Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Ревизор Империи. (Полный текст)


Жанр:
Опубликован:
02.07.2015 — 17.01.2016
Аннотация:
Пока "Ответ империи" не спеша близился к завершению, автор все чаще стал ловить себя на вопросе, действительно ли гражданская война у нас закончилась девяносто лет назад. Потому что чем дальше близится к столетию ее начала, тем больше о ней у нас спорят. И добро бы еще какие-нибудь тролли на форумах - нет, спорят люди серьезные, с высшим образованием, историки. Причем спорят так, как будто она кончилась только вчера, а, может быть, даже еще не кончилась. Возможно, среди историков тоже есть тролли, но вопрос этот наукой не изучен.
Старый, затрепанный вопрос "С кем вы, мастера искусств?" снова встал рядом с проблемой выеденного яйца во всей остроте своей. Литература об удобном виде истории разделилась на литературу для белых и литературу для красных. Белые и красные параллельно в них побеждали. Более того, побеждающие красные часто были похожи на белых, а побеждающие белые - на красных. Если читатели у всех разные, то не удивительно, что и понимание общенационального у каждого свое.
Но это еще полбеды. Американские социологи недавно пришли к выводу, что в России два народа. Одни нормально воспринимают перемены, другие нормально воспринимают СССР. При этом и те и другие редко задумываются о том, что оба эти варианта не самые лучшие.

Видя столь печальную картину, автор на сей раз решил направить главного героя в мир, где жизнь - это сплошной день согласия и примирения. Великих Прошлых уже и так насоздавали немало, так почему бы не дополнить Светлое Будущее столь же Светлым Прошлым? Так сказать, золотым веком нашей истории?
Как уже наверное догадались читатели, это будет реальное согласие и реальное примирение, достигнутое простыми и доступными нашим предкам средствами. Вместо Сталина временно будет Ленин, хотя и в несколько неожиданной роли. Будут революционеры и царская охранка, рабочие сознательные и не очень, передовые личности и всякие вредители... ну, короче, уважаемый читатель сам увидит картину маслом. Гарантированы коварные женщ
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
 
 

Разрушение дворянской культуры и появление модернистов лишь побудило к поискам, к попыткам выйти за устоявшиеся каноны, смешивать в ретортах творческой лаборатории стили, искать, словно новые химические формулы, новые сочетания слов и звуков. Но цель исканий оставалась все той же — отыскать новое совершенство, сплести узор букв на листе в потрясающие пейзажи и портреты, заставить звучать с немого листа бумаги проникновенную музыку, провести читателя в мир незнакомой мудрости и откровений. Закат Российской империи стал веком алхимиков в поисках чуда.

В СССР литература стала чем-то вроде официально не признанной церкви. Страна виделась людям, как поместье размером в шестую часть света, а книги — возможностью понять и найти объяснение всему, что происходит не только за видимыми пределами пространства и времени, но и в самом поместье, начиная от причин сияния звезд и тайн океанских глубин, до самых сложных и спорных проблем истины и морали. Любые попытки как-то ограничить или направит этот процесс вели лишь к росту мастерства. Если писатель не хотел работать в стол, то он должен был выделиться из массы себе подобных за счет владения слогом,

Случайно или нет, но крах СССР превратился в разрушение литературы, как таковой. Кино, телевидение и компьютерные игры, сваленные в один Интернет-котел, быстро сформировали в мозгу читателя широкий набор удобных, практичных и увлекательных иллюзорных миров, которые стали столь же знакомыми и привычными, как и мир реальности, а часто даже и более привычными. Возникает соблазн просто выбрать мир, о котором читатели думают, что знают, поселить туда героя и, не мудрствуя лукаво, расписать действия и диалоги. Пошел к Кривому Болоту, зарубил орка, заработал 236 очков опыта, взял меч, кинжал и травы, продал торговцу за 150 монет, прокачал умение чуять врага задницей, и так 26 романов вперемежку с дворцовыми интригами офисного разлива, принцессами и ведьмами из персонала того же офиса, и перечислением для фанатов бродилок технических данных оружия и артефактов. Владение литературным словом подменяется стилизацией, описания — ссылками на стереотипы в воображении масс, мысли не нужны, ибо отвлекают от действия. Слово из универсальной кисти художника, изображающего краски, звуки, запахи и вкус создаваемого мира превратилось в набор ссылок на засевшие в мозгах стереотипы. Послесоветская литература начинает умирать, а вместе с ней умирает и грамотность; если слово стало пиктограммой — неважно, как оно написано, важно, чтобы узнавалось. Чтение для масс становится столь же полезным, как лузгание семечек: оно приятно и позволяет убить время. Выбор, чего читать, определяется лишь привязанностью к определенному сорту литературных семечек, поэтому основная задача креативного класса та же, что и у наркоторговцев — вызвать привыкание к их товару. Раньше такую продукцию отнесли бы к графомании. Но графомания безвредна, ибо остается личным развлечением; к сожалению, лузгание книг — это форма потребления, и ей соответствует бизнес — модель.

Смерть художественного слова ставит крест и на творческой свободе. Не владея слогом, невозможно описать мир, еще никому не известный. В советское время никакие запреты, никакие организации не могли лишить писателя личной свободы, ибо он умел передать свое душевное состояние бумаге, и вся борьба власти сводилась лишь к попыткам поймать слово, которое уже вылетело. Писатель, не владеющий слогом, становится рабом: его душевные порывы не могут выйти за пределы его оболочки, как сигнал за пределы испорченного модема, и он обречен изрекать лишь то, что не выходит за рамки привычных иллюзий. Вот почему в наше время так много литературных негров.

— Интересно пишет?

"Не читал Грина? Не интересовался психологией? Или профессиональное любопытство? Что сказать?"

— Слог хороший. В школьную программу... в гимназиях по литературе не дают читать?

— Там сейчас Джека Лондона преподают. "Любовь к жизни". Молодежь должна быть сильной душой и телом, чтобы перенести тяготы будущих войн. Война, оно, конечно, не приведи господь, но если не будут мечтать о подвигах, то следующее поколение утонет в кокаине и сифилисе под утонченные рассуждения о бесплодности жизни, — с этими словами Кошкодамский сложил шелестящую газету вчетверо и задумчиво выглянул за занавеску, где за стеклом двигался темнеющий лес. — Бежица более здоровое место, чем столица. В белокаменной вера отцов уже не действует, а любовь к власти, деньгам и азарту хороша лишь для вербовки осведомителей, но страна на ней не удержится... Хотя внешне мы процветаем, скоро сами увидите.

— А в газетах что нового?

Кошкодамский улыбнулся широкой американской улыбкой.

— Ничего. Провинциальные сплетни и рассуждения Спиноз калужского погребка о том, стоит ли России воевать с немцами и австрияками. Смешные люди, скажу я вам. Невоможно ужиться с соседом, у которого не все дома.

12. Путь рыбки-лоцмана.

В столицу поезд прибыл утром. Ночь прошла под неусыпным оком агента Кошкодамского; предложение Виктора спать посменно было отклонено.

Москва появилась как-то неожиданно. Она выросла в том месте, где в советское время возле железнодорожных путей выныривали метрошные. Она выросла в виде какого-то провинциального городка с разнокалиберными и разноцветными купеческими домиками, с какими-то запущенными строениями из красного кирпича, напоминавшими крепостные, с извозчичьими пролетками вместо трамваев и закопченным зданием веерного депо, где зелено-красные паровозы выпускали в невыспавшееся ярко-синее небо свежие облака.

По вагону расходились запахи мыла, одеколона и самоварного дымка. Жиллеттовская безопаска ничем не отличалась от советской довоенной, качество лезвия из красно-черного пакетика было примерно как "Нева".

— Повезло вам, — флегматично заметил Платон Семенович, — новый Брянский вокзал увидите.

Если читатель не знает, Брянский вокзал — это тот самый Киевский, который снимают во всех фильмах. Еще не окруженный высотными домами, он показался Виктору гигантским ангаром, поглощающим поезд, и внутри полупустынным. Внезапно Виктор понял, для чего Шухову потребовалось делать такой высокий свод: там, наверху, среди паутины железных балок, плавал паровозный дым и оттуда же из-под стеклянных оком, словно с облаков, доносилось усталое дыхание локомотивной машины. Всхлипнули тормоза и поезд стал.

— Позвольте, — Кошкодамский проскочил вперед Виктора, и, спрыгнув с подножки, протянул руку какому-то неприметному молодому человеку с треугольным лицом и слегка оттопыренными ушами.

— Позвольте представить, — продолжил он, обернувшись к Виктору, который уже ступил на перрон, — господин Радынов, Кондратий Иванович, ээ..

— Без чинов, господа, — улыбнулся молодой человек. — Просто Кондратий Иванович.

Виктор заметил в паре шагов слева худощавого мужчину спортивного сложения, который с видимым безразличием водил глазами по поезду; похоже, он никого не встречал. Такой же торчал у соседнего вагона в пяти шагах справа.

— Кондратий Иванович, — продолжал Кошкодамский, — вас проводит, а мое дело сделано. Позвольте откланяться и храни вас господь в белокаменной.

— Как доехали? — спросил Радынов, не переставя холодно улыбаться; в его лице чувствовалось что-то восточное. Виктор понял, что вопрос риторический.

— Без происшествий. Куда идти?

— На Брянскую площадь. Авто уже ждет.

На краю пустынного поля из брусчатки, у края ступенек, ждал солидный, блестящий, как начищенный лаковый ботинок, "паккард" в два цвета — черный и желто-коричневый, с белами спицами и огромными тарелками фар. Выступающие за радиатор клыки рессор, вольный изгиб крыльев, каретный наклон кузова с огромным, напоминавшим "кепку-аэродром" кожаным тентом — все это было последней данью уходящему стилю нуво. Изящная, стильная и красивая вещица. Водитель в кожаной куртке и крагах предупредительно распахнул им дверь. Диван из черной кожи издавал приятный запах обувного магазина в детстве; неторопливо урчал мощный, как у "Волги", двигатель. Это было не средство передвижения и даже не роскошь — при всей своей элегантности в машине почти не было излишеств. Это было сознание. Владелец машины должен был ощущать себя небожителем. Человек владел машиной, как вещью — машина завладевала его сознанием. Он должен был думать, как думают владельцы "паккардов" и поступать, как поступают они. Реклама еще не имела всепоглощающего воздействия на человека, ее скромные, жалкие потуги в виде бумажных листков и афиш не могли заставить человека сделать нужный фабриканту выбор — лишь сама вещь была способна брать людей в плен.

Когда они тронулись, Виктор заметил, что из-за угла, от Брянской, вынырнул темно-серый открытый "РБВЗ" армейского типа и последовал за ними; в кузове сидели шестеро.

— А эти кто? — спросил он у Радынова.

— Не волнуйтесь, это охрана... Кстати, как вам наша карета прошлого?

— Карета — во! — ответил Виктор, показав большой палец. — Бензина, небось, много ест?

— "Паккард" — это сбережение денег в казне. Он удивительно надежен на любых дорогах, что важно для кремлевского гаража. Государь император и Председатель ездят на "Роллс-Ройсах", для дежурных поездок разных чинов используем "РБВЗ"... Да, хотел вас спросить — вы там, у себя, в Федерации, не помышляли о статской службе?

— Ну, я же человек техники. Инженер.

— Вы человек, увлекающийся техникой, — Радынов произнес последние слова с некоторым нажимом, — но в вас есть порядочность и преданность Отечеству, причем благополучие Отечества вы ставите выше интересов партии или великих идей преобразования мира; последним у нас частенько грешат люди увлекающиеся и способные.

— Жизнь, знаете, научила. Исторический опыт.

— Возможно. Но это не все. Важно, чтобы на службе был человек не жадный до денег, но знающий себе цену. Если первый в конце концов проявит слабость и проворуется, то бессеребряник бледный со взором горящим наломает дров — он же считает себя новым Христом, он за сирых и убогих радеет. Особенно если он обижен прежней властью. Наконец, не все понимают, что власть — это не произвол, вы отвечаете за людей, находящихся под вашим началом. Не может быть, чтобы ваше государство не интересовали люди, обладающие таким сочетанием качеств. А остальному, поверьте, с вашим умом выучитьсяся особого труда не стоит. Я начинаю понимать, почему высшие силы для путешествий во времени выбрали именно вас...

"Что-то он слишком льстит" — полумал Виктор. "Хочет сунуть куда-нибудь в аппарат? Опасно. Если инженерам тут делить нечего, в политике сожрут в два счета."

— Ну, у нас там вообще считается, что государство надо ограничивать и сокращать аппарат. А создавать условия для малого и среднего бизнеса.

— Какого бизнеса? — переспросил Радынов, чуть поморщившись.

— Малого. И среднего. Базовое звено рыночной экономики. Учитывая положительные черты, государство должно оказать содействие.

— Звено, простите, чего? У большевиков есть красивый лозунг, что пролетарию нечего терять, кроме цепей, но это уходит в прошлое. Вы это имели в виду?

"М-да, ему это все митинговые лозунги... Надо чего поконкретней."

— Ну, они, бизнес, создают рабочие места, достижения внедряют... — судя по выражению лица собеседника, эти слова ясности не прибавили, — а, вот еще: предпринимательская инициатива создает неудовлетворенный спрос... нет, не так, предпринимательская инициатива, ориентировыва... ориентируясь на потребителя, всегда устремляется туда, где есть неудовлетворенный спрос, и оставляет те сферы, которые перестают отвечать запросам рынка. Таким образом, поддерживаются оптимальные хозяйственные пропорции.

— Если я вас правильно понял, — Радынов с трудом сдерживал улыбку, — сапожник перестает шить ботинки и начинает строить линейные корабли? А крупным акционерным обществам у вас запрещено проявлять инициативу?

— Не запрещено, но... — Виктор почувствовал, что окончательно сбился, — короче, играет оно, малый и средний бизнес... он играет... сейчас, сейчас... наибольшую роль в развитии предпринимательства.

— Как играет? Или у вас вообще нет больших заводов и фабрик?

— Есть... пока... Личностную роль он играет. Прежде всего. Где-то так.

— Вы как-то книжно... Сами где служите?

— Небольшая фирма по компьютерам... ну, счетным устройствам.

— То-есть, вы работаете если не в малом, то среднем. И как вот у вас там эта личностная роль?

— Не знаю. Ну вот просто работаем, ищем, за что люди готовы деньги платить, или организации. Чем крупнее заказчик, тем лучше, если не кидает.

— То есть, для малого бизнеса, чем крупнее бизнес, тем лучше?

— Наверное...

— Тогда зачем поддерживать малый бизнес? Надо поддерживать акул крупного, и при них, как рыбки-лоцманы, прокормятся владельцы мастерских.

"Паккард" притормозил, пропуская на перекрестке Смоленской c тем, что Виктор всегда помнил, как Садовое кольцо, ярко разукрашенный трамвай с прицепным вагончиком. Сбоку остановился красный "мерс" с кожаным тентом и огромным капотом, из которого по-авиационному сияли хромом выхлопные патрубки; он был свежевымыт, прокачан и нагловат. Шофер в желтой куртке, на заднем сиденье — молодая дама; с любопытством заглянув в незашторенные окна машины, она увидела Виктора и улыбнулась. Виктор небрежно улыбнулся в ответ и сделал брежневский приветственный жест рукой. Для нее он человек в "паккарде". Бедная девушка, подумал Виктор, как мало в Москве мужчин в "паккарде".

— Наверное, все дело в том, — вернулся он к разговору, — что здесь малого бизнеса очень много, короче, тут все это неактуально.

— А у вас продавец управляет десятком торговых машин, как рабочий станками? Или официант в ресторане?

"Вот прицепился. Хотя хуже будет, если начнут расспрашивать про атомную бомбу. Впрочем, наверняка от предшественника по науке и технике все, что могли, просекли. И научные теории все равно проверять надо, а пока нечем."

"Паккард" катился как-то по особенному ровно и плавно, за окном проезжали приятные домики в стиле модерн. Асфальт на Арбате? Неплохо... А перестроечных фонарей тогда все-таки не было.

Они обогнали трамвай. Надо было что-то ответить.

— Продавец у нас, как продавец. В чем проблема-то?

— Я могу понять, если бы государство поддерживало именно ту часть делового мира, которая принимает на себя долю бремени забот о подданных, как это происходит у вас в Бежице, — с улыбкой произнес Радынов. — Просто поддерживать мелкого хозяина, не ставя условий, в надежде, что он сам, руководствуясь собственным корыстным интересом, даст империи желаемое процветание — это идея красивая, но наивная. Чего хочет мелкий собственник? Любым способом взять доступные блага жизни. Любым. В определенных обстоятельствах, порожденных долгим господством помещичьей и казенной собственности, сознание мелкого буржуа выливается у человека в непреодолимое стремление урвать себе все, что плохо охраняется или не имеет определенного хозяина. Именно это и было главной причиной поражения вашей России в великой войне. Не большевики, нет. Вашу империю погубило сознание воинствующего мещанина. Живи своей ничтожной жизнью, пей все, что горит, совращай все, что шевелится, тащи к себе все, что плохо лежит, обмани ближнего прежде, чем он себя, если не страшно — ограбь, убей и предай; это нормально, это твое право жить как можешь.

123 ... 5253545556 ... 676869
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх