— Уходи!
Она не ответила, а лишь отрицательно покачала головой.
— Уходи! — повторил паренек, не скрывая угрозы.
— Нет! Я останусь с ним.
Грино посмотрел на начинающее светлеть за окном небо. Он впустую тратит время на уговоры. Судьба жестоко накажет за промедление. Девушка не должна быть тут, не должна видеть... Для ее же блага.
— Во-о-о-н!!! — рявкнул дракон.
Неизвестно откуда взявшийся ураганный ветер вынес Еланту за пределы замка и, швырнув ее на землю, с громким стуком захлопнул ворота. При падении девушка больно ударилась, но нашла в себе силы подняться. Она на негнущихся ногах подошла к двери и толкнула створку, но та даже не шелохнулась.
— Открой! — Еланта что есть силы заколотила по ней кулаками. — Пусти меня к нему! Пусти!
Крики девушки перемешивались со всхлипываниями и глухими ударами по двери, но лишь тишина была ей ответом. Обессилев, Еланта прислонилась к потемневшим от времени досками и, скользнув по ним спиной, опустилась на землю, где, поджав колени и уткнувшись в них лицом, разрыдалась...
Девушка не заметила, сколько времени просидела, прислонившись к обшивке ворот, как тьма уступила место солнечному свету и лес наполнился птичьими трелями. Мирослав умер, и ее душа умерла вместе с ним. Она — убийца... Она убила не только человека: своими руками погубила любовь, счастье, надежду — все, что было так безумно дорого и так необходимо. Как жить дальше?.. Зачем жить?.. Для кого?..
— Еланта... — такой знакомый, родной голос. Но это не может быть Мирослав. Это не он... Его нет... Нет...
Нежное прикосновение к вздрагивающему плечу. Шорох одежды опускающегося на землю человека.
— Это я! Ну, посмотри же на меня!
Девушка медленно подняла голову и замерла. Ее зрачки расширились от ужаса. Перед ней на коленях стоял Мирослав.
— Нет! — она медленно покачала головой. Оборотень мертв. Это призрак. Странно, но выглядит, как живой... И куртка на нем другая, не та, в которой он умер... Казалось, дотронься до него — и почувствуешь тепло кожи...
Еланта, не веря в реальность происходящего, протянула руку к его груди... Он перехватил ее, поцеловал. Прикосновение теплых мягких губ...
— Нет! Не может быть! — девушка вырвала ладонь из рук Мирослава. Оттолкнув его, вскочила на ноги и отбежала в сторону. — Ты! Ты умер! Тебя нет! Я схожу с ума!
Мужчина поднялся, сделал пару шагов к ней:
— Я жив!
— Не подходи ко мне! — она отступила. Ее затрясло, по щекам покатились слезы.
— Еланта, не бойся... Позволь мне все объяснить... пожалуйста, — как можно спокойнее и мягче попросил молодой человек, чувствуя, что у Еланты начинается истерика.
— Отправляйся в свой мир мертвых! — она попятилась от него. — Оставь меня в покое!
— Еланта, ты спасла меня! Избавила от проклятия! — Мирослав медленно приближался к ней.
— Нет... не подходи... — девушка продолжала отступать.
— Мне нельзя было тебе рассказывать о ритуале... Проклятие могла снять лишь женщина, готовая пожертвовать своим счастьем, своей любовью...
— Но... но ты вынудил меня... Я бы не смогла... — с сомнением произнесла Еланта.
— Если бы твоя любовь ко мне не была сильной, чистой и искренней, меч никогда бы не исполнил своего предназначения, или ты бы тоже была мертва, — заверил ее Мирослав. — Это правда.
Девушка остановилась, совершенно растерянная и ошеломленная. Просто поверить? Такого не бывает, чтобы умерший сам по себе воскрешался. Бред! Сумасшествие какое-то! Магия! Тут же вспомнился странный мальчишка, перенесший ее в Лесной замок, и о котором она совсем позабыла. Он — некромант, или как там таких магов называют. Это он поднял тело и заставил его двигаться. Но зачем? Для чего? Посмеяться над ней? Напугать?
— Не бойся. Я, действительно, живой! О, Создатель! Да как мне убедить тебя?! — вскричал Мирослав. Он отчаянно пытался отыскать доказательство, которое не оставило бы сомнений у Еланты. Показать ей Грино во всей красе истинного облика — еще больше напугать. Да и согласится ли дракон? Попросить Марту подтвердить его слова? Но поверит ли ей девушка? Остается одно: дать прочесть описание снятия проклятия в магической книге и надеяться, что Еланта сочтет это убедительным. — Еланта, ты слышала, что магические книги никогда не лгут?
— Да...
— Одну такую книгу я нашел в подвале на пепелище деревни, которую сжег мой отец, — смешанные чувства отразились в глазах девушки: и удивление, и испуг, и любопытство. Немного подумав, молодой человек продолжил: — Похоже, я должен все рассказать... Мой отец, граф Энторский, жестоко наказал своих крестьян. За это деревенская ведьма, бабка Марты, прокляла и его, и меня. Прозвище у родителя было Волк... Отца на охоте загрызли волки... Говорили, что он умер, не зная о беременности жены... А я... — комок подкатил к горлу, Мирослав замолчал: он не хотел, чтобы она его жалела, и засомневался, надо ли выкладывать тяжелую правду. Но она должна знать все... Все, чтобы поверить. И он продолжил: — Я... Сначала зверь тихо дремал во мне, но потом он все чаще и чаще стал давать о себе знать, пока... — молодой человек тяжело вздохнул: в его длинной жизни было много такого, о чем не то, что говорить, вспоминать тяжело. Нет, сейчас всего говорить нельзя. Может быть, потом... — Я забрел на пепелище одной деревни... Это оказалось то селение, которое сжег мой отец. Спустя столько лет там до сих пор дымятся бревна, и ничего не растет, а в завывании ветра можно услышать крики людей и шум пламени. Среди пепла я нашел старую книгу, совершенно нетронутую огнем. В этом фолианте, как потом оказалось, описывался способ снятия моего проклятия... Самым простым оказалось добыть шип Снежного дракона и сделать из него меч... Остальное ты уже знаешь...
Он приблизился вплотную к замершей в нерешительности и сомнениях девушке.
— Так решила Судьба, — мужчина приподнял ее голову за подбородок, приблизил свое лицо к ее лицу. — Кто мы такие, чтобы с ней спорить? — и, обняв одной рукой, поцеловал.
Еланта хотела вырваться, но...
Звук пощечины вспугнул мелкую птичку, осмелившуюся слишком близко приземлиться около пары молодых людей.
— Оу-у-у!.. — Еланта потрясла горящую от удара руку. — Это тебе за то, что меня напугал!
— Заслужил, — улыбнулся Мирослав, потирая щеку, на которой остался след от ладони.
Тут же отпечаток руки девушки украсил вторую щеку мужчины:
— За то, что пришлось мне испытать! — но тот даже не шелохнулся, хотя улыбаться перестал.
Отчего-то Еланта почувствовала себя лучше и, не долго думая, ударила молодого человека в живот, потом еще раз и еще. Затем замолотила по нему кулаками, куда приходилось, громко вспоминая, за что ему причитаются такие ласки. С каждым ударом Еланте становилось все легче и легче. Страх, боль, обида медленно покидали ее, а вместе с ними уходили и силы. Мирослав стойко сносил наказание и лишь слегка морщился, когда ее кулачки слишком чувствительно прикладывались к едва затянувшимся ранам от серебряных стрел. Только когда она, совсем обессилев, опустила руки и уткнулась носом в его грудь, обнял ее и крепко прижал к себе:
— Прости...
— Не думай, что я так быстро тебя прощу, — обиженно сказала девушка, посмотрев на него.
— Готов всю жизнь вымаливать прощение. Что для начала я должен сделать?..
— Показать ту книгу.
Эпилог
...Михал ждал этой неприятной встречи на постоялом дворе в деревеньке Стрежки, что в дне езды от Иверы. Он отказался принимать бывшего оборотня в Ивере, в которой вовсю трудился королевский маг, ставя защиту от магических проникновений на территорию крепости. Молодой лорд нервничал и даже не пытался скрывать этого от посторонних. Он согласился поговорить с Мирославом лишь потому, что так нужно. Так заведено — просить руки у старшего мужчины в роду. Демоны бы побрали этот дурацкий обычай! Но Кая наотрез отказалась выходить замуж, пока граф Иверский не соблюдет все обязательные ритуалы. Еланта настаивала, чтобы подобную возможность Михал предоставил и ее жениху, тем более, что брат убедился в его благородном происхождении. Для этого графу пришлось подать прошение королю, добиться, разумеется, за хорошее пожертвование в королевскую казну, передачи замка Энтор его законной владелице, после чего поднять все энторские архивы и отыскать записи о проклятии и рождении Мирослава. Будь он еще трижды проклят!
Молодой человек не боялся встретиться с Мирославом в честном бою, особенно теперь, когда, по словам сестры, тот стал обыкновенным человеком. Михал опасался, что будущий зять расскажет Еланте, кто истинный виновник нападения на ее эскорт. Граф Иверский не хотел смерти сестры... Сейчас юноша не мог понять, как ему вообще пришло в голову отдать такой приказ. За короткое время столько всего произошло, что этот поступок стал казаться глупым, жестоким и до отвращения подлым. Он помнил, как перед приближающейся смертью попросил прощения у Еланты. Тогда духа не хватило объяснить, что именно за этот случай. Не хватит духа и сейчас все рассказать. Но сестра простила... За все простила... Больше всего Михал тревожился, что об этом постыдном деянии узнает Кая. Что самый дорогой на свете человечек станет презирать и, самое страшное, бросит его. Он не может ее потерять! Никогда! Он готов на все, лишь бы она осталась с ним.
Мирославу было все равно, где состоится их разговор, лишь бы все закончилось как можно быстрее и он бы наконец-то осуществил свою мечту стать обыкновенным человеком и обзавестись семьей. Надо соблюсти приличия и честно попросить руки любимой у ее брата — он попросит, как бы ему это было неприятно. Конечно же, он выслушает подобную просьбу от Михала и даст свое благословение, хотя крайне не согласен с выбором Каи. Главное, держать себя в руках, чтобы не разрушить хрупкое перемирие.
Он уверенно вошел в комнату, где помимо графа Иверского находились свидетели: капитан Иверы и Его Святейшество Энторской церкви Аронт ІІ, любезно согласившийся представлять сторону бывшего оборотня, — и невольно улыбнулся, увидев, как рука Болеслава легла на рукоять меча. Его улыбка заставила лорда Михала нахмуриться и поспешно приступить к обсуждению дел.
Встреча прошла быстро и довольно мирно, несмотря на то, что в помещении ощущалось сильное напряжение, исходящее от молодых людей. К всеобщему удивлению, Михал и Мирослав с честью прошли это испытание. В заранее подготовленные брачные договоры не было внесено изменений. Все улажено, подписи поставлены.
— Оставьте нас наедине, — неожиданно для всех попросил Мирослав и пристально посмотрел в глаза Михалу.
— Милорд? — Болеслав встревожено спросил у своего господина.
— Оставьте нас, — распорядился граф Иверский.
Воин поклонился и вышел за дверь, его Святейшество немного помедлил, но последовал за капитаном.
О чем разговаривали бывшие враги осталось тайной, но когда Мирослав выходил, он остановился в дверях и произнес:
— Если узнаю, что она плачет из-за тебя, я приду.
