Хокаге несколько мгновений хмурилась, вспоминая, а затем обреченно махнула рукой:
— Ох, Айдо! Наверное, я чем-то прогневала богов, что они свели меня с тобой! С Наруто хотя бы просто... Ладно, давай сюда свою 'хорошую девушку'!
— Она не моя. Ну, по крайней мере, пока, а там видно будет! Меня имя обязывает!
И я без лишних слов прыгнул в Хирайшин, гадая по пути, не летит ли в том месте, где я стоял, тапок, брошенный с силой артиллерийского снаряда? Пожалуй, слишком торопиться назад не стоит...
Вопреки собственному желанию, я обернулся достаточно быстро — Карин была предупреждена, и, хоть от нетерпения и не подпрыгивала, но задержаться тоже не позволила: просто ТАК посмотрела сквозь очки, что медлить стало как-то совсем не с руки.
Когда мы вернулись обратно— палатка все еще стояла на месте, жертв и разрушений вокруг не наблюдалось. Я облегченно вздохнул и легонько подтолкнул в спину почему-то вдруг запнувшуюся Карин. Алоглазая прошагала к Цунаде и остановилась, не поднимая глаз. Хокаге оглядела девушку, чему-то усмехнулась и сказала:
— Ну здравствуй. Как тебя зовут?
— К-карин, Х-хокаге-сама!
— Совсем запугал девочку, — осуждающе посмотрела на меня женщина.
— Это она пока стесняется, — усмехнулся я. — Вот погодите — освоится, и вы от нее на палаточную стенку полезете. Она язва еще похлеще меня!
Цунаде улыбнулась, а меня обжег брошенный исподлобья алый взгляд, не обещавший мне по возвращении его владелицы ничего хорошего. В семейной и личной жизни...
— Пойдем.
Хокаге взяла девушку за руку и повлекла в дальнюю комнату в палатке. Но перед тем, как они скрылись, я кое-что вспомнил:
— Цунаде-оба-сан, подождите! К слову пришлось и я чуть не забыл! Я вам про Джирайю хотел сказать. Вы ведь знаете, он...
— Айдо.
Женщина перебила меня, обернулась и нахмурилась.
— Айдо. Я тоже... Мне тоже не хватает... Джирайи, и я.. очень по нему скучаю. Но если ты вздумал воспользоваться моими чувствами, чтобы надоедать мне и пытаться вызнать мифическую технику увеличения груди — у тебя ничего не получится! Иди и не возвращайся пару дней — нам с Карин нужно поболтать. Вон отсюда!
Последний рык получился не очень убедительным, но Цунаде, тем не менее, резко развернулась и скрылась в дальней комнате, подталкивая перед собой Карин. А я остался стоять и смотреть им вслед с выпученными глазами. А из груди сам собой рвался шепот, полный неизбывной боли и непрощаемой обиды:
— Но... как же... Я ведь... Он же живой... И, Цунаде-сама, вы тоже извращенка! Я всего лишь хотел, чтобы вы поправили Карин глаза!
Глава 33
Второй мой собеседник из числе Троих Саннинов слушал меня с гораздо большим вниманием. Прежде всего потому, что левая половина его туловища была аккуратно обмотана гипсовыми бинтами.
Наверное, если я вдруг скоропостижно скончаюсь до исхода той тысячи лет, на которую я распланировал только текущие и неотложные дела, то мой собственноручной созданный фуин-госпиталь останется единственным, благодаря чему мое имя прозвучит в веках... Еще никогда до этого самого момента я не видел регенерацию сложного органа у человека. Моя Печать Феникса — это все-таки немного не то, это военно-полевая медицина, там — все восстанавливается мгновенно, после чего приходится долго лечиться. А здесь... Признаться, даже мне было немножко жутковато смотреть на маленькую полупрозрачную ручку, не по дням а по часам прорастающую из переставшей рубцеваться раны. А уж Джирайя, резко забывший о своем возрасте, положении и жизненном опыте, таращился на нее практически с суеверным ужасом. Постоянно пытался рассмотреть, потрогать, чем-то прикоснуться к растущей конечности, чтобы убедиться в реальности происходящего. Пришлось закатать в гипс как маленького, оставив пространство для роста. Тем более, что никакого вмешательства, требующего доступа к руке, не требовалось. Медицинские фуин справлялись самостоятельно, а если бы я попробовал делать все то что делают они, самостоятельно — мои мозги, без преувеличения, давным-давно вытекли бы через уши. Да уж... До этого как-то недосуг было размышлять об отвлеченных вещах, зато теперь мне понятно, почему шиноби предпочитают для исправления физических недостатков не лечиться, а искать 'донора'. С чакрой проблема отторжения тканей для них не стоИт — энергоканалы прорастил и уже свое. И, похоже, подобным образом среди ниндзя решаются все проблемы — вплоть до косоглазия. О, черт! Я ж Карин в в лапы Цунаде отдал, а та, помнится, Белого Змея очень уважала с детства! Как бы мне вместо алоглазой не получить набор запчастей 'Собери себе идеальную девушку сам!' с очками сверху, они ведь авантюристки. Что Цунаде... что Карин.
Помотал головой, откидывая идиотские мысли, и поднял взгляд на собеседника:
— Ну что, Джирайя-сама, как ты себя чувствуешь? Гипс еще не надоел? Нет желания призвать, наконец-то, жабу и выйти на улицу с полноценной рукой? Я тебе давно предлагаю!
-Ты знаешь, нет, я все же подожду. У Орочимару успешный опыт обычно был один на сотню провальных, а ты мне его почему-то сильно напоминаешь в молодости...
— И хорошо, и замечательно! — я не обратил внимания на гнусный намек. — Даже лучше. Не все у нас Отшельники, а так я на тебе долговременную статистику наберу!
Видимо, мои глаза как-то по-особенному сверкнули, потому что Джирайя попытался нервно отодвинуться от меня подальше. Ничего не вышло — десяток килограмм гипса не располагает к улучшению мелкой моторики.
Я улыбнулся:
— Что, переживаешь, что к Цунаде не попал? Ну извини — в тот момент устраивать над твоим телом консилиум ирьенинов означало тебя с гарантией добить, а теперь... Я, может, и сам рад бы посоветоваться, да вот только она не хочет разговаривать. Я не стал настаивать — если уж бабуля упомянула в разговоре о тебе женскую грудь, то настроена сменить тему любыми способами...
— Узнаю Цу, — хмыкнул Джирайя. — Не считает возможным ни с кем делить свою боль настолько, что даже не говорит о ее причине. Не пытайся, Айдо, ничего не добьешься. Она очень упрямая и искренне считает себя сильной.
Тон Жабьего Отшельника был обеспокоенным, но физиономия расплылась в настолько довольной улыбке, что... Ну как же — скорбит, скучает, значит, он ей нужен, он важен! Я чуть не сплюнул: вот же старый извращенец! Мало того, что за молодежью подглядывает, уже даже мимо старушек и то не прохо... Тьфу на тебя!
— А насчет Конохи... Не беспокойся, — отмахнулся Джирайя. — У тебя тут уютно. Кормят хорошо, а уж какие девушки!.. Где ты их только находишь? А уж характер! Меня чуть не превратили в груду кристальных осколков, еле от горячих источников убежать успел. И то на пороге догнали... Кхм...
Отшельник осекся, а я внутренне веселился, представляя, что могла сотворить объединенная команда из Гурен и Акане с любителем легкого и непринужденного стриптиза. Да уж, старикан и впрямь могучий шиноби, если даже в таком состоянии умудрился отбиться от этих двоих и не улечься отращивать еще пару органов, без которых, с точки зрения девчонок, ему было бы лучше!
Я посмотрел на него с доброй и всепрощающей улыбкой, свойственной старому и мудрому отцу при беседе с молодым и шебутным сыном, и сочувствующие покивал:
— Да уж, понимаю. Когда-то я и сам... Эх-х, были молодые годы! — и тут же добавил. — Но, Джирайя-сама, ты же понимаешь — за удовольствие надо платить!
Отшельник пару секунд пялился на меня вытаращенными глазами, а затем вскинулся:
— Да я!.. Да ничего такого!..
— Я не о том. Я про все вот это.
Легкий взмах руки очертил маленькую комнатку без окон, с фуин-светильником на потолке, кроватью и стулом посередине... и непрерывной вязью черных линий, из-под которых едва можно было заметить белую штукатурку стен. В данный момент особенных усилий прикладывать не требовалось — пациент, вопреки усилиям медицины, давно и успешно шел на поправку и слабые зеленые переливы узоров печатей вполне можно было не заметить.
Отшельник радостно вскинулся:
— Ну конечно, как же я мог забыть! Я подарю твоему острову сто экземпляров моей новой книги, ведь здесь меня посетило вдохновение! По одной, с моей авторской подписью, этим двум прелестницам, которые... э-э-э... ну, ты же не откажешься отдать им в руки, да?.. И лично тебе я прочитаю несколько лекций из цикла 'Стасорокашестипроцентный успех у женщин от Великого Жабьего Отшельника Джирайи!'
Я продолжал улыбаться и ожидающе смотреть на него.
Джирайя взгрустнул и взглянул на меня исподлобья:
— Не получится, да?
Я, не переставая улыбаться, отрицательно качнул головой и он вздохнул:
— Мог бы и простить старого учителя... Ладно, чего ты хочешь? У меня есть информация по Орочимару, тебе может пригодиться для того, чтобы не совершать его ошибок. Он, конечно, мертв... Впрочем, с ним я уже ни в чем не уверен...Расскажу все, что знаю о тебе, твоем прошлом и Данзо — правильно ведь говорила та девочка в очках, что уже можно об этом говорить?.. Этого будет достаточно?
Он достал откуда-то из складок плаща толстую тетрадку и кинул ее мне на колени. Я машинально ее поймал и кивнул ему. Хм, неплохо для начала... Но лишь для начала!
— Ты за это время так и не решил, где осесть? И в Конохе тебе скучно?
— Ну, как-то так, — подозрительно сверкнув глазами, подтвердил Жабий Отшельник. — В Конохе на меня сразу обязанности навалить пытаются, Хокаге сделать. А с вдохновением там плохо — Цунаде тоже любит горячие источники...
Вот честное слово — не знал бы я его так хорошо, непременно бы проникся жалостью к тяжелой жизни Отшельников-извращенцев!
— А время-то идет, ты уже отнюдь не мальчик, хочется иметь собственный угол. Да и после твоего феерического — я не сомневаюсь, ты что-нибудь придумаешь — воскрешения вам с Цунаде захочется свить тихое и спокойное гнездышко, устойчивое к землетрясениям баллов до семи...
Джирайя, все это время недоверчиво слушавший мои рассуждения, дернулся:
— Ты это к чему ведешь?
— Оставайся жить в Узушио! — радостно вывалил я свое предложение. — Тихо, спокойно, в Каге никто не тянет — своих полно, работа — по желанию, если вдруг поесть захочется. А загородный дом, усиленный печатями по варианту 'Армагеддон', я обеспечу!..
— Что?!.. Да зачем тебе это?!..
Шокированный Отшельник чуть ли не подскочил на кровати, а я вздохнул и наконец-то убрал улыбку с лица.
— Джирайя-сама... Так случилось, что совсем недавно я фактически стал Узукаге... — старый дикобраз неверяще уставился на меня, но я продолжил. — Сейчас я отвечаю за всех, кто находится на этом острове. Здесь собралась достаточно разнообразная публика — изгои, нукенины, беглецы, неплательщики налогов, пацифисты, эксперименты вашего сокомандника Орочимару...
Эх, все-таки хорошо знать, куда надавить — Джирайя при упоминании имени Белого Змея на мгновение отвел глаза. И ведь крест этого знакомства Отшельнику тянуть до самой смерти. Все-таки политика — грязное занятие...
— И если взрослых я смогу при необходимости помирить и удержать в узде — есть способы, — я кивнул на его правую неоторванную руку, на которой до сих пор красовалась самая первая поставленная мной метка Хирайшина, — то вот с детьми... Мне нужен учитель для них, Джирайя! Я сам смогу научить их только сражаться, но вот чему-то еще...
— А при чем здесь я? Ты ведь знаешь, чему я могу научить...
Шок у Отшельника еще не прошел.
— И пусть! — улыбнулся я. — Пусть мальчишки научатся подсматривать за девчонками раньше, чем ходить, а девчонки научатся лупить с размаху в первое увиденное спросонья мужское лицо раньше, чем думать! Пусть стенки онсена обеих отделений будут похожи на решето, а Канцелярия Узушио будет сверху донизу исписана похабными надписями и закрыта от внимательного взгляда спинами виновников, понуро оттирающих свои художества. Главное — вы сможете научить этих мальчишек и девчонок, которым все равно предстоит стать шиноби, ради чего стоит умирать... И, что в тысячу раз важнее важнее — ради чего стоит жить! Потому что, хоть мне и сложно признавать — но у оба ваших ученика с одинаковыми желтыми волосами и голубыми глазами усвоили этот урок замечательно. И — я уверен — когда-нибудь их внуки будут ими гордиться!..
В полном молчании я встал со стула и направился к выходу. В дверях становился и повернул голову:
— Кстати, Джирайя-сан, я хотел вам сказать. Не стоит подглядывать за моими...
— Нет, спасибо, — пробормотал Жабий Сеннин, все еще не отошедший от шока и разговаривающий явно на автомате. — Мне хватило Куши-чан. Когда ты висишь в воздухе, растянутый Цепями Чакры, а перед тобой та, кто не хотел даже слышать об использовании силы джинчуурики, выпускает второй Лисий хвост... Так я даже Цунаде не боялся! Все вы, Узумаки, бешеные!.. Хотя, конечно, то, что я видел, того стоило...
Джирайя вдруг осекся, вынырнул из воспоминаний и посмотрел на меня.
— Айдо-кун, подожди! Я хотел тебя спросить — а как у вас с Наруто?..
Я приостановился в дверях, слегка повернул голову:
— Не ваше дело!
И закрыл дверь с обратной стороны.
* * *
Выйдя из здания госпиталя, я прошел чуть дальше по улице и опустился на лавочку, которую какая-то добрая душа прикопала в жиденькой тени дерева, явно посаженного совсем недавно, но обещающего вымахать в здоровенную секвойю.
Погода сегодня, как и всегда — радовала. Здесь, кажется, даже морской шторм начинался только ради того, чтобы после него люди наслаждались вновь выглянувшим солнышком. И вся эта благодать — моя!..
Я улыбнулся, закрыл глаза и поднял голову к теплому, но нежаркому солнцу. В такую пору нужно лежать на теплом песке, ни о чем не думать и подремывать, получая истинное наслаждение от отсутствия в обозримой перспективе хоть каких-либо дел.
К сожалению, как мне в последнее время кажется, времени на 'полежать на пляже' у меня не будет до тех пор, пока море не отступит, остров не превратится в гору, а на месте линии прибоя раскинутся безграничные поля, усыпанные окаменевшими скелетами динозавров. Работы предстояло просто огромное количество... а в данный конкретный момент меня ждал еще один разговор. Разговор с той, кто с самого сражения с Данзо, с подачи одной алоглазой личности уже окрещенной 'Битвой на Мосту', не сказала мне ни единого слова...
Я сосредоточился... и открыл глаза уже в своем внутреннем мире, под светом двух солнц в черных небесах. Надо бы заняться этой мрачной жутью над головой — она на меня давит. Для этого, наверное, надо заняться психоанализом?..
...Йоко обнаружилась именно там, где я и ожидал. Девушка сидела на камне у озера, обняв ноги и положив подбородок на колени. Ее взгляд тонул в дымке, которая скрывала возносящиеся вверх бетонные стены, но вряд ли она что-то видела перед собой. Она просто смотрела в никуда.
— Привет, малыш!
Йоко чуть приподняла голову и наметила поворот ко мне, но взгляд от бесконечности не отвела.
— Привет...
И она снова замерла неподвижно. Я забеспокоился.
— Что случилось? Ты в порядке? В последнее время тебя почему-то не слышно...
