Ехал наобум и настраивал себя на долгое ожидание, не надеясь, что Ксения на работу приедет достаточно рано. Прождал не меньше сорока минут, приткнул машину у стоянки, чтобы можно было видеть все подходы к зданию, чтобы успеть перехватить её, если она приедет на машине или пойдёт с автобусной остановки. Но подсознательно ждал, что подъедет куприяновский "мерседес", и продумывал свои действия, если обстоятельства сложатся подобным образом. Поговорить с Ксенией хотелось наедине, чтобы никто не стоял над душой, а не в офисе, и уж тем более не под пристальным взором её нового... её поклонника.
Но она появилась одна. Не спеша шла от остановки, выглядела задумчивой и помахивала сумочкой. Илья наблюдал за её приближением в зеркало заднего вида, потом посмотрел на себя, с неудовольствием, потёр небритую щёку. Вот почему он не побрился? Не до этого было? А сейчас до этого, но поздновато внешним видом своим озаботился...
Степнова как раз поравнялась с его машиной и вознамерилась пройти мимо, даже головы не повернула. Придержала на голове шарф, который едва не слетел от порыва ветра, перекинула сумочку в другую руку и аккуратно переступила через высокий бордюр. Прошла мимо машины Говорова, тот несколько секунд смотрел на её спину, на точёные ножки в лакированных сапожках, а потом тронул машину с места, одновременно с этим перегнулся и открыл дверцу машину со стороны пассажирского сидения. Ксения услышала и обернулась, с недоумением заглянула в машину, а увидев Ильи, отшатнулась в первый момент. Говоров посоветовал себе её испуга и бледности не замечать.
— Садись в машину.
Он остановился как раз напротив Ксении и теперь смотрел на неё через открытую дверь, в которую нещадно дуло.
— Ксюш, сядь... Почему я всегда должен усаживать тебя в машину силой?
Она посмотрела на вход в офисное здание, до которого оставалось всего пара десятков метров, но затем села в машину. Правда, выглядела недовольной и несчастной. Говоров встретил тоскливый взгляд и разозлился. Едва терпит его присутствие...
Степнова сняла с головы шарф, пригладила волосы и кинула быстрый взгляд на себя в зеркало заднего вида, облизала губы. Илья всего этого не видел, отвернулся, вроде бы с мыслями собирался. Ксения посмотрела на него, на его руки, Говоров зачем-то продолжал держаться за руль, пальцы сжимались и разжимались. Илья сильно нервничал. Или злился.
Зазвал её в машину, а сам отвернулся и злится.
В салоне пахло его одеколоном, — знакомый, будоражащий воображение аромат. Волосы отросли, почему-то подумала Ксения. Лежали на воротнике рубашки, а ей всё время хотелось поднять руку и прикоснуться к ним. Засмотрелась, а Илья вдруг резко голову повернул и посмотрел на неё в упор. Поймал её взгляд и попытался его удержать.
Ей стало душно, она даже узел шарфа ослабила.
— Что ты хочешь?
Он грозно сдвинул брови.
— Не разговаривай со мной так. Сквозь зубы.
— Тебе кажется.
— Не думаю. — И без перехода спросил: — Ты с ним живёшь?
Ксения удивлённо посмотрела.
— С кем?
— Не играй со мной, Ксюш! С Куприяновым! Ты с ним живёшь?
Она нервно хохотнула, глядя в глаза Ильи, полные возмущения и упрёка.
— С чего ты взял?
— Ты не живёшь дома! — воскликнул Говоров, не сдержав гневных ноток.
Ксения приоткрыла рот и несколько секунд мучительно соображала, чтобы ему такое ответить, чтобы надолго отбить охоту разговаривать с ней в подобном тоне. Вот только вряд ли Илья сейчас в состоянии вообще что-то услышать и воспринять, кроме собственной обиды и претензий. Да и она, к сожалению, ничего достойного для ответа придумать не смогла.
— Ксюша, скажи мне.
Его голос неожиданно прозвучал намного мягче, и Ксения подозрительно на Говорова покосилась. Растерялась.
— Какой-то глупый разговор... — проговорила она, отводя глаза в сторону. — Я не живу с ним.
— Правда?
Она выразительно посмотрела.
— Ты мне не веришь?
Илья отодвинулся. Откинулся на сидении и стал смотреть прямо перед собой.
Ксения печально улыбнулась.
— Как понимаю, это всё, что ты хотел выяснить... Я тогда пойду, ты не против?
Она взялась за ручку двери, а Говоров вдруг сказал:
— Я по тебе скучаю.
Накатила жаркая волна, даже перед глазами всё поплыло. То ли слёзы, то ли просто синеватая пелена. Помотала головой, надеясь, что пройдёт.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Потому что скучаю. По тебе, по Ваньке. Я с ума схожу, Ксюш.
— Прекрати!
Он послушно замолчал и на Ксению не смотрел. Повисло тяжёлое молчание.
— У тебя с ним серьёзно?
— Я не обязана тебе отвечать.
— Не обязана, — согласился Говоров. — Но мне нужно знать.
— Зачем, Илюш? Что это изменит?
Илья попытался взять её за руку, но Ксения не позволила.
— Я очень стараюсь, чтобы было серьёзно, — призналась она. — Насколько у меня это получается... это касается только меня и Диму.
Говоров зло усмехнулся.
— Как-то не очень похоже на большую любовь. Получается, не получается...
— А тебя что-то не устраивает? Почему бы тебе не отправиться домой и не поговорить о любви со своей женой?
— Света вернулась в Париж!
— Ах вот как! Тебе скучно?
Говоров развернулся и схватил Ксению за плечи. На какой-то миг потерял самообладание, рассердился на её слова, схватил, встряхнул и замер, посмотрел в её глаза и утонул в них. Все слова куда-то делись, на миг показалось, что крылья за спиной выросли, настолько легко стало. Наверное, он слишком давно не смотрел ей в глаза.
Но длилось это чувство недолго, Ксения засопротивлялась и руки его со своих плеч скинула.
— Я ничего тебе не обязана объяснять, Илья, — тихо проговорила она, отодвигаясь. — Ты сам всё решил когда-то, я тебя не заставляла и ни о чём не просила.
— Я знаю, но, Ксюш... Тебе не кажется, что мы ошибку совершили?
— Ошибку? — Она даже рассмеялась, настолько эти слова её неожиданно задели за живое. — Илья, я эту ошибку пережила. Понимаешь? Ты не знаешь, чего мне стоило решиться... уйти из дома и начать всё сначала. Думаешь, мне было легко?
Он покачал головой.
— Не думаю. Но и мне было нелегко. — Говоров посмотрел на неё. — Это только со стороны кажется, что всё получилось... Хотя, всё, конечно, получилось. Так как я мечтал.
— Я горжусь тобой, ты же знаешь. Я очень рада... что получилось всё, как ты мечтал.
Илья замотал головой и криво усмехнулся.
— Да уж...
Ксения нервно сглотнула, надеясь, что голос предательски не дрогнет.
— Илья, я тебя просила ещё тогда, а ты мне обещал... что не будешь нас с Ваней тревожить. Это тяжело, понимаешь?
— Но не безразлично?
Ксения изумлённо посмотрела.
— Как ты можешь так говорить? — упрекнула она.
— Я хочу, чтобы было не безразлично!
— Ты хочешь?
Он виновато опустил глаза.
— Я тебя очень прошу, не трогай нас. Ваньку не будоражь. Он только начал успокаиваться.
— Что значит, только что? — насторожился Говоров.
Ксения посмотрела на него, задумалась, а потом махнула рукой, как отрезала.
— Всё. Я не вижу смысла продолжать этот разговор.
Говоров удержал её, схватив за руку.
— Я прошу тебя, подумай.
— Не о чем думать, — покачала она головой. — У тебя жена, бизнес, всё ведь сложилось... Зачем ты всё усложняешь?
— А у тебя что?
— У меня тоже всё... хорошо. Или будет хорошо. Если ты мешать не будешь.
Он всё ещё держал её за руку, слушал, мрачнел, а пальцы как-то незаметно сплелись с пальчиками Ксении. Она посмотрела на их руки, низко опустила голову, боясь, что Илья заметит слёзы.
— Прости, — с трудом выговорила она, осторожно освобождая свою руку. — Но я не могу... ждать больше не могу, понимаешь? Не нужны мы тебе. У тебя другая жизнь, мы тебе мешать будем. А ждать очень трудно... Прости.
Он отпустил её. Выпустил её руку из своей руки, просто разжал пальцы и застыл. Даже голову не поднял, когда Ксения из машины вышла. Снова обдало холодом, хлопнула дверца машины, а Илья медленно выпрямился и привалился к спинке сидения.
Ксения быстрым шагом шла к лестнице, поднялась по ступенькам почти бегом и вскоре скрылась за вращающимися дверями. Говоров наблюдал за ней, потом закрыл глаза. Тяжело было невероятно. Протянул руку и включил радио, на полную громкость. Грохнул тяжёлый рок, уши заложило, но убавлять звук не стал. Откинул голову назад, зажмурился, а потом ударил кулаками по рулю.
14.
Вот уже неделю Илья приезжал сюда в одно и то же время. Просто посмотреть. Издалека, не выходя из машины, чтобы, не дай бог, не попасться на глаза. Наблюдал за тем, как за забором детского сада играют дети, бегают, кричат, катаются с горки, которую уже до половины завалило снегом. Одним из этих детей был Ванька. За ним-то, в основном, Говоров и наблюдал.
Ваня на самом деле вырос за эти месяцы, и дело было не в шапке с помпоном. А уж энергии в нём было с избытком. Смело влезал на сугроб, рискуя провалиться, и что-то оттуда кричал и размахивал пластмассовой лопаткой. А потом кубарем скатывался вниз. В такие моменты Илья невольно приподнимался на сидении, готовый бежать и спасать. С тревогой вглядывался, хватался за ручку двери, но Ванька поднимался, отряхивался, как щенок, и бежал играть дальше. Илья снова расслаблялся и головой качал. Егоза.
Специально приезжал днём, чтобы свести до минимума возможность встречи с Ксенией и её "новой жизнью". Чтобы её не раздражать и себя не мучить. Возможно, вообще не стоило приезжать, но тянуло. Не мог удержаться. Как увидел тогда Ваньку, потерял покой, хотелось понаблюдать хотя бы со стороны.
Илья никому не собирался мешать. Переубеждать, настаивать... Их разговор с Ксенией, к сожалению, закончился так, как он боялся. А у него не оказалось ни одного оправдания или довода.
Правда, незамеченным его высиживание в машине у забора детского сада не осталось. На третий день к машине подошёл охранник. Его основными служебными обязанностями было сидеть в будке и проявлять бдительность. Вот и в этот раз проявил. Приметил машину, которая ежедневно появлялась, причём в одно и то же время, и замирала у забора, а больше ничего не происходило. Решил ситуацию прояснить.
Илья вздрогнул, когда в окно требовательно постучали. Не сразу получилось сбросить с себя невесёлые раздумья, потёр лицо и нажал на кнопку, чтобы опустить стекло.
— Здесь нельзя останавливаться, — проговорил охранник, сурово поглядывая на него из-под кустистых бровей. — За кем вы следите?
Говоров в момент затосковал.
— Да ни за кем. Просто смотрю...
Решил, что его сейчас отсюда погонят, возможно, и милицией пригрозят, но охранник неожиданно подобрел лицом и даже улыбнулся.
— А я вас помню! — порадовал он. — Вы ребёнка в садик приводили одно время. Сына, да? Бойкий такой мальчуган. Только машина у вас другая была, юркая такая, спортивная.
Илья удивлённо уставился в его лицо, а после только кивнул, соглашаясь. Охранник, мужчина лет пятидесяти, тоже покивал с умным видом, облокотился на машину Говорова и тоже посмотрел за забор, где резвились дети.
— Там?
Илья криво улыбнулся.
— Там. Вон, в синей куртке.
— Ну да, ну да... Разошлись, что ли?
Говоров до боли сжал зубы и снова кивнул.
— Можно и так сказать.
— Всё-таки женщины создания странные, согласись. Домой с работы придёшь, жалуются, что семье внимания мало уделяешь, разойдёшься — оказывается, что и не нужен, причём давно уже.
Илья покосился на охранника, не понимая, с чего это того пофилософствовать потянуло, а тот вдруг протянул ему руку.
— Дядя Вова.
Говоров руку пожал и тоже представился:
— Илья.
— Ну, сиди, Илья. А со своей бы ты поговорил. Обиды обидами, а парню отец нужен.
Дядя Вова пошёл обратно в будку, а Илья опомнился и вдогонку выкрикнул ему слова благодарности. Правда, сам не понял, за что именно благодарил. То ли за совет, то ли за разрешение здесь и дальше стоять.
С тех пор его никто не трогал. Он приезжал, парковался у обочины и сидел около часа, тяжело навалившись на руль, наблюдал за Ванькой.
Сегодня всё было как всегда. Правда, Илья опоздал немного, подзадержался на деловой встрече. Приехал, когда дети уже гуляли. Шёл мягкий снежок, мороз не сильный, правда, пасмурно. Снежок грозил перерасти в метель, но пока всё было спокойно, ветер не порывистый, и дети вовсю резвились на детской площадке.
Ванька катался с горки, плюхался в сугроб и довольно смеялся. Поднимался, отряхивался и снова карабкался по ступенькам наверх. Вокруг бегали другие дети, на вычищенной от снега дорожке стояла и притопывала от холода ногами Алла Витальевна, а знакомая няня из Ванькиной группы вытаскивала из сугроба мальчика и девочку, которые, по всей видимости, собирались там окопаться, и попутно ворчала на них. Говоров отвлёкся на это, затем снова нашёл взглядом Ваньку, тот как раз забрался в очередной раз на горку и осторожно садился, держась за перила. Илья улыбнулся и мысленно похвалил его за осторожность. Но тут за Ванькиной спиной возник другой мальчик, который проявил намного меньше аккуратности и, видимо, толкнул Ваньку, и они вместе, кувырком, покатились вниз, а приземлившись, навалились друг на друга.
Илья в первый момент помертвел. Не спускал испуганного взгляда со свалившихся с горки детей. Всё ждал, что они поднимутся, как это обычно бывало. Ванька действительно сел, покрутил головой, потёр лоб рукой, одетой в шерстяную с налипшим снегом варежку, и заревел. Громко и отчаянно. Говоров видел, как к нему бросилась Алла Витальевна, а с другой стороны няня. Няня занялась другим мальчиком, который растерянно оглядывался и вроде тоже собирался заплакать. Но у Ильи в ушах звучал только Ванькин плач, видел, как Алла Витальевна опустилась перед ним на колени, что-то говорила и разглядывала.
Илья глаза от них боялся отвести и всё никак не мог нащупать ручку двери, а когда, наконец, открыл, практически вывалился из машины. Побежал к воротам, чувствуя, как тяжело колотится сердце, а от страха подгибаются ноги. Заскользил, едва не упал, но вовремя ухватился за калитку. Дядя Вова вышел ему навстречу, что-то сказал, но Илья лишь отмахнулся и, перемахнув через низкий заборчик, по снегу побежал к горке.
Ванька плакал, дети толпились вокруг, а воспитательница всё пыталась заставить его повернуть голову, старалась разглядеть что-то на его лице. Илья едва няню с ног не сбил, когда подбежал. Она удивлённо посмотрела, но он уже устремился в гущу событий, осторожно перешагивая через детей.
— Ваня!
Мальчик увидел его и на секунду замолчал, замер с приоткрытым ртом, но через несколько секунд заревел ещё горше, и руки к нему потянул.
— Папа! Я упал!
Илья выхватил его из рук Аллы Витальевны и прижал к себе. Крепко. Обхватил обеими руками и отвернулся ото всех. Уткнулся носом в Ванькину шапку и вздохнул с надрывом, чувствуя, как ребёнок всхлипывает и вздрагивает, а потом тот обнял его ручонками за шею. Снег с рукавов куртки попал Илье за расстёгнутый воротник рубашки, но Говоров холода даже не почувствовал. Ванька снова громко всхлипнул и потыкался носом в его ухо.
