— Тогда меня точно начнут считать тайной любовницей толстяка, — усмехнулась та. — Но для репутации светской дамы это и неплохо.
— Значит, договорились.
— Остальное я в золото перекину, не возражаешь, шеф? — спросил цереанин. — Пусть лежит здесь в сейфе.
— Хорошо. И, на будущее, больше не занимайся такими операциями в банках муунов. Сейчас Республика возьмёт их за горло, если попадёшься, всех нас погубишь.
— Эноо... Вообще-то, я сейчас ещё один такой же финт провернул. Не утерпел. Когда есть возможность подоить самого Ганрэя...
— Трудно удержаться, я понимаю, — ругать его на сей раз у меня не повернулся язык. — Спрячь средства получше. Пусть вылежатся, потом посмотрим, куда применить.
— Будет сделано. Да ты не волнуйся, я проверял, бардак продолжается, наши только внешнюю охрану наладили, в систему пока никто не лез.
На подарки девчонки отреагировали по-разному. Когда мы вручили костюмы Рийо и Ниме, панторанка, одевшись, долго крутилась перед зеркалами, потом кокетливо изогнулась, выставила бедро, подперев его ладонью, стрельнула на меня глазами. Я улыбнулся, кивнул, но, всё же, посоветовал:
— Пробегись.
— Да, надо, — согласилась она. При выдающихся "достоинствах" панторанки особенно важно, насколько хорошо костюм держит грудь. Я этого по понятным причинам проверить не мог.
— Изумительно! — констатировала Рийо, совершив пробежку по моей гостиной. — Как жаль, что нельзя сделать вот эту часть отдельно, для спорта!
— Без этих деталей, — Кои потыкала пальцем в материал под грудью, — работать не будет, тут между слоями несущие ленты, получается нечто вроде корсета, только гибкого.
— Ну, хотя бы, с ними, в виде бюстье, — вздохнула панторанка.
Нима всё это время так и стояла, держа комбинезон в руках.
— А ты чего не меряешь? — спросил я.
— Мне ведь он не сильно нужен, я не боец, я простая ра... — она увидела, что я нахмурился, запнулась и закончила иначе: — Мои навыки ничтожны. И полезность в драке тоже.
— Зато для наблюдателя и навыки, и полезность вполне достаточны, — сказал я. — Стрелять ты научилась. А драться так, как девочки — ну, научишься со временем.
— Тогда, сенатор Чучи, сенатор Амидала, позвольте мне чаще заниматься с баронессами.
— Куда же ещё чаще? — удивился я. — Вы тренируетесь почти каждый вечер.
— Можно утром, до завтрака.
— Я не против, но не перестарайся, пожалуйста. Ты и так уже как та канарейка...
— Э... Кто?
— Птичка, которую Poruchik Zhevski спьяну в коньяк выдавил, — пояснила Рийо. — На Набу такой богатый фольклор...
М-да, научил на свою голову, подумал я, сдерживая смех. Ну, ничего, зато панторанка начинала понимать меня с полуслова, и общаться с ней стало так же легко, как с Осокой. Когда гостьям уже подали машину, Нима подошла ко мне, взяла за руку обеими своими. Глаза у неё были хитрые-хитрые.
— Сенатор Амидала, — сказала она, — я, конечно, помню, что я не рабыня, но... ты потрясающая хозяйка, лучшая в Галактике.
Реакция доктора Ветте на удивление совпала с Нимой. Всплеснув руками, красная твилека принялась уверять меня, что такая экипировка ей не по чину, что она просто врач, ничего особенного. Пришлось её переубеждать, хотя я догадывался, что она просто-напросто кокетничает. В конце концов, подарок Ветте приняла. И, вздохнув, добавила:
— Как жаль, что нельзя перейти к тебе на службу. С тобой так приятно иметь дело!
— Может, я начальница-деспот?
— Ха, ха, ха. Я не раз видела, как ты общаешься с помощницами, когда думаешь, никто не видит.
— То есть, мы раскрыты?
— Сомневаюсь, чтобы об этом знали все. Подобные моменты видят только те, кто часто заходит в твой сенатский офис.
— Успокоила.
— Какие у тебя планы на вечер? Мы сегодня устраиваем энки, ты и Сабе приглашены.
— Благодарю, но извини. Сабе сегодня позвала меня в "Печоры".
— Ах, как жаль, что наше мероприятие нельзя перенести! — непритворно расстроилась Ветте. — Я бы тоже с вами поехала. Ну, в другой раз.
Клуб, название которого можно перевести как "Печоры" — то есть, "пещеры", только в старинном произношении — располагался в районе, от которого Сенатский район отделял "город развлечений" Фобоси. Место тихое, не криминальное. По слухам, в квартале проживало довольно много преступников, в том числе, карманников и грабителей, но известно, что уголовники существа неглупые, и, подобно хищным птицам, не охотятся вблизи собственного гнезда. В клубе каждый из пяти залов имел тщательно выверенную планировку и отделку, создавая великолепную акустику, в них были сооружены небольшие сцены. Шестой, центральный зал служил вестибюлем и баром. Периодически в "Печорах" выступали различные музыкальные коллективы, в остальное же время клуб работал как караоке. В Освоенной Галактике эту забаву называли менее благозвучным термином "тултунэ". Смысл примерно тот же, что и по-японски: сочетание ботанского слова "чистый, незаполненный" с "мелодия". Почти каждый день один или два зала снимали для приватных вечеринок разные компашки, в остальные залы — приходи, кто хочешь. Мы с Сабе стали захаживать в "Печоры" сравнительно недавно. Сенатор, поющая в караоке, даже если она при этом абсолютно трезвая, рискует на следующий день получить о себе сенсационный материал на каком-нибудь жёлтом Голонет-канале. Другое дело — маскировка, сделанная для нас Старшим Инженером Храма. В качестве твилек нас ещё можно было узнать, тогрутами не узнал до сих пор ещё никто, кроме Кои. Раскраска лица и светлая контрастная "корона" на голове меняет внешность очень сильно. Исполнять дуэтом популярные песенки было весело, и, насколько можно судить, получалось у нас неплохо. Во всех залах клуба существует ограничение по времени, чтобы никто не узурпировал сцену на целый вечер, и поначалу мы, как и остальные, менялись с другими посетителями. Потом я стал замечать, что нас всё реже просят уступить место, а, приглядываясь внимательнее к публике, обнаружил довольно много народу, который вообще не подходит к микрофонам. Причём, среди них всё больше встречалось знакомых лиц. Неужели у нас появились поклонники? Это весьма лестно, однако, становиться чересчур популярными в мои планы не входило. Наверное, придётся сворачивать наши походы, как ни жаль. Местечко-то уютное, и голозапись в залах запрещена, для сохранения инкогнито это существенный плюс...
Сегодня я был настороже и, выйдя на сцену, почти сразу обратил внимание на мужчину, сидящего за столиком в глубине зала. Память на лица у меня в последнее время стала отличной, и я мог бы поклясться, что уже видел его. Но не в "Печорах", а раньше, и именно видел, а не общался. Мужчина сидел один, на столике перед ним разместились несколько высоких бокалов пива, два уже опустошённые, и вазочка с закусками. Мысленно перебрав все ситуации, где могла с ним столкнуться, я так ничего и не вспомнил. После очередной мелодии я отключил микрофон, жестом попросил Сабе сделать то же самое и сказал ей тихо:
— Типа с пивом видишь, один за столиком?
— Конечно, я его ещё при входе заметила.
— Где-то, мне кажется, он раньше мелькал. Не соглядатай ли?
Брови помощницы приподнялись.
— Ты серьёзно его не узнала? Это же Файс Рейзер Третий, бывший лидер "Поргз"!
Ах, вот почему мне знакомо его лицо! Этих "пингвинов" я время от времени включал под настроение в числе прочих представителей галактического рока. Сама группа была, как сказали бы у нас сведущие люди, андеграунд: лабали на вписках, диких тусах и сборных сэйшенах, пипл, кто в теме, торчал от них в полный рост, ну, а кто не догонял, тому опаньки. Выражаясь нормальным языком, такой неформатный коллектив на любителя, который не стремится понравиться массам и собирать громадные залы. Несмотря на официальное название "джизз-бэнд", музыку "Поргз", скорее, можно сравнить с рок-н-роллом и ритм-блюзом. За время существования группы сменилось несколько составов, все музыканты были одинаково хороши, не бренчали, играли виртуозно и, что называется, с душой. Их знаменитые длинные гитарные "запилы" перед финальным припевом — заслушаешься. Музыку им уже лет пятнадцать писал некий Ковенант Фарлонг или просто Кови — тот же композитор, которому заказывали саундтреки авторы популярных приключенческих сериалов. Что касается Рейзера, он не играл с группой уже несколько лет, занялся организацией концертов других, начинающих коллективов. Лицо его — неприметное, с узким подбородком и слегка опущенными уголками губ, что придавало Файсу меланхоличное выражение — я несколько раз встречал в новостных лентах. Любопытно, что делает этот человек в подобном клубе? Пришёл отдохнуть? Или его что-то заинтересовало? Хотя, я начинал догадываться, что именно. Мы.
Подозрения подтвердились, едва мы с Сабе, уступив место на сцене другому любителю, спустились по ступеням и сели за столик. Рейзер тотчас встал и направился в нашу сторону.
— Дамы, позвольте занять буквально минуту вашего внимания? — с вкрадчивыми нотками произнёс он.
Мы демонстративно переглянулись и хором ответили:
— Разве что минуту!!
А я добавил:
— Мы, вообще-то, пришли отдохнуть...
— И попутно доставили своим пением массу удовольствия собравшимся, — Рейзер уселся за наш столик против нас. От него резко пахло одеколоном, к которому примешивался аромат алкоголя и слабый, почти выветрившийся запах кальяна. — Разрешите представиться, я Файс Рейзер Третий, арт-директор.
— Мы Вас узнали, — кивнула Сабе.
— Девушки, я понимаю, что вы уже не школьницы, а взрослые барышни, наверное, закончили университет, имеете профессию... Но у вас такие чудесные голоса!
— Уж не хотите ли Вы заманить нас на эстраду? — прищурился я.
— "Заманить", что за слово! — воскликнул он. — Вы ведь и сами получаете удовольствие от пения, я это видел.
— Как взрослая барышня, я не склонна путать туризм с иммиграцией, — покачал головой я.
— В самом деле, ради удовольствия можно петь, когда захочется, если же это становится работой... — Сабе красноречиво развела руками.
— Вы полагаете, что необходимость выступать сведёт к нулю положительные эмоции? Такое случается, не спорю. Но ведь, не сделав попытки, не узнаешь. Что вы скажете насчёт любительских выступлений с одной из моих групп? В удобное вам время.
— Н-ну-у, не знаю, — протянул я.
— Или, хотя бы, записать несколько песен в студии, — продолжал уговаривать Рейзер.
— Только не клипы! — я выставил перед собой ладони. — Господин заместитель министра не будет в восторге, если увидит в Голонете лица своих сотрудниц. И полетим мы к новому месту службы куда-нибудь на Куат.
— Запишем только треки.
— Мы подумаем. Да, Гийта?
— Да, — кивнула Сабе.
— Подождите, "гийта", кажется, означает "песня"? — подался вперёд Рейзер. — Какое прелестное имя при Вашем голосе! А как зовут сестру?
— Квета, — не стал скрывать я. Всё равно, знакомых у меня-тогруты было уже предостаточно. В том числе, здесь, в "Печорах". Мужчины близких к человеку видов нами интересовались регулярно, и время от времени я позволял кому-то из них угостить нас кафом в баре клуба — но не более того.
— Тогруты очень романтичные создания, — улыбнулся Рейзер. — Девушки, милые, вот вам мои контакты, если согласитесь, я буду счастлив. Да и вы не пожалеете, уверяю.
Во избежание дальнейших уговоров нам пришлось покинуть клуб незамедлительно. Продюсер предложил нас подвезти — кто бы сомневался, ему, наверняка, хотелось узнать, где мы живём. Мы — тоже вполне ожидаемо — деликатно отказались. На площадку, где оставили спидер, сразу не пошли, сели на магнитку и после двух пересадок подъехали обратно к стоянке с другой стороны, по уровню выше. Пока я поправлял у зеркальной стены ожерелье, Сабе незаметно понаблюдала за лифтовым холлом.
— Чисто, — сообщила она.
— Тогда летим домой, — отозвался я.
— Как думаешь, нам согласиться или отказаться? — спросила Сабе, усаживаясь рядом со мной в машину.
— Ты о заманчивом предложении? Пока не знаю. С одной стороны, случись что, мы могли бы просто исчезнуть, улететь на гастроли, и всё...
— Я тоже об этом подумала.
— С другой, вот так прятаться, будучи у всех на виду, долго не получится, рано или поздно кто-нибудь случайно узнает. Ладно, потом решим.
Я махнул рукой и замолчал. Не скажешь же ей, что от Вейдера так не укроешься, он-то будет искать при помощи Силы. Можно ли как-то этого избежать, кроме способа Великого Магистра с Тёмным Деревом, я не знал. И вообще, продумывать этот вариант более детально сейчас не хотелось. Мысли снова и снова переносились на другую, более насущную проблему. Я рассчитывал, что через некоторое время после Сципио Анакин явится ко мне с повинной. А он всё не прилетал и не прилетал... Между тем, времени до событий будущего года оставалось всё меньше. В голову начинали лезть нехорошие предположения. Не изменил ли я своей глупой эскападой историю настолько, что события пойдут теперь совсем по иному пути? Улетая с планеты банков, я как-то об этом не подумал, не посчитал. Пожалуй, если через десять-двенадцать дней муженёк не прилетит в гости, придётся решительно исправлять ситуацию и самой лететь под каким-нибудь предлогом туда, к нему, чтобы вернуть всё в известное мне русло.
Дома меня ожидало приятное известие. Короткое сообщение от Ирис Тано: "Летим +2" Правда, не было сказано, когда и каким рейсом они летят. С минуту я глядел на короткую строчку. Кстати, а почему +2? Если бы плюс один, понятно, это Осокина сестрёнка Эрдени. А второй кто? Ещё какой-то родственник? Ещё минута размышлений, и я вторично за недолгое время обозвал себя дурой. Это не "летим с кем", а "летим когда"! Ведь у каждого сообщения есть дата и время отправки. От него и следует отсчитывать +2. Я перевёл в Голонете универсальную дату на времясчисление Шили, прибавил два часа и моментально обнаружил в местном расписании межзвёздный рейс с таким временем отправления. Рейс был транзитный, в столицу он прибывал завтра рано утром.
В тот вечер я не стал даже смывать с себя пигмент, предупредил насчёт завтрашнего дня Сабе и твилек, а затем лёг спать. Утром вновь водрузил на голову рога, накрасился, взял спидер и отправился встречать семейство Тано. Известно, что транзитные лайнеры, как, впрочем, и часть кораблей до Корусанта, на планету не спускаются, движение на низких орбитах и в атмосфере достаточно плотное и без этих громадин. Лайнер ложится на орбиту несколько выше синхронной, чтобы не спеша дрейфовать относительно поверхности планеты и "суточных" спутников. Пассажиры садятся в челнок, багажные секции с вещами грузятся в другой, и их отправляют вниз, на один из многочисленных терминалов, неравномерно разбросанных по экватору планеты-экуменополиса. Нужный мне терминал ближайшим не был, лететь до него было больше пятисот километров, то есть, для меня минут сорок пять, а для Сумари на летающем фургончике — час с небольшим. Комплекс терминала имел стандартную планировку, располагался он в "ущелье" городской застройки. Спидеры и аэробусы прибывали на многоуровневые стоянки, размещённые в толще блока, челноки и космические корабли небольших размеров подходили к двум посадочным площадкам-карнизам со стороны рукотворного ущелья. Верхний карниз предназначался для пассажирских кораблей, нижний — для грузовых. В свою очередь, "вокзал" был четырёхуровневым: верхний этаж — отправления, второй сверху — прибытия, ещё ниже погрузка-разгрузка, и в самом низу — сортировка грузов, привозимых и отправляемых планетарным транспортом. Зал прилёта кишел народом, здесь можно было встретить представителей всех человеческих рас и ещё двадцать — двадцать пять иных видов. При длине посадочного карниза примерно в пять платформ магнитки можно вообразить, какие размеры имело это помещение, и сколько существ могло здесь поместиться. Давно я не бывал в подобной толпе. На городских улицах просто нет подобных пространств, да и движение более упорядочено, что значительно уменьшает толчею. Большинство пассажиров и встречающих передвигалось с высоко поднятой головой, устремив взгляд на указатели, висящие на репульсорной подвеске, из-за чего столкновения были неизбежны. Несколько раз меня едва не сбили с ног, а лёгкие соприкосновения с чужими плечами и спинами и считать было бесполезно. Вот они, нужные ворота, в проёме которых виднеются пять эскалаторных лент. До времени посадки челнока по расписанию оставалось восемь минут, но табло над выходом гласило, что ещё четыре минуты составит задержка. Сущие пустяки! Несмотря на то, что пассажиров приглашают в челноки за полчаса до момента, когда лайнер ляжет на медленную орбиту, накладки случаются часто. То кто-нибудь опоздает, то перепутает посадочный челнок с тем, что отправляется на орбитальную пересадочную станцию. Коридор для входа также могут предоставить не сразу... Я протиснулся между тучной дамой, визгливо обсуждавшей что-то с собеседницей по комлинку, и рослым икточи в грубой одежде жителя Нижних Уровней и устроился возле одной из ажурных колонн, поддерживающих свод зала. Колонны эти, размером с шахту городского турболифта, пронизывали оба пассажирских яруса и служили притоками вентиляции. Ниже этажом, как я знал, их стенки становились сплошными, а воздух туда подавался сквозь другие ряды колонн, в верхний зал не выходящие. Наконец, цвет надписей на информационном табло выхода сменился с жёлтого на зелёный, декоративная арка портала засветилась изумрудным, пришли в движение два эскалатора, и в зал стали выходить первые прибывшие.
