— Как едем дальше, Ваше Величество? — враз успокоился жандарм.
— «Дальше», мы едем прямо по дороге, господин генерал! До следующего перекрёстка — там остановимся и, я скажу куда дальше.
Двинулись… Впереди «Мерседес-Ландо» с четырьмя вооружёнными до самых зубов жандармами, за ним Спиридович, Воейков и штабной полковник на «Мерсе», затем мы на «Фюрермобиле» и замыкающим — «Sеrех-Ландо», опять же — с четырьмя молодцеватого вида жандармами.
* * *
Через Осиповичи и Марьину Горку доехали до Минска и не въезжая в сам город, объезжая его с Востока, остановились на железнодорожном полустанке Колодищи. Там мы увидели первые признаки приближающегося фронта — разгружающаяся с только что подошедшего эшелона пехотная часть.
Посмотрел на это зрелище… Мля…
Есаул выловил пробегающего мимо молодого офицерика весьма бледного вида и привёл его мне:
— Прапорщик Елизаров, — представился тот, вглядываясь в моё лицо, — извините, с кем имею честь…
— Что за часть, господин прапорщик?
— Н-ской пехотный полк…
— Почему нижние чины в таком виде, прапорщик? Что за сброд, вы привезли на фронт?! Сахалинские каторжники, в своё время молодцеватей выглядели!
Однако, прапорщик — птица гордая!
— Да по какому праву…
Мисустов, сделал незаметный, но сильный тычок под рёбра:
— Перед тобой Его Величество Император, болван!
— Здравия желаю, Ваше Императорское Величество! — заорал тот, вконец обалдев, — мы с запасу…
— Недавно из школы прапорщиков, господин офицер?
— Так точно, Ваше…
— Кем до призыва был? Какое сословие? …Дворянин? Вы из помещиков, Вашь Бродь?
Судя по тому, как ловко дурачком прикинулся — как только «жаренное» почуял, из самого, что ни на есть «быдла»… Угадал!
— Я это… Никак нет… Папаша мой лакеем при Его Превосходительстве был — а я вот на его жалование гимназию… То, есть — да… Так точно! Личное дворянство…
Понятно.
— Можете не продолжать, господин прапорщик… Вы свободны.
— Есть! — рванул так, что чуть фуражка не слетела.
Ну, такой навоюет… Хотя, как знать: чем хуже сын лакея, недоучившегося в семинарии поповича Василевского? Ставшего в конце концов, известным советским маршалом?
Да, ничем!
Самое интересное: праздно болтающиеся или бесцельно, хаотично двигающиеся военнослужащие находящиеся рядом, с неким любопытством посмотрели в нашу сторону и всего лишь…
Да, уж… Толку не будет.
— Есаул! Поймайте импресарио этого бродячего цирка и, прикажите ему через полчаса, построить это бандформирование за околицей. Шепните лишенцу, что от быстроты этого действа, всецело будет зависеть девственность его многострадальной задницы!
Стою, наблюдаю за весьма забавным зрелищем — напоминающим приезд в публичный дом, наряда из полиции нравов… Хотя, надо отдать должное: на удивление скоро — не через полчаса конечно, а где-то минут через сорок пять, православное «воинство» было построено, причём — в относительном порядке. Да! Конечно, не доживу и не смогу проверить лично — но сдаётся мне, что у батьки Махно, его хлопцы имели более притязательный вид. Более половины без сапог, без шинелей и нередко, ваще — без шаровар! У оставшейся половины, обувь и обмундирование зачастую в таком виде — что можно было подумать, что в нём троих уже похоронили… Треть без винтовок…
Мне и, без вопросов всё было понятно: казённое имущество служивые пропили по дороге на фронт, а достаточно винтовок им просто не выдали. Мля, вояки…
Подошедший деревянным строевым шагом, бородатый, трясущейся от страха перед высоким начальством старичок — помнивший, думаю, ещё осаду Плевны — если не Трои, отрапортовал блистая обильной испариной на лбу:
— Н-ской стрелковый полк, по приказу Вашего Императорского Величества, построен! Начальник полка, подполковник Иванов!
— Благодарю за службу, господин подполковник!
— Рад стараться, Ваше…
— Поздравляю Вас с почётной отставкой и заслуженной пенсией «с мундиром»!— прервал его.
Штаб-офицеры полка, выглядели как провинциальные чиновники — пойманные за взятки и, отравленные в наказание служить на дальнюю периферию. Обер-офицеры и прапорщики напоминали засидевшихся в старших классах гимназистов-балбесов, приехавшие на пикничок с шашлычком, водочкой и девками… Короче, «порохом» и не пахло!
Отставной подполковник стояли и глазами хлопал.
— Что-то непонятно?
— Кому сдать дела, Ваше…, — на удивление быстро просёк ситуацию и, по-моему, даже обрадовался.
— Минутку, полковник… Среди господ офицеров, есть уже повоевавшие? Хотя бы в Японскую? …Выйти из строя! Ко мне!
Чётким строевым шагом — хотя и слегка прихрамывая, ко мне, придерживая громоздкую шашку на боку подошёл довольно молодой ещё офицер:
— Начальник пулемётной команды, штабс-капитан Кудрявцев!
Его я давно заприметил — при построении этой орды, сей офицер действовал наиболее осмысленно и его более-менее слушались солдаты. Вообще, эта «пулемётная команда», хоть как-то напоминала воинскую часть, а не — то ли плохо вооружённую банду, то ли — группу разоружающихся военнопленных. Хотя, в его «команде» имелось всего четыре станковых «Максима» — вместо положенных по штату в стрелковом полку восьми.
— Что и когда закончили, господин офицер?
— Казанское пехотное училище, в тысяча девятьсот четвёртом году, Ваше Императорское Величество! — бодро и чётко отвечает.
Кадровый офицер! Большая редкость в строю по нынешним временам.
— Где и когда довелось воевать, господин штабс-капитан?
— В Японскую и уже в… В эту, Ваше Императорское Величество!
Кадровик, что ещё сказать! Одна выправка чего стоит.
— И, до сих пор штабс-капитан?! — удивляюсь.
— Недолго в строю был — вот и, званием начальство обносило: под Мукденом в первый же месяц ранили, в Восточной Пруссии — недели не провоевал и, это весной в Галиции — полтора месяца и в лазарет!
Сказано было с такой лихостью, с таким бахвальством — что я не на шутку разозлился:
— Ну, везунок…
— Простите, Ваше…?
Самое интересное — не дурак, сразу видно! Но, почему так по-дурацки, у него всё получается?!
— Я спрашиваю: как долго ещё, Вы намерены пули и шрапнели ловить своей тушкой, господин офицер?! Ваша доблесть, не в том должна быть — чтобы подставлять под пули лоб, или какие другие мягкие части вашего тела и, потом по полгода валяться по госпиталям!
— Не в обычае русского офицера, отсиживаться за спинами своих подчинённых! — довольно дерзко ответил на это штабс-капитан.
— ДУРАК!!! Дурак Вы, Ваше Благородие! — горячо, со всей убедительностью ему говорю, — эта война — война пулемётов и дальнобойных пушек, если ещё сами не поняли! Она косит всех и вся — кто «за спинами» и, тех — кто перед ними. Вы не спасёте ваших солдат своей грудью, а вот головой — обязаны! Вы должны так руководить своими подчинёнными, чтоб не Вы казённые бумаги матерям и жёнам своих подчинённых писали — а, противостоящий Вам офицер Кайзера. Именно, для этого Вас — за казённый счёт столько долго учили, господин штабс-капитан…
Вижу, задумался… Ну, да и то — хлеб!
Предлагаю сладкую «плюшку» — чтоб закрепить успех:
— Вы желаете военной карьеры, господин штабс-капитан? Хотите, ещё молодым, стать генералом?
— Хотелось бы…, — с безнадёгой, — так точно, Ваше Императорское Величество! «Плох тот солдат, который не носит в своём ранце маршальский жезл!»
— Тогда, Вы должны беречь жизнь каждого солдата в бою! От него, ваша карьера зависит. Переживший первый бой неумелый новичок, набирается опыта, научится бороться со своими страхами. Три-четыре боя и он уже опытный солдат! Три-четыре месяца и он — ветеран! А с солдатами-ветеранами, любой сможет стать не только маршалом… ИМПЕРАТОРОМ!!!
Спридович стоящий за моей спиной и вполголоса о чём-то разговаривающий с Воейковым, услышав такое, поперхнулся и раскашлялся…
— …Запомните, господин штабс-капитан — именно в вещмешке солдата-ветерана, находятся ваши генеральские погоны!
Вижу, задумался конкретно…
— Ладно… Сейчас мы проведём смотр вашим «войскам», затем ещё поговорим.
* * *
Идём вдоль строя. Одно радует: «ратники второго разряда» пока достаточно редко встречаются — в основном молодые «шалопаи», возрастом где-то до двадцати семи лет. Останавливаюсь возле такого защитника Отечества — в одной линялой гимнастёрке, фуражке и исподнем — с завязочками за щиколотках, но браво «евшего» меня глазами и крепко сжимающего в руках винтовку.
— Ну, молодец, солдат! Дай, винтовочку то…
Осматриваю со всех сторон винтовку с примкнутым штыком, открываю затвор и смотрю через дуло на Солнце.
Идеал!
На казённике, опять же — «1915» год, двуглавый орёл и клеймо Императорского тульского оружейного завода. Ну, молодцы туляки — второй год, как война, а они качество отделки ещё довоенное держат… Доберусь вот, я до вас!
— Что-то вроде не пехотный образец, а драгунский… Почему так?
Между пехотной и драгунской «мосинками» различий особых то, нет — ствол чуть короче, да штык — хоть и с трудом, но съёмный.
Объяснял штабс-капитан:
— Какие выдали, Ваше Величество…Учились то мы на старых японских винтовках — с ещё «тупыми» пулями. Перед самым фронтом эти выдали. Правда, патроны есть, а обойм нет — приходится по одному заряжать…
— Хреново… Совсем хреново…
— Как обычно! На Японской немногим лучше было, Ваше Величество…, — пожав плечами, отвечает штабс-капитан, — нашему полку ещё повезло — другие полки и одной винтовки на пятерых не имеют, а ополченцев вооружают «берданками».
— Согласен с Вами, господин штабс-капитан: хреново — как обычно.
— Из запасных, солдат? — опять спрашиваю у «защитника» в кальсонах.
— Никак нет! Из ратников первого разряда164, Ваше…
— Стрелять то, хоть умеешь? — спрашиваю.
— Так точно! — бойко отвечает, «поедая» меня глазами, — но лучше — штыком!
— Понятно… Господин штабс-капитан! После прохождения торжественным маршем, десять самых лучших стрелков полка через полчаса — ко мне!
— Слушаюсь, Ваше Императорское Величество!
— За что воевать идёшь, солдат? — пытаю дальше служивого.
«Ратник первого разряда» мнётся, пытается что-то промычать…
— Да, ты не очкуй! — подбадриваю, — говори своими словами — как сам разумеешь.
— Ну, там это… Как, его…? Какой-то там эрц-герц-перц Фердинанд с бабой, были кем-то убиты — а потому австрияки захотели обидеть сербов…
Штабс-капитан, только крякнул… Ну, то тут скажешь?!
— Молодец, солдат!
— Рад стараться, Ваше…
Прошёлся вдоль строя… Ну и, банда! Однако, вслух я прокричал другое, вернувшись на своё место:
— Молодцы, стрелки!
В ответ нестройное:
— Рады стараться, Ваше Императорское Величество!
— Неужель — с такими то орлами, германцев не побьём?! — обращаюсь громко к унылого вида кучке офицеров.
Грянуло дружное солдатское:
— УРРРААА!!!
В принципе, почти всё действо «смотра», очень мне хорошо знакомо по Советской Армии: после моего обхода строя, торжественный марш под полковой оркестр и команда «Разойтись!»
* * *
Через полчаса штабс-капитан Кудрявцев, привёл десять самых лучших стрелков полка, за околицу полустанка — в небольшую рощицу… Стреляли в развешенные на деревьях, наспех сбитые из досок деревянные щиты с наклеенными листами бумаги, с различных расстояний — от тысяча двухсот шагов до ста. Как и, следовало ожидать все «лучшие стрелки», кроме одного — по мирной профессии егеря в каком-то лесном частном владении, стреляли весьма скверно… Даже, несмотря на то — что штабс-капитан, лично устанавливал им расстояния на прицелах винтовок.
— В бою Вы тоже — за каждым солдатом будете бегать и поправлять ему прицел?
— Ну, а что делать? — виновато оправдывался тот.
Так уж и быть, подскажу:
— Думать, господин штабс-капитан. Головой думать!
«Думал» офицер недолго: проверка показала, что более-менее уверено, «лучшие стрелки» полка — даже в ростовую мишень, попадали лишь с расстояния где-то в 450-500 шагов.
— Дам приказ всему полку, — отвечает, — установить прицелы всех винтовок на «постоянный» и, начинать стрельбу, только с этой дистанции…
— Молодец, господин штабс-капитан! Будем считать, что первый шаг к генеральскому чину, Вами уже сделан.
«Егерь» же, с восьмисот шагов вполне уверено поражал цель первым выстрелом, а с тысячи — вторым. При этом, он ещё жаловался, что его винтовка не пристреляна!
— Думаем дальше, господин штабс-капитан, хорошенько думаем…
Как и в первом случае, офицер думал недолго:
— Перебрать все винтовки в полку, выбрать этому «егерю» парочку винтовок с наибольшей кучностью и хорошенько их пристрелять… Я знаю, как это сделать!
— Правильно, правильно… Дальше, что? Поставите его в общую цепь?
— Никак нет! Буду держать его постоянно при себе — для поражения отдельных важных целей. Наводчиков пулемётов, корректировщиков артиллерии…
— Прежде всего — офицеров противника! Немец, он не так «железом» опасен — как своей организацией. Выбивая у них офицеров, Вы — хоть в чем-то одном, с ними сравниваетесь.
Вижу, это предложение ему несколько не понравилось. Каста!
— Я думаю…
— Правильно думаете, но не глубоко, господин штаб-капитан! Нужен не один «охотник» — а группа. Не может быть, чтоб в таком множестве народа — нет, хотя бы десятка солдат с задатками хороших стрелков! Их просто никто не искал. Вот и, поручите вашему «охотнику» найти таких и научить их меткой стрельбе. И, постарайтесь снабдить эту группу биноклями — хотя бы одним, на пару «охотников». Один стреляет — другой его корректирует. Деньги в полковой кассе есть? Значит, можно на крайний случай купить — трофеями стократно окупится, если полк будет воевать хорошо…
* * *
Возвращаясь с импровизированного стрельбища, разговорились:
— Это война, господин штабс-капитан — война пулемётов, как я уже говорил! Поэтому, берегите свои четыре «Максима» как зеницу ока и не щёлкайте зевалом, если будет возможность приобрести ещё — любым путём. Захватить в бою, купить, выменять или просто украсть у соседей… Если будете уверены, что не попадётесь конечно.
— Как можно сберечь пулемёт в бою, если это — первейшая цель для артиллерии противника?!
Тут надо пояснить: я, конечно, никакого боевого опыта не имею и в реальном бою, ни то чтобы не командовал — даже, ни разу не участвовал… Ну, не довелось — в Афган меня не направили и, все до одного «локальные» конфликты на постсоветском пространстве обошли мою «малую» Родину стороной. Но, я читал на эту тему всякие очень умные книжки и, самое главное — играл в одну компьютерную игрушку. Тактический симулятор роты, батальона и полка, под названием «Линия фронта». Купил случайно, сначала установил, поиграл — не понравилось, «снёс» на хер и забросил коробку с компакт-диском игры далеко на полку. Потом, года через два игра мне попалась на глаза, установил по новой, вник и…
