Рут молча посмотрела на него, ее глаза потемнели, и молчание затянулось. Через мгновение она взглянула на Синтию, и убийца из Баллрум кивнула ей в ответ.
— Ты действительно думаешь, что я смогу это сделать? — наконец спросила она Каша.
— Разве я предполагал в течение последних — о, пятнадцати минут — что кто-то другой может это сделать?
— Ну, нет....
— Тогда вот вы где, — фыркнул Каша. — Вы упрямая молодая женщина, вы знали это?
— По-моему, Разин время от времени что-то говорил об этом.
— Чертовски верно, что так оно и есть. Но взгляните на это с другой стороны. По крайней мере, это избавит вас от... — настала его очередь махнуть в сторону ее компьютерного пульта, — этого задания.
Это было решающим фактором.
— Хорошо, я сделаю это. Синтия и Билл Хоу могут справиться с этим достаточно хорошо. Но... — Ее глаза снова сузились. — С каких это пор у тебя есть полномочия менять мое назначение?
— Я бы не стал беспокоиться об этом. В конце концов, я Черный Виктор, не так ли?
Июль 1923 года э.р.
— Вероятно, единственное, в чем Пьер и Сен-Жюст были абсолютно правы, — это окуривание бюрократии крайними предрассудками.
— Виктор Каша
КФФ "Рей Амадор" и
Станция "Увертюр"
Орбита планеты Факел
Система Конго
Люк комнаты для брифингов открылся, и Индиана Грэм просунул голову внутрь.
— Только что получил предупреждение от вице-адмирала Коррейи, Виктор — я имею в виду, гражданин коммодор Бомонт. — Подозрительный человек мог бы счесть ухмылку, сопровождавшую его самокоррекцию, немного неискренней, но его тон был серьезным. — Похоже, солли здесь.
— О? — Каша оторвал взгляд от отображения звездной карты на столе для совещаний, которую он просматривал вместе с Джармилой Субри, Джейкобом Тривитиком и Брайсом Тарковски — Они рано.
— Всего на день или около того, — отметил Тарковски. — И, как сказал нам Коррейя по прибытии сюда, график передвижения Роббинс не был полностью подтвержден, когда он покинул Мантикору.
— Верно. Хотя я бы хотел, чтобы они рассказали ему хотя бы немного больше о том, что все это значит. — Тон Каша был немного кислым. — Это не значит, что у нас и так мало дел.
— Да, это не так, — согласился Тарковски. — С другой стороны, должно быть, потребовалось что-то довольно убедительное, чтобы Великий Альянс позволил соларианской оперативной группе пройти через Беовульф и Мантикору, чтобы добраться сюда. — Его тон стал гораздо более мрачным, чем был у Каша.
Это "убеждение", несомненно, было особенно трудным, когда дело касалось Беовульфа, учитывая сорок три миллиона беовульфиан, погибших в ходе атаки солли на их звездную систему. Но сама Звездная империя Мантикора — если уж на то пошло, Великий Альянс в целом — также не была тем, кого можно было бы назвать большим поклонником флота Солнечной лиги. Тарковски слишком хорошо понимал причины этого, несмотря на сотрудничество и искреннюю дружбу, которые он установил с Каша и многими теми же мантикорцами за последние несколько месяцев. Было более чем немного унизительно быть вынужденным просить разрешения отправить корабли соларианского флота за пределы собственных систем Лиги, и он был бы более чем человеком, если бы часть его не возмущалась этим до чертиков. Но он должен был признать, что Великий Альянс фактически ввел гораздо менее жесткие условия, чем мог бы, учитывая достаточные основания для ненависти, которые Солнечная лига и ее флот дали его членам. Конечно, это было более справедливо для Боевого флота, чем для Пограничного флота, откуда вышли их нынешние посетители.
— Адмирал Коррейя дал нам расчетное время прибытия, Инди? — спросил Каша.
— Чуть больше трех часов. — Инди пожал плечами. — Думаю, он сказал, что они в восьми световых минутах от нас и замедляются примерно на четырехстах g.
— Звучит примерно так, — сказала Субри, затем фыркнула. — Однако только около семидесяти процентов от их максимума. Ты думаешь, может быть, они просто немного... осмотрительны?
— С целой эскадрой дредноутов Великого Альянса, сидящих у планеты? О, и давайте не будем забывать об их сопровождении, — сказал Тривитик. — Я бы, черт возьми, был чертовски "осмотрителен", по крайней мере, до тех пор, пока не был уверен, что сообщение, одобряющее мой визит, дошло сюда раньше меня!
Даже Каша слегка улыбнулся этому. Великий Альянс мог бы одобрить транзит соларианской оперативной группы, но он использовал вице-адмирала Лоуренса Коррейю в качестве убедительного аргумента, чтобы препятствовать любому возможному безумию солли после их прибытия. Лично Каша не думал, что в аду есть шанс, что какое-либо "безумие" пройдет мимо Большого флота, императрицы Элизабет или древесных котов, которые, несомненно, лично проверили соларианскую команду, прежде чем ей разрешили продолжить свое путешествие.
Однако он одобрял тщательность.
— Ну, если у нас есть три часа, почему бы нам не закончить наше обсуждение до того, как прибудут наши... гости? — сказал он.
? ? ?
— Рут!
Берри Зилвицки бросилась через вестибюль "Увертюр", к большому огорчению — но совсем не к удивлению — ожидавших ее сотрудников службы безопасности.
Однако трое других, включая ее секретаря по заднему двору, не выражали такого огорчения. На печальном опыте они узнали, как мало терпения их монархиня проявляла к мысли о том, что она нуждается в защите.
Несмотря на попытку убийства, которая была ужасающе близка к успеху немногим более двух стандартных лет назад.
К счастью для душевного спокойствия пары космопехотинцев Факела, которые "просто случайно" оказались в вестибюле, когда "просто случайно" прибыла королева Берри, Рут Винтон, как всегда, сопровождали два члена ее собственного подразделения безопасности. И хотя Берри, возможно, не одобряла идею о том, что ей нужны телохранители, она была вполне готова настаивать на том, чтобы ее подруга Рут всегда находилась под защитой. Рут иногда упоминала ей об этом незначительном несоответствии.
Без абсолютно какого-либо эффекта.
Теперь две молодые женщины обняли друг друга в восторженном приветствии под пристальным взглядом своих многострадальных защитников.
Берри отпустила Рут только для того, чтобы обнять Хью Араи. Ну, во всяком случае, насколько она могла дотянуться. Кто-то мог бы отметить тот факт, что она первой поздоровалась с Рут, но, наблюдая за ней сейчас, любой непредвзятый наблюдатель был бы вынужден заключить, что она полностью усвоила представления своей мачехи о приличиях, особенно в том, что касалось объекта ее привязанностей.
Момент, который был полностью подтвержден, когда Рут присвистнула и начала хлопать.
Берри и Араи расстались с последним, долгим поцелуем, и королева свысока посмотрела на свою лучшую подругу.
— Ты что-то хотела сказать?
— Я собиралась сказать вам двоим, чтобы вы сняли номер, — ответила Рут с усмешкой. — Но потом я вспомнила, что у вас на планете есть целый дворец, полный комнат. Итак, почему бы нам не пригласить вас двоих туда, где вы сможете поприветствовать Хью должным образом, без ограничений, налагаемых его застенчивой и замкнутой — чтобы не сказать подавленной — натурой?
— Это звучит как очень хорошая идея, — согласилась Берри, собственнически беря Араи под руку. — Ты так не думаешь, Хью?
— Я слишком косноязычен от смущения, чтобы ответить, — сказал ей Араи с медленной улыбкой.
— Что ж, нам просто придется поработать над этим. Давай — посадочный шаттл ждет!
— Э-э, простите, ваше мышачество? — сказал Веб Дю Гавел.
— Да? — Берри оглянулась через плечо на своего премьер-министра, который более степенно последовал за ней в вестибюль.
— Я понимаю, что некоторые вещи важнее других, но тебе не кажется, что сначала нужно кое-кого представить?
— Конечно, есть. Но именно поэтому ты здесь.
— Прошу прощения? — Дю Гавел приподнял бровь, а Берри сделала воздушный жест рукой, которому она также научилась у Кэти Монтень.
— Это что-то вроде министерского уровня, — сказала она с усмешкой. — Кроме того, это своего рода подлые штучки, которые действительно нравятся таким, как ты. В то время как я, — она прислонила голову к большому, крепкому, удобно расположенному плечу, — предпочитаю, гм, кое-что другое.
? ? ?
— Итак, вот ты где, Виктор, — сказал Веб Дю Гавел примерно через тридцать минут.
— А где, по-твоему, я должен был быть? — Каша развернул свое кресло лицом к люку комнаты для брифингов, не вылезая из него. Его совещание по планированию с Субри, Тривитиком и Тарковски продлилось дольше, чем ожидалось, как обычно бывает в подобных случаях.
— О, полагаю, я подумал, что вы могли бы присоединиться к Рут в "Увертюр", чтобы поприветствовать нас дома, — немного насмешливо ответил Дю Гавел.
— Я увижу всех вас сегодня вечером — ну, возможно, завтра — на вечеринке, которую Рут планировала на прошлой неделе, — сухо заметил Каша. — Кроме того, если бы я встал между Хью и Берри, я рисковал бы своей жизнью.
— Он так стремился увидеть ее, верно?
— Кто, черт возьми, говорил о Хью? Мы оба знаем Берри.
— Хорошее замечание. — Дю Гавел кивнул с широкой улыбкой. — С другой стороны, теперь, когда я вас разыскал, мне нужно представить вам пару человек. Это то, что Берри называет "чем-то вроде министерского уровня".
— Проводи их внутрь.
Каша махнул левой рукой в приглашающем жесте, в то время как его указательный палец правой руки нажал на кнопку, которая отключила схему звездной системы, которую изучали он и другие. Затем он отодвинул свой стул от стола в комнате для брифингов и встал.
Два человека в соларианской форме последовали за Дю Гавелом через открытый люк. Первая, женщина, носила форму контр-адмирала флота Солнечной лиги, а другой — форму жандарма Солнечной лиги. Майора в его случае.
— Виктор Каша, позвольте мне представить контр-адмирала Элизабет Роббинс и майора Ежи Скарлатти. Адмирал, майор — знаменитый секретный агент Виктор Каша.
Губы майора Скарлатти дрогнули, когда Каша слегка закатил глаза при слове "знаменитый". Выражение лица контр-адмирала Роббинс было восхитительно серьезным, когда она протянула руку.
— Офицер Каша, — сказала она. — Надеюсь, вы не воспримете это неправильно, но я много слышала о вас.
— Кажется, вокруг много чего происходит, — ответил Каша, пожимая ей руку.
— Рад с вами познакомиться, — сказал Скарлатти, в свою очередь протягивая руку. — Однако должен сказать, что вы не соответствуете изображениям в наших файлах.
— У вас в ваших файлах есть мои снимки? — Каша нахмурился.
— Ну, были визуальные записи из вашего досье, когда вы были назначены в посольство Народной республики Хевен в Старом Чикаго. И этот инцидент со "скрэгами" под Старым Чикаго", — отметил Скарлатти. — А потом был тот эпизод в Эревоне. Много фотографий из этого фильма. А потом...
— Я понимаю, в чем дело. — Каша с отвращением покачал головой и запустил пальцы одной руки в свои светлые волосы. — Я должен вернуться к чему-то более близкому к нормальному, но если я буду на обоях каждой службы новостей... — Он посмотрел на Тарковски. — И почему ты и твои друзья ничего не упомянули о моей дурной славе в Лиге?
— Это было давно. Мы не хотели ранить ваши чувства, — сказал космопехотинец и кивнул Скарлатти. — Рад тебя видеть, Ежи.
— Напивался в каких-нибудь хороших барах в последнее время? — спросил Скарлатти с улыбкой.
— Весь этот инцидент был лишь частью моей легенды, — ответил Тарковски.
— Конечно, это было так. — Скарлатти согласился с заметным недостатком искренности, и Тарковски фыркнул.
— Кстати, о легендах прикрытия, адмирал, — сказал Каша, поворачиваясь обратно к Роббинс. — Не могли бы вы рассказать нам, почему вы здесь?
— Они тебе еще не сказали? — В голосе Дю Гавела звучало удивление.
— И почему ты предполагаешь, что они нам что-нибудь расскажут? — спросил Каша. — Я могу понять, почему вид эскадры адмирала Коррейи на орбите мог привести кого-то, кто был менее знаком с тем, как на самом деле работает информационный поток в Великом Альянсе, к ошибочному выводу, о котором нам сообщили. К сожалению...
Он пожал плечами, и Дю Гавел поморщился.
— Я сожалею об этом, — сказал он с искренним раскаянием. — Есть причина держать это дело в секрете, но для этого ее недостаточно.
— На самом деле, проблема, возможно, была с нашей стороны, — сказала Роббинс со своей собственной гримасой и виновато посмотрела на Каша. — Я имею в виду заботу о безопасности. Мы очень, очень не хотим, чтобы хоть слово о том, что мы задумали, просочилось туда, где об этом могли услышать внедренные аппаратчики, чья лояльность может быть сомнительной, поэтому мы наклеили на это большой ярлык "нужно знать". Возможно, это повлияло на то, что ваши люди были готовы вам рассказать.
— Аппаратчики? — фыркнул Каша. — Поверьте мне, я знаком с этой породой. Хотя в Новом Париже у законодателей было несколько иное их разнообразие. Однажды. Вероятно, единственное, в чем Пьер и Сен-Жюст были абсолютно правы, — это окуривание бюрократии крайней предвзятостью.
— Справедливости ради, не все из нас были коррумпированы, офицер Каша, — серьезно сказала Роббинс. — Ну, по моим оценкам, по крайней мере... о, шесть процентов из них не были.
— Так много? — На этот раз фырканье Каша было настоящим смехом.
— Я думаю, что адмирал, вероятно, чересчур великодушна, — сказал Скарлатти. — С другой стороны, не только аппаратчики заставляли нас беспокоиться об утечках. Это было все остальное — вся глупость и неразбериха в Старом Чикаго прямо сейчас. Я предполагаю, что это, вероятно, в значительной степени неизбежно, когда что-то такое большое, как Солнечная лига, претерпевает масштабные преобразования, но это точно не внушает трудолюбивому шпиону уверенности в сохранении секретов.
— Могу себе представить. — Каша покачал головой. — Даже лучшие политики все равно остаются политиками, и я никогда не встречал никого, кто мог бы держать рот на замке, если бы не знал, что их застрелят на рассвете, если они позволят чему-то просочиться. А еще есть эти ваши "аппаратчики". Они склонны агрессивно распускать язык при самых благоприятных обстоятельствах, даже когда коррупция не является их основной мотивацией. А вы имеете дело с аппаратчиками, помноженными на политиков!
— И лоббистами — не забывайте о них. Полагаю, что они имеют экспоненциальный эффект. — Скарлатти скорчил гримасу. — Я никогда не был уверен, была ли причина, по которой библейский Египет не был поражен лоббистами вместо саранчи во время восьмой чумы, в том, что лоббистов еще не существовало, или в том, что Бог был милостив.
— О, это был явный пример божественного милосердия. — Каша улыбнулся и махнул в сторону стола для совещаний в комнате брифингов. — Но теперь, когда нас представили... О, подождите. Адмирал, майор, это гражданка капитан Субри и гражданин коммандер Тривитик, недавно служившие в Народном флоте в изгнании, а в настоящее время члены того, что мы называем нерегулярными войсками Бомонта. На данный момент, по крайней мере.
