Элкси провалялся в госпитале почти две недели, врач не обманул, ему действительно было очень плохо, иногда настолько плохо, что в самом деле появлялись опасения — выживет ли. Температуру все-таки пришлось сбивать, и не однажды, сердце едва справлялось с нагрузкой и его тоже приходилось поддерживать лекарствами, что убивало печень и почки. Но все же Элкси выкарабкался, бледный и прозрачный как привидение он вернулся в мир живых, и когда уже набрался сил до такой степени, что смог встать и пройти в туалет без посторонней помощи, Генлои велел ему потихоньку вникать в текущее состояние дел и принимать участие в работе.
— Я понимаю, что тебе тяжело, — сказал он без всякого сочувствия, — Но мы уже на том этапе, когда тебе пора подключаться. На самом деле, давно уже пора...
И с того момента все завертелось с какой-то феерической скоростью.
* * *
Эридан был оплетен плотной сетью заговора, о масштабах которого служба безопасности даже не подозревала. К заговорщикам привыкли относиться несерьезно, как к мелким бунтовщикам, периодически собиравшихся то тут, то там, и строящих козни, которые никогда не заходят дальше планов — столь же грандиозных, сколь и бестолковых. В заговорщиках не видели реальной силы. И может быть, Кранмер действительно верил в то, что очередное вредное сообщество разгромлено и практически истреблено, тогда как на самом деле его лишь слегка потрепали. Люди, жившие вне закона, разыскиваемые органами правопорядка, а то и вовсе считающиеся мертвецами, как например Элкси, беспрепятственно путешествовали по всей планете, загримированные, под чужими именами, а иногда — где-нибудь в провинции и не особенно даже скрываясь. Потому что провинция большей частью уже была на их стороне.
Ночами Элкси и Генлои в компании с профессиональными психологами и ораторами сочиняли речи. Подбирали умные и правильные слова, которые позже произносили в городах и селениях, на заводах и в шахтах, на помойках и в гостиных домов аристократов. Поначалу Элкси было страшно появляться перед людьми и произносить какие-то пламенные речи. Все, что он говорил — было правильно, все было правдой, ему никого не приходилось убеждать, ему не нужно было призывать людей "задуматься", это уже сделал когда-то его отец, он пришел, чтобы сказать им "пора". Только и всего. На самом деле, задача проще некуда. И очень скоро Элкси привык, он даже научился манипулировать толпой, импровизируя когда это нужно, он научился чувствовать, что должен сказать именно в этот момент и как это следует сказать, чтобы ему поверили, чтобы его словами прониклись, чтобы люди захотели идти за ним, — в бой и на смерть и к дьяволу в пекло.
Его речи записывали на камеру и самые удачные размещали в информационной сети, по которой разлетались с невероятной скоростью, и пресечь этот поток не было совершенно никакой возможности. Если и в прежние времена умные люди запросто ломали установленную госбезопасностью защиту от потока информации из внешнего мира, то теперь это хулиганство приобрело особенно массовый характер. В свободный доступ пролетали новости из Союза и сопредельных планет, разоблачительные публицистические программы и прочее, прочее, все на свете — вплоть до глупых ток-шоу и порнографии. Люди как будто перестали бояться арестов и даже, казалось, с энтузиазмом отдавались в руки властям. Им хотелось быть сопричастными грядущим переменам, внести свой вклад, сделать хоть что-то. Официальные средства массовой информации захлебывались ужасом и восторгом, самые передовые не боялись печатать крамолу, после чего закрывались — и были счастливы, потому что успели внести свой вклад в происходящее. Уволенные журналисты гордо переходили на сторону заговорщиков и участвовали в издании подпольных газет, где могли, наконец-то, говорить о том, что хотели сказать, а не то, что предписывалось идеологией. За такое удовольствие стоило рискнуть не только свободой, но и жизнью.
Генлои тоже, казалось, был счастлив, видимо под пелом еще оставались горячие угольки, которые теперь потихоньку разгорались, зажигая в душе Черного Демона революции уже, казалось бы, безнадежно перегоревшее пламя. Генлои постоянно находился рядом, чуть сзади, за плечом, как ангел-хранитель. Боевой офицер, получивший тяжелые ранения, довольно страшноватый на вид, суровый и мужественный, он был словно символ эриданской армии, сердца этой армии, ее движущей силы — младшего офицерского состава. Рядом были и профессора Университета, умнейшие люди страны, и шахтеры, кормильцы планеты, рядом были все уважаемые люди Эридана, и с такой поддержкой за спиной Элкси чувствовал себя почти всемогущим. Он тоже был совершенно счастлив и постоянно пребывал в какой-то эйфории, которая помогала ему не спать, не есть и плевать на постоянную ноющую боль в груди. Время летело слишком быстро и надо было столько успеть! Много позже Элкси с грустью вспоминал те сумасшедшие месяцы перед восстанием, думая о том, что это действительно было самое счастливое время в его жизни. Эридан стоял на пороге дивного нового мира, где все зависело только от них. И они все были как будто частью единого организма с одинаковыми целями и стремлениями, они понимали друг друга без слов, они были как братья, как пальцы одной руки.
* * *
Полгода пролетели на одном дыхании, Элкси вымотался до предела, собственно, он так по настоящему и не восстановился после болезни — не было на это времени. Не было времени ни вздохнуть, ни оглянуться, не было времени усомниться и испугаться. Движение освобождения наливалось силой как плотина, на которую все больше напирала пребывающая водная масса. Пока еще ее можно было удерживать, но уже совершенно точно — недолго. Вскоре должен был наступить момент, когда она прорвется и затопит все вокруг.
Точная дата восстания была назначена в большой тайне и всего за несколько дней до начала, во избежание утечки информации и наверняка последующей за этим отчаянной и кровопролитной попыткой правительства что-то предпринять. Элкси думал, что в последний момент станет страшно, но нет, хотелось уже довести начатое до конца, хотелось получить результат, и совершенно не было желания в тысячный раз обсасывать всякие мелочи и пытаться заранее предугадать, что может пойти не так.
В тот последний день перед штурмом дворца, он впал в какое-то отупение и думал только о том, чтобы скорее уже все закончилось и можно было бы остановиться и хотя бы немного перевести дух. Они все смертельно устали, многие из командиров не спали по несколько суток, да и другим удавалось выкраивать для отдыха по три-четыре часа, не больше. Даже у самых хороших стимуляторов имелись свои ограничения, людям нужен был отдых, Элкси казалось, что многие уже выглядят не особенно вменяемыми, и он сам в том числе.
За несколько часов до выступления, наступило затишье, когда вдруг оказалось, что все готово, люди на своих местах и нечего больше делать, — только ждать. Ближе к вечеру Генлои устроился в кресле и тут же уснул, настоятельно рекомендовав Элкси последовать своему примеру. Тот и сам понимал, что поспать явно не помешало бы, но несмотря на накопившуюся чудовищную усталость так не смог уснуть. Наверное, не стоило жрать стимуляторы в таком количестве. Но, с другой стороны, они должны были помочь ему протянуть эту ночь и не упасть, и вот потом уже можно будет отоспаться. Если они вообще останутся живы.
Восстание должно было начаться одновременно в нескольких регионах и — по плану — обойтись малой кровью. Большинство верных императору чиновников предполагалось повязать сонными в постелях, что должно было помешать людям организоваться и слаженно выступить против заговорщиков в первые самые решающие часы после переворота. Задачей Генлои было захватить столицу и королевский дворец и там уже дожидаться прихода армии, поддержка которой обеспечила бы окончательную победу. Взять без боя дворец никто, конечно, не обольщался. Ну, в общем, это была та самая запланированная малая кровь, без которой не обойтись...
Генлои, казалось, не сомневался, что все пройдет гладко по плану и спокойно спал в какой-то крайне неудобной позе. Элкси ходил из угла в угол, — он тоже почти не сомневался, что все пойдет как надо, но в отличие от Черного Демона революции его волновали некоторые несущественные мелочи, как например то, чьей именно "малой кровью" обойдется переворот. Во дворце мирно укладывались спать бабушка и девчонки. Во дворцовой охране служил кто-то из ребят с их курса, из тех, кому влиятельные родственнички смогли добыть это теплое местечко. Да, собственно, все здание было набито людьми более или менее знакомыми, большинству из которых Элкси совсем не желал зла. Шанс выжить имелся только у тех солдат дворцовой охраны, которых удастся застать врасплох и повязать, — остальные будут сражаться до последнего, в этом Элкси был уверен. Женщин, разумеется, и вовсе не полагалось обижать, даже если кому-нибудь из них вздумается затеять какую-нибудь глупость, но кто знает, как все может повернуться в пылу боя. Бабушку и девчонок следовало защитить в первую очередь. Так же в первую очередь следовало ликвидировать его императорское величество, чтобы не успело бежать тайными переходами, чтобы не успело предпринять что-нибудь мерзкое и коварное, на что это величество очень даже было способно. Как бы так суметь разорваться на три части и успеть сразу везде?
* * *
Сквозь сон Севелина услышала чей-то сдавленный крик, а потом грохот, как будто на пол с кровати упало что-то тяжелое. Девушка еще не успела толком проснуться, когда чья-то не слишком чистая ладонь закрыла ей рот.
— Не надо кричать, ваше высочество, — услышала она хриплый шепот над ухом.
Севелина и не собиралась кричать, с перепугу она и вздохнуть толком не могла.
В спальне горел тусклый ночной свет и в этом свете происходило нечто совершенно сюрреалистичное, — вокруг тихо как призраки сновали вооруженные люди. Откуда они взялись? А она совсем раздета, не причесана и в одной ночной рубашке! Севелина вцепилась в край одеяла и рывком натянула на грудь.
На полу с противоположной стороны кровати происходила какая-то возня, слышались сдавленные ругательства, Севелина не могла видеть что там делается, но очень быстро все закончилось, — солдаты рывком подняли на ноги ее мужа и, выкрутив ему руки за спину, защелкнули на них наручники. Лицо Симона было разбито, перепачкано кровью и так страшно, что Севелина на миг похолодела. Перед тем, как его выволокли прочь, Симон успел посмотреть на нее и в его взгляде было столько ярости и боли, что девушка сначала по привычке испугалась, а потом вдруг ее затопило такое торжество и такая радость, что захватило дух. Симон пленен и скован, он не сможет добраться до нее! Конечно, сейчас он злился не на нее, он даже пытался ее защищать, но все же, все же, — смотреть на его боль и унижение было невыразимо приятно! Приятнее было бы только ударить его самой, самой разбить ему нос, чтобы кровь залила лицо! Симон хотел что-то сказать или крикнуть, но ему не позволили, заклеив рот чем-то темным и, напоследок ударив прикладом в живот, выволокли за двери.
Севелина спокойно отвела чужую руку от своих губ.
— Я не буду кричать, — сказала она, высокомерно взглянув на державшего ее солдата, — Вы должны сейчас же отсюда уйти, я не одета!
— Мы сейчас уйдем, — проговорил солдат, он честно старался не смотреть ниже ее лица, — Вы одевайтесь. Но никуда не выходите из своих комнат, во дворце сейчас опасно.
— Я не боюсь!
Когда ее оставили одну, Севелина уже не сдерживаясь рассмеялась, весело и как-то немного истерично. Наконец-то! Ну, наконец-то! Душа ее пела от счастья. Она дождалась! Неужели, дождалась?! Или может быть, все это только сон?!
Зажигать яркий свет было страшно и Севелина торопливо оделась в полумраке. Восстание началось, сейчас заговорщики пытаются захватить дворец. Как тени они проникают в каждую комнату. Как призраки. Так тихо... Не слышно ни шума, ни криков... Как им это удается?
Девушка кинулась в гардеробную, отодвинула одежду и открыла тайную панель в стене. Она должна пробраться к матери и сестрам, нужно узнать, как они и оставаться всем вместе. Сметая подолом платья хлопья пыли, Севелина побежала по ступенькам и узким переходам. Если бы сейчас кому-то из родных угрожала опасность, она могла бы этими потайными ходами вывести их из дворца и сбежать. Но опасности не было. Женщинам и всем, кто не окажет сопротивления бояться нечего, Севелина была в этом совершенно уверена. Элкси никогда не причинит вреда никому из них. Элкси пришел за ней! Наконец-то пришел, а ведь она уже почти не верила... Жаль только, что не сам он ворвался в ее спальню, жаль, что не он лично врезал Симону прикладом, жаль, что не стиснул ее в объятиях и не сказал о том, как сильно он по ней скучал. Севелина тысячу раз представляла себе эту сцену во множестве вариантов, но она знала, что реальность редко совпадает с фантазиями, у Элкси сейчас слишком много дел более важных, чем обниматься с ней. Главное — он все-таки здесь, где-то совсем рядом. Главное — что они скоро встретятся и снова будут вместе. Главное, — что Симона увели! Пусть бы он оказал сопротивление и его пристрелили бы!
* * *
Нели, застывшая, как изваяние, сидела на кровати, Эйри в полутьме носилась от окна к двери, пытаясь понять, что происходит. Обе испугались до полусмерти, когда откуда ни возьмись вдруг выскочила Севелина, а потом кинулись к сестре обниматься.
— Это восстание, то самое восстание, да? — громким шепотом вопрошала Эйри.
Нели вцепилась Севелине в руку ледяными пальцами.
— Что же теперь будет?!
Во дворе вдруг полыхнуло мертвенно-бледным светом. Эйри тут же кинулась к окну.
— Там стреляют! — воскликнула она.
— Уйди от окна! — одновременно крикнули ей сестры.
Севелина усадила трясущуюся Нели на кровать.
— Чего ты так испугалась? Мы все знали, что скоро начнется, разве нет?
— Я надеялась, что не начнется, — пробормотала Нели, — Я думала, дед все-таки предпримет что-то... Где СБ? Где армия? Где они все?
Севелина хмыкнула.
— Особисты наверняка уже сидит в заключении в собственных камерах. А армия на стороне заговорщиков. Ты что, не знала?
Нели подавленно молчала.
Из темноты вдруг возникла мать и тоже кинулась их обнимать.
— У вас все нормально? Все целы?.. Эйри, отойди немедленно от окна!
— Ну, мам! Окна закрыты, никто в меня не попадет! Там так интересно... Стреляют!
— Там убивают людей, что в этом интересного?! — возмутилась Денара, — Немедленно иди сюда!
Эйри неохотно подчинилась.
— А что с отцом? — уныло спросила Нели.
— Увели, — ответила мать, — Какие-то люди ворвались в спальню. Просто вошли! Не могу понять, как это возможно! Хваленая система безопасности...
— Они не убьют его?
— Надеюсь, что нет.
— А дед?
Денара помолчала.
— Боже мой, Нели, ну откуда мне знать...
* * *
В целом все действительно шло на удивление гладко. Внешняя охрана была снята быстро и практически бесшумно, — она была готова встретить нападение извне, но никак не ожидала удара в спину от своих же. И даже во дворце, где было множество солдат особо приближенных к императорской семье и остававшихся верными до конца, долго удавалось сохранять тишину. Это было важно, Элкси помнил о потайных переходах, которыми некогда путешествовала Севелина и опасался, что Фарнис, почувствовав опасность, сбежит. И где его тогда разыскивать? На три части не поделиться, невозможно успеть везде, остается только доверять своим людям и делать то, что всего важнее. Женщин не тронут, даже если они будут сопротивляться, — это было оговорено неоднократно, но даже это было излишним, никто не станет воевать с женщинами, это и мерзко и просто унизительно. Вот только от случайности все равно никто не застрахован... Девчонки-то будут сидеть смирно и под пули не полезут, разве что Эйри может выкинуть что-нибудь нелепо-героическое. А бабушка? Если кто-нибудь вломится в ее комнаты, она может поднять такую бучу... Кто знает, в каком она настроении.
