно незачем, чтобы те знали о наших планах.
— У тебя есть конкретные имена? — резко спросил Кирай.
— Да. Список высылаю, и он наверняка неполный. Это лишь те, кого мы сумели выявить через людей, по-прежнему с нами сотрудничающих, но они в последнее время не рискуют слишком сильно светиться. Наверняка есть и другие коллаборанты.
— Предатели... — процедил Кирай. — Кто бы мог подумать!
— Спокойно, — мягко осадила его Бронислава. — Я всегда была уверена, что среди нас таких немало. Многие до сих пор испытывают чувство вины перед людьми, а кое-кто...
— А кое-кто хочет вырваться из тюрьмы, в которой фактически живет уже второй вгод, — закончил я. — Я не психолог, но даже для меня ситуация понятна. Мы, Стражи, столетия жили в тесных замкнутых пространствах космических станций. Мы видим их стены с момента рождения. Наши природные инстинкты подавлены, а потому мы не испытываем дискомфорта. Но вы, Изгнанники, родились и всю жизнь жили под открытыми небесами Саванны. Большая часть беженцев совершенно не планировала вылазку к Терре и не имеет необходимой психологической подготовки, а на космических станциях бывала лишь короткими вахтами. Для вас невыносима скученность в гигантских космических склепах. И вы страшно беспокоитесь за свои кланы и прайды, запертые на Саванне. А потому вы пойдете на сотрудничество с кем угодно, лишь бы получить хотя бы тень надежды снова увидеть родное небо. Я прав, Слава?
— Чушь! — резко сказал Кирай. — Я лично никаких психологических проблем не испытываю.
— Он прав, — тяжело вздохнула матриарх. — Кирай, почти ты всю жизнь провел на космических кораблях и в пустотных крепостях. По психологии ты и твоя основная команда куда как ближе к Стражам, чем к беженцам. Ты просто не понимаешь чувств окружающих. А еще ты склонен с головой погружаться в технические проблемы и не видеть ничего вокруг. Знаешь, сколько драк на "Сириусах" произошло в течение одной лишь последней декады?
— Не знаю, — пробурчал тот. — Но ты меня сейчас просветишь, верно?
— Девяносто четыре. Из них двадцать семь с тяжелыми телесными повреждениями, в двенадцати было задействовано холодное оружие, в девяти стрелковое. В шесть стычек оказались вовлечены более десяти участников. Погибших нет — пока нет. Но наверняка скоро появятся. И ситуация быстро ухудшается. Мы если и не на грани взрыва, то очень близко к нему. Кирай, мы не можем долго переносить такую скученность, подсознание взрывается.
— Ну так если бездельничать, и не такое случится, — судя по голосу, Кирай явно опешил, но пытался не подать виду. — Надо занять народ чем-нибудь полезным. Руду там в Поясе добывать, новые корабли строить... Терране нам не запрещают ничего строить, только требуют, чтобы под их контролем.
— Кирай! — Бронислава снов вздохнула. — Ты заведуешь всей технической частью. Ты не хуже меня знаешь, что экспедиция не планировалась самодостаточной. Предполагалось, что все необходимые ресурсы мы получим от людей после их покорения. У нас нет достаточного количества промышленного оборудования ни для сбора минералов, ни для строительства верфей, а нулевой цикл потребует многих влет. Да и Пояс в значительной степени застолблен внезами. Мы не выдержим конкуренции, зато рискуем войти с ними в конфликт. А это последнее, что нам сейчас нужно — они для нас естественные союзники, в отличие от терран.
— Мы передаем внезам технологии, они помогают нам строить верфи. И все довольны, ага?
— Не ага. Обмен технологиями и строительство верфей с нуля займет массу времени. У нас его нет. Суровая правда в том, что только терране сейчас обладают промышленным потенциалом, чтобы помочь нам построить боевой флот для возвращения на Саванну. И это понимают все. А потому очень многие если и не сотрудничают с терранами сами, то в глубине души ничего против не имеют. Охота на ведьм лишь ухудшит ситуацию и внесет раскол. А потому...
Голос Брониславы стал стальным.
— А потому, Кирай, ты ни звуком, ни движением не дашь понять особам из списка Бебе, что с ними что-то не так. Аккуратно, чтобы ни они, ни окружение ничего не заподозрили, следует ограничить их доступ к ключевой информации. Не более того. И вообще прими меры по ограничению доступа к информации. Могу я рассчитывать на твое понимание?
— Можешь, — на сей раз очередь вздыхать пришла Кираю. — Но объясните мне, что нам делать? Какие варианты?
