Он ведь не мог быть там? Ведь не мог?!
Из шока меня вывело негромкое, но грозное покашливание принца. Смех мгновенно стих, а с ним и другие посторонние звуки, мешающие Его Высочеству Эйросу Найму молвить слово. И сказал он следующее:
— Я еще не начинал! Просто моей дорогой женушке по нужде приспичило.
В ошарашенном молчании прозвучало не менее ошарашенное:
— Так в храме отхожее место есть.
— Благодарю, — с наигранным радушием ответил Эйрос, криво улыбнувшись, а потом схватил меня за руку и потянул назад в храм.
Смех, грянувший после того, как закрылась дверь, был на столько громкий, что мне показалось, храм сейчас развалится на части.
Выдернув свою руку, я спокойно вернулась в круглую комнату.
— Что уже не нужно? — попытался поддеть меня Эйрос.
Переведя на него безразличный взгляд, я, стащив простынь со стола, забралась на него, прилегла, после чего спокойно сказала:
— Разбудишь на закате.
Недолго думая, светлый устроился рядом (благо, стол был широк), дотронулся до моего плеча и взволновано спросил:
— Хейса, что случилось?
— Ничего, — ответила я, дернув плечом.
А я ведь даже не написала Илису, что выхожу замуж. И, вообще, за целый месяц ему и весточки не послала. Он, наверное, волнуется. Да и я скучаю, что уже мерещится мне начал. И самое противное то, что я вспомнила о нем только из-за того странного эльфа.
— Хейса, почему ты мне до сих пор не доверяешь? — Рука вернулась на прежнее место. — Мы с тобой столько прошли вместе, даже женились...
— Эйрос, — оборвала я его уставшим голосом, — брак у нас липовый и заключен он был только из-за выгоды. Доверять я тебе не обязана и, кажется, я уже не раз упоминала об этом. Поэтому, пожалуйста, дай мне поспать, потому что ночью я так и не выспалась.
Он ничего не ответил и даже руку убрал, а потом я услышала тихий голос:
— Ты мне нужна, не только как подставная невеста. Но и как женщина, потому что я влюбился в тебя.
Я ничего не сказала, лишь медленно и размерено задышала. Он, конечно же, не поверил, что я могла так быстро заснуть, но тоже ничего не сказал.
В молчании мы дождались заката, поскольку заснуть так и не смогли.
Глава семнадцатая
Прощальное письмо матери
На закате я и мой поддельный муж, под поздравительные выкрики и громкие хлопки, покинули храм Великой Матери Прародительницы. Нас тут же взяли в оборот гости, требуя обязательно выпить с новоиспеченной парой за их счастья и любовь. Мы пили с неохотой, вымучено улыбаясь, и держась друг от друга на приличном расстоянии. Изображать из себя счастливых новобрачных не было настроения даже у принца, не говоря уж обо мне. Но гости наше состояние отнесли к смущению и усталости, поэтому задерживать нас долго не стали.
Не успела я дойти до своей комнаты, как меня в оборот взяли уже тетеньки, которые перед походом в храм просвещали меня в дела послесвадебные и сейчас требовали от меня отчет о том, как эти дела прошли. Не устала бы я так сильно и не было б у меня такое паршивое настроение, то я мстительно нашла, чтобы рассказать. Но настроения не было даже на эту мелкую месть, поэтому пообещав тетенька рассказать все потом, я быстренько ретировалась в свою комнату. В комнате никого не было. Азирия осталась с гостями напиваться дармовой выпивкой.
Решив быстренько переодеться и присоединиться к ней, я уже сняла платье, как в дверь тихо, но уверенно постучали. Пришлось быстро натягивать платье назад, чуть его не порвав, а потом со злостью открывать дверь, за которой оказался Евтей.
— Неужели, Вы тоже пришли расспросить о том, как все прошло? — с раздражением поинтересовалась я, удивленно приподняв бровь.
— Что прошло? — с непониманием спросил Евтей, но потом понял, смутился и, отведя взгляд, пробормотал: — Да я, вообще-то, не за этим.
— Тогда проходите, — милостиво разрешила я, приглашающе махнув рукой.
— Да я ненадолго, — ответил он, но в комнату вошел. — Тут вот какое дело, — начал Евтей, так и не решаясь поднять на меня взгляд. — Последнее правило свадебной традиции священко заключалась в том, что жена сутки должна провести в храме Матери Прародительницы. Делается так для того, чтоб блуждающие духи, которые все же не испугались людей, не смогли причинить девушке вред, так как запах "грешной крови" должен исчезнуть только спустя цикл солнечно-лунного круга. При этом девушка не должна ничего есть, только пить воду, которую перед свадьбой осветили солнечными и лунными лучами в храме. Еще нельзя спать, чтоб духи не нашли ее в царстве снов.
— Получается единственное, что остается — это чинно сидеть, ожидая пока наступит рассвет? — уточнила я уставшим голосом.
Вот почему нельзя было пожениться по законам светлых, или на худой конец темных? Но нет же, ему приспичило именно по традиции священко! Или он думал, что если меня быстренько не окольцевать, то я сбегу, наплевав на сделку? Эх, а какая прельстительная оказалась идея. Жаль, что теперь я смогу ее осуществить только через два года.
— Ты можешь взять с собой книгу, — слишком будничным тоном предложил Евтей, словно сам не раз использовал такой способ при отсидке в храме. — У меня прекрасная библиотека, — добавил он, тем самым потвердев мою мысль.
— Спасибо, но у меня есть одна книга, которую я хочу перечитать, — вежливо ответила я.
— Замечательно, — продолжал будничным тоном хозяин, слегка размахивая руками, как обычно делают, когда нервничают, или чувствуют себя неуместно. — Тогда ложись ты пораньше спать, а за час до рассвета тебя накормят и отведут в храм.
В ответ я лишь кивнула головой. Евтей хотел, было, мне подбодряющее улыбнуться, но улыбка вышла слишком натянутой. Попрощавшись, он поспешно умчался, на ходу пожелав мне приятных снов.
Интересно, а принц знал о заключительной части нашей свадьбы? Интуиция мне подсказывает, что знал и попросил Евтея мне заранее не говорить. Не зря же хозяин "Ровной Хаты" так странно себя вел, словно боялся, что я откажусь, соберу вещи и уеду. Два дня назад я бы так и поступила, а сейчас для побега нет предлога. Притом я сама согласилась на эту свадьбу, так что остается злиться только на себя.
Переодевшись в свою любимую ночную рубашку, я достала свисток для шершина, чистые листы с чернилами и принялась писать письмо Илису.
Первая проба объяснений и рассказов заняла у меня два листа и получилась, признаться, полнейшая бессмыслица. Вторая проба заняла лист, третья десять строк, где я написала, что случилось в Лэстэрине, что меня пытались два раза убить, и что я заключила фиктивный фрак с Эйросом. Об остальном я решила поговорить с ним при встрече. По моим подсчетам она должна будет произойти через пару месяцев, когда я вернусь в свое графство.
Не представляю, как я буду жить в замке Крыльев Кая. Хоть светлые и темные соблюдают дружеские отношения, но за глаза мы все равно друг для друга слов не жалеем. А тут еще дроу станет их королевой. Хотя ради того, чтобы увидеть выражения лиц братьев и подданных Эйроса, когда он будет представлять меня, я бы непременно съездила в Светлые земли.
Свистнув в свисток, я легла спать, представляя какое будет выражение лица у Илиса, когда он будет зачитывать мое письмо.
* * *
Разбудила меня незадолго до рассвета Аза. Она была уставшая и еще слегка поддатая, и перегаром от нее разило с трех шагов.
— Ты еще, что ли не ложилась? — сонно спросила я, переодеваясь в свадебное платье.
— Я, как твоя покровительница, должна проследить за заключительной частью свадьбы, — хмуро ответила она и смачно зевнула, прикрыв рот ладошкой. — Правда, узнала я об этом минут десять назад, когда спать идти собралась. Вот только тетенька меня и слушать не стала. Всучила в руки поднос с едой и кувшин, приказав еду скормить, а кувшин отдать. И строго-настрого велела привести тебя в храм, когда первый луч солнца коснется земли. Так что давай, жуй быстрей, а то я валюсь с ног.
Когда я через силу доела завтрак, который своей жирностью и сытностью напоминал завтрак, обед и ужин, собранный на одной тарелке, она всучила мне в руки кувшин с водой и собиралась уже отвести меня в храм, как я хмуро попросила:
— Дай книгу.
— Какую книгу? — с недоумением протянула она, так заразительно зевая, что я еле сдержалась, чтоб не вторить ей.
— Которую тебе Дэрек дал, — с неохотой пояснила я, сильнее прижимая кувшин правой рукой к груди и придерживая его горлышко левой.
— Так я ее выкинула, как ты и сказала, — пожала она плечами, разведя руки в разные стороны.
— Аза, с каких пор ты поступаешь так, как тебе говорят? — усмехнулась я.
Она мне коварно улыбнулась, но книгу достала и с немым укором: "А ты выкинуть хотела!" протянула мне. Вот только я взять не смогла, потому что кувшин был большой, притом с незакрытым горлышком, поэтому нести его приходилось аккуратно. Подруга все поняла, так как кувшин несла с поддержкой из двух кос, и книга осталась в ее руках.
— Возьми еще со стола письмо, — вспомнила я на пороге и, не дожидаясь вопроса, пояснила: — Хочу Илису о свадьбе рассказать.
— Я думала, ты ему давно написала, — ответила Азирия, всовывая письмо в середину книги.
— Не до этого было, — со вздохом призналась я, чувствуя себя при этом последней светлой сволочью.
Подруга похлопала меня по плечу, и я ответила ей грустной улыбкой. До храма Великой Матери Прародительницы мы дошли в молчании.
Столы возле храма опустели, гости разбрелись по домам и постоялым дворам, чтоб к вечеру выспаться и прийти на продолжения праздника. А там говорят, через два дня еще кто-то жениться собирался, так что праздник обещает затянуться надолго. Хотя у священко лето — это один длинный-предлинный праздник.
Оставленный гостями бардак убирали работники "Ровной Хаты", которые со мной приветливо здоровались, поздравляя с новой ролью жены. Я с радостью принимала все поздравления, поймав себя на мысли, что не так уж и плохо жениться по традиции священко. Она не хуже и не лучше нашей. Так что правильно говорят: "О традициях не спорят!".
Азирия довела меня до храма, а потом и до круглой комнаты и, положив книгу на стол, попрощалась.
Когда прозвучал звук закрывающейся двери, я горестно вздохнула, обвела комнату печальным взглядом и, поставив кувшин на боковой стол у стены, залезла на стол в центре комнаты, который был услужливо накрыт пледом и двумя широкими подушками с вышитыми ветками можжевельника, чьи голубые ягоды блестели, словно озорные голубые глазки. Поудобнее умастившись на них, я открыла книгу и, отложив в сторону скользнувшее со страниц письмо, принялась читать когда-то самую романтическую и желанную для меня историю. Книга была большой, а история длинной и запутанной, поэтому ее вполне хватит до следующего рассвета.
Шершин появился, когда луч солнца зацеплял лишь край "окна" на потолке и мне пришлось зажечь свечи, найденные в шкафу. Он устало плюхнулся на подушку и несильно укусил мою протянутую руку. Видно сильно злился за то, что гоняю его за этот месяц больше, чем обычно.
— А я совсем забыла тебе еды взять, — вспомнила я, за что получила еще один укус. — Найдешь Азирию, она тебя и накормит. Договорились?
Кусаться он не стал, принимая такой вариант событий. Я уже хотела засунуть письмо в сумку на груди шершина, как она оказалась занятой. С удивлением я достала из конверта без подписи письмо, которое было сложено в несколько раз и, когда расправила, ошарашено пробормотала:
— Какого светлого?!
Письмо было написано аккуратным, ровным, хотя скорее строгим почерком и гласило оно следующее:
" Если ты читаешь это письмо, значит, мне удалось её провести, и я смогу поведать тебе правду. Чтоб рассказать историю целиком не хватит и дня, не то, что письма, поэтому мне придется многое сократить.
Всё началось с того времени, когда я и твой отец только поженились. Тогда меня посетила Хозяйка Порока, которая поведала мне, что у меня через год родится двойня, и девочка в скором времени умрет. Я не поверила ей, даже когда у меня и, вправду, родился мальчик и девочка. И не верила до тех пор, пока у тебя не пробудился дар некроманта и тебя не попытались убить. Тогда я и поняла, что убийц интересовало именно твое отношение к семье Лайн, а не королевской — дроу. Мне пришлось повторно встретиться с Хозяйкой Порока и потребовать от неё ответов. Но она мне толком ничего не рассказала, а лишь намекнула, что если я хочу видеть свою дочку и дальше в добром здравии, то её должны воспитать как темную, а не дроу.
В детстве ты, скорей всего, думала, что тебя никто не любит и все игнорируют. Но на самом деле, я не разрешала никому к тебе подходить из-за страха, что очередная служанка может оказаться убийцей. Из-за этой опеки многие из нашей семьи стали тебя ненавидеть ещё с детства. Особенно Генрия, с которой мы постоянно ругались и ссорились. Я подозревала всех и каждого, боясь подпустить к тебе даже отца и брата. А мне... мне было стыдно смотреть тебе в глаза и видеть там боль одиночества.
Первым не выдержал твой отец и, когда тебе исполнилось четыре года, он решил тебя забрать... но все закончилось тем, что я объявила его предателем и изгнала из Лунного леса. Я понимала, что он прав, но пересилить себя не могла. И с каждым днем понимание того, что я держу тебя в Лэстэрине, словно в клетке, было для меня невыносимо.
Мне нелегко далось то решение, но я всё же отправила тебя к графу, освободив от своей опеки и позволив стать темной. Я много раз хотела тебя забрать, особенно когда на тебя совершили первое покушение, но граф мне не позволил, заявив, что эти дела касаются только семьи Лайна. Мы сильно поругались, из-за чего наши и так не слишком теплые отношения оборвались на корню. Но о твоей жизни меня информировала Ринма, которая исправно мне служила, пока её не убили... Я знаю, она делала всё, чтоб уберечь тебя, и её жертву я буду помнить до конца своих дней, которых осталось мизерно мало. Скорей всего, когда ты получишь письмо, я буду уже мертва. Но это не так уж важно. А важна вторая семья твоего отца.
Помнишь, я тебя рассказывала, что твой отец потом повторно женился и у него даже родился сын? И оказалось, что его вторая жена дракон, с которой он расстался после рождения... точнее, перерождения сына? Так вот имя, которое он дал сыну, было Котеназаран. Ты умная девушка, поэтому должна понимать, о ком именно я пишу. Поэтому я хочу тебя предупредить: остерегайся его. Зачем драконы полезли в политику Светлых земель мне не важно, но твоя роль в этом деле меня беспокоит. Я уверена, он знает кто ты. Так что делай выводы, потому что от ножа в спину не спасет ни одна преданная клятва.
Береги себя и прощай. И запомни: ты и Вальмир для меня самые дорогие дроу на свете.
Я всегда люблю тебя и Вальмира.
Мама"
В непонимании я перечитала письмо еще раз, и потом еще, и еще. Я перечитала его столько раз, что, казалось, могла переписать, не подглядывая в оригинал.
Не отдавая отчета своим действиям, я медленно слезла со стола, не выпуская письмо из рук, потом медленно прошлась по коридору и вышла из храма.
