Тем не менее, это была эскадрилья, и они принадлежали ему.
— Нас сорок человек, — сказал он. — Сорок, включая Пилу здесь, моего адъютанта. И это наша база. Это немного, но это наше. И нас вот-вот переведут в ударную группу. Теперь мы эскадрилья. И мы особенные, — сказал он.
Раздался хохот, быстро подавленный.
— Так и есть, — продолжил Пириус. — Мы — особое поколение, с особым долгом, привилегией. Борьба с ксили в центре Галактики началось три тысячи лет назад. И мы — первое поколение за все эти долгие годы, у которого есть шанс выиграть эту войну — завоевать саму Галактику. Добьемся ли мы успеха или потерпим неудачу, нас еще долго будут помнить в казармах, на верфях, на тренировочных площадках и на полях сражений.
Экипажи просто молча стояли и смотрели на него. Его слова прозвучали пусто даже для него. Его неуверенность в себе быстро усилилась.
Заговорил Несокрушимая Надежда. — Нам нужно название.
— Что?
— Название. Для эскадрильи. Каждой эскадрилье нужно название.
Пила прошептала ему на ухо что-то, и он знал, что это правильно. — "Ликующие", — сказал он. — Мы — эскадрилья "Ликующие".
Они продолжали смотреть. Но затем Пириус Блю, сам постаревший, поднял руки и начал хлопать, медленно, обдуманно. К нему присоединились Бремя, Надежда и другие; наконец-то они аплодировали все вместе.
Отпустив их, Пириус повернулся к Пиле. — Спасибо, — горячо сказал он.
Она пожала плечами. — В следующий раз, когда будешь произносить речь, я подготовлю ее для тебя. — В воздухе перед ней закружился сноп виртуалов. — Тем временем, командир эскадрильи, у нас есть над чем поработать.
Глава 45
Среди культур материи и антиматерии, цепляющихся за свои недолговечные кварк-глюонные острова в море радиации, нарастал кризис.
По мере остывания Вселенной скорость образования кварков и антикварков из радиационного супа неизбежно замедлялась, но взаимное разрушение частиц продолжалось с постоянной скоростью. Ученые по обе стороны барьера четности предвидели время, когда кварки больше не будут объединяться — и тогда неизбежно все частицы материи будут аннигилированы, как и точно равное количество частиц антивещества, оставив Вселенную, незаполненную ничем, кроме невыразительного краснеющего света. Это означало бы вымирание их видов жизни; вряд ли это была удовлетворительная перспектива.
Медленно, но верно разрабатывались планы по исправлению этой ошибки во Вселенной. Наконец империя существ, состоящих из скоплений материи, обнаружила, что можно вмешаться в фундаментальную бухгалтерию космоса.
Ученые-люди выражали бы большую часть своей физики в терминах симметрий: например, сохранение энергии на самом деле было своего рода симметрией. И люди всегда верили бы, что определенная симметрия сочетания электрического заряда, леворукости и праворукости и течения времени никогда не может быть нарушена. Но теперь кварк-глюонные ученые глубоко копнули в древнюю черную дыру, которая распалась, обнажив сингулярность в ее сердце. Сингулярность была подобна стене во Вселенной — и, проникнув сквозь эту стену, ученые-кварковеды нашли способ нарушить самую фундаментальную симметрию из всех.
Вызванный ими дисбаланс был едва заметен: на каждые тридцать миллионов частиц антиматерии образовывалось бы тридцать миллионов и одна частица материи — и когда они аннигилировали бы, эта одна запасная частица материи выжила бы.
Немедленные последствия были неизбежны. Когда культуры антиматерии узнали, что они должны быть уничтожены, в то время как их аналоги из материи продолжат существовать, разразилась последняя, разрушительная война; флоты противостоящих сущностей уничтожили друг друга в огне возможностей.
Выжило достаточное количество культур материи, чтобы выполнить свою программу. Но это была мучительная победа; даже из победителей лишь часть смогла выжить.
Сработал еще один метафорический переключатель.
По всему остывающему космосу взаимная аннигиляция продолжалась до своего завершения. Когда буря совместного уничтожения прекратилась, когда вся антиматерия исчезла, остался след материи. Еще одна загадка осталась для ученых-людей будущего, которые всегда будут удивляться загадочному существованию избытка вещества над антивеществом.
И снова Вселенная прошла через переходный период; и снова исчезло поколение жизни, оставив лишь рассеянных выживших и руины исчезнувших и забытых цивилизаций. Немногочисленным оставшимся обитателям Вселенная теперь казалась действительно очень старым местом, старым и раздутым, холодным и темным.
С момента сингулярности прошла одна миллионная секунды.
Глава 46
Следовать за гравитационным щитом было все равно что лететь в бесконечном туннеле.
Из своего пилотского блистера Торек смотрела вперед сквозь обычный беспорядок виртуальных предупреждающих флажков на стену турбулентности. В результате пространственно-временных искажений гравитационного щита это было похоже на фронт разбивающейся волны, примерно круглой формы, сине-белый основной свет смешивался, путался и каким-то образом растягивался так, что у нее болели глаза. В этом было что-то глубоко тревожащее, подумала она, что-то, что оскорбляло ее инстинкты на каком-то глубинном уровне.
Когда она огляделась, то увидела ярко-зеленые искры, разбросанные по всему полю ее зрения. Это были другие зеленые корабли из ее стаи, которую высоко в небе Торек сегодня возглавлял Пириус Блю, необъяснимым образом назначенный командиром звена — Блю, странная, озлобленная будущая версия-близнец ее собственного Пириуса.
Эскадрилья училась летать в строю и с гравитационным щитом. Это был второй тренировочный полет Торек за день, десятый за неделю, и во время перелетов она почти не спала. Но она отбросила в сторону покалывающую глаза усталость и посмотрела вперед, пытаясь сосредоточиться на странном явлении, которое однажды могло бы спасти ей жизнь, если бы сначала не убило ее.
Гравитационный щит был чем-то не совсем из этой вселенной и к тому же продуктом технологии нечеловеческих призраков. Неудивительно, что он выглядел странно. Но теория его использования была проста. Просто летите за гравитационным щитом, придерживайтесь своего строя, следуйте за своим лидером. Щит удалялся от нее почти со скоростью света, и ее задачей было удерживать свой зеленый корабль стремительно падающим вслед за ним, спрятанным в этом более или менее пригодном для жизни кармане гладкого пространства-времени, не настолько близко, чтобы приливные напряжения и радиоактивные осадки от самого щита были настолько серьезными, что могли бы уничтожить вас, и все же достаточно близко, чтобы ксили не могли предвидеть вашего приближения, потому что — и ей все еще требовалось хорошенько подумать, чтобы понять это — вы фактически находились в другой вселенной.
В центре ее поля зрения был зеленый корабль, спрятанный прямо за стеной застывшего ужаса. Этот корабль, "хозяин щита", как называли его экипажи, был нагружен генераторами гравитационного поля. Сегодня его пилотировала Джис, угрюмая, решительная носительница протезов, освобожденная от административных обязанностей Пириусом Редом и доказавшая, что является одним из лучших пилотов в эскадрилье "Ликующих". Не было никого, кого Торек предпочла бы видеть там, наверху, в корабле, кроме Джис; если кто-то и мог управлять распространением волнового фронта пространственно-временного искажения шириной в километр, так это она.
Но пока Торек наблюдала, центральная зеленая точка слегка дрогнула. Этого было достаточно, чтобы в голове Торек зазвучали сигналы тревоги задолго до того, как на ее виртуальных дисплеях загорелось больше красных флажков.
У Джис были проблемы со стабильностью. Торек уже могла видеть мерцание передней части гравитационного щита и пространственно-временные искажения, направляющиеся обратно по "туннелю" к ее собственному кораблю. Из-за них изображения более отдаленных звезд рябили и роились, как будто виднелись сквозь тепловую дымку.
— Ну вот, мы снова начинаем, — крикнула она. — Приготовьтесь к удару.
— Пилот, это инженер. Я понял. Блокировка систем. — Это был ее инженер Кейбел: очень молодой, очень энергичный.
Торек позвала: — Штурман? Что насчет тебя? — Когда ответа не последовало, она рявкнула: — Три. Лета, девочка, просыпайся.
Тили-три отозвалась, — Пилот, штурман. Мне жаль.
— Не извиняйся. Просто делай свою работу. — Она взглянула на свои дисплеи. — Столкновение через тридцать. Двадцать девять...
Семнадцатилетний Кейбел был очень способным человеком и завершил подготовку к этому полету за несколько дней. Он был одним из "крысят-детенышей" Пириуса Блю, как немного кисло выразился Пириус Ред, спасенным старшим "я" Пириуса от смертельного рабства Квина. Интенсивно поработав с Кейбелом, Торек поддержала суждение Блю.
Тили-третья была еще одним крысенышем, но она была другой. Во всяком случае, она была по своей сути умнее Кейбела. Хотя она пришла в эскадрилью, не пройдя базовой подготовки штурмана, Пириус Блю настоял на том, чтобы перевести ее в "Ликующие", и теперь она оказалась в команде Торек. Торек не сомневалась в ее базовых способностях на занятиях. Но на этих тренировках — Лета, даже в симуляторах — она просто не могла справиться с нагрузкой. И, похоже, так было и сейчас.
Рябь накатила на нее по туннелю. Это были интенсивные импульсы гравитационных волн. Торек увидела, как ведущие корабли швыряло из стороны в сторону, словно кусочки грязи в бурлящей воде. Она напряглась.
Ударила волна пространства-времени. Звезды вспенились вокруг нее. Корабль накренился так сильно, что она почувствовала это всем нутром, даже сквозь инерционную защиту. Она изо всех сил старалась удержаться на плаву.
Проблема была в том, что гравитационный щит был фундаментально нестабилен. Нет, хуже того, это была фактически нестабильность, шипящий нелинейный дефект в пространстве-времени. Вот почему он распространялся в первую очередь, как разбивающаяся волна. Таким образом, после его запуска, если вы позволите ему работать самому по себе, он разгонится до световой скорости, а затем разойдется в эффектном, сотрясающем кости взрыве — или же снова превратится в субсветовой, рассеивая свою энергию. Распространяющийся гравитационный щит был явлением на грани хаоса, и хозяин щита должен был постоянно подправлять его, чтобы он держался вместе.
Но даже здесь, в спокойном, плоском пространстве-времени вокруг базы Арчес, было практически невозможно удержать все вместе. Полет за щитом был постоянным напряжением, даже когда все шло хорошо. Если щит хотя бы слегка колебался, маленькие кораблики на его пути подпрыгивали, как пылинки.
Сами корабли тоже плохо управлялись. Теоретически, стадия прототипа была пройдена, и они находились в стадии разработки, и эти корабли, оснащенные новыми технологиями проекта, были той конфигурации, в которой они должны были лететь в центр Галактики. Но прошло всего десять дней с тех пор, как первые из них вышли из мастерских Несокрушимой Надежды; они были самодельными, и летали вот так.
У Торек были особенно тяжелые времена. Она не была лучшим пилотом в эскадрилье "Ликующих" и признавала это. И она была в звене Блю. Она думала, что из-за их сложного прошлого — она была с ним в какой-то другой временной шкале, а теперь с ним самим, более молодым, — Торек чувствовала, что Блю давал ей самые трудные задания, худшие корабли, самые зеленые команды. И она знала, что ей никогда не позволят выполнить самое престижное задание из всех, которым было пилотирование самого хозяина щита.
Что ж, она не собиралась проваливаться, не сегодня.
Когда по всей кабине вспыхнули красные флаги, она схватилась за элементы управления и попыталась стабилизировать свой корабль. Но он барахтался, моменты инерции были неправильными. Нагруженный тяжелой сингулярной пушкой, он отчаянно не реагировал; это было все равно, что пытаться бежать с нагруженным рюкзаком за спиной.
Когда она решила, что контролирует ситуацию, то крикнула: — Хорошо. Штурман, это пилот. Проложи нам путь отсюда.
Ответа не последовало. Когда Торек выглянула из своей капсулы, она увидела Тили-третью, сидящую в своем блистере, пристегнутую ремнями, как игрушка, в то время как вокруг нее вспыхивали красные флаги виртуалов, а небо вращалось. — Третья. Третья!
— Прекрати, пилот, — рявкнул Кейбел.
— Нет, черт возьми. Штурман!
— Она оцепенела. У нас нет на это времени. Набирай высоту девяносто. Уводи нас прямо вверх и подальше от этого дерьма.
Быстрая проверка ее собственных тактических дисплеев показала, что он был прав. Если они не были способны спланировать упорядоченный выход, единственным способом спасти корабль было подняться прямо и выйти из кильватерного следа гравизвезды. Она снова уткнулась ладонями в дисплеи, сжала кулаки и закричала от гнева.
Зеленый корабль накренился и вырвался из турбулентного следа гравитационного щита в святилище плоского, гладкого космоса.
В конце каждого дня Пириус Ред проводил совещание по вопросам. Пила была рядом с ним, спокойно руководя формальной стороной совещания. Здесь были Пириус Блю и Бремя, а также Несокрушимая Надежда, представитель от наземной команды.
Сегодня Торек тоже присутствовала. Она была воплощением человеческого тепла, рядом с его адъютантом, женщиной с другого конца Галактики, которая ненавидела ее до глубины души, и двумя командирами звеньев, рассеянным адептом религии и его собственным озлобленным будущим "я". Но рейс Торек сегодня потерпел крушение, и она знала, что доставляла ему проблемы, а не эмоциональную поддержку.
Многие проблемы прямо сейчас, казалось, были связаны с использованием щита гравизвезды. Поэтому он попросил присутствовать серебряного призрака, посла Радиатора. Огромная парящая фигура посла, казалось, заполняла маленькую комнату, каким-то образом высасывая ее тепло. Бремя был очарован призраком, но два стража с суровыми лицами, которые сопровождали его повсюду, следили за тем, чтобы единственный контакт, который у него был с кем-либо, был формализованным и конкретным.
За неделю подобных встреч Пириус усвоил хитрость, заключавшуюся в том, чтобы начинать с положительных моментов, и именно это он и сделал сейчас — и это тоже были довольно серьезные положительные моменты.
Основные элементы программы летной подготовки касались использования новых процессоров ЗВП для быстрого тактического реагирования, точной стрельбы черными дырами и полета в строю вслед за гравитационным щитом. Что ж, с технологией ЗВП не возникло существенных проблем. Аналогичным образом, успешно проходили высокоточные стрельбы. Пилоты привыкали к новой динамике своих неуклюже модифицированных кораблей. Придуманная им техника наведения по звездоломам, возможно, потому, что она была изначально разработана пилотом, легко вписывалась в их методологию и инстинкты.
— Единственная плохая новость, которую я вижу в этих областях, — сказал он, подводя итог, — это то, что, возможно, будет невозможно уделить каждому достаточно времени на новое снаряжение. Я выделил столько времени на симуляцию, сколько смог... — Но все знали, что в реальном ремесле симуляции не заменяют практического опыта. Кроме того, технология модифицировалась так быстро, что дизайн симуляторов довольно часто отставал от реального на день или два.
