— Все равно. Я предлагаю тебе быть моей девушкой.
— Глупость какая-то. Ты просто сердит на нее за что-то, — Лиза подумала, что стоит потихоньку отойти на безопасное расстояние.
— Тебе не все равно? Я же тебе предлагаю стать моей девушкой!
"Ну, это уж совершенно невозможно!"
— Извини, но на эту ерунду я тебе ничего не отвечу.
— Значит, все-таки ты влюбилась в эту извращенку! Молчишь? Все понятно.
— Ну раз все понятно, то и отвечать мне не стоит.
— Слушай, Самойлова, ты ведь нормальная была! — Роман почти кричал.
— Рома, ну откуда это можно знать — нормальная я или нет? — Лиза развела руками и улыбнулась. — Пока не столкнешься с необычными обстоятельствами — и знать не знаешь...
— Брось, ведь ты была в меня влюблена — ходила, смотрела своими преданными глазами.
Девушка была оглушена. Она прикрыла уши ладонями, чтобы понять, откуда этот шум. Нет, она, конечно, знала, что со своими молодыми людьми другие девушки могут обсуждать что угодно, но все равно не ожидала такого.
— Значит, Инна тебе рассказала.
Парень не успел ответить — к ним уже спешили взволнованные Джун и Инна.
— Рома, почему ты кричал? — лицо Инны было бледным, губы дрожали.
— Вот и мне интересно, почему это твой павлин разорался на мою соседку, — ее скрытный любимый человек спокойно наматывала голубой шарфик на правую руку, как будто бинтовал ее. Но девушку его хладнокровие не обманывало. Как обычно, обостренное чувство справедливости Джуна не давало ему стоять в стороне, когда кто-то делал плохие вещи.
— Явилась! — проигнорировав Инну, Рома со злостью смотрел на Джун. Это было очень неприятно.
— Значит, Инна тебе рассказала... — повторила Лиза, чтобы отвлечь Пичугина от своей дорогой "соседки". Не хватало еще, чтоб Джун тратил свои силы на этого грубого красавца.
— Да о чем я ему рассказала? — Инна перевела взгляд с парня на Лизу.
— О моих... чувствах... к нему?
— А у тебя есть к нему чувства? — небрежно поинтересовался Джун, продолжая накручивать материю на правую кисть.
— Нет! — отрезала Лиза. — Могла бы и не спрашивать.
В самом деле, неужто такой умный человек не понимает, что и к кому она чувствует?
— Тогда какая разница, кто кому рассказал о прошлогоднем снеге? — прекрасный цветок востока пожал плечами, а Роман решил вставить свое мнение:
— Да зачем Инне мне об этом говорить? Других тем нет? Я и сам не слепой. Ходила по пятам, пялилась на меня, глупо смеялась, глупо болтала, глупо молчала... — неужели этот издевательский голос принадлежит симпатичному ей в прошлом молодому человеку?
— Цыпленок, — пропел Джун, слегка охрипший, вероятно, от вечерней прохлады. — Ты уверена, что не сохранила в своем огромном сердце теплых чувств к этому обходительному юноше? Впрочем, можешь не отвечать: я слепотой тоже не страдаю и слух у меня неплохой, а вот память избирательная.
— Тебя никто не спрашивал и не звал, — рявкнул парень Инны. — Лиза, я готов принять твои чувства. Поэтому не надо поддаваться этой обезьяне.
— Слушай, я тебе сейчас сразу же не врезал только потому, что... — от волнения благородный Джун опять сбился и забыл, что зачем-то ему необходимо притворяться.
Рома не упустил возможности поддеть.
— Видишь, она даже говорит, как мужик! Лиза, неужели ты так отчаялась, что не можешь себе найти нормального парня? Ну так я готов тебе помочь! А!..
— Все сказал? — поглаживая намотанный платок, спросил у поверженного павлина... то есть Романа Джун. Лиза смотрела на него во все глаза. Такой Джун редко показывался сквозь улыбки и самолюбование. Даже в сражении со своими родственниками или с тремя друзьями живописцев он двигался легко, играючи и не казался таким разъяренным и притом холодным. Особенно играючи он дрался с родственниками — жалел их, наверное.
— Нет еще! — пропыхтел покрасневший Рома, поднимающийся из пыли. — Раз ты ведешь себя как мужик — кто мне помешает тебя отколотить?
— Рома! — неожиданно воскликнули обе девчонки, и Лиза увидела, что подруга не на шутку испугана. Они, не сговариваясь, кинулись между двумя разозленными... получается, что соперниками.
Инна схватила своего парня за талию, а Лиза встала перед Джуном и раскинула руки. Нельзя было, чтобы секрет его раскрылся от глупой драки. Пичугин, может, был не такой умелый боец, но ведь Джун только вчера поучаствовал в непростой потасовке и может устать, отвлечься, а ведь в драках иногда и одежда рвется.
— Я тебе помешаю, — тихо сказала она. — Побьешь ты Джун или нет, ничего не изменится. Я все равно...
— Кто тут еще кого побьет, Цыпленок! — Джун перебил ее и задвинул себе за спину.
— А вот никто никого не побьет, — в укромной мастерской Лизы появились новые гости. Счастливые рыжие голубки Аллочка и Федя и Вика с двумя братьями Лизы.
— Как тебе не стыдно, Джун, — покачал Костик головой. — Бить противника, который настолько слабее тебя... это дурной тон.
— Звезда моя, ты бы сказала...
— Что, довольны? Набросились всей толпой на одного человека — и думаете, что хорошие? А что вашу сестру эта дрянь втягивает в свои грязные делишки — это вас не волнует? А она меня любила, между прочим. Приличная была. Но я закрою глаза и отвечу на ее чувства — только бы вырвать ее из лап этого чудовища.
— Рома, а как же я? — заплакала Инна.
— А твоя судьба меня не волнует. Ты и на Валентина вешалась, и на Ванечку, и к ребяткам из новеньких приглядывалась. Думаешь, я не видел? И сегодня тоже.
— Ну ничего себе! Он, значит, свою голубку ревнует, а все вокруг вмешивайся в их дела! — Валя снял очки, запрятал их в нагрудный карман рубашки и пригладил волосы. — Вставай, Отелло, и отряхивайся. Потому что если моя звезда за тебя примется всерьез... малой кровью тут не обойдется.
— Очень надо, — фыркнул Джун. — Спасибо, конечно, что заботитесь. Но, право, не стоило. Мы всего лишь выясняли вчетвером, чей портрет у Лизы получился лучше, мой или этих влюбленных. По-моему, очевидно, что мой. А этот красавец-мужчина разозлился и стал на личности переходить.
Эта беспечная девчонка его сведет с ума. Уже свела.
Когда ее темноволосая подружка-эгоистка прервала дружескую беседу с вражеским агентом и утащила его, причитая на ходу, Джун последовал за ней только потому, что, вырываясь, мог бы ей вывихнуть руку, а так настоящие мужчины не поступают. Эту истину и отцу, и дедам объяснять ему даже не пришлось.
— Ты не могла бы объяснить, по какому поводу забег устраиваем? Почему со мной?
— Потому что ты Лизкина соседка.
— Логично.
— Умная, да? Просто не знаю, к кому еще обратиться. Уговори ее не соглашаться, пожалуйста! Вы ведь с ней подружились?
Разговаривать, когда тебя тащит в неизвестном направлении зареванная приятельница твоей девушки, было непросто, но Джун и не с такими сложностями справлялся.
— Слушай, ты слишком сильно сжала мне руку. Синяки будут. Отпусти, а? И выкладывай скорее, причем тут твой парень и мой Цыпленок.
— Он ей идет делать предложение! А я этого не переживу!
После этого Джуну расхотелось узнавать подробности, и уже он потащил на буксире красноглазую от слез Куликову. Быстренько разобрался с поздно спохватившимся Лелем и решил кое-что выяснить у Лизы, которая изо всех сил мешала отколотить этого зазнавшегося Пичугина.
— Как ты оказалась наедине с этим... бешеным пастушком?
Джун утащил ее с поляны, оставив позади "бук", огорченную Инну и побитого Пичугина. Он был зол, как художник, над чьим шедевром надругались. Лиза даже немного его испугалась и сразу же принялась объяснять, что Рома просто искал, где бы посидеть со своими знакомыми, вспомнил о месте, где она писала их с Инной, — там они и столкнулись совершенно случайно. А потом почему-то у Пичугина случилось умопомрачение.
Юноша быстро перемешался по свободному пространству в их комнате, не останавливаясь, пока они разговаривали.
— А сама там что забыла? Меня ты после обеда рисуешь.
— Так, просто пришла подумать. Почему ты сердишься?
— А почему ты уходишь без предупреждения и пропадаешь с какими-то посторонними.
— Ну Джун, Рома-то не посторонний, а мой однокурсник.
— Ха!
— И он хороший человек. Просто сегодня что-то с ним не то.
— Молодец он, ничего не скажешь. Слюной всю поляну забрызгал от крика, до того хорош!
— Да что ты завелась-то! Можно подумать, что ты меня к нему ревнуешь.
Лиза просто ляпнула первое, что в голову пришло. Все-таки у нее еще оставались сомнения относительно ориентации ее очаровательного соседа.
Ни слова в ответ не прозвучало, и Лиза, пожав плечами, отвернулась и взялась за ручку двери, чтобы уйти. Вполне понятно — с чего бы ему ревновать к кому-то свою глупую соседку. Но ее остановили. И как! Она неожиданно оказалась пойманной. На ее плечах словно выросли крылья, но почему-то именно их тяжесть удерживала ее у земли. Джун просто обнял ее, не давая уйти.
— Ко всем, — хрипло прошептал он. — Я ревную тебя ко всем! К парням, к девчонкам, к женщинам из столовой, к братьям твоим, даже к "букам" и этой твоей гусыне Инне. К картинам, к мору, к песку! Как подруга, разумеется. И мне не хочется, чтобы ты опять связывалась с этим грубым типом.
— Но это как-то странно, — пробормотала неясно Лиза, не двигаясь с места. Она была удивлена, но не испугана. Ведь это же Джун. Ее любимый человек. Немного странный, немного надменный. И такой уязвимый. Пока он не заговорил, что ревнует по-дружески и беспокоится, она даже решила... Друг... Он хочет быть ей просто другом. Конечно! И какая разница, нравятся ли ему девочки, или даже мальчики, или вообще медузы какие-нибудь. Лиза для него только друг, нет, скорее удобная компаньонка для того, чтобы было с кем время убить. Глупости. Трудности перевода. Да все что угодно! Неважно. Она никуда не уйдет. Не хочет с места трогаться.
— Я просто хочу сказать, что у тебя нет причин меня ревновать, — попыталась объясниться Лиза, оставаясь в объятиях крепких рук. — Оттого, что я разговариваю с другими людьми или рисую закат на море или плаваю, я не думаю о тебе меньше. Наоборот. Когда я что-то узнаю интересное, то сразу же думаю, как бы ты к этому отнеслась. Когда я вижу что-то красивое, то хочу это тебе показать. Когда я плаваю... — мне хочется, чтобы ты была рядом. Но ведь ты сама отказалась от пляжных посиделок! Только и знаешь, что уплываешь рано утром, а потом сидишь целыми днями в тени. Вот только сегодня...
— Ты права, — чему-то усмехнулся Джун. — Ты права, Цыпленок. Мне нужно как-нибудь поплавать с тобой вместе и позагорать. Тогда и поговорим, есть у меня причины или их нет. И кстати, ты не забыла о нашем уговоре?
— Каком? — недоумевала Лиза.
— Ну как же! Сказать тебе, кто тебе подходит из парней, если на базе такой будет.
— Ты знаешь, кто это? — почему-то Лизе стало грустно. Девушка попыталась отойти. Дружеские объятия Джуна показались ей на мгновение цепями.
— Да есть тут один дурачок и обманщик. Вы с ним будете отличной парой! — не отпустил ее скрытный сосед. Свои слова он прошептал Лизе в макушку, от чего у девушки по спине прокатилась легкая волна озноба, приятного и пугающего одновременно.
— Что ты такое говоришь! — все-таки Лиза повернулась лицом к источнику своего беспокойства.
— А что тебе не нравится? — сразу же отошел назад Джун и засунул руки в карманы. Правда, тут же вытащил их и поспешил сесть за стол. — Ты умненькая, он дурачок, ты доверчивая, он обманщик, очень искусный причем!
— Я не хочу уже ни с кем знакомиться! — Лиза расстроилась отступлением Джуна. Ей внезапно стало одиноко и холодно, несмотря на тридцатиградусную жару. Что он такое вытворяет? Может быть, перегрелся? Все-таки столько на себя намотал шарфов и сидел под солнцем.
— Напрасно, цыпленок, напрасно, — Джун, казалось, на что-то был сердит. Но на что?
— Но разве ты не будешь к нему ревновать? — попыталась Лиза напомнить, что он только что сказал сам.
— О нет, к нему не буду. Напротив, для меня будет большим облегчением передать заботы о тебе в его мужские руки! — раздражение Джуна, по-видимому, достигло предела. — Все и так слишком затянулось! Терпеть это уже не возможно! Понимаешь ты или нет?
— Джун... неужели... я тебе надоела? — Лиза мужественно сдерживала слезы, но голос ее был напряжен и красноречив.
— Цыпленок, ты мне не надоела! — Голос Джуна стал как будто на тон или два ниже, гуще, сочнее, вкрадчивее. — Но меня порядком достало твое отношение ко мне! Очень тебя прошу, сходи куда-нибудь погуляй, только не плачь там. А потом мы поговорим.
— Но как я могу тебя оставить в таком странном настроении?
Точно, заболел.
Лиза подошла к "подруге" и попыталась заглянуть в его лицо, завешенное черными прядями. Отвела часть длинных шелковистых локонов и провела ладонью по щеке.
— Да ты вся горишь! Лицо так покраснело! Я...
— Ты немедленно уйдешь. Для своего же блага. Или я за себя не ручаюсь! — вскочил Джун и отвернулся к окну.
— Но Джун, тебе же плохо!
— Уйди немедленно! Глупая, слепая девчонка! Ты уйдешь — и мне станет лучше! — голос Джуна звучал глухо и низко. Он с силой стукнул кулаком по раме.
— Понятно, — чуть слышно ответила Лиза и, больше ничего не говоря, вышла из домика. Ей казалось, что она разом потеряла способность мыслить и видеть мир в красках. Она была дохлой медузой в волнах жизни. И только что ее выбросило на колючий песок, но она даже ничего не почувствовала, потому что уже умерла. Только что девушка поняла две вещи, одинаково мучительных. Первым открытием было то, что Джун догадался о ее чувствах. Впрочем, может, он о них уже знал. А второе, самое страшное, — ему ее чувства были противны, и он мирился с ними до сих пор только потому, что она никак их не выражала. А тут она позволила себе слишком многое, и он сорвался.
И кто бы мог винить этого очаровательного юношу, чья красота смутила покой даже такой неопытной в личной жизни особы, как она, Лиза? Да сама Лиза от себя в шоке! Кого она обманывала? Это не Джун ее ревновал! Это ей так хотелось думать. А Джун просто шутил. Поэтому и был сначала так весел и даже чем-то доволен. Ведь он не знает, что Лиза обо всем догадалась, и думает, что это просто забавно: влюбить в себя девчонку, притворяясь девчонкой. Конечно, это сцену он разыграл. А потом... когда Лиза посмела коснуться его лица... решилась положить одну руку на колено, поглаживая успокаивающе и, как ей казалось, убаюкивающее. Тут-то Джун окончательно обо всем и догадался. Не зря Лизу называют тормозом и глупой девчонкой! Она-то надеялась, что Джун, возможно, подумает о ее чувствах, может, ему будет приятно знать, что его любят. А он догадался и содрогнулся от омерзения. Нет, Джуна никто бы не мог обвинить в жестокости. Поэтому он попросил, почти вежливо, дать ему время, погулять... Но что он ответит Лизе? И на какой незаданный вопрос? Скорее всего, притворится, что ничего не было, что ничего не понял. Может быть, даже извинится за грубость. Хотя услышать извинения от Джуна — это почти сенсация. Для доски объявлений Лапикова в самый раз. Нет, извинений не будет — Джун просто все обернет в шутку. Да, да, именно, это просто шутка. Когда слезы пройдут, она тоже посмеется. Розыгрыш ревностью — это ведь так забавно!
