— Прекратите паясничать. Я тут как непосредственный командир интересуюсь состоянием здоровья подчинённого, что перенёс взрыв инопланетного артефакта в лицо. Не делайте из этого комедию, — всё ещё тем самым бесстрастно-сухим голосом человека, которому на всё наплевать, нагло подлил я масла в огонь.
— Икари, ты!… Арх! — словно схватилась за голову Аска. — Я словно чешусь вся, но только изнутри… и это не я… Доволен?
— Да, спасибо. — значит идёт адаптация духовной энергии и наращивание духовного тела. Хорошо, что я успел его подправить, впрочем, в противном случае ничего бы и не получилось. — Рэй, а ты как?
— Всё хорошо, ты же чувствуешь, — девушка не стала в общем канале делиться своими ощущениями, а ведь хороший заряд силы достался не только её юниту, но и ей самой, а с учётом её природы, ассимилировать такой заряд у неё вполне получится.
— Ну и славно… — я вздохнул, действительно всё прекрасно чувствуя. — Мисато, куда нам перебазироваться? Я страстно мечтаю о душе, коктейле и гамаке. И если мне их предоставят, я даже не буду напоминать, что «я же говорил»… слишком уж часто.
— Эх, паршивец, — отозвалась бравая майор.
— Как я вас ненавижу… — устало буркнула на заднем фоне Акаги, которую опять обломали с «нормальными» трофеями.
Позже.
— М-м-м… как же хорошо, — тихо выдохнул я, не открывая глаз.
Рей так старательно намыливала мне волосы, растирая между пальцами каждую прядку и почёсывая ноготочками кожу головы, что я практически полностью потерял всякую связь с миром за границами этих потрясающих ощущений.
Сама девушка стояла у меня за спиной и, кажется, тоже забыла обо всём на свете. Её эмоции были настолько медитативно-чисты и умиротворённы, что казалось она вообще ни о чём не думает, полностью отдавшись процессу копошения у меня в волосах. Процессу, который, говоря откровенно, уже минут десять, как полностью перестал быть нужен с точки зрения именно помывки волос, но от этого совершенно не думал прекращаться.
— Это так странно, — вместе с небольшим всплеском направленной на меня теплоты в эмоциях, ответил голос Аянами, — я повторяю одни и те же простые действия, в которых нет ничего особенного, но это так приятно.
— Потому что ты чувствуешь, как я на них реагирую? — не могу определить к чему она клонит.
— Не только, — не переставая двигать пальчиками, возразила Рей. — Мне приятно наблюдать за твоими реакциями и ощущать, что ощущаешь ты, но в то же время мне нравится и сам процесс. Почему-то совсем не хочется останавливаться.
— Хочешь, чтобы я намылил тебе голову так же? — улыбаюсь, плотнее укутываясь в свет её души, что после убийства Ангела в вулкане стал заметно сильнее.
— Да, — пришёл мгновенный ответ.
Но копошение в моих волосах не остановилось и даже на миг не смазалось, и Рей продолжила стоять у меня за спиной.
— Для этого нам придётся поменяться местами, — озвучиваю очевидную истину, когда молчание затянулось уже почти на минуту.
— Да… — согласились со мной, но двигаться, чтобы обойти пластиковый стульчик на котором я сидел в душевой при местном отеле, даже не подумали.
— Ты не хочешь это прекращать первой? — озвучиваю её эмоции, что начали наполнять душу девушки по мере нашего разговора, то есть, её выхода из медитативного состояния.
— … — Рей не ответила, но в её духовной силе появилась улыбка и предложение сделать первый шаг.
И это было… это было сложно. Ведь она продолжала почёсывать мне голову, перебирать прядки волос, растирать мыльную пенку, и всё это сияя маленьким тёплым солнышком, согревающим саму душу и изливая на меня поток нежности, любви и романтической умиротворённости. Заставить себя встать, добровольно прерывая это… Ужасно… Ужасно сложно!
И именно из-за этой сложности я пошёл на компромисс, не став вставать и тем самым лишаться ощущения ладошек Рей на своей голове, я развернулся на стульчике, пусть и потеснив тем самым на секунду девушку коленями, но тут же вернув её обратно собственными руками, чтобы нежно поцеловать в животик. Совсем не испачканный мылом животик, ибо Аянами работала очень аккуратно.
— Хм… — очень тихо донеслось до меня сверху задумчивым тоном, а на чувства обрушился целый шквал противоречивых эмоций от веселья и интереса к возможному продолжению, до некоторой досады, что если начнётся это самое продолжение, то её я голову не намылю.
— Я всё сделаю, — успокаиваю переживания своего ангелочка, касаясь губами её пупка и одновременно оглаживая ровные ножки, — просто дай мне секунду, — новый поцелуй, и я прижимаю щекой к плоскому животику девушки, а та уже не намыливает, но гладит меня по голове, полностью и безмолвно согласившись и даже сообщив чувствами, что не против дать мне куда больше секунды в таком положении.
Но итог всё-таки был один — я встал и позволил Аянами занять своё место, после чего, взяв шампунь, приступил к уходу за голубыми волосами, со всем старанием пытаясь сделать это для неё столь же приятным, как она сделала для меня. Ну и предвкушая, что смывать пену мы пойдём вместе, в процессе чего кое-кто потрёт мне спинку, а я потру ей всё-всё остальное.
Тем временем, непосредственно в купальне.
— Бульк-бульк-бульк... — медленно выдыхала Аска, погрузившись в парящую, напитанную различными полезными минералами и солями воду, прилагая все свои силы, чтобы по-максимуму обрубить эту чёртову эмпатию, чей радиус действия после смерти Ангела резко скакнул на несколько порядков, позволяя чувствовать Синдзи и Аянами уже не только в нескольких шагах от себя, но и в доброй сотне метров.
… И у Сорью ничего не получалось! В первую очередь, потому, что… ей не хотелось закрываться. Вернее, хотелось, но… не хотелось.
— Бу-бульк! — выдохнула она и приподнялась над водой, чтобы сделать новый вздох. — Чёртов извращенец… Sheisse…
После того случая на базе, когда она оказалась в объятиях гладящего её по голове Икари, Лэнгли никак не могла определиться со своими желаниями. Синдзи… в последнее время этот парень занимал слишком много времени в её мыслях. Он был невыносимым нахалом, циником и откровенным психом, по которому можно было, Аска могла поклясться, написать не один десяток диссертаций. А количество непонятных и неясных моментов в его поведении, знаниях и навыков превышало едва ли не всё содержимое папок с пометкой «Top Secret», что она прочитала за последние пару лет. Но то, как он относился к ней... Эти тепло, нежность, забота… Ему не нужно было ничего никому показывать и доказывать. Никаких глупых, банальных и приторно-сладких речей о любви, восхищении красотой или заверений, что ему интересна в девушке личность, а не тело. Он просто излучал свои эмоции, показывал всю суть отношения, все реакции, все желания… И в этом заключалась основная проблема!
У Икари уже была девушка! И у них в отношениях всё было хорошо. Настолько хорошо, что просто противно! И они не стеснялись показывать эти чувства и ей. Излучать при общении, укутывать в них… И это вызывало до чёртиков сильный диссонанс в чувствах Сорью. Наблюдать за подобным казалось чем-то… немка не могла подобрать правильных слов, но у неё создавалось ощущение, словно она вторгается во что-то очень личное и интимное, словно подсматривает в замочную скважину за занимающейся любовью парочкой или перебирает их нижнее бельё, да ещё и зная, что они об этом знают и даже сами наблюдают за этими неприглядными действиями с её стороны! Словно она какая-то конченная извращенка! Но хуже всего было то, что так всё это воспринимала только сама Аска, а для Икари и Аянами проблем вообще не существовало. Чёртов отаку!
Девушка ещё раз вздохнула.
Она не была дурой и, как теперь могла признаться самой себе, давно понимала к чему всё идёт. Понимала, что это значит. Она недооценивала опасность. Отмахивалась от неё. Но желания этого озабоченного отаку понимала. Что тут понимать, если он даже никогда не скрывал?! И вот настал момент, когда отрицать очевидное уже стало невозможно. Перед собой она должна была быть честна: это случилось — она дала слабину и как прежде уже не будет. Вот только все её социальные инстинкты вросшие в личность на уровне костного мозга во весь голос кричали, что всё это категорически неправильно. Настолько неправильно, что слово «категорически» на самом деле не отражало и десятой части остроты вопроса. Как и все прочие слова, которые она знала. Все эти: плохо, ужасно, крайне, непростительно, недопустимо, неприлично, аморально, развратно, гадко и так далее. Когда она пыталась применить их к ситуации чувствовались бессмысленным и до отвращения пресным набором звуков.
И казалось бы, если всё в тебе кричит, что это неправильно, просто держись подальше, сохраняй дистанцию, не лезь, но… Но даже сейчас… Даже эти, направленные не на неё, а просто «рядом» чувства, что доносились со стороны гостиничного здания, были слишком притягательными. Это тепло, удовольствие, взаимная нежность, радость, ласка, умиротворение, ощущение заботы… В них хотелось окунуться. А ещё, хотелось, чтобы они были направлены не рядом, а именно на неё. Чтобы её тоже окутывало это ощущение покоя, защищённости и… любви.
Но это было неправильно!
У этих двух пришельцев есть они! И это нормально… пусть и сами отношения там странные, но всё-таки.
Безусловно, Аска не сомневалась, что этот похотливый отаку-извращенец будет весьма рад. А ещё, она понимала, что как раз похоти в его чувствах будет самый минимум, в отличие от мягкой и тёплой заботы, умиления и ещё целого коктейля, что он постоянно направляет на неё, демонстрируя своё отношение. Но это всё равно было неправильно! И, вообще, у неё есть Кадзи… о котором она даже не вспоминала последнюю неделю! Да и до этого… э-эх…
— Ну почему ты не оказался просто забитым школьником или циничным маньяком-пофигистом? — ощутив особенно мощную волну взаимного наслаждения со стороны душевых, воскликнула она, стараясь прогнать из тела ощущение сладкой дрожи, а из головы подкинутые воображение картины того, что может быть причиной таких волн. — Или почему мы не встретились раньше… — уже куда тише прошептала девушка, вновь погружаясь в воду. Но тут её из размышлений вывел знакомый голос:
— Эй, Аска, ты чего там в уголок забилась и что это ещё за восклицания?
— М-мисато-сан?! — гордая дщерь немецкого народа настолько глубоко ушла в себя, что не заметила, как в купальню вошла глава Оперативного отдела. И уже не просто вошла, а скинув полотенце, забралась в источник, при этом довольно потягивая банку холодного пива, прихваченного, видимо, из местного бара. А ещё, Лэнгли удивлённо обнаружила на обнажённом теле женщины довольно страшный шрам.
— Ну так что за восклицания, м-м-м? — весело прищурилась Кацураги. — Неужели харизма этого паршивца добралась и до тебя?
— Что?! Нет! — едва ли не выпрыгнула из бассейна Сорью, напрочь забыв о всяких шрамах. — Просто… проклятье, он там… с Рей… они опять мурчат!
— Хм… — сделала глубокий глоток старшая девушка, — я, конечно, могу ошибаться, но… я не совсем понимаю, чему именно ты возмущаешься?
— Н-ну… это… это просто неприлично! — не очень уверенно сказала Аска.
— Возможно, — беззаботно пожала плечами Кацураги, — но этим двум всегда было плевать на общественное мнение. На любое мнение тех, кого они не признают, если уж говорить откровенно. Особенно, это видно по Синдзи.
— Но это неправильно, — упрямо буркнула немка, — да и вообще… — начала судорожно соображать, как бы и на что сменить тему она. — Вот скажите мне, откуда у Синдзи такой характер?! И все эти знания? Эти приёмы и методики, которыми он поделился? Порой кажется, что он сам какой-то пришелец.
— У всех есть свои тайны, — философски пожала плечами Мисато, — и вопросы, которые лучше обходить стороной. Нужно лишь ответить самой себе, доверяешь ли ты ему или нет. Только и всего.
— Только и всего… — удручённо повторила рыжая. — А то, как он себя ведёт?! Это же ни в какие ворота не лезет!
— Ну, он озлобленный подросток, что контролирует самое разрушительное оружие в истории человечества. И который незаменим. И он знает об этом. Так что, его поведение ещё на диво приличное… почти, — явно что-то вспомнив, усмехнулась майор. — Только, если что, я тебе этого не говорила, а то этот паршивец станет совершенно невыносимым. Но ведь тебя не это беспокоит, не так ли? — вдруг спросила майор. — Всё это мы уже обсуждали, а ты не из тех, кто будет поднимать одни и те же вопросы по кругу, забывая итоги прошлых разговоров. Что случилось, что ты так распереживалась и начала повторять уже однажды пройденное?
— Я не… Хотя… Да. Не это… — повесив плечи, признала рыжеволосая девушка. — Но… я не знаю, как это сформулировать. Икари… он меня бесит! Но… ар-р-ргх! — схватилась за шевелюру Сорью.
— Какая интересная реакция, — улыбнулась Кацураги, — уж не влюбилась ли ты, Аска?
— Я? В Икари?! Нет! Ни-за-что! Как вы могли даже подумать о таком, Мисато-сан? Лучше бы пресекли разврат подчинённых, что они устроили в душевой! И сейчас… на мужской половине!
— Ну-у… — начальница Оперативного отдела отхлебнула ещё немного из прохладной банки, внешне равнодушно поднимая глаза к небу, — они всё-таки встречаются и все источники сейчас в нашем распоряжении, так что… я просто сделаю вид, что ничего не знаю.
— Вы их покрываете, — буркнула Лэнгли.
— Все, кто хочет, и так знают об их отношениях, — хмыкнула военная. — А вот кое-кто, похоже, ревнует, — в хитром прищуре, скосили на неё карие глаза.
— И ничего я не ревную! — сложила руки под грудью фройляйн Цеппелин, гордо задирая носик. Вот только она не была уверена, что не хотела бы сейчас оказаться на месте Рей. Совсем не уверена. Проклятая эмпатия и проклятый мурчащий паршивец!
— Ну, не ревнуешь так не ревнуешь, — согласилась Кацураги, не забыв всем видом продемонстрировать, на сколько верит своей собеседнице.
Тут как раз в купальне за стенкой послышался характерный плюх воды, словно в неё погрузилось два тела. Поскольку вряд ли это могли быть Рицко и Майя, ведь первая, едва ли не за шкирку подхватив вторую, умчалась ковыряться в очередных останках Ангела и вряд ли оттуда вылезет раньше, чем через день-два, да и остальному персоналу NERV было, чем заняться, то вариант, кому принадлежали означенные «два тела» мог быть только один. И поняла это не только Мисато.
— Ар-р-ргх! Они совсем потеряли стыд! Нет, я не могу это так оставить! — и, лучась Праведным Гневом и Решимостью, юная пилот поднялась из воды, закуталась в полотенце и направилась нести Справедливость, Кару и Моральную Чистоту.
И это не был побег от Мисато! Совершенно, категорически нет!
