— Мы волновались. — сказал спокойно Мик Айс, положив руки на пояс. — Хорошо, что вы вернулись.
— Мы уже собирались высылать вам на помощь отряд! — сказал радостно одноногий, бородатый гуль. — Видимо, что-то пошло не по плану?
Путники вкратце описали произошедшее, опуская секретные детали, и представили кочевникам своего нового знакомого. Гули с радостью приняли к себе Криса, которому, казалось, полегчало, когда выяснилось, что большая часть из этих кочевников, так же, как и он, выходцы из прошлого. Путники и гули прощались быстро, так как Билл знал, что вторая половина его спутников уже сходит с ума от ожидания. Измотанные этим трудным днём, всё же они всю ночь продолжали движение. На рассвете Билл мог в бинокль рассмотреть назначенное место встречи с товарищами, но тех не было на месте. Смелое, и сдержанное сердце рейнджера застучало быстрее, предчувствую беду. Преодолевая усталость, он заспешил вперёд ещё быстрее, забыв о том, что его товарищи уже валились с ног. Билл хотел проверить, нет ли каких-нибудь следов, были ли их спутники здесь, или так и не вернулись из своего похода. Ему оставалось только ругать себя за то, что он согласился на это разделение, пусть это решение и казалось таким правильным в тот момент.
Рейнджер Билл успел несколько раз морально умереть, прежде чем добрался до места стоянки. Последние пол мили он бежал, споткнулся, упал на колени, и только с усилием воли смог встать. От отчаянья Билл чуть было не поддался слезам, но, отбросив напиравшие чувства, уверенно направился в ту сторону, куда ушла Люси и остальные. Местность перед ним немного опускалась, и буквально через минуту впереди показалось движение. Вначале макушка головы с чёрными волосами, а потом и вся голова. Лицо Люси выглядело измотанным, она не сразу заметила Билла, и похоже, как и он, сильно опережала своих товарищей. Увидев рейнджера, девушка засияла в улыбке, тут же заплакала. Подбежав, они сжали друг-друга в крепких объятьях, и оба упали на колени от не преодолимой усталости. Люси на что-то жаловалась, ругала рейнджера, но Билл не мог расслышать её слов, а только крепко прижимал к себе, радуясь её существованию.
— Вы в порядке? — спросил он, поправляя волосы Люси, пришедшие в полный беспорядок.
— Остальные отстают! Вы тоже только пришли? А я так боялась, что мы можем потерять друг друга! Вы не поверите, что с нами произошло! Ребята тащат набитые яйцами рюкзаки, так что у нас будет что есть.
— Мы не поверим?! — весело хихикнул рейнджер. — Погоди, сейчас мы вам расскажем, чем всё обернулось.
Они вновь крепко обнялись, целовались, совсем не думая о том, что товарищи могут увидеть их.
— Пообещай! — сказала Люси волнительно. — Мы больше не станем так делать! Хорошо?
— Больше никогда, милая. — клялся Билл, и они вновь целовались.
Теперь им был нужен хороший, и длительный отдых.
Следующие несколько дней уставшие путники отдыхали, расположившись среди разваливающейся, придорожной постройки, где раньше продавали походное снаряжение. Здесь они обнаружили несколько годных верёвок, они пили, ели, расслаблялись, рассказывали друг другу на перебой свои маленькие приключения и впечатления. Обе "лёгкие прогулки" обернулись серьёзными испытаниями, и товарищи рейнджера решили что впредь, лучше по возможности держаться вместе. Но каждый поход увенчался своим успехом, и теперь у них была и пища, хотя и весьма однообразная, и немного боеприпасов, которых должно было хватить, пока они не доберутся в Дримленд. Хардсон продолжал устанавливать свои ловушки и капканы, и немного разнообразил их рацион свежим мясом. Утром четвёртого дня они сумели восстановить силы, отъесться, и продолжили своё путешествие на север, практически без остановок, пытаясь наверстать упущенное время. Задержки очень раздражали Лэсси, это у неё было профессиональным, а вот Башмачок за эти дни простойки сумел немного отъесться, и был доволен. Вечером все рано легли спать, утомлённые длинным переходом, а рано утром вновь выдвинулись в путь, даже толком не позавтракав. Через несколько часов за вершинами холмов начали мелькать солнечные блики. Это были крыши небоскрёбов Сейлема, и, взобравшись на одну из высот, руины этого города можно было хорошо рассмотреть. Многим такие разрушенные города казались чем-то необычным, словно призраки, всплывающие миражем из прошлого, в мир современности. Казалось, что можно расслышать шум и гам, автомобили, голоса людей, жизнь, кипящую в них, но это было не так. Город был мёртв, там были только разруха и запустение, скрип конструкций, и шум сквозняков, вот и вся его жизнь.
Руины Сейлема пользовались очень дурной репутацией у всех, кто отваживался путешествовать в это опасное время. Поэтому Лэсси предложила спутникам хорошенько подкрепиться, чтобы пройти это нехорошее место как можно быстрее, и до ночи не останавливаться. Этот город лишь был созвучен названием с другим мистическим местом, где-то далеко на востоке, на другом конце материка, но словно младший собрат, перенял у старшего дурную репутацию. Пока остальные путники пытались что-то приготовить, очередное блюдо, в основном состоящее из перчёных яиц "Ням-Ням" и мяса мелкой живности, Люси и Билл пытались уединиться в сторонке. Среди больших валунов, и нескольких высохших деревьев, медленно сгнивал "Крайслус", брошенный своим хозяином, вместе с мечтами и планами прошлого. В нём любовники и нашли тихое прибежище, обещающее относительный комфорт на растлевающемся заднем сиденье автомобиля. Полуодетые, Билли и Люси обнимались, ласкали друг друга, наслаждаясь моментом блаженства их уединения, и тихонько разговаривали.
— Хардсон уже замучил меня. — жаловалась девушка, пока Билл гладил её смоляные волосы. — Я и не думала, что из такого дела как стрельба, можно сделать целую науку! Порядком занудную, и скучную. Или это просто в его случае она такая? — пошутила Люси, и они с рейнджером тихонько захихикали, словно дети.
— Пожалуй, не только в его случае. Меня с детства обучали делам военного искусства, и да, это целая наука. А снайпинг, это ещё и математика.
— Да, все эти поправки на ветер, угловые минуты, компенсаторы траектории, щелчок на том, три на этом, одна четвёртая, одна третья, кратности, определение дистанции по примерной высоте ориентира...уф! Меня прямо злость пробирает от всего этого!
Билли добродушно посмеивался над её жалобами, и успокаивающе гладил по голове.
— Это необходимо знать, если хочешь стрелять метко на серьёзных расстояниях. Я, к примеру, могу прицельно стрелять только до двухсот метров, может трёхсот. На нашей базе были ребята, которые могли выбить монету, чуть ли не на километре. Но снайпер, это скорее образ жизни, путь.
— Разве в современных условиях это так необходимо? — подумав, спросила Люси. — Если мы уже и дерёмся, то на близких дистанциях, и навыки тактического боя важнее. Хотя... стрелять с такой дистанции, на которой никто не может тебя подстрелить в ответ тоже хорошо.
— Видишь. Это важные знания. Пока есть люди их хранящие, эти знания живы, и это важно.
— Хардсон подарил мне новый прицел. — сказала Люси, притягивая за ремешок свою винтовку, заброшенную в порыве страсти куда-то на передние сиденья. — Сказал: "Он стоит впятеро дороже твоей винтовочки". — говорила девушка, пародируя речь старика. — Так и сказал про мою Эсмеральду, словно про какой-то кусок металлолома!
Билл смеялся над ребячеством Люси, в ответ девушка так же смеялась, высматривая что-то в лице рейнджера, своими блестящими, влюблёнными глазами.
— Они действительно дорого стоят. — сказал Билл. — По крайне мере качественные прицелы, с хорошей оптикой, подсветкой, хорошей сеткой, сменной кратностью и компенсатором траектории. Сейчас сделать такой в кустарных условиях невозможно. Так что, думаю, этот подарок значит намного больше, чем может показаться вначале.
Высказав все свои жалобы на тяжкую участь ученицы Хардсона, Люси и её возлюбленный вернулись к товарищам, есть жаркое из перченых яиц, и мяса игуаны, с корешками. Руины Сейлема, виднеющиеся вдали отдавали зловещностью, и явно не способствовали хорошему аппетиту. Лэсси была рада, что ни одну из "игрушек" рейнджера не занесло в эти руины, и они могут спокойно обойти это дурное место стороной. В пути, она рассказывала товарищам истории, которые слышала о разрушенном Сейлеме, полные таинств, загадок, и что важнее, безумных суеверий. Странные вещи начали происходить там с начала Времени Конца, и даже когда уровень радиации в его руинах значительно упал, старатели не спешили начинать там раскопки, не смотря на многообещающий результат в случае крупного города. Весь день путники проходили мимо его руин с восточной стороны. Когда пришло время ночного привала, Сейлем остался позади, но одновременно пугающе близко. Словно во сне, жуткие руины не хотели отпускать путников, и как бы сильно не пытались они от него сбежать, Сейлем не отдалялся.
Даже ночью, руины высотных зданий города, освещённые мистическим светом полной луны, всплывали из темноты, словно какие-то чудища, прорывающиеся в реальность из какого-то иного мира. Огромная дыра в одном из небоскрёбов, словно откусанный кем-то кусок, была похожа на зубастую пасть, и Люси казалось, что если долго смотреть, вот она откроется ещё шире, закричит страшным чудищем, и вопль её, словно гром, долетит к их лагерю. От подобных мыслей по телу бежал холодок, и девушка сильнее прижималась к Билли. А потом Шарк начал рассказывать страшные истории, слышанные им ещё со времён детства в Сисайде, и добавлял к ним жуть, услышанную уже во времена жизни в Башне. Поначалу эти сказочки всех смешили, но страх был коварным существом, невольно он закрадывался в умы путников. И вот, очередной шорох во тьме, уже давно знакомый опытному страннику, внезапно помимо воли казался живым мертвецом, маньяком душителем, призраком невинной девы-мученицы, осеменителем, заражающим твой организм пиявками при помощи мутированного языка, рот в рот, или даже забытое чудище прошлого мира — ёжик, покрытый смертоносными, радиоактивными, ядовитыми шипами! И смеющиеся над рассказами путники, невольно оглядываются назад, и какое-то мгновение боялись на самом деле увидеть там что-то, чего быть не должно!
Время близилось ко сну, и приятная истома одолевала путников, под блюзовые мелодии, и речи Грустного Чака о забытых добродетелях. Конечно мистический, невольный страх всё ещё присутствовал в их сознании, но никто на самом деле не ожидал, что произойдёт что-то странное, и что важнее, опасное. Лэсси и Генрих о чём-то спорили, смешили Шарка и даже Хардсона, Люси всё так же нежилась в руках Билла.
— Что-то пахнет странно... — сказала она, но тему решила не продолжать, предположив, что просто кто-то мог повести себя некультурно.
Через минуту замычал Гартун, и вскоре упав на землю, начал водить руками перед собой, словно пытался плыть по небу. Потом смех Шарка превратился в истеричный припадок безумного "ржания", Хардсон заплакал и вместе с ним блондинка. Генрих начал дёргать её за рукав, тыча пальцем в другую сторону, и спрашивая, видит ли она Бена. А Бетон качался из стороны в сторону, и при этом что-то бормотал, словно им овладели злые духи. Билл не сразу заметил их странное поведение, свои странные мысли, подавленную осознанность, и заторможенность. Он обратил внимание на Люси, лежащую у него на руках. Взгляд девушки с широко открытыми глазами застыл на полной луне. Мгновенно прикинув ситуацию, по-своему склонный к мистике рейнджер всё же не испугался мистичности происходящего, но попытался отреагировать адекватно. Но было слишком поздно, тело едва ли слушалось его. Билли попытался рвануться к своему рюкзаку, к противогазу и оружию, но реальность плыла то в одну, то в другую сторону. Рейнджер не сдавался, но прежде чем успел как-то доползти к своим вещам, вокруг него показались чёрные тени, оттолкнули его в сторону, и крепкий удар лишил Билла сознания.
Когда он пришёл в себя, его руки были связаны, на лицо было что-то наброшено, рот был перевязан. Судя по мычащим звукам, доносящимся с разных сторон, товарищи рейнджера прибывали в похожем состоянии. Биллу оставалось только сожалеть, что они так легко попались в эту ловушку, и сокрушаться о судьбе своих товарищей, и что важно о своей возлюбленной. Судя по звукам, некоторые из его спутников психовали, но несколько ударов и ругань усмиряли их. Сам же рейнджер не паниковал, но усиленно соображал, стараясь без зрения понять, что происходит, кто на них напал, и сколько нападающих. Он поёрзал руками, пытаясь понять каким способом его перевязали, и насколько крепко, прислушался к шагам напавших, к их голосам, все они казались женскими.
Вскоре рейнджера поставили на ноги, связанные руки перевязали общей верёвкой, и ещё недавно вольных путников, погнали, словно рабов вперёд. Было слышно, как упирается Башмачок, но после нескольких болезненных ударов, храбрый брамин перестал сопротивляться, и повиновался воле его новых хозяев. Шли долго, общая темнота успела смениться рассветной ясностью, а потом и светлым днём. Ощущая тепло солнца, Билл определил направление, вдоль которого их вели — юго-запад, прямо в пасть руин проклятого города. Им сохранили жизни, и Биллу оставалось надеяться, что всем членам его группы без исключения. За время пути они делали несколько привалов, пару раз Бетон пытался вырваться, не понимая, что натягивая общую верёвку, он валит на землю всех своих товарищей. После множественных ударов электрокнута здоровяк успокаивался, и вновь послушно шёл. Потом был слышен плеск воды, и рейнджер был готов поклясться, что ведомые пленителями, они пересекли реку при помощи большого плота.
Судя по часто закрывающемуся большими объектами солнцу, и крепкой дорогой под ногами, к полудню они прибыли в Сейлем. Пленители путников ужесточили своё поведение, приказывали не издавать ни единого звука, подтверждая свои угрозы ударами. С пол часа они продвигались по улицам, спотыкаясь о различные предметы и осколки зданий, после чего вошли в одно из них, и начали подъём по лестницам. В какой-то тёмной комнате, их всех выстроили в ряд, и поставили на колени, и какое-то время держали в этом неудобном положении, и был слышен только редкий шёпот. И теперь их не убили, и Билл сохранял надежду, что их пленители не каннибалы, а значит оставался шанс договориться. Прошло больше часа времени, некоторые из товарищей рейнджера пытались что-то предпринять, но находящиеся неподалёку стражники вскоре пресекали их попытки. Послышался аромат жареного мяса, а значит, гостеприимные хозяева этого места готовились к обеду.
Билл так же собирался попытаться что-то сделать, но он даже не мог понять, кто из его друзей перевязан слева и справа от него. Бетон точно шёл первым, и, судя по жалобному писку, Люси замыкала их шествие. Будь рейнджер столь же чувствителен к запахам, как его юная любовница, с их помощью он бы, пожалуй, мог понять точнее, и дать какой-нибудь тактильный знак. Билл пошевелился, попытался коснуться плечом того, кто был справа от него, но прежде чем смог дотянуться, кто-то ногой ударил его в спину, и рейнджер повалился на пол. "Это было близко". — подумал он, прикидывая, можно ли как-то рвануться назад, и толчком сбить стоящего позади. Но подобное действие могло и не помочь, а только усугубить ситуацию, особенно пока неизвестно наверняка, сколько людей их сторожит, и без помощи кого-то из его товарищей.
