Они спустились по лестнице, миновали по диагонали зал с восстановленным рыцарем в центре и углубились в коридор, ведущий к покоям Софьи Каджи, так и не встретив на своем пути ни единого человека. Казалось, что обитатели замка Змеиный Взгорок вымерли все до одного, хотя скорее всего они просто еще досматривали самые сладкие утренние сны.
Дверь тихонько скрипнула, пропуская троицу в спальню Гошиной мамы. Помещение не поражало воображение ни размерами, ни особо изысканной роскошностью обстановки, но зато казалось очень уютным, хотя и чуточку тесноватым. Ощущение тесноты вернее всего создалось из-за того, что в комнате находилось намного больше людей, чем Каджи ожидал здесь увидеть. Кроме Софьи, стоявшей возле раскрытого настежь окна и напряженно всматривавшейся в неуклонно светлеющее рассветное небо, здесь присутствовали еще трое незнакомых Гоше мужчин. Все, как на подбор, зрелые воины: подтянутые, серьезные и сосредоточенные. И лишь четвертый человек, которого Каджи не сразу заметил, так как он затерялся в углу комнаты, утонув в величественном кресле, выбивался из общего ряда. Этот больше походил на шустрого пацаненка, чем на опытного королевского кантиля. Хотя присмотревшись повнимательнее, Гоша понял, что возле камина весело болтает ногами и радостно лыбится, сверкая белизной зубов, вовсе не его ровесник, хотя комплекцией они и схожи. Но возраст улыбчивого юноши, хитро подмигнувшего ему в ответ на заинтересованный взгляд, точно уж перевалил за четверть века.
— И всё-таки я не понимаю, Свочик, зачем нужны такие чрезмерные предосторожности и изощренные хитрости, — негромко произнесла Софья, повернувшись к вошедшим в комнату, едва за ними плотно закрылась дверь. Каджи даже послышалось, что её тут же заперли на ключ, но, быстро оглянувшись, он увидел только своего сопровождающего, безмятежно привалившегося плечом к косяку.
А вот мама выглядела несколько встревоженной, хотя и тщательно скрывала свою обеспокоенность за внешней невозмутимостью. Но мальчик скорее сердцем угадал, чем увидел глазами: эту ночь она провела без сна, возможно так и не ложившись в кровать. Под глазами едва приметные темные тени залегли, прическа выглядит даже чуть более растрепанной, чем после вчерашней прогулки на лошадях, а кожа лица стала бледнее, точно женщину пожирают изнутри, как скоротечная болезнь, невысказанные вслух сомнения.
— В нашей службе, Софьюшка, предосторожности никогда не бывают чрезмерными, — успокаивающим тоном произнес Батлер, приблизившись к женщине и взяв её руки в свои ладони. — Скорее уж их всегда оказывается недостаточно. Но об этом начинаешь задумываться, только когда порученное тебе дело, казавшееся таким простеньким и незатейливым на первый взгляд, идет наперекосяк, потому что ты ослабил бдительность. И хорошо, если в итоге жив останешься. Это я, конечно, не об отбытии твоего сына в столицу говорю, а о некоторых предыдущих моих миссиях. После некоторых, весьма трагически закончившихся, ума прибавилось. И лучше предусмотреть заранее возможные нюансы, перестраховавшись, чем положиться на авось ...и однажды не проснуться. А хитрости... Знаешь, какая у королевских кантилей самая любимая поговорка в ходу? — Не дождавшись ответа, мужчина продолжил, мягко улыбнувшись краешками губ: — Вертлявой змее на хвост не наступишь.
— Ты можешь мне обещать, Своч, что приложишь все свои силы, дабы помочь Гоше, если он окажется в опасности в этом вашем гадюшнике, который зовется столицей? — Софья Каджи испытующе воззрилась на мужчину с таким видом, словно только от ответа Батлера зависело, отпустит ли она сына в поездку. — В этой жизни у меня остались только Гоша и Ирга, так что...
— Ты не права, Софи! — укоризненно и не вполне учтиво перебил женщину кантиль. — У тебя еще есть я — старый друг детства. Клянусь копытами Единорога, что даже ему самому, хвостатому, не позволю причинить вред ни тебе, ни твоим детям. И обещаю, что сделаю всё возможное, дабы отвести от вас беду, если она пожалует к нам в гости. Но надеюсь, ты сознаешь, Софьюшка, что я далеко не всесилен. Будь иначе, так и Риард был бы сейчас жив и здоров, и не потребовалось бы Гоше в таком юном возрасте взваливать на свои плечи обузу государственных забот.
— Хорошо, я тебе верю. Только смотри, не обмани меня. Иначе королевство заполучит такого врага в моем лице, что обитатели лесов по ту сторону Дымчатых гор покажутся всем маградцам идеалом человеколюбия и доброты душевной, — несмотря на грозность слов, женщина мягко высвободила свои ладони из рук Батлера и направилась к сыну. Обняв его и погладив по макушке, она через некоторое время отстранилась от Каджи, продолжая удерживать мальчика за плечи и с нежностью всматриваясь в его лицо, словно пыталась запомнить каждую черточку до мельчайших подробностей. — И ты, Гоша, тоже не подведи меня и не опозорь память твоего покойного отца. Как бы я ни сожалела, но вот и закончилось твое детство. А юности и не предвидится вовсе, сразу озаботишься взрослыми проблемами. И разочарования тебя ждут тоже не детские. Да, рано, но что ж поделаешь? Такова Судьба. Нелегко тебе там придется одному. Но ведь ты понимаешь, Гоша, что я не могу поехать с тобой в Маград? В Змеином Взгорке всегда должен находиться хотя бы один человек из рода Каджи.
Он всё прекрасно понимал, но боль от предстоящей разлуки с недавно обретенной мамой, сжавшая железной хваткой сердце и через мгновение заструившаяся горьким ядом по венам вместо крови, не стала ни легче, ни слаще от его понимания, чтобы там ни говорил разум. Мальчик с трудом сглотнул вязкую, тягучую слюну и еле-еле выдавил из себя вопрос:
— Но ведь мы еще увидимся, мам?
— Конечно! Как ты только мог подумать об обратном? — Софи удивленно изогнула бровь, всплеснув руками. — Жизнь ведь на твоем отъезде не заканчивается. Вот подрастет Ирга еще немножечко, чтобы я могла со спокойной совестью оставить на некоторое время Змеиный Взгорок под её с советниками присмотром, как я сама тут же первым делом к тебе в Маград примчусь. А потом настанет очередь сестры посетить столицу. Так и будем с ней кататься туда-сюда, пока тебе окончательно не надоест встречать и провожать гостей. Да и ты сам, возможно, сможешь приехать в Змеиный Взгорок, если государственные заботы потребуют твоего присутствия в этой части королевства. Так что смотри на жизнь веселей, сынок, не вешай нос.
Софья ласково провела ладонью по щеке юноши и, задержавшись на подбородке, чуть приподняла его растерянное лицо кверху. Встретившись взглядом с Гошей, она мимолетно улыбнулась:
— Но и задирать нос тоже не советую. И какие бы сладкие песни тебе ни пели придворные лизоблюды, надеясь хитростью склонить Тень Короля на свою сторону из-за личной корысти, не вздумай почувствовать себя важной, зазнавшейся птицей! Парить в небесах на ненадежных крыльях лести — сомнительное удовольствие. Помни, кто ты и откуда, — указательный палец Софьи изящно ткнул в сторону камина. — Ты не "птица", ты "змей"!
Каджи перевел взгляд с мамы на стену, повернувшись вполоборота. Только что взошедшее солнце вовремя высветило висевший там щит с семейным гербом, скользнув золотистым лучиком по серебряному крылатому змею, раскрывшему зубастую пасть и изогнувшемуся в попытке взлететь навстречу темно-синему ночному небу, усыпанному звездочками. Потом луч пробежался и по буквам девиза, красивой вязью выступающим на извивающейся бронзовой ленте, прикрывающей низ щита: "Честь и мудрость, верность и любовь".
— Я это помню, мама, — уверенно произнес мальчик, мысленно признав, что обозначенные ценности на девизе рода Каджи его вполне устраивают.
— Вот и прекрасно! Ведь написанное на нашем гербе не просто слова, это образ жизни твоих предков. Поэтому я вправе ожидать от тебя, сынок, что и ты при решении важных вопросов будешь опираться на семейные ценности и поступать по совести, даже если жизнь и окружающие начнут активно подталкивать в противоположную сторону... Дай-ка, я еще разок обниму тебя на прощание.
Женщина прижала Гошу к себе, и он услышал как гулко и торопливо бьется её сердце. На короткий миг у него защипало в глазах от навернувшихся слез. Правда, тот юноша, что стал уже достаточно взрослым для самостоятельной жизни вне семьи, их тут же прогнал:
— Ну, мам, ладно тебе... Сама же сказала, что скоро увидимся.
Софья нехотя разомкнула объятья, напоследок троекратно расцеловав свое рано повзрослевшее чадо, и, не удержавшись, отпустила на волю скупую слезинку, тут же поймав её, будто редкую драгоценность, шелковым платочком. Опустившись на краешек кровати, она жалобно глянула на притихшего Батлера и кротко вздохнула:
— Делай, что требуется, Свочик. И уходите из замка побыстрее, не терзайте душу.
Королевский кантиль понимающе кивнул, но вначале захотел еще раз пообщаться со своими сослуживцами, томящимися в комнате от безделья:
— Мы с вами уже вроде бы как всё обсудили вчера, определив ближайшие задачи для каждого, но хочу напомнить, что требую строжайшего соблюдения секретности. Влас, Прокл, хоть вы и обзавелись новым поручением, выбыв на длительное время из этой операции, но вас мое требование тоже касается. Отныне ваша первостепенная забота — оборотни и их странно-необычное поведение. Постарайтесь разузнать как можно больше об их новых повадках, и о том, как одному из них удалось так далеко забраться от Дымчатых гор, оставшись незамеченным. Интересует так же та легкость, с которой он очутился в тылу у Серых Стражей. Кому-то из вас придется нанести им визит. Ну и заодно просто за обстановкой в этой части королевства понаблюдайте, особенно внутри Змеиного Взгорка и в его ближайших окрестностях. Результаты докладывать по мере поступления информации лично мне, а так же не забывайте делится узнанным с Софьей. В обоих случаях — только устно! Никаких воронов, никакой королевской почты, никаких гонцов, никаких оказий даже через трижды знакомых кантилей! Вопросы есть?
— Один имеется, — солидно пробасил доселе внимательно слушавший мужчина, обладатель насупленного взгляда исподлобья.
— Слушаю тебя, Влас, — Батлер обеспокоенно взглянул в сторону окна: комнату постепенно, но неуклонно затапливало солнечными лучами. — Только покороче, время поджимает. Скоро весь посад проснется, и не хочется с кем-нибудь случайно столкнуться на выходе из замка. Сам понимаешь, мы не через парадный выход отбываем.
— Я так понимаю, что наша миссия настолько законспирированная, что мы о ней даже регенту, к примеру, не можем рассказать, как бы он ни настаивал, не говоря уж о других?
— Вряд ли принц Петр приедет поохотиться в здешних лесах, так что встреча с регентом вам не грозит. Но понял ты правильно. О деле — язык за зубами, кто бы ни задавал вопросы. А о чем другом поболтать с собеседниками, я не сомневаюсь, вы найдете. И убалтывайте их так, чтоб не вы, а они перед вами души наизнанку выворачивали. Вас двоих учить ни к чему, как добывать нужные сведенья.
— Вот теперь всё ясно! — расплылся в улыбке уже не казавшийся хмурым букой Влас, обрадованно толкнув напарника локтем в бок. — Развлекаемся по полной!
— Развлекайтесь, развлекайтесь, только не как в прошлом году в унгардской столице. Здесь некому будет после вас трупы по углам и шкафам прятать, действуете в одиночку, — криво, но вполне добродушно усмехнулся кантиль, поворачиваясь к Каджи. — Садись за стол, Гоша. Пора нам с тобой обличье сменить, чтоб дорога до столицы была гладкой и ровной, без помех и засад.
Мальчик послушно выдвинул стул, устраиваясь за небольшим столом на резных ножках, хотя мысленно недоумевал. Похоже, его гримировать собрались? Если судить по той хламиде, что на нем одета, то Свочу придется шибко постараться, подгоняя личико Гоши под выбранный образ сына землепашца-неудачника или бродяги-оборванца. Обноски и тому, и другому впору подошли бы.
Батлер запустил руку запазуху и вскоре выложил на стол четыре схожих медальона. Богатыми их не назовешь, но и на магловский ширпотреб они не походили. Длинные и толстенькие цепочки из оригинально перевитых серебряных нитей-проволочек. Висюлька похожа на гладко отшлифованную каплю из черного гранита, — тучную, набухшую и готовую вот-вот сорваться вниз. Она бы и не против отделиться от цепочки, да только затейливое обрамление опять же из серебряных нитей, опутавшее края капли, словно ажурная паутина, мешает. На выпуклой поверхности камня Каджи успел рассмотреть выдавленный золотистый символ, похожий на тот, каким у маглов в математике обозначают бесконечность. Хотя приглядевшись к неровности оттенков золотого, мальчик увидел, что знак больше похож на ленту Мёбиуса, сложенную восьмеркой. От неё вокруг расходились неравномерные, частые и тонкие радужные лучи, символизирующие, по всей видимости, полярное сияние. В крайнем случае, именно оно вспомнилось почему-то.
Отодвинув три медальона в сторону, Своч подцепил ногтем крышку оставшегося, откинув ее вверх. Оказывается, камушек был полым внутри. Хотя так юноше только показалось на первый взгляд. Вообще-то изнутри медальон напоминал использованную пудреницу: в нижней половинке круглая неглубокая выемка, ничем не заполненная, а в верхней — нечто отдаленно похожее на старое-старое зеркальце, до крайности помутневшее за несколько сотен лет хранения в сыром помещении. Но муть зазеркалья выглядела весьма странно. Она не стояла на месте, а клубилась, завихрялась и ежесекундно меняла свои туманные очертания, словно по ту сторону стекла хаотично разгуливал ветерок, налетая то с одного бока, то с другого, а то и вовсе ввинчиваясь спиралью в самый центр нарождающейся мини-галактики. Крохотные точки, фосфорными глазками изредка подмаргивающие Каджи изнутри туманности, направили мысли мальчика на астрономические сравнения.
— Что это такое? — заинтересовавшись, Гоша протянул руку, намериваясь поближе рассмотреть положенный перед ним медальон.
— Мы, кантили, прозвали этот оборотный медальон "Слезой Химеры", — Батлер ловко перехватил запястье юноши на полпути к цели. — С его помощью можно легко сменить внешность. При нашей-то работе — вещичка незаменимая. Жаль только, что крайне редкая. Насколько я знаю, "Слез Химеры" существует не более двух десятков. Конечно есть и тайные владельцы, не афиширующие свое обладание оборотным медальоном, но и их вряд ли много... Мне нужна твоя кровь, Гоша.
Своч без проволочек сграбастал со стола маленький изящный стилет, которым Софья вскрывала сургучные печати на полученных письмах, и, развернув ладонь юноши, быстрым уверенным движением ткнул тонким холодным жалом оружия в безымянный палец. Если Батлера выгонят с тайной службы короля, то он запросто может устроиться к маглам в поликлинику кровь на анализы брать. Возьмут без проблем, тем более что мужчины там, где в коллективе преобладают женщины, на вес золота. Особенно такие видные, статные, немножко таинственные и загадочные, все из себя благородные до умопомрачения, — одним словом, симпатичные. Дело за малым: переместиться в другое измерение. Желательно в родное для Каджи, заодно и их с Янкой туда прихватив.
Палец юноши обожгло резкой, но не сильной болью, и на его кончике вспухла капелька крови. Батлер вовремя успел поднести к Гошиной ладони медальон, иначе пришлось бы маме потом пятно со стола выводить. Капля упала точнехонько в центр "пудреницы". Каджи с изумлением смотрел на то, как она моментально впиталась в камень, точно в промокашку. Только в отличие от полезной иногда бумажки, на дне выемки от крови не осталось и следа. Спустя секунду на второй половинке медальона туманные завихрения приобрели поначалу нечеткие, но постепенно все более уплотняющиеся очертания человеческой фигуры. Без одежды, разумеется. А еще через некоторое время крошечный человечек в зазеркалье представлял собой многократно уменьшенную Гошину копию, безучастно поглядывающую на свой оригинал.
