Это бегство в ночи было наполнено странных, ни с чем несравнимых ощущений. Впервые в жизни рофендила поняла, что чувствуют загнанные звери, на последнем дыхании пытающиеся уйти от охотника. Они шли, все время пытаясь различить сквозь звон ручья звуки приближающейся погони. Они спотыкались, скользили по илистым камням, путались в водорослях, растущих в более спокойных водах вблизи берега, натыкались на ветви деревьев, свисающих над водой, и все время прислушивались, вскидываясь при каждом лесном шорохе. Феле казалось, что они уже давно должны были достичь места, где нужно поворачивать к дороге, но приметы, которые она отметила с воздуха, все не встречались.
Вот наконец и поворот в чащу леса, напрямик к дороге, и теперь беглецы продирались сквозь заросли, хлюпая мокрыми сандалиями. А сверху все казалось гораздо более проходимым, думала Фела, отводя колючие ветви кустарников. Они уже не шли, а еле брели, сжав зубы. Гред почти не переставлял ноги, Корелонец все время поддерживал рослого северянина, а Фела пыталась угадать, что за рану нанес ей дракон, из-за которой ныл бок. Скорее бы утро, тогда гоблинам волей-неволей придется прервать погоню: солнечный свет они плохо переносили. Потом неожиданно странники вышли на открытое пространство. Дорога!
... и тут на них упала сеть. Она окутала их, они принялись биться, пытаясь вырваться, и вместо этого все больше и больше запутывались. А вокруг с гиком и улюлюканьем прыгали гоблины.
Связали крепко — Фела не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, только чувствовала, как постепенно затекает и немеет все тело. В вертикальном положении ее удерживала пара гоблинов. Слева держали связанного Греда, который был в полуобморочном состоянии и сам не смог бы устоять на ногах. Справа держали Корелонца. Он был так же грубо, как и рофендила с варваром, связан и так же полностью лишен возможности пошевелиться. Что ж, если и оставались какие-то крохи сомнений относительно его причастности к первому нападению, сейчас они исчезли. Хотя легче от этого не стало. Фела пыталась просчитывать варианты бегства и освобождения, хотя получалось это плохо. Усталость и боль не давали возможности думать, мысли путались, голова словно налилась свинцом. И с каждым новым отвергаемым вариантом безнадежность их ситуации становилась все более очевидной. Конечно, когда тебя окружает полсотня гоблинов — а именно столько, как прикинула она, их и было — причем они готовы разорвать тебя на куски, твое оружие валяется неподалеку, сваленное в бесформенную груду прямо на земле, а тело ты уже даже не чувствуешь, и у тебя нет возможности сотворить хоть какое-нибудь простенькое заклинание, самое лучшее, что может произойти — быстрая смерть.
Хотя нет. Заклинание произнести можно. Нельзя лишь направить его куда-нибудь извне, а следовательно, магическая энергия не сможет вырваться наружу и взорвется внутри тебя.
Если только ее не блокировали полностью, то есть не лишили не только физической активности, но и магической. Фела чувствовала, что не может повернуть голову ни на йоту. Скорей всего, с грустью подумала она, ее окутали еще какой-нибудь магической сетью, чтобы она не могла колдовать. Ведь известно, что все эльфы колдуны. Вот только она настолько слабый маг, что даже не может толком определить, права ли она в своих подозрениях.
В поле зрения появился вожак гоблинов. Тот самый, который сидел на спине у дракона. Для рофендилы все гоблины были на одно лицо, и этого она узнала по доспехам. Только теперь на плече и голове у него красовались повязки, рука была на перевязи, а сам он тяжело опирался на меч. Зато огромные клыки сверкали в победной ухмылке.
-Черепа и кости, надо же, кто нам попался! Какая интересная троица! Двое человек и эльфийка. Ведь ты человек, не так ли? — это предназначалось Греду, вместе с казалось бы несильным толчком. Тем не менее охотника сложило пополам — удар пришелся прямо в солнечное сплетение. — А ты у нас очень миленькая, — вожак уже подошел к рофендиле, плотоядным взглядом окидывая ее стройную фигурку. — Люблю эльфиек, причем не только на обед!
Он громко расхохотался своей грубой шутке, и гоблины охотно вторили своему предводителю.
-Какая аппетитная крошка! — он протянул руку к девушке, Фела рванулась, безуспешно пытаясь вырваться из лап державших ее гоблинов. Огромная пятерня вожака грубо схватила ее грудь.
-Не смей прикасаться ко мне, ублюдок! — выкрикнула она и тут же тоже получила сильный удар в живот. Дыхание перехватило, перед глазами поплыли черные круги.
-Ах ты, эльфийская собака! — зарычал он. — Да я тебя на крюк вздерну и на медленном огне поджарю, поняла?! Черепа и кости! Ты у меня на коленях вымаливать прощение будешь! Эльфийское отродье!
Девушка задыхалась. Она ловила ртом воздух, и все же вздохнуть не получалось; гоблин знал, куда бить. Взяв ее за лицо двумя пальцами, он поднял ее голову.
-Поняла, я спрашиваю?!
Уродливая морда гоблина маячила совсем близко от лица девушки, маленькие злобные глазки сверлили ее, из пасти несло жутким зловонием. В бессильной ярости Фела пыталась освободиться от грязной, немытой клешни, и не могла.
-Оставь ее в покое! — крикнул Корелонец, однако голос его тут же оборвался — наверняка ему тоже досталось от конвоиров.
Видимо, гоблин выпустил пар, потому что вдруг немного успокоился.
-Ладно, не будем портить такую милую мордашку. Пока не будем, — почти спокойно сказал он, отпуская воительницу. — Значит так. Будешь отвечать на вопросы — получишь хорошее обращение, не будешь или солжешь — пеняй на себя, черепа и кости! Кто ты такая и откуда взялась?
Рофендила хотела бы гордо промолчать, но решила, что лучше протянуть время. Авось появится какой-нибудь шанс на спасение.
-Меня зовут Фела Мерите, родом я из Северных гор, — неохотно ответила она.
-Северные горы? Далековато отсюда. И что занесло тебя в здешние края?
-Мы шли в Юнор-Ю.
Вожак схватил ее за волосы и резко запрокинул девушке голову назад.
-Ты помнишь, что я говорил? — нависая над ней, сказал он. — Никакой лжи, гнилое мясо, а то поджарю. На кол посажу и поджарю, черепа и кости!
-Я не лгу, — с трудом выговорила она.
-Не лжешь, гнилое мясо?! Мы видели ваш лагерь. Вы несколько дней находились в двадцати милях от города, да так и не пошли туда. Ни одного шага не сделали. Мне придется покалечить тебя, крошка, если ты не исправишься.
Фела прикрыла глаза, только бы не видеть уродливую харю. Еще бы перестать дышать, подумала она.
-Давай лучше я отвечу на твои вопросы, — подал голос Гред. — Думаю, я лучше, чем эта девушка, смогу объяснить тебе, куда и зачем мы идем.
Отпустив рофендилу, гоблин развернулся всем телом в сторону говорившего.
— Черепа и кости! Это еще кто?! А, ты, красавчик. Ну, давай, — сказал он. — Только учти — обмануть меня тебе не удастся.
-Я и не собираюсь. Ты хочешь знать, куда мы идем? Мы идем в Дальноречье.
-Что? Зачем вам в такую даль? Это ведь на краю Света?
Гред тяжело вздохнул, опустил голову.
-В Дальноречье нужно только мне. Эту девушку я когда-то спас от смерти, и она поклялась мне, что покажет туда дорогу, а этот юноша, как ты сам видишь, раб, и его никто не спрашивал, хочет ли он туда идти.
Охотник замолчал. Гоблин шумно вдохнул, выдохнул, ожидая продолжения рассказа, затем нетерпеливо рявкнул:
-Ну? А тебе туда зачем? Говори быстро, не тяни время.
-Это долгая история. И очень личная. Если позволишь, я оставлю ее при себе.
Одним гигантским шагом вожак оказался возле Греда. Размахнувшись здоровой рукой, он вновь применил свой коронный удар в солнечное сплетение.
-Не позволю, — отводя кулак для нового удара, прорычал он.
-Хорошо, хорошо, — варвар ловил ртом воздух, и слова давались ему нелегко. — Я все расскажу. Когда-то я жил в маленькой деревне в Северных лесах, промышлял охотой. У меня были дом и семья — жена, трое сыновей и две дочери...
-Нельзя ли поживее?
-Их всех убили. Когда я охотился в лесу. Всю деревню сожгли. Манексы. Вернувшись, я нашел в живых только двух человек. Они сказали мне, что одну из моих дочерей не убили, а взяли в рабство. Я решил спасти ее. Добраться до их страны и вызволить из рабства.
-Вырвать из плена манексов? Что за безумная идея? — расхохотался гоблин.
-Возможно, безумная. Да, именно безумная идея. Но что мне еще оставалось делать? — тяжело вздохнул охотник, повесив голову. Потом вдруг вскинулся: — Больше ничего — понимаете, ничего! И я не мог — слышите?! не мог! — оставаться на пепелище!
Фела прислушивалась к словам Греда. Так вот зачем ему потребовалось попасть в королевство Манекс! Вот она, та тайная цель, о которой он ничего не говорил. Действительно, гоблин прав — шансов отыскать и спасти девушку практически не было, даже если бы охотник добрался до загадочной страны манексов. Даже. Скорей всего, он сложит голову здесь и сейчас, вместе с ней и Корелонцем.
-Замечательная история, — заметил вожак. — Вот только почему вы повздорили с моим передовым отрядом, она никак не объясняет, да и орел сюда никак не вписывается.
-Какой еще орел? — в голосе Греда послышалось замешательство.
— Черепа и кости! Какой орел?! Тот самый, что предупредил вас. Ведь неспроста вы вдруг ночью рванули к городу, а? Ну-ка признавайся, куда он делся, гнилое мясо? Или, быть может, он — это один из вас? Что скажешь, Арбон?
Раздалась тяжелая поступь — дракон подошел к хозяину и попал в поле зрения пленников. Гред с удивлением смотрел на него, он впервые видел живого дракона.
"А ты сам посмотри" — прозвучали беззвучные слова.
Вожак окинул взглядом варвара, его рослую фигуру, заглянул в лишенные ресниц бесцветные глаза, потом презрительно фыркнул.
-Ну, этот точно не тянет. Теперь наша маленькая эльфиечка, — повернувшись к Феле, посмотрел ей в глаза. Девушка подняла голову и твердо встретила его взгляд. Она чувствовала, как он старается проникнуть внутрь, пытаясь оценить ее магические силы, и не противилась, зная, что он ничего там не узнает. Прошло несколько долгих секунд.
-Нет, скорей всего не она, — отворачиваясь, заявил он. Девушка обессилено прикрыла глаза. Пронесло. Еще на несколько минут, а может секунд ее оставят в покое.
Вожак подошел к Корелонцу. Следом за ним шагал дракон. Ловкий и стремительный в воздухе, на земле он становился неповоротливой махиной.
Гоблин долго рассматривал Корелонца, потом сказал:
-А ты не так прост, раб. Черепа и кости! Это ты был в обличье орла? — явное сомнение прозвучало в его голосе.
Корелонец молчал. Рофендила в изумлении широко распахнула глаза, хотя ничего, кроме шипастого хвоста дракона, увидеть она не могла. Интересно, что мог разглядеть в этом деревенском парне гоблин?
-Гнилое мясо! Отвечай, когда тебя спрашивают, — рявкнул предводитель.
Невольно напрягшись, Фела ждала ответа молодого человека. Не дождалась, так же, как и вопрошавший. Размахнувшись, он ударил юношу по лицу. Кулак пришелся прямо в скулу, разбив ее до крови, голова Корелонца бессильно мотнулась, но он упрямо молчал. Потом девушке показалось, что вожак молча советуется с драконом, и тот не дает никакого определенного ответа: хвост дракона метнулся из стороны в сторону, что заменяет этим тварям пожимание плечами. Однако молчание юного пленника убедило вожака в правильности его догадки.
-Значит, это ты, — низко, угрожающе пророкотал он, и тяжелый кулак снова обрушился на Корелонца. Следующий удар пришелся прямо по печени, потом гоблин ударил ногой, обутой в тяжелые сапоги. Девушка слышала мягкие, попадающие в податливую плоть, звуки ударов и ждала, когда Корелонец заговорит. И вдруг после третьего удара она поняла: он будет молчать, даже если его изобьют до смерти, а именно это, кажется, и собирался сделать гоблин. Эта догадка вызвала целый шквал новых мыслей. "Я не могу допустить, чтобы он умер из-за меня. Надо признаться. Хотя как глупо это делать! Но промолчать будет подло".
Новый удар.
-Прекрати, остановись немедленно! — закричала она.
-Что? — переводя дыхание, вожак обернулся к ней. — Ты хочешь в чем-то признаться, крошка?
Фела вдруг почувствовала, что может шевелить головой. По-видимому, магическую сеть на нее накинул дракон и сейчас он ослабил ее действие. Повернувшись к гоблину, она взглянула ему прямо в глаза.
"Молчи, ради всего святого, молчи!" — вдруг раздался у нее в голове голос Корелонца. Ошарашенная, она в самом деле потеряла дар речи.
Корелонец не сказал это вслух, он продолжал молчать. Но он сумел передать ей свои слова беззвучной речью, которой до этого она общалась только с братом. "Ты... ты слышишь меня?" — спросила девушка. Он не ответил. Скорей всего, он даже не уловил этих слов, сумев лишь на одно мгновение прибегнуть к Немой речи.
-Ну?! Черепа и кости! Что же ты молчишь? — нетерпеливо переспросил вожак, уже оказавшийся рядом с ней.
-Я... Я прошу тебя, не трогай этого человека, — тихо сказала она.
Гоблин заметил замешательство девушки, и истолковал его по-своему.
-Почему же, крошка? Тебе он дорог? Ты не хочешь, чтобы он страдал?
Опустив глаза, она не знала, что сказать и на что решиться, а он видел лишь длинные черные ресницы, бледные щеки и дрожащие губы. Злая усмешка скривила его рот. Жестом он приказал гоблинам вывести Корелонца вперед. Фела ахнула: лицо юноши было разбито и залито кровью, один глаз стремительно заплывал, бровь над ним была рассечена. Однако взгляд его был прикован к рофендиле, и в глазах читалась та же просьба, даже мольба, что чуть ранее уловила девушка: "Молчи, просто молчи".
Девушка крепко сжала губы. Гоблин жестко улыбнулся, вытащил нож.
-Чего-то твой дружок больно неразговорчивый, — он приставил лезвие к груди юноши. — Где твоя прыткость, гнилое мясо? — это уже предназначалось Корелонцу. — Что, дрожишь? Душа в пятки ушла?
Томительная тишина зависла в воздухе. Нож скользнул вдоль груди к шее юноши, потом поднялся выше — к щеке. Пленник молчал. Потом вожак резко рубанул ножом сверху вниз. Фела замерла, ожидая, что сейчас Корелонец замертво упадет, однако он стоял, и на лице его отразилось удивление.
Разрезанные веревки разорванными кольцами упали вниз на землю. Сам Корелонец остался невредимым, и даже более того — свободным от пут, хотя все равно совершенно беспомощным, поскольку все тело затекло. Вожак увидел удивление, отразившееся на лицах пленников, и громко расхохотался, довольный произведенным эффектом. А затем поднял руку юноши, взялся за его указательный палец и внезапно с силой заломил его наверх. Раздался хруст ломаемых костей, следом прозвучал крик, полный боли. На какой-то миг Корелонцу показалось, что он теряет сознание.
Он потерял лишь равновесие и упал на колени. Собрав все свои силы, он поднял голову, взглянул в широко распахнутые черные глаза девушки, с ужасом наблюдавшей эту сцену. "Молчи, — молил его взгляд. — Просто молчи". Фела судорожно вздохнула и отвернулась.
-Нет, ты будешь смотреть, гнилое мясо! — сильным ударом, почти пощечиной, гоблин развернул лицо девушки.
