— Маш, — раздается за моей спиной. — Еще десять минут...
— Да, я не поэтому, — отвечает Машка и я слышу, как скрипнул стул. — Мне с Андреем поговорить надо.
Оборачиваюсь. Смотрит. Улыбается. Но разговор явно не о котятках.
— Мне уйти? — Сашин вопрос обращен к моей младшей сестре.
— Нет, останься, — перевела взгляд с него на меня. — А то он меня убьет.
На моем лице удивление вперемешку с непониманием, приправленое постепенным охрениванием.
— Я тебя слушаю...— само спокойствие.
А в голове:
"Что за пиздец сразу?!"
— Я влюбилась...
Саша ухмыльнулся, взглянул на меня и продолжил нарезать вареную морковку.
— И почему я должен тебя убить? — не понял в чем прикол. — Я за тебя рад...
Поворачиваюсь обратно к раковине. В руках нож, картоха. Шумит вода. Собираюсь сказать, чтобы шибко голову не теряла, но слышу:
— А ты же с Анжелой расстался, да? И кто у тебя теперь? — я напрягся. — Новая девушка... или парень?
Вода в раковине окрасилась в бледно-красный. Большой палец правой руки зажат в кулак. Я глубоко и часто дышу. Охренел. Это мягко сказано.
— Маша?! — Саша уже около меня, тянет руку к моим пальцам, а в глазах испуг, но голос не дрожит. — Кто о таких вещах под руку говорит?!
Машка молчит, отвернулась к столу, ковыряет не доделаный салат и молчит.
— Дай посмотрю, — Сашин шепот и осторожное прикосновение холодных рук.
— Аптечка в ванной, — шепчу в ответ. Дыхание, как у загнанной гоньчей. И мне очень больно.
— Мальчишки мультики смотрят, — доложил Саша вернувшись. — Если это кому то интересно, — разрядить обстановку не вышло.
Я у раковины, кровь с пальца капает вниз и смывается водой дальше по трубам. Машка так и сидит за столом, молчит, не оборачивается, только изредка косяка давит.
— Маш, — сую палец под струю, чтобы хоть немного остановить кровотечение. — Прежде чем я начну тебе мозг канифолить, и строить из себя супербрата, скажи прямо, что ты думаешь?
Молчит. Не долго. Смотрит то на меня, то на колдующего над порезом Сашу и я уже знаю её вопрос. Просто жду, когда озвучит.
— Он теперь твой... — глянула на замершего практически в ужасе парня, и быстро подобрав нужные слова, закончила. — Ты теперь с ним, как муж и жена?
Глава 138. Маша
Немного пришиблен. Машкиным вопросом. А после того, как она сказала, что заметила ещё у Бориса на даче, мне совсем поплохело.
"Остался только папа", — глубокий вдох и взгляд на Сашу, стоящего спиной у окна.
Рассказать отцу. Не боюсь. Его реакция?
"Как же палец — то больно", — зажимаю порез в кулак.
— Ты никому о своих предположениях не говорила? — осторожно спрашиваю.
— Я че больная? — обиделась. — Самой есть что скрывать...
"Да уж... проблемная семейка".
Машка ушла, проверить, почему пацаны затихли. На кухне тишина и запах подгоревшего пирога. Выброшен. Я стою, оперся о раковину, Саша, повернувшись лицом к окну.
"Не бздеть! Прорвемся!" — успокаиваю сам себя про себя и медленно подхожу к нему.
— Ты в порядке? — шепчу. Он кивает в ответ и, вдохнув, обернулся.
— Всё нормально, — улыбается и, смахнув накатившие слезы, посмотрел на меня. — Не ожидал просто, что кто-то ещё из твоих знает.
"А кто ожидал? — обнимаю его за плечи и прижимаю к себе. — Хотя... Все тайное рано или поздно становится явным..."
Только что для нас лучше. Рано или поздно?
Вдох/выдох.
Пацанам. Праздник. Не портим!
Не для этого я уговаривал маму, чтобы они прилетели.
Пирог поставлен заново. Все яства, наконец, доделаны. Осталось дождаться Ники с ее женихом и шоу может начинаться. Мелкие не должны страдать из-за того, что их старший брат идиот.
Сначала накормить, а потом подарить не вышло.
— Хоть сегодня перестань быть для них строгим папашей, — шептала Ники. — Пусть мальчишки резвяться...
— Захотят поесть сами попросят, — поддакнула ей Машка.
— Бабский бунт? — смотрю то на одну, то на другую . — Не выпендривайтесь тут у меня, а то живо на кухню отправитесь!
Девчонки смеются. Я улыбаюсь. И обе видят, что наигранно. Но одна молчит, а другая знает, что лучше пока ни о чем не спрашивать.
"Надо чтоб перекипело..."
Реакция Ромки всегда предсказуема. Писк, визг и быстрое "дай, дай, дай".
— Он такой огвомный!!! — обхватил собаку за шею. — А это майчик или девочка?
— Не знаю, — смотрю на этого счастливого человечка.
— И как же узнать? — собака уже к верху лапами. — Тут же нету ниче...
Первый раз слышу, чтобы Боря так ржал.
— Ты глупый до невозможности, — Женька, цокнув языком, вернул игрушку в прежнее положение и сказал. — У нее же на моррде написано... я — девочка.
— Где??? — огромные глаза уставились на огромную морду собаки. — Жень не вижу...
— Госпадиии, — вздохнул тот, отобрал у своего глупого братца игрушку, развернул к себе и, тыкая указательным пальчиком в черные глаза, пробубнил. — Я, — ткнул в левый. — Девочка, — потом в правый.
— Хммм, — Романыч серьезный. — Ну, тогда вадно...
Евген сердито вдохнул и покачал головой, пробормотав:
— Рребенок...
Только оказалось, что он и сам не шибко взрослый. Когда Саша вручил ему книгу, Евген сначала замер, распахнув глазки, а потом, собравшись, выдал:
— Она такая пррелестная...спасибо...
Потом, потом, потом. Все остальное на потом. Может и зря конечно, но сейчас для меня главное они.
"И пусть весь мир подождет", — хоть какой-то толк от наших реклам. Улыбаюсь.
Пацаны заняты на весь вечер. Собака уже пристроена под их головами, они лежат на скиданых на пол подушках и одеялах и разглядывают книжку.
— Будем, как шейки, — радостно пролепетал Романыч и плюхнулся первым.
— Как шейхи, — поправил его Евген и заполз следом. — Можешь идти Андррей, мы будем хоррошо себя вести.
— Я на тебя надеюсь Евгений, — я очень серьезен. — Если, что, мы за стенкой.
— Хоррошо, — книга уже раскрыта.
Я ушел. Не усмешки. Не ухмылки. Зато в коридоре поржал. Тихонько так.
"У одного зубов снизу нет, у другого сверху... беззубые чудовища... е-мое..."
Захожу на кухню и слышу.
— Я с мальчиком встречаюсь, — Машка чуть ли не мурлычет. — Вот и решила побыть немного обычной, чтобы потом было чем удивить.
— А вот с этого момента, — взял стул и сел за стол, придвинувшись ближе к Саше. — Можно и подробнее.
— Парень, как парень, — пожала плечами и уткнулась в тарелку. — Высокий стройный, голубоглазый...
— Сколько лет? — спрашиваю у ее лба.
— А кто-нибудь ещё в курсе твоего нового образа жизни? — мелкая язва решила сменить тему.
— В курсе, — ничего не дрогнуло. — Пацану твоему лет сколько, спрашиваю.
— И кто знает? — быстрый взгляд на Ники и снова на меня.
— Маша...
— 18, — доложила и посмотрела с вызовом.
— Маш, — немного раздражен. — Мама знает про Сашу, — удивление на её лице. — Так что не выпендривайся передо мной.
— Давно знает? — шепчет.
— Ещё до того как вы с папой прилетели...
— И как она отнеслась?
— Ну, как видишь, — развожу руками, мол, жив ещё.
— Вот, Саш, — недовольный голос Ники. — И такую дребедень ты будешь слушать теперь постоянно.
— Я не против, — почти не слышно.
— Мы за пацанов сегодня пить будем или как? — Боря дождался когда мы перестанем перепираться и открыл первую бутылку.
Будем.
— Мы ещё не закончили, — произношу, протягивая Боре Сашин бокал.
— Я и не сомневаюсь, — отвечает мелкая язва и тянет свой, а получив шлепок по руке от Ники, пробормотала. — Со всех сторон обложили, блин.
Близняшкам здоровья!
Одним глазом глянуть, что они творят, услышать их единогласное:
— Мы не хотим есть!
И обратно за стол. К не очень приятному разговору.
— Маш, я и без тебя знаю, что я в жопе. Не надо мне об этом напоминать.
— Ты уже придумал, что папе скажешь в свое оправдание? — не отстает, блин.
— С каких херов я должен перед ним оправдываться?
— Саш, пойдем, покурим? — тихо спросил Борис.
Я обернулся. Оба смотрят на меня.
— Я схожу? — спрашивает, едва улыбнувшись. — Не надолго...
Я кивнул.
Мне необходимо закончить этот разговор, обрубить Машкин выебон. Но при нем язык не поворачивается.
— Я с вами, — Ники отложила вилку и поднялась из-за стола.
И лучше сделать это один на один.
— Ты в конец охренела, — зашипел, как только все трое скрылись в коридоре. — Ты че несешь вообще?
— Правду, любимый братик, — Машка смотрит не моргая. — Я несу тебе правду. Мой старший брат, гомосексуалист.
— А моя младшая сестра гомофобка, да ещё и сопля не совершеннолетняя...— она опустила глаза вниз. — Вот заебись! Он знает, что тебе 15? Маш? Маша! Отвечай!
Мотнула головой.
Глубокий вдох и я встал.
— И ты еще что-то вякаешь? — во мне все кипит и, чтобы случайно не отвешать ей подзатыльник, разворачиваюсь и отхожу к окну.
— Я девушка, а он парень, — Маша заткнись! — И это нормально... не смотря на некоторую разницу в возрасте... а вы два парня и это не...
— Это нормально, — оборачиваюсь. — Это тоже нормально...
Она тоже кипит. И не собирается отступать. Не зря мама говорит, что Машка моя копия, только в женском варианте.
— В каком месте, Андрей?
— Утихни, — спокойствие в голосе. Что это? — Не хватало, чтоб пацаны на твой ор прибежали.
— В каком месте нормально, — шепчет. — Чтоб парень с парнем спал? Забыл, какие ты мне страсти рассказывал? Про Макса...
Последняя попытка. Ее заткнуть и объяснить все спокойно.
— Я помню про Макса. И про нариков, которые ржали надо мной, когда его убили, — подхожу обратно к столу. — И про ублюдков, которые за сотен предлагали отсосать у них или за три, чтобы они отсосали у меня. Я все это помню Маш, оно вот здесь, в голове и в моих снах. Но ты кое-что путаешь?
— Что? — уже не с таким вызовом.
— Ты любишь своего...— как бы языком не подаваться. — Парня?
— Ну... да...— задумчиво почесала затылок. — Скорее всего. А что?
— А то, что у тебя вот таких вот "ну, да, наверное" будет еще хоть жопой жри. Потому что тебе ещё только 15! А мне почти 30! И я не хочу искать, что-то другое, — и я произнес это, я сказал своей младшей сестре. — Я люблю его, Маш. Ты понимаешь? Я жить без него не могу. И мне по хуй, одобряете вы или нет.
Тихо. На кухне стало так тихо, что слышно только наше дыхание и, как лопаются пузырьки в бутылке с лимонадом.
— Как ты можешь любить парня? — словно сама у себя спросила.
— А как ты можешь любить парня? — очень хочется свалить.
— Потому что это естественно, — смотрит на мня непонимающим взглядом.
— Вот и для меня это естественно...
— Но...
— Так, все! — машу руками. — Понимай, как хочешь, я больше ничего не скажу...
Ушел. С кухни, под ее:
— Андрей?!
И из квартиры, под их:
— Ты куда?
Прогуляться. Мне надо прогуляться.
Глава 139. Ночь.
"Заебись! И ключи оставил".
Брожу уже около двух часов. Вокруг, да около дома. Псих постепенно проходит и вместе с ним желание позвонить маме. Со всем этим я могу и должен разобраться только сам.
"Маша, блять, все на раз вскрыла! Самый большой мой страх наружу вытащила!"
Я сказал, что мне все равно, примут они тот факт, что я с парнем или нет. Сказал. Только не всю правду. Мне все равно, но не совсем.
Остаться без братьев и сестры?! Проще сразу повеситься. Работа, квартира, машина, деньги. Любовь какая-то. Зачем мне это все? Если ИХ у меня не будет!!!
— Извините, не подскажите который час? — спрашиваю у мужчины в светлом пальто.
— 20.30, — отвечает и, окинув меня взглядом, добавил. — Вам не холодно?
— Ага, есть маленько.
В тапках на босу ногу, в старых джинсах и футболке я смотрюсь очень холодно.
"Надо возвращаться... пацаны, наверное, уже потеряли".
И ключи, и телефон в квартире. Стою около подъезда, в ожидании. Либо кто-то выйдет и я, наконец, зайду, либо меня увидят и впустят.
"Помяукать что ли, как кошаку нагулявшемуся?"
В окне на кухне мелькнула фигура и тут же скрылась. Орать бесполезно. Все закрыто. Сел на лавку, но ноги не успел вытянуть, как дверь открылась.
— Маша, блин, дверь захлопнется!
Поднимаюсь, а сестра ко мне на руки, чуть обратно не сел и только услышал. Щелк!
Вдох. Обнимаю ее подрагивающее тело и спрашиваю:
— И чего ты ревешь?
— Прости, пожалуйста, — сейчас задушит.
— Ники тебя добила? — кивает и сжимает объятья ещё сильнее. — И что теперь скажешь?
Она отстраняется, смотрит, поджав губы и часто дышит.
— Прости... прости, пожалуйста, — снова утыкается в мое плечо и шепчет, шмыгая носом. — Ты и так себя изнутри уже съел, — узнаю слова своей подруги. — И я ещё, малолетка, со своим приебами...
"Моя принцесса", — проносится в голове на выдохе, и я обнимаю, крепко.
— Успокоилась? — наклоняю голову, заглядывая к ней. Машка кивает и, вздохнув, отходит. — Отличный праздник у наших пацанов.
— Ага, — пальцем под носом. — Почему я у тебя дура такая?
— Сопля зеленая потому что!
— Ага...
— Давайте уже домой, — голос Ники сверху. — Мальчишки без вас торт резать не хотят.
Поднимаю голову, она на балконе, видно только силуэт. Но я и в темноте различу ее довольную улыбку.
"Спасибо, — мысленно. — Спасибо тебе".
Шоу продолжается. После возвращения немного подмерзшего сына домой.
— И куда ты опять? — Романыч схватил меня за руку и тащит на кухню.
— Рубашку одеть, — смотрю на него сверху вниз, не шевелясь. Мелкий вцепился уже двумя руками, уперся ногами в мою ступню и тянет. Выгибается весь. — А если я отпущу?
— Неа, — улыбается своим дырявым ртом. — Не пустишь...
"Неа... не пущу..."
— Ром, я оденусь и приду, — поднимаю его на руки. — Ещё три минутки подождешь?
Он кивнул, прижался ко мне и прошептал, прямо в ухо:
— Ты самый учший бват...
Вдох/выдох. Прогнать ком в горле.
"Не отпущу их...никого не отпущу..."
Вместо рубашки теплая кофта, трясёт не по-детски. Зашел в ванну, ополоснуть лицо, а за спиной дверь хлопнула. Обернулся. Стоит. Бледный, как лист бумаги для принтера. Руки в карманах, глаза в пол. Сказать, что-то хочет.
Не хочу слушать. Наслушался уже. Повернулся обратно, умылся. Выключил воду. Вытер лицо, руки и подошел к нему.
— Что, Саш?
— Мне уехать? — спросил и только потом на меня посмотрел.
Я промолчал. Подошел вплотную, едва не коснувшись его лба губами и спросил. Тихо:
— Ты хочешь уехать?
— Не знаю, — пожал плечами. — Я не...
— Ты хочешь уехать? — повторяю уже громче. — Саш, ты хочешь... УЕХАТЬ?
— Совсем?
— Да.
Теперь он молчит. Я жду.
Маша и ее негативный взгляд на наши с ним отношения, как слону дробина. Пару веских доводов "За" и она передумает. Тем более она моя младшая сестра и явно здесь не советчик.
"И если он уже сейчас хочет уехать, после такого разговора, то, что будет, когда папа узнает? Ведь тогда разбор полетов будет совершенно не детский. И стоит оно того?"
