В следующую секунду, удар в спину опрокинул азари лицом в пол, а по телу стала расползаться слабость, сопровождающаяся холодом и онемением. Биотика перестала откликаться, а иных средств защиты вовсе не оставалось...
— Шустрая инопланетянка, — хмыкнул мужской голос, а затем пришла темнота.
...
— Я — кроган! — взревел гуманоидный ящер в серо-красной броне, с дробовиком наперевес выбегая из ворот ангара, принадлежащего Кровавой Стае.
Под ногами у своего лидера мчались ворка — агрессивные карлики с примитивным интеллектом, вооруженные оружием, который с натяжкой мог называться гордым словом "хлам". Ну а с отставанием в пару секунд, из того же помещения повалили и другие кроганы, на территорию которых забрались боевики Чистой Крови.
— Мне пофиг! — взревел в ответ двух с половиной метровый волк-оборотень, находящийся в боевой трансформе мохнатого гуманоида, с зверинной грацией уходя из-под выстрела, чтобы в следующий миг сомкнуть зубы на подставленной руке ящера.
Сцепившись рычащим клубком тел, двое лидеров откатились в сторону, продолжая самозабвенно лупить друг друга кулаками, рвать зубами и когтями. В то же время, все остальные занимались более цивилизованными вещами: перестреливались из оружия разной степени технологичности, перебрасывались гранатами и оскорблениями (в исполнении магов, последнее несло едва ли не большую опасность).
Все остальные обитатели Омеги, видя набирающее обороты противостояние, спешили спрятаться как можно дальше и глубже, чтобы случайно не оказаться между метафорическими молотом и наковальней. Им, по сути, было плевать на то, кто победит в новой войне банд, ведь все были уверены, что их положение точно не изменится...
...
— Чудно, — оттолкнув голову закатившей глаза азари, Лорд Судеб встал с четверенек и вытянувшись в полный рост, щелкнул позвонками и суставами рук.
Ментальный поединок с Арией оказался утомительным, пусть даже непризнанная (официально) матриарх, практически не имела опыта в подобных сражениях. И пусть их возраст, по крайней мере — возраст разумов, после всех пройденных магом ритуалов, был примерно сопоставим, но долгие годы жизни в агрессивных условиях научили королеву Омеги тому, как нужно учиться и биться до конца.
"Если твои мозги не сварились от напряжения, то я заберу тебя себе... а может быть, после заключения договора, даже сделаю личной помощницей", — подумав об этом, глава Чистой Крови с сожалением откинул идею "Держать врагов еще ближе".
— Как говорится: "Если я буду держать врагов близко к себе, они же меня убьют", — тонкие губы растянулись в змеиной улыбке, обнажая острые клыки и белые зубы, а с рук сорвался десяток обездвиживающих и связывающих заклинаний. — Теперь — в реакторную: пора взять станцию под полный контроль.
Импровизация
Съев какой-то безвкусный брикет, похожий на высушенную и спрессованную траву, а затем напившись водой из трубки, которая скрывалась в недрах ранца, Барбара от души поблагодарила своего нового знакомого... который так и не произнес ни единого слова. После еды единорожку стало клонить в сон так, что сопротивляться слипающимся глазам было практически невозможно. Однако она упрямо шла вслед за похожим на огромное насекомое кентавроидом, не желая оставаться одна...
"Даже такая компания — это лучше, чем совсем никакой", — думала про себя кобылка, усаживаясь рядом со стеной, которую её молчаливый спутник начал тереть щеткой.
— Сейчас я пару минут отдохну и помогу, — сонно пообещала Барби, позволяя векам закрыться, чтобы глаза немного отдохнули.
Она и не заметила, как сперва задремала, а потом и уснула настолько крепко, что не проснулась даже тогда, когда хранитель уложил ее себе на спину поверх ранца...
...
— Ай! — плюхнувшись на круп, свалившись с неожиданно остановившегося транспорта, Барбара обиженно засопела и проворчала: — Нельзя было как-то помягче? Где это мы? Эй! Ты куда?!
Кентавроид не ответил (как и всегда), лишь продолжил шагать к своим сородичам, снующим туда-сюда по довольно просторному залу, освещенному голубыми линиями, которые словно вены пронизывали стены, пол и потолок, мерно пульсируя, будто бы в такт биению огромного сердца. Единорожка настолько удивилась смене обстановки, что не заметила, куда делся новый знакомый, а отличить его от прочих сородичей попросту не смогла.
Новое место пребывания было куда уютнее, нежели темные коридоры, хотя бы из-за того, что здесь были другие живые существа и имелось освещение. Впрочем, разговорчивостью хранители не отличались и на новую гостью никакого внимания не обращали.
— Простите... — попыталась обратиться к кентавроидам кобылка. — Меня зовут Барбара и... я потерялась. Вы бы не могли вывести меня отсюда? Эй! Вы меня понимаете?
Встав на четыре ноги, Барби подошла к одному из кентавроидов, встав у него на пути, но тот просто молча её обошел. Ещё несколько раз она пыталась привлечь внимание обитателей Цитадели, но всякий раз результат был схожим.
— Может быть мне попытаться пойти за кем-нибудь из них? — предположила Барбара, заговорив вслух, чтобы не чувствовать себя такой одинокой, пусть и среди живых существ.
— Данное действие не рекомендуется, — прозвучал механический голос из-под потолка, заставив малышку припасть к полу, прижимая ушки к голове и поджимая хвост.
— А... — пискнула Барбара, ощущая как бешенно застучало в груди сердце, но затем все же смогла взять себя в копытца и спросила: — Кто вы?
— Наблюдатель, — был дан лаконичный ответ.
— М... — чуть более смело продолжила единорожка. — А где вы?
— Везде, — неопределенно ответил невидимый собеседник.
— А что вы делаете? — осторожно уточнила кобылка.
— Наблюдаю, — отозвался голос.
— За кем? — разговор был странный, но опять же, это было лучше молчания.
— За всеми, — опять неопределенно ответил Наблюдатель.
— Вы — извращенец? — пришла к необычному выводу Барби.
— Нет, — монотонно ответил искусственный интеллект, процессор которого был вынужден проанализировать уйму информации, чтобы понять примерный ход мыслей собеседницы.
— Вы наблюдаете за всеми, — поднявшись на все четыре ноги, заявила Барбара. — Значит, вы наблюдаете и за маленькими детенышами, и за стариками, и за мамами и папами, которые уединяются в своей комнате. Вы — извращенец.
— Я — наблюдатель, — ответил голос, тон которого совершенно не изменился.
— И в чем разница? — изобразила интерес Барбара.
— Извращенец — это органик, получающий удовольствие от занятия, порицаемого общественностью или выходящего за рамки понятия "приличное поведение"; наблюдатель — это специализация и основной род деятельности, — ответил невидимый собеседник.
— Не верю, — упрямо цокнула правым передним копытцем единорожка. — За мной вы наблюдаете?
— Да, — был дан лаконичный ответ.
— Зачем? — продолжила допрос кобылка.
— Для сбора информации, — произнес механический голос.
— Вы знаете, как выйти отсюда к представительству МКМ? — перешла к более волнующей ее теме Барби.
— Да, — после короткой паузы ответил наблюдатель.
— Вы меня проводите туда? — с надеждой спросила Барбара.
— Нет, — сухо отозвался собеседник.
— Но... почему? — от обиды у единорожки на глазах навернулись слезы, но она смогла сдержаться и не заплакать, пусть губы и стали мелко подрагивать.
— Это нарушит процесс наблюдения, — ответил искусственный интеллект.
— Извращенец! — воскликнула кобылка и побежала в сторону одного из коридоров.
Её никто не стал останавливать, так что Барби успела пробежать метров триста, прежде чем врезаться в стену на очередном повороте. Упав на круп, она захныкала от боли, обиды, страха... По мордочке текли слезы, которые быстро пропитали шерстку на передних ногах, сгибами которых она пыталась вытираться. Окружающие же темнота и тишина стали совсем жуткими и чужими...
— Мама... Я хочу к маме... Я хочу пи-пи!
* * *
Проникнуть на территорию Батарианской Гегемонии было легко: всё, что для этого требовалось — поймать пиратов, которые не были связаны с нападением на Литл-Терру, просмотреть их воспоминания, составляя шаблоны поведения и выясняя цепочки связных, принять вид членов экипажа корабля и рабов. После прибытия "на родину", новоявленный капитан-работорговец связался со "своими" друзьями и начальством, пообещав и первым, и вторым, высококлассный товар по низким ценам.
В первые же сутки нахождения на одной из баз ВКФ Гегемонии, "Гармонизаторы" заменили весь командный состав, работая по одному и тому же сценарию: сослуживец или рабыня-азари входит в комнату к офицеру, тот выключает системы слежения и оглушается ударом по голове или заклинанием (в зависимости от предпочтений оперативника и окружающей обстановки), после чего ему на затылок крепится артефакт, работающий словно заклинание "Империус" и записывающее устройство. Жертвы сами выдавали всю необходимую информацию, начиная от паролей и личных связей, заканчивая компроматом и номерами счетов, где хранились личные заначки на черный день.
В ОТ в это время готовили полностью органическую платформу, копирующую батарианца до последней цепочки ДНК, но управляемую специализированным МУВИ, встроенным во второй шейный позвонок. Срок жизни копии должен был быть не более пяти лет, но вся операция, по планам командования, в худшем случае растягивалась на два земных года.
Через портал Умных Часов, двойника доставляли в комнату, ему пересаживался контролирующий артефакт с записью личности, а оригинал трансфигурировался в нечто маленькое и неживое, вроде бронзовой статуэтки, после чего отправлялся в портал к дознавателям МКМ.
Пользуясь связями жертв, "Гармонизаторов" продавали другим офицерам, дарили чиновникам, выставляли их на аукцион. На всякий случай, у каждого агента имелся с собой "живой манекен", представляющий из себя безликое тело с чистым генокодом, при помощи трансфигурации превращенное в браслет или ожерелье. После снятия заклинания трансформации и введения в кровь образца генетического материала жертвы, данное искусственное существо принимало его внешность, пусть при этом и не получало воспоминаний, знаний, навыков (обычно, их использовали для фальсификации самоубийства).
В то же время, самые активные организации, выступающие за изменение законов Гегемонии и отмену рабства, стали получать переводы с анонимных счетов на круглые суммы кредитов. Однако, так как батарианцам принадлежала далеко не одна планета, это было только начальным этапом глобальной операции по смене курса развития у целой расы.
...
— За время, прошедшее с начала операции, я узнал много нового, — произнес Гилдерой Локхарт, одетый в сиреневый костюм с бегающими по ткани котятами, сидя в кресле за письменным столом, в рабочем кабинете временного штаба "Гармонизаторов".
В углу горел иллюзорный камин, на полу был расстелен бурый ковер, с потолка светили золотым светом пять хрустальных шаров, которые лежали в чашах золотой люстры, похожей на пентаграмму. На столе, в изящной оправе из серебра, стояло круглое сквозное зеркало, подключенное напрямую к личному МУВИ голубоглазого блондина, а с той стороны стекла, на своего мужа с интересом смотрела черноволосая некомата.
— Няпример? — лежа на диване на животе, женщина помахивала в воздухе двумя черными хвостами, выглядывающими из-под шелкового белого халата, скорее подчеркивающего, нежели скрывающего изгибы ее фигуры.
— Во-первых, расхищение бюджета может быть неофициальным видом спорта, — начал перечислять агент Г. — Во-вторых, передаривать одну и ту же рабыню дважды — это дурной тон... В-третьих, пираты из числа батарианцев, на самом деле не крадут военные корабли, а берут их в аренду... прямо у адмиралтейства. Есть даже отдельная налоговая служба, собирающая такие неофициальные платежи.
— Мя... — задумчиво протянула Курока. — А Мя думала, что это в Няпонии в конце двадцатого века жилось тяжело.
— И знаешь, что во всем этом самое странное? — негодующим тоном спросил Гилдерой. — Каким-то образом, система функционирует и сама себя поддерживает! Кредиты мертвым грузом оседают в карманах у чиновников, офицеров, спекулянтов, но за счет стабильного притока рабской силы и награбленных товаров, это компенсируется. Мы тут подсчитали те суммы, которые должны находиться "на руках" у администрации Гегемонии, и вышло, что если бы батарианцы пустили все эти средства на развитие страны, то могли бы создать промышленность, не уступающую Азарийским Республикам, флот превосходящий Турианскую Иерархию, а на сдачу купить кроганов, чтобы те вместо них пиратствовали.
— Ммм, — Некомата вопросительно изогнула бровки. — Ты завидуешь?
— Недоумеваю, — открестился от обвинений Локхарт. — Зачем им миллиарды, если не триллионы кредитов, которые скапливаются на счетах... и всё? Ведь на рабов и роскошь они тратят едва ли десятую часть, еще столько же уходит на постоянное обновление флота, а большинство остальных потребностей окупается трудом граждан среднего и низшего класса.
— Зняешь... — кошка-женщина потянулась, перевернулась на спину (из-за чего халатик натянулся и пуговки на груди едва не оторвались), заложила руки за голову и глядя в потолок заявила: — В старые времена существовало такое мнение, что рабы не хотят стать свободными, а мечтают о собственных рабах... Тигр, запертый в клетке, считает, будто бы это его пленители находятся за решеткой.
— И к чему ты это говоришь? — голубоглазый блондин наклонился ближе к зеркалу, скрестив руки перед собой на столешнице.
— Каждый судит по себе, видя ситуацию лишь с одной точки зрения: рабовладелец не может понять, что раб, которого он бьет кнутом, мечтает вовсе не о том, чтобы самому кого-то избивать, а о том, чтобы никто не мог бить его; а тигр видит, что по ту сторону решетки гораздо свободнее и интереснее, а потому не хочет оставаться взаперти, — выгнув спину, Курока посмотрела на мужа и улыбнулась. — Нам не понять тех, кто коллекционирует ресурс, существующий исключительно для того, чтобы оценивать ценность тех или иных вещей. Но вы можете показать батарианцам, чего можно добиться, если использовать этот инструмент по назначению... Ня?
— Ты права... Как всегда, — откинувшись на спинку кресла, улыбнулся в ответ волшебник.
— Ня всегда права, — гордо заявила Курока, перекатываясь на бок и опираясь на локоть левой руки. — Только ня увлекайся там и возвращайся скорее домой. Мы скучаем.
— Я тоже скучаю, — вздохнул Гилдерой. — Но служба...
— Зняю ня твою службу, — фыркнула некомата. — Только попробуй притащить домой новую жену: мы тебе этого так просто ня простим!
Эффект дружбы
Широко зевнув и потянувшись всем телом так, что даже позвонки в спине захрустели, Барбара открыла глаза и уставилась в потолок. Тусклый свет не мешал спать и был при этом достаточно ярким, чтобы можно было рассмотреть всё, начиная от контуров зала и заканчивая снующими вдали хранителями. Несколько долгих секунд она хмурилась, всё ещё находясь где-то между сном и реальностью, старательно вспоминая о том, где и почему находится.
