Глядела все еще удивленно, недоверчиво, но уже сама улыбалась. И прыснула, как ни пыталась сдержаться.
— Ну, хватит! — она стукнула меня кулачком в грудь. И вдруг посерьезнела. — Помнишь, что ты обещал?
Я задрал брови.
Что-то не помню, чтобы я ей чего-то такого обещал.
— Пока ты еще не там, на стене, где эти демоны... Ты можешь здесь изгнать Одноглазого?
Ах, Одноглазого...
Она нахмурилась.
— Но ты же обещал...
Я не то чтобы обещал. Насколько я помню, вчера я просто не стал сильно возражать.
Вчера... Ох, это сладкое вчера — особенно когда дело еще не дошло до разговоров, и я был уверен, что весь мир у меня в кармане...
Мне хотелось вздохнуть, но я улыбнулся.
Ладно. По крайней мере, уж это-то в моих силах. Пусть не трясется от пустых страхов. Мне-то всех трудов — походить минут пять, делая многозначительное лицо.
Думать это не помешает.
— Да. Конечно, помню, — я коснулся ее щеки. — Больше никто тебя пугать не будет...
Она вдруг прищурилась.
— А ты меня не обманешь?
Она склонила голову к плечу, старательно в меня вглядываясь. Дернула головой назад, на кухню.
— Как их? С рунами на стенах.
— Думаешь, я его просто так прихватил?
Я поднял перед ней на ладони мой карманный футлярчик. Открыл, показав кристаллы.
Она очень внимательно оглядела их. Можно подумать, в самом деле понимала, что это такое и для чего, а то и могла бы, просто прикрыв глаза, без всякой маны, созерцать их голубоватое свечение.
— Тогда пошли быстрее, пока там никого нет!
Она схватила меня за руку и потащила по коридору.
— Вот тут! — Но на пороге ее решительность улетучилась. — Тут он чаще всего...
Она замерла, вцепившись в меня.
Два факела тускло освещали длинный зал, его конец терялся в темноте.
Я хмыкнул. С уколом стыда вспоминая поход в подвалы донжона, чтобы проверить, сон это был, или не совсем... А вот этот зал, при большом желании, можно было бы счесть чем-то похожим на то, что было потом. После руны.
Если бы еще этот зал был раза в два шире, а своды вдвое выше...
Я шагнул было внутрь, Синди вцепилась крепче.
— Подожди! Вот... — Она сунула мне лоскуток ткани, в который что-то было завернуто, и тут же вздрогнула. Уставилась назад. — Ой! Там кто-то...
Толкнув меня внутрь, она бросилась обратно к кухне.
Мне, видимо, пока лучше в коридоре не появляться?
Я еще раз оглядел зал.
Столы, составленные один к другому длинной змеей, со скамьями по обе стороны, тянулись до конца зала. Трапезная для важных дружинников и слуг гостей, которым не хватило места на большом пиру в тронном зале?
Я развязал лоскуток, который она мне сунула, и не сдержал ухмылки. Вот ведь маленькая бесовка... Ну вот откуда она знала? С чего была так уверена, что я к ней обязательно загляну? Настолько, что даже подготовилась? Внутри была горсть гоблинских орешков.
101
Один, прилипший к откинутому концу, теперь некстати отцепился и упал. Я присел, чтобы подобрать его...
Я поставил раскрытый футлярчик с кристаллами на пол. Я забыл и про упавший орешек, и про остальные.
Стык между плитой, на которой я стоял, и той, что была справа, чернел как щель. И с других сторон от плиты стыки были такие же. Уж не подъемный ли люк здесь?
Только как же его поднять? Такая плита должна весить много пудов. А нет ни ручки, ни выемки, куда можно запустить пальцы.
Впрочем... Люк ли? Не только вокруг этой плиты, но и между соседними плитами стыки были такими же щелястыми. Будто их тщательно прочищали клинком от вековой грязи.
Я осторожно провел пальцами по камню. Сверху пыль, но под пылью плита, кажется, гораздо чище, чем всюду в замке? И эта плита, и та, которую я осмотрел первой. Будто пол тут не так давно тщательно отскабливали.
Я хотел пройти еще шире...
И замер.
Мне вдруг показалось, что я здесь больше не один.
Тот крючконосый?
Но откуда ему тут взяться?
А между тем, я ощущал уже без сомнений — словно тяжелый взгляд в спину. Волоски на моей шее встали. Я не слышал ни шагов, ни дыхания, ни малейшего шороха — но кто-то был совсем рядом. Прямо за мной!
Прямо за моей спиной!
Как в дурном сне, едва чувствуя свое тело, я медленно повернул голову назад.
Сначала я заметил глаз. Он висел в воздухе сам по себе, пристально глядя на меня. В следующий миг я разобрал смутный силуэт вокруг глаза. Будто бы лицо, только... Как деревянная маска, изъеденная червями. Перекошенная. Глаз — он был там, где у человеческого лица была бы переносица.
И совсем уж призрачные нити колыхались вокруг этой головы и тянулись позади, отстав, — потому что он двигался ко мне...
Беззвучный и едва различимый, он почти достал меня!
Я судорожно отскочил вбок, впрыгнул на скамью, перекатился через стол на другую сторону.
Он плыл за мной, блестя единственным глазом. Я различил под его головой что-то похожее на шею и верх груди, его руки... они вытянулись ко мне! Нижней частью своей полупрозрачной груди он вошел в стол — и плыл дальше, прямо через него.
Бесплотный!
Белый брат, в кресле на колесиках, слуга везет его по королевскому парку, то и дело останавливаясь, чтобы утереть платком слюни, сочащиеся с уголков губ, бессильных, как мягкая глина, на размякшем, обвисшем лице. И в его глазах, за ними — там тоже все такое же бессильное и бесформенное...
На миг у меня отнялись и руки, и ноги, и мысли.
Бесплотный — только я ни разу не видел ни о чем подобном, ни в одном аркане! — и он плыл на меня...
Кристаллы!
Но рука, уже сама заползшая в карман... там было пусто!
Огонь! Можно огнем! Они все боятся огня!
Оба факела на стенах — они были по ту сторону стола. Отделенные от меня одноглазой тварью. И мой футлярчик с тремя кристаллами, все осталось там, на плитах, теперь за его спиной.
Я рванулся вдоль стола к выходу, краем глаза различив, как силуэт плавно развернулся — он двигался вдоль стола, прямо через столешницу! — точно за мной. Настигая...
Вылетев через дверь, я несся дальше — не зная, сколько между нами. Шаг? Локоть? Между его призрачными лапами — и моим затылком...
Я пронесся до поворота, не тратя ни мига на то, чтобы оглянуться.
Только зная, что я еще жив, все еще могу двигаться, все еще могу думать. И бежать!
Бежать! Бежать!
Бежа-ать!!!
Факел на повороте! Это огонь — но... За него придется заплатить несколькими мгновениями, чтобы остановиться, дотянуться, дернуть факел вверх, вытаскивая из держателя — из древнего кольца, в котором древко может сидеть туго, и не выйти с первого рывка, а второго у меня...
Я пронесся до следующего угла, еще одного факела — но и его я лишь отметил краем глаза.
Быстрее, быстрее! Вперед!!!
У входа в башню, где в нише были лики и свечи, я на ходу ударил по ним, швырнув за спину — в него! Если даже увернется, это все равно несколько мгновений! Пока отпрянет, пока снова бросится за мной... Это значит — несколько дополнительных шагов между нами! Они нужны мне, чтобы успеть открыть...
Я еще пронесся по дюжине ступеней, прежде чем осознал то, что заметил самым краем глаза — свечи, брошенный во тьму позади меня, ни в кого не угодили. И не заставили никого отпрянуть.
Не в кого было попадать.
Его больше не было позади меня.
Вжавшись спиной в стену, я закусил губу, пытаясь сдержать рвущееся дыхание.
Коридор, насколько я видел с первых ступеней лестницы, был пуст.
Я попятился вверх по ступеням, не отрывая глаз от проема внизу.
Хотя ему ведь нет нужды плыть прямо за мной... Это я могу идти только по коридорам и лестницам. А он может скользить и через камень. Прямо через стены, балки, каменные плиты, — напрямик ко мне...
Миновав вход в первый этаж башни, я перестал видеть проем коридора. Но зато здесь был факел. Я снял его со стены.
Теперь, вполоборота — чтобы держать взглядом и ступени вверх, и низ лестницы, — я двинулся быстрее...
И похолодел.
Застыл, вслушиваясь.
Он мог двигаться за мной, да. Или напрямик ко мне. А мог — просто подняться сразу туда, куда направлялся я. Потому что понял, куда я бегу. За чем.
Сверху доносился звук.
Тихий, но отчетливый.
Это было, как если бы...
Нет. Я никак не мог понять, что это.
Что может издавать такие звуки?
Стискивая факел, выставив его перед собой, как меч, я слушал.
Мысли метались в голове — куда теперь?!
Это звуки... Что он там делает?.. От чего могут быть такие звуки?!
И что вообще он может делать? На что еще эта тварь способна?
Морда, словно издырявленная ходами кора, с единственным глазом посередине... А его низ? Его шея, грудь и то, что должно было быть дальше — оно же не кончалось, как кончается тело демона. Оно будто бы истончалось. Сходило на нет постепенно — как...
Его конец словно таял в воздухе — словно...
Как нить между полушками? Когда они разведены достаточно далеко? Середина нити уже ушла в другие миры, а в нашем остались лишь ее концы у полушек. В том месте, где нить ныряла из нашего мира, ее кончик был такой же — словно расщепленный, истаивавший в воздухе...
Тот звук! Его больше не было!
Он меня заметил?!
Нет, звук был... Я снова его различил.
Да что он там делает?!
Что эта тварь там делает — в моей башне?! Отрезав меня от футляра с кристаллами и здесь?!
Бежать обратно вниз?
Но он поймает меня и там, как только поймет, что я передумал подниматься.
А может быть, там, внизу, уже и нет кристаллов? Он что-то сделал с ними? Заставил расколоться — как лопается в руке несколько раз использованный кристалл? Или вытянул из них всю ману, превратив в бесполезные хрустальные пустышки...
А теперь тут... Этот звук — это он как-то пытается открыть футляр с оставшимися кристаллами? Через свинец он просочиться не может. И открыть ему сложно. Бесплотный, он даже когда хочет на что-то нажать, это должно быть слабее, чем ручонки только что созревшего выползня...
Нет! Не вниз. Лицом к лицу.
Лучше — лицом к лицу. Сразу! Пока ужас не убил во мне остатки разума.
Здесь, в башне, хотя бы есть те скорлупы... Огромные, как свинцовые щиты.
Если бы только я притащил одну половину к другой, как хотел, сразу! Вылив воду хоть просто на пол! Я мог бы теперь запрыгнуть в одну, закрывшись другой — наглухо! Недоступный больше для него! А там ждать, хоть до рассвета, но живой, а потом солнечный свет в окна заставил бы его убраться...
Даже за одной половинкой можно спрятаться, если он преградит путь к футляру. Забиться за скорлупу, когда он атакует. А когда он попытается обогнуть скорлупу сбоку — рвануть с другой стороны к футляру.
Или не выйдет?
Но там, внизу, возле моего карманного футлярчика, не будет даже такого призрачного шанса.
Да и кристаллов там, даже если мне удастся добраться до футлярчика, будет всего три. Если они там еще целы. Здесь — шесть. И совершенно точно целых. Под защитой запертого свинцового футляра.
Но этот звук... Да что он там делает?!
Если его задняя часть в самом деле как та серебристая нить, что соединяет две полушки, когда они заряжены, — что это значит?
Куда ведет его нить?
И зачем? Для чего она ему?
На что он способен?..
Помимо того, что умеют бесплотные демоны. Что он еще может уметь? Такого, на что не способен ни один другой демон, у которого такой нити нет?
Я задушил эту мысль.
Гохлы, выползни, бесплотные — любые! — все они боятся огня.
И этот тоже должен бояться огня.
Должен!
Кусая губы, чтобы сдержать рвущееся из груди дыхание, я двинулся вверх, бесшумно ступая через две ступеньки. В висках и в ушах отдавались удары сердца.
Звук сверху изменился. Теперь он стал похож не то на тихий хрип, не то на задыхающийся свист... Но я даже смутно не мог представить, от чего могут исходить подобные звуки!
Кусая губы, я замер.
До входа осталось пять ступеней. Внутри подрагивали отсветы от пылающих факелов.
Звук не прекращался. Теперь я различал еще какой-то тихий шорох.
Он чем-то так увлечен, что еще не заметил света от моего факела...
Я заставил себя отвести руку с факелом назад. Теперь огонь меня не прикрывал, но и я мог сделать еще несколько шагов, прежде чем он меня заметит...
Вжимаясь спиной в камни, я двинулся вперед. Мне открывался вид внутрь зала.
Сначала я увидел каблуки эйковых сапог. Его подошвы, вымазанные от каблука до носка почерневшей крысиной кровью — которая ему никак...
Потом я понял, что гляжу не на безвольно лежащие ноги.
Затем я зарычал от ярости.
— Эйк!!!
Мальчишка вздрогнул, вжал голову в плечи, но не обернулся.
Стоя на коленях в самом центре зала, он еще быстрее задвигал руками, что-то делая с крысой, прижатой к полу.
— Это должно помочь, мастер! Если нас что-то и спасет сегодня, то только это!
Рыча сквозь зубы, я метнулся мимо него к скамьям. Как ни хотелось мне дать в ухо этому олуху, но еще сильней я желал добраться до моей Туфельки.
Когда я, схватив ее и арбалет, бросился обратно к лестнице, Эйк вскочил.
— Демоны?!
Я понесся вниз.
— Мастер! — заорал Эйк мне вслед. — Они уже пришли?! Они уже пришли?!
Он запрыгал за мной по ступеням.
102
Но где-то на середине пути я перестал слышать его шаги позади. Видно, еще разок подумал, щенок блохастый...
Вход в трапезную все так же смутно светился, освещенный из глубины длинного зала парой факелов.
Туфельку я закинул за спину. В одной руке я стискивал арбалет с уже уложенной на ложе зажигалкой, но еще не запаленной. В другой сжимал спичку.
Ее покрытый серой кончик я держал у самой стены, чтобы в любой миг чиркнуть по камням.
Из зала не доносилось ни звука.
Сделав последний глубокий вдох, я шагнул за проем.
И замер на пороге.
Он был здесь!
Почти прозрачный силуэт, в облаке рассыпавшихся по воздуху призрачных нитей, похожих на плащ медузы. Они шевелились сами собой... нет, это медленно двигался Одноглазый.
Он медленно кружился вокруг одного места, склонившись к полу. Я различил на плитах под ним лоскуток Синди, с рассыпавшимися медовыми орешками, и тускло мерцающий бочок моего карманного футляра.
Сейчас Одноглазый был спиной ко мне. Скрючившись над самым полом, раскинув руки, чуть покачиваясь из стороны в сторону, — весь он был как голова принюхивающегося пса...
Я вжался спиной в стену, боясь вдохнуть.
Он все еще не заметил меня.
Сзади он походил на какой-то изуродованный набросок человека. Со слишком тощими плечами и спиной. С неправильной головой, чересчур большой для этого невысокого тельца. Длинные мосластые руки походили на изломанные плети...
Да это же не его настоящий облик!
Это наспех слепленная личина! Морок!
И то, что я принял за глаз, по центру его морды... Это же вовсе не настоящий глаз?
Да он же слепой... Он там крутится — потому что пытается учуять! Взять мой след.
