— Дда...— вся смелость царевны мигом исправилась, похоже она уже жалела, что отправилась со мной.
— Хочешь вернуться?
— Нет я решила, пойду с вами, я хотела увидеть все сама, отец бы ни за что не разрешил мне.
Стоны раненых, крики спасателей, мелькающие огни подъемных кранов, быстрые тени флаеров прочерчивали небо, проносясь над покореженными шпилями и куполами некогда одной их самых прекрасных столиц в Метрополии.
— Ужасно, ужасно...— шептала девушка.
Внезапно среди обломков раздался слабый стон, а следом:
— Пожалуйста, кто-нибудь, воды, принесите воды, умоляю мое горло... глаза... глаза!
Я сделал Талии знак оставаться на месте. Но она молча помотала головой и упрямо шагнула следом.
Я вздохнул и, завернув за груду того, что совсем недавно было ангаром, нашел раненого. Кто-то уложил его на подстилку, оставив рядом пакет с концентрированной водой. Но он уже был пуст. Лицо человека, возраст которого невозможно было определить, покрывали жуткие ожоги. Там, где были глаза, теперь остался одна сплошная запекшаяся корка. То же самое произошло и с его конечностями и шеей с правой стороны, Медики явно не успевали добраться до всех.
Я присел на колено и взял его обгоревшие ладони в свои.
— Господин Гай... надо найти ему воды, я не могу смотреть на это.
— Я не хотел брать тебя, но если уж ты здесь, смотри, то что ты сейчас увидишь, может показаться странным. Или у меня не получится ничего, и тогда этот человек просто умрет.
— Нет, пожалуйста, если вы можете, помогите ему...— девушка озиралась по сторонам. Вокруг слышались стоны, воздух пропитал запах гари, крови, сырой известки и чего-то едкого, от чего хотелось кашлять.
— Попытаюсь.
— Господин Гай... что вы делаете! -Талия захлопнула рот ладонью и отступила на шаг.
Вынув нож, я полоснул указательный палец на левой руке. Крохотные бусинки крови выступили из места пореза. Растерев жидкость меж пальцами, я провел ей по вискам заметавшегося раненого, крыльям носа, за ушами, по запястьям и суть больше по губам. Слишком много, если верить настоятелю. Но по правде говоря сейчас я почти уверил, что все, произошедшее в соборе было лишь дикой случайностью. Да и кто в здравом уме поверит в такое даже в нашей семье?
Раненый заметался, задрожал.
— Талия, помоги!— крикнул я, когда мужчина попытался вырваться, да с такой силой, что я едва мог удерживать его, хотя до того был на гране смерти.
— Дда, сейчас,— насмерть перепуганная Талия сделала как я сказал, крепко вцепилась в руку и ногу мужчины, я навалился с другой стороны.
-Тише,— шептал я, склонившись над ухом человека и одновременно выдавил в рот еще три капли,— пей... пей!
— Агх!!! — под конец крик уже своем не похожий на человеческий исторгся из груди несчастного, тело выгнулось немыслимой дугой, а потом опав в последний раз, он затих.
Зашевелился...
Я поспешно поднялся, схватив Талию за руку и, набросил капюшон на голову.
— Идем.
— Но... он... это... как же...— Талия не могла не видеть, как на глазах раны человека затянулись, там, где еще недавно текла темная болезненная кровь, теперь остались лишь розовые рубца. Чудо? Нет, проклятье...
Почти бегом я увлек девушку все дальше, как можно дальше от этого ужасающего поля разрушений. Если бы я только захотел, что мог бы наверняка мог бы спасти их всех, но... я не проклятый миссия. Я не Первый василевс, который умер, пожертвовав всю свою кровь, когда вернул к жизни десять тысяч и одного павшего в кровавой резне на Океане. Тогда варвары в последний раз осмелились напасть на Метрополию. Что стало с их флотом в двадцать тысяч кораблей, летописи умалчивают. Может и их тоже поглотила сила крови? А то, что исцелило этого человека — Благодать? Тогда Морок точно у Рыси? Неужели этот преступник получил такую силу, что будет с галактикой? Что станет со всеми нами?
Внезапно голова закружилась, я споткнулся и начал оседать на землю.
— Господин Гай! — в ужасе закричала Талия, пытаясь поддержать меня. — Кто— нибудь, сюда, пожалуйста, помогите!
— Не надо! — я зажал ей рот,— Не зови, это пройдет. Сейчас пройдет...— лицо Талии подернулось красной дымкой, в которой проступили черты совсем другого человека — дерзкая красавица, золотистая коса гордо перекинута через плечо, алая лента перехватывает лоб, фиолетовые глаза сверкают так яростно, как и переплетение ледяных струн за ее спиной.
— Соколиная книга...— сказала она,— или боишься?..
— Господин Гай?
Я помотал головой, вцепившись в плечо царевны.
— Мне больно,— поморщилась она.
— Прости, со мной все хорошо, ничего страшного.
— Но вы только что говорили не своим голосом.
— Я что-то сказал?
— Да, что-то вроде: 'Какого черта я должен это делать?' — девушка покраснела.
— Я так сказал? — вдруг плечи задрожали и запрокинув голову, я расхохотался.
Я смеялся долго и надрывно, но в конце я все понял, какую шутку сыграла со мной судьба. С нами двумя. Рысь, похоже теперь мне не отделаться от тебя. Или я убью тебя или... мы станем сообщниками...
Я посмотрел на небо, его подернутую легкой малиновой дымкой угасающего магнитного поля черноту начали заполнять мерцающие красные звезды. Слишком яркие... нет, это не звезды.
— Гай, ГАЙ!
Некоторое время я тупо смотрел на браслет-передатчик на запястье, а потом включил канал. На меня уставилось изможденное, осунувшееся лицо Оккама,— у нас экстренное положение, к системе приближается флот 'Акулы'!
— Акула?.. — Красный... конечно, Юлиан!
— Твой брат решил действовать наверняка, он узнал, что Агнесса увела большую часть флота в норманнские княжества,
— Сколько у нас на обороне?
— Два кольца по шестьдесят кораблей. У тех, кто поддержал нас и того меньше, я уже распространил предупреждение всем, но этого мало Гай. Похоже, придется применять нечто сверхординарное, как ты умеешь. Иначе...
'Что ж, Юлий, я знал, что ты не станешь ждать. Это не в твоем характере. Пока Кармина еще не оправилась от потрясений, решил добить нас?'
Я взглянул на свои ладони.... но вряд ли эта кровь сейчас поможет нам, а вот флот раза в два больше чем тот, который есть.
— Гай, что прикажешь? — напомнил о себе Оккам.
— Отправляйся во дворец, оставляю на тебя и Дамиана все дела, как обычно — эвакуация в убежища всех раненных, женщин, детей и стариков. А тем, кто может держать оружие, придется вспомнить уроки орбитальной обороны.— Я повернулся к Талии.— Надеюсь твой отец проводил сезонные сборы как полагается?
— Да, конечно... я сама участвовала в них, правда только смотрела.
— Вот и хорошо, беги...
— А куда вы? — она остановилась, обернувшись.
— На 'Рыбу-меч', какой же из меня правитель, если не сумею защитить тех, кто в меня поверил.
— Но то, что вы делали до этого...
— Забудь, теперь эти фокусу нам не помогут.
— Это не фокусы, а чудо,— упрямо возразила царевна.
— Нет, Талия, это хуже проклятья, держись от него подальше, — с этими словами я откинул капюшон и широким шагом двинулся к дальним ангарам, туда, где верный капитан Теократ вместе с экипажем уже готовили флагман на старт, Сколько бы нас ни осталось, возможно небо еще прокляло нас не настолько, чтобы уничтожить окончательно. Я верил...
'Марго, благослови меня',— я помолился той, кто стала для меня проклятой и благословенной путеводной звездой.
Так начиналась битва, ставшая позднее известной как 'Звездное падение'.
Глава 40 — Мерзлота
— Значит отзываешься? — пистолет вполне убедительно смотрел мне в лоб, за спиной сладко потянулась Рыска.
'Черт, Рысь, почему всегда нужно идти напролом? Пора бросать эти привычки, ты вор, а не звездный десантник, у вора тоже есть кодекс чести. Пффф! Ты сам то себе веришь?' — я осклабился.— Нет, отчего же, давай, показывай свои диковины. Если я прочту и узнаю откровения вселенной это будет все, чего ты хочешь от меня?
— Ну... да,— настороженно кивнула Лада.
— Отлично, давай заключим сделку.
— Сделку? — подозрение еще усилилось.
— Конечно сделку, думаешь раз я вор, значит не имею понятия о чести?
— У тебя нет ни чести, ни чувства долга,— коротко, но емко ответила красавица.
— Ну спасибо, но все же, как насчет сделки? Честной сделки! На этот раз я на самом деле выполню ее, не сбегу, не стану спасать тебя от волков и лавины.
— Лавины? Волков? — глаза непонимающе заморгали, какие же они все же огромные у нее, темные, бархатные...
Я закивал.
— Как заставлять что-то сделать, так ни капли благодарности. Я мог бы сбежать и оставить на съедение снежным волкам, да и пусть бы тебя засыпало той лавиной, но черт меня дернул вернуться и охранять тебя, пока нас не откопают.
— Это правда?
— А то ты не знаешь? Оказалась живее всех живых, да еще вперед меня успела вернуться. У тебя полно секретов, красотка, и похоже ты меня плохо знаешь, иногда у меня случаются приступы великодушия.
— Спас меня...— бластер дрогнул. Казалось, мысль о подобном коробила Ладу, губки поджались, она стала похожа на обиженного зверька.
— Ага, спас, и где благодарность? Меня хватают когда я пытался тихо смыться с планеты, никого не трогая. А потом пытаются силой заставить читать какие-то дремучие тексты для промывки мозгов. Хватит с меня этого дерьма, ох, прости, если мои воровские выражения ранят твой слух, княжна,— я раскланялся от пояса.
— Что за сделка? — казалось, никогда прежде Ладе не было так сложно выдавить эти слова.
— О, так ты все же прониклась? Как это мило. Но сначала будь добра, придержи свою зверушку, она меня нервирует,— я покосился за спину, где Рыска пыталась достать лапой до моей шапки.
— Рыска, место! Иди-иди, ступай,— велела Лада.
Кошка обиженно посмотрела на хозяйку, а потом недовольно мяукнув, потащилась по ступенькам обратно.
— Ненавижу кошек.
— И любишь собак.
— Откуда ты знаешь? — удивился я.
— Я знаю все, что произошло на Броде и о смерти Сони, она была моей подругой.
— О, мне очень жаль, она была классной девчонкой.
— В твоем вкусе? Тебе нравится, когда за тебя умирают девушки, Марк Рысь?
— Эй-эй, мы снова начинаем ссориться? — я поднял ладони.
— Нет прости, так сто за сделка.
— Эта штука точно не промоет мне мозги и не сделает зомби, который побежит к ноге, едва князь поманит меня?
— Это просто книга, хранилице знаний. Она — главная инфобаза Сиберии и всего Самоцветного Пояса, Соколиная книга, разве не слышал?
— Знаешь, в приюте как-то не изучают такие премудрости,— огрызнулся я,— а в воровской жизни знание премудростей как-то явно не пригодилось.
— Значит нет?
— Что такого мудрого я должен узнать там?
— Как использовать силу крови рода, полученную тобой по глупой случайности. Раз уж мы никак не можем извлечь ее у тебя теперь, хотя бы научит использовать ее во благо народа.
Я спустился на три последние ступеньки и оказался перед необычным устройством. Больше всего оно напоминало миниатюрный орган, если бы органы делали изо льда. Под потолком висели кварцевые лампы, в воздухе плавали кристаллики замерзшей воды. Дышалось легко, как после грозы. В пещере гуляло необычное эхо, будто и правда вся она была огромным музыкальным инструментом. И это книга?
— Так что за сделка? — настойчиво повторила лада.
— Ах да,— дивясь на красоту, я даже позабыл про то, что хотел сказать.— Первое — я вам ничего не должен, второе — старайтесь лучше, я с радостью отдам вам эту заразу, которую я подцепил на Яви... Стоп! Я еще не закончил,— я закрыл рот княжне, которая уже хотела выдать что-то гневное и оскорбительное,— да я собираюсь вернуться туда, и ты меня отпустишь и поможешь сбежать с этого ледяного шарика. Третье — я обещаю вернуться к вам, как только улажу все дела. И как только сделаю что вы хотите, надеюсь больше претензий ко мне не будет и я смогу снова отправиться в свободное плавание.
Ладу гневно тряхнула головой. Ленточка развязалась и упала на пол, но я успел подхватить ее в последний миг.
— Сохраню в знак нашей сделки.
— Сделка? Это и была твоя сделка?
— Да, — я изобразил невинное лицо,— а что не так? По-моему все честно.
— Отец ни за что не отпустит тебя теперь, когда нам, всей Сиберии нужна твоя помощь. Ты— наше оружие, и станешь нашим символом. Хоть метропольцы и называют эту кровь кровью Первого Василевса, но она происходит из еще более древней — крови Рода. Все три брата, которые правили в Самоцветном Поясе, Каганате и Византии, происходили из одной семьи,
— О, так мне повезло? Надо же, а может эту кровь можно использовать в моей основной работе? — я поднял кулон и внимательно рассмотрел его.
— Не смей! Хочешь оскорбить весь наш род? Мы не для того вызволяли тебя с Брода, не для того погибла моя названная сестра, не для того было столько жертв, чтобы привезти тебя сюда, чтобы ты просто сбежал и использовал такую драгоценность на потребу... на потребу...
— Ну, даже слова позабыла, они у тебя все записаны? — подначил я ее, понимая, что хожу по лезвию бритвы.— Или импровизируешь на ходу?
— Ты просто самый...
— Все, стоп,— я решительно шагнул к 'органу',— это ни к чему не приведет, мы просто выцарапаем друг другу глаза, чем быстрее начнем — быстрее закончим.
— Я еще не согласилась!
— Уже согласилась, или у тебя есть другой выход? Интересно, твой отец рассматривал вариант того, что ты переспишь со мной?
От кулака в челюсть я еще отклонился смеясь, но вот от удара ребром ладони поддых уже не сумел.
— Приму как знак чистой и искренней любви. Ну что, теперь-то согласна? Мы квиты, пар спустила? Полегчало?
— Отец не отпустит тебя,— повторила Лада.— Он ... я не должна была говорить тебе, такому как ты все равно не понять, он умирает.
Все веселье мигом слетело, ну как можно издеваться, когда у нее такое выражение лица, даже не интересно.
— Только не говори...
— Это все византийцы. В последней битве, когда мы обездвижили их корабли, один из их командующих каким-то образом сумел прорваться сквозь сдерживающее поле, он использовал оружие или... я не знаю, что это было, но в тот день отец сдался и сдал всех нас.
— Ну разумеется, это очевидно, насколько я видел, у вас нет даже приличного флота.
— Дело не в этом, это не по настоящему, отец не хотел, и никто не желал. Через три дня он начал думать совсем по другому, и остальные люди тоже. Не знаю, что это было — наваждение, навь, морок, я ненавижу византийцев за то, как они ведут себя с нами, как смотрят с презрением, как видят только источник энергии для своих кораблей. Но в тот день, я, как и все наши люди, кричала: 'Да здравствует Византия!'
— Ого, да ты патриотка!
— Заткнись! Как ты можешь так говорить! Они обманули нас, но когда улетели, дело было сделано. Многие планеты, которые были заодно с нами, пошли на попятную, наше дело начало разваливаться на глазах. Все увидели нашу слабость. И никто из них потом не поверил, что отец сдался не по своей воле. Византия — зло, технологии, которыми они владеют — тоже зло. Хризолид— М — наше сокровище, а они извратили его, превратив в то, что способно влиять на разум людей, разве это не зло?!
