Увидев друзей, Артём нахмурился, отодвинул от себя тарелку, и в ожидании взрыва придворные вжали головы в плечи. Но принц не произнёс ни слова. Ледяными глазами он проследил за тем, как камийская мечта чуть ли не на руках протащила Диму через зал, заботливо усадила за стол и устроилась рядом.
В абсолютной тишине Маруся наполнила бокал вином и сунула его в руку Дмитрия:
— Выпей, это придаст тебе сил.
Шоколадные глаза затопило ледяное серебро, руки сжались в кулаки, а лицо скривилось в болезной гримасе. Казалось, принц сейчас вскочит на ноги, закричит, или, хуже того, начнёт метать молнии, но он продолжал сидеть и смотреть на брата. Дима сжал хрустальную ножку бокала, улыбнулся Марусе и залпом выпил вино. Терпкая влага бальзамом потекла по пересохшему горлу. В голове приятно зашумело, мышцы расслабились, и, выронив бокал, маг повалился на стол.
— Его нужно уложить в постель, — громко сказала Маруся.
— Обойдётся! — зло фыркнул принц, вскочил и в бешенстве заорал: — Все вон!
Ужас сорвал камийцев с мест. Роняя стулья и толкая друг друга, они ринулись прочь из зала. Аристократы, гвардейцы и рабы воющей кучей сбились в дверях. Они пинались и толкались, насмерть затаптывали упавших, и рвались в коридор, чтобы оказаться подальше от гнева правителя. А тот, словно не замечая царящего у дверей хаоса, медленно поднялся, обошёл стол и стал угрожающе наступать на друзей.
— Что вы себе позволяете?! — брызжа слюной, проревел он. — Вы позорите принца Камии! Вы понимаете, что за помощь ему я должен убить вас?
— Так убей, — спокойно сказала Маруся. — И не тяни. Мне противно смотреть на тебя, Тёма!
— Значит, так вы заговорили? Вы — ничтожества, но я не убью вас. Я держу слово! За вашу дерзость ответит он!
Артём ткнул пальцем в спящего Диму.
— Хватит, Тёма, ты заигрался! — испуганно вскрикнул Валечка, но принц лишь язвительно фыркнул и пропал, прихватив с собой брата.
Ричард, Маруся и Валентин в ужасе смотрели на то место, где только что стоял Артём.
— Он... — начал было инмарец и отшатнулся: к его ногам упало окровавленное тело Дмитрия.
От плаща и рубашки остались лишь клочья. Спину и руки покрывали вздувшиеся рваные полосы, а босые ноги с чёрно-синими, распухшими ступнями вызвали тошноту даже у видавшего виды целителя.
— Я доходчиво объяснил? — спросил Артём, задыхаясь.
Он смотрел на друзей красными измученными глазами и, точно пьяный, шатался из стороны в сторону. Маруся всхлипнула, опустилась на колени и дрожащей рукой провела по изуродованному лицу возлюбленного:
— Почему?
— Тебе не понять, детка, — криво улыбнулся принц Камии и тяжело опустился на стул.
Валентин с трудом отвел взгляд от истерзанного друга, потёр виски и удручённо вздохнул:
— Ты допрыгаешься, Тёма. Дима очнётся и убьёт тебя.
— Я не предоставлю ему такой возможности, — прошептал Артём и, запинаясь, добавил: — Запомните... эти двенадцать часов он выдержал, но я... временной маг... и могу сделать его мучения бесконечными...
Ричард и Валентин растерянно переглянулись: принц выглядел так, словно издевался не над Димой, а над самим собой.
— Ты достойный ученик Олефира, Тёма, — скорбно произнёс инмарец. — Великий магистр гордился бы тобой.
— Убирайтесь! — с яростью прошипел Артём и махнул рукой, словно отгоняя назойливых мух.
Валечка, Ричард и Маруся исчезли, а временной маг тоскливо всхлипнул и сполз на пол. Ему смертельно хотелось спать.
— Дима... помоги...
Насилу перебирая руками и ногами, Артём подполз к другу, уткнулся в его окровавленное плечо и потерял сознание.
Солнечный Друг с кислым видом оглядел охотничью гостиную. Витражные окна со сценами травли почти не пропускали света, и в комнате горели шарообразные магические светильники. В их желтовато-синем свете угрожающе мерцали отполированные клыки и стеклянные глаза оленей, волков, кабанов и прочих лесных обитателей, чьи головы навсегда превратились в украшения.
— Замечательная аллегория.
— О чём ты? — сердито спросил инмарец, исподлобья разглядывая мечи и кинжалы, луки и арбалеты, развешанные на стене.
Маруся подошла к огромному бурому медведю, вздыбившемуся на задние лапы, и бережно погладила его по мохнатому животу:
— Думаю, Валя имел в виду то, что Артём считает Диму своим трофеем. И нас заодно.
— Объяснение и предупреждение, — кивнул Валентин, шагнул к стене и снял с крючка тонкий изящный кинжал. — Красивая штучка.
Землянин сотворил ножны и пристроил их на поясе джинсов. Ричард с недоумением следил за его другом.
— Зачем тебе оружие? Против Тёминой магии он бесполезен.
— Мой ответ Чемберлену! — заявил Валентин и насмешливо пояснил: — Это ответная аллегория, Ричи — без боя мы не сдадимся!
— Ты с ума сошёл? Драться с Тёмой?
— Только в крайнем случае.
— И всё равно...
— Валя прав, Ричи, — вмешалась Маруся. — Мы не можем просто стоять и смотреть, как Артём убивает Диму!
Инмарец скрипнул зубами, но возражать против самоубийственного заявления жены не стал. Душа Ричарда разрывалась от боли: он любил и Диму, и Тёму, и воевать с ними не желал. Однако, вспомнив, в каком ужасном состоянии временной маг приволок побратима, помимо воли сжал кулаки:
— Значит, война.
— Полегче на поворотах, Ричи, — проворчал Валентин. — Тёма может понять твои слова буквально. А лично я умирать пока не собираюсь.
Землянин прикрыл глаза, осторожно заглянул в обеденный зал и покачал головой:
— Они спят, так что, оставим войну до утра. Глядишь, у Тёмы просветление случится. Как говорят на Земле: утро вечера мудренее. Предлагаю воспользоваться народным советом.
Ричард угрюмо кивнул, обнял жену за плечи, и они направились к дверям.
"Мы обязательно должны поговорить, Маруся", — прошелестел в голове девушки мягкий голос землянина.
"О чём?"
"О тебе и Артёме".
"Здесь нечего обсуждать, Валя".
Двери охотничьего зала захлопнулись, и Валентин озабоченно потёр нос: "Всё страньше и страньше... Нужно во что бы то ни стало выяснить, что их связывает. Ненавижу быть в неведенье!" Валечка зевнул и переместился в свои покои.
Глава 7.
Друзья.
Белое камийское солнце выползло из-за горизонта и атаковало Ёсс. Яркие, бойкие "воины" смело ворвались в окна замка, пробудили камийцев и возвестили о начале нового дня. Добрались они и до обеденного зала. Скользнули по светло-серому полу, осветили лица магов и требовательно заплясали на них, призывая проснуться.
Усилия солнечных диверсантов окупились наполовину: Дмитрий не шелохнулся, а вот Артём, почувствовав тёплое прикосновение, открыл глаза. Тело по-прежнему ныло, но по сравнению со вчерашней болью это были пустяки. Едва заметно шевельнув пальцами, временной маг задвинул плотные шторы и, когда в зале воцарился серый умиротворяющий полумрак, посмотрел на друга:
— Просыпайся, поговорим!
Слова, подкреплённые магией, подействовали мгновенно. Дима очнулся и закашлялся, сплёвывая кровь. Затем медленно перетёк в сидячее положение, сложил руки на коленях и замер. Шевелиться не хотелось, ибо каждое движение отзывалось чудовищной болью.
— Тебе не надоело, Тёма?
— Мы только начали, — преувеличено весело ответил принц, вскочил и направился к столу.
Плюхнулся на стул, навалил в тарелку холодного жаркого, взял вилку и стал есть, искоса поглядывая на друга. Дима насмешливо качнул головой:
— Спасибо, я не голоден. Лучше скажи: то, что ты делал со мной вчера... Именно так над тобой издевался Олефир?
Артём закашлялся, выплюнул кусок мяса и зашипел, как крыса, которой придавили хвост:
— Заткнись! Не тебе судить великого магистра!
— Почему? Если ты — мой брат, значит, я тоже сын Олефира и прошёл его школу вместе с тобой.
— Ты мне не брат! У принца Камии не может быть такого убогого родственника!
Сжав в кулаке вилку, Артём с ненавистью и угрозой смотрел на друга, но Дима не думал отступать. Вчера он кое-что услышал от рыжеволосого целителя и хотел получить подтверждение его словам.
— Тогда кто я, Тёма?
— Моя игрушка!
— Это сейчас, — оскалился Дмитрий, скрывая за ехидной ухмылкой болезненную гримасу, — а раньше? Король Годара и лучший маг Лайфгарма, не так ли?
Артём сверлил друга глазами, не в силах сказать ни да, ни нет, и Дима нервно рассмеялся:
— Неужели я был сильнее принца Камии? Ты мстишь мне за это, Тёма?
— Из-за тебя я убил великого Олефира!
— Значит, не такой уж он был великий, раз его смог убить обычный принц Камии.
— Играешь в героя? — Артём с рыком вогнал вилку в столешницу. — Посмотрим, что останется от твоего героизма, когда я приволоку в Ёсс Хранительницу!
— А кто это?
— Твоя возлюбленная сестра. Ты постоянно твердил, что она всё для тебя! Меня тошнит от этой фразы!
Артём сплюнул, а Дмитрий нахмурился: появление новой родственницы было бы сейчас неуместно. Чуть сжав пальцы, он всмотрелся в исполненное безумием лицо брата и тихо спросил:
— А ты не боишься, что, если я действительно вспомню, кто я, тебе не поздоровиться?
— Убьёшь друга, вытащившего тебя из застенков Бэриса?!
— Не знаю, Тёма. Не очень-то ты торопился меня спасать.
— Сутки — ничто! Ты бросил меня в Ёссе на четыре месяца! Ты позволил Кристеру измываться надо мной! Ты...
— Я выторговал у графа четыре месяца жизни для тебя, дав возможность проснуться.
— Врёшь! Ты, как всегда, бросил меня! — Артём стукнул кулаками по столу с такой силой, что тарелки и кувшины, жалобно звякнув, подпрыгнули: — Почему ты не сказал мне, что я принц Камии?!
— Ты должен был понять это сам.
— Сам?! — взревел Артём и в бессильной ярости откинулся на спинку стула. — Конечно, ты у нас самый умный и привык диктовать всем, как нужно поступать!.. Но на деле, ты никогда не думал ни о ком, кроме себя! Ты называл себя моим другом, но не сделал для меня элементарного! — Временной маг подался вперёд и с горечью спросил: — Почему какой-то купчишка не побоялся рассказать мне правду о великом Олефире и принце Камии, а ты спасовал?! Ты, негласный правитель Лайфгарма, на деле оказался трусом!
— Так вот, о ком говорилось в видении, — пробормотал Дмитрий и улыбнулся: — Умница Джомхур! Он хорошо постарался, стремясь спасти свою шкуру. Не злись, Тёма, для тебя это был единственный шанс остаться в живых. Рассказы Джомхура помогли тебе выпустить ту силу, что клокотала у тебя внутри.
— Да! Я стал Смертью и отомстил своим обидчикам! Но это не умоляет твоей вины! Ты не имел права оставлять меня в плену! Ты, а не Джомхур, должен был спасти меня!
— У меня было видение, Тёма. Все варианты будущего несли тебе смерть. Все, кроме одного! Я вынужден был уехать, чтобы спасти тебе жизнь. Ты должен понимать это, ибо теперь, когда память и магия вернулись, ты знаешь о видениях больше меня.
— Если бы ты рассказал, что надо делать, я бы ещё тогда вырезал ползамка и стал самим собой!
— Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через это...
— Не выпендривайся! Ты тоже Смерть! На твоём счету масса загубленных жизней, а своим друзьям ты приносишь одни несчастья. Я был светлым и чистым, пока не познакомился с тобой! — Принц картинно всхлипнул, посмотрел вверх, и на Диму посыпался дождь из конфет в блестящих обёртках. — Это ты сделал меня Смертью. Ты, а не великий магистр! Он спас меня и научил всему, что я знаю.
Дмитрий молчал: он не помнил, как было на самом деле, и не знал, правду ли говорит его сумасшедший друг.
— Ты хорошо устроился, — истерично продолжил принц, и на глазах его заблестели слёзы. — Потерять память — это здорово! Ты не представляешь, как я мечтал об этом, Волком носясь по Белолесью в надежде убежать от воспоминаний. Но, в отличие от тебя, я милосерден, Дима. Ты никогда не узнаешь правды! Я буду играть с тобой, а потом ты умрёшь, как и мой любимый магистр! — Артём вытянул руку, и на раскрытой ладони запрыгали крохотные мышки, кошки, пташки. — Придёт время, и я спрошу, какое из моих творений нравится тебе больше. Ты не ответишь и все они станут твоими палачами!
— Я готов вспомнить прошлое, Тёма. Помоги мне! Верни мне память!
Артём не ответил, совершенно неожиданно осознав, что последняя реплика Дмитрия прозвучала как приказ, и, самое ужасное, он готов был выполнить этот приказ, что означало проиграть, подчиниться. Но принц Камии не проигрывал, да и подчинялся только любимому магистру. "Нет!!! — мысленно взвыл он и вцепился в столешницу, словно выживший после кораблекрушения матрос в спасательный плот. — Я не покорюсь! Я убью тебя и умру вместе с тобой, Дима!" И прежде чем нанести смертельный удар, Артём решил связать свою жизнь с жизнью друга, но оказалось, что связь между ними уже существует. Маг отрешенно смотрел на причудливо сплетённое заклинание, не замечая, что по щекам текут слёзы, а его горячечный разум лихорадочно перебирал события прошедших суток. В памяти всплыли иссиня-чёрные, провидческие глаза друга, странный неуместный смех, искреннее, но опять-таки неуместное сожаление и покорность, так не вязавшаяся с его внутренней сутью. Артём судорожно выдохнул, продолжая разглядывать соединившее их заклятие, и чем дольше смотрел, тем мрачнее становился, всё больше убеждаясь в том, что друг такой же сумасшедший, как и он сам. Заклинание, созданное Димой, намертво связало их жизни, но, вопреки всем законам магии, его действие не было равнозначным. Например (это Артём заметил в первую очередь), боль и раны между ними делились не пополам: три четверти забирал Дмитрий. "Ты опять всё решил за меня. Но я больше не позволю тебе распоряжаться моей жизнью!" — зло подумал принц Камии, попытался разорвать связь и не смог.
— Сволочь... — процедил он сквозь зубы и облегчённо вздохнул: неустанно разглагольствуя о скорой смерти друга, в глубине души он не желал видеть его мёртвым. "Но магистр всё же должен быть отомщен! — Артём потёр лоб, взглянул в лицо Диме и пришёл в бешенство — ясные голубые глаза были спокойны и безмятежны, как летнее небо. — Думаешь, твоя связь панацея? Не обольщайся! Ты попался в собственную ловушку!"
Дмитрий зябко поёжился, почувствовав, как сгущается воздух, опустил голову, чтобы не смотреть на исказившееся яростью Тёмино лицо, и взгляд наткнулся на серебряные прутья, вырастающие из каменного пола.
— Встань!
Едва сдерживая стон, Дима поднялся на искалеченные ноги, и в тот же миг прутья с громким щелчком сомкнулись над его головой. Артём с мстительным удовлетворением оглядел заключённого в клетку друга.
— Советую стоять прямо, иначе тебе будет очень больно, — бросил он, переместился в свою спальню и рухнул на кровать.
Принц Камии испытывал лишь четверть от их общих мук, но не хотел терпеть и этого. Издав глухой стон, он с тоской взглянул на брата и, стремясь поскорее избавиться от мучений, погрузил себя в магический сон.
Снедаемый болью, голодом и страхом за почти невменяемого друга, Дмитрий неподвижно стоял в тесной клетке, скользил равнодушным взглядам по накрытым столам и думал о том, что самой страшной пыткой стали для него не изыскано-жестокие развлечения принца Камии, а запах безумия, который окутывал Артёма и которым он был вынужден дышать постоянно. Дима на миг прикрыл глаза и задержал дыхание, силясь отрешиться от тяжелого, удушливого аромата, также как отрешался от боли, и в который раз потерпел неудачу. Мысленно застонав от бессилия, маг облизнул сухие губы и начал скрупулёзно анализировать события прошедшего дня. "Или дней? — Дмитрий машинально погладил палец, на котором когда-то носил перстень. Он выстраивал в ряд события, но никак не мог определить сколько прошло времени. — Впрочем, не важно! Теперь я уверен, что в прошлом был магом и та сила, что клокочет во мне, и есть магия. Но она требует крови, а я не хочу убивать! Я должен найти другой способ проснуться и помочь Тёме..."
