Обычно устроиться недалеко от основных трасс несложно. Даже в самом захудалом городишке найдётся заправка или безымянный бар. В одном из таких я и оказался в конце дня, размышляя о том, что у здешних жителей, похоже, паранойя. Обошёл кучу мелких магазинчиков, прачечных, полуподвальных фирм по ремонту техники и изготовлению всякой дребедени. И всё впустую. Никому не нужен ни помощник, ни уборщик, ни сменщик. Или нужен, но денег на оплату нет. Этот бар был последним шансом. Тоже провальным.
Продавать пиво мне, если честно, не должны были. Да и вообще пускать сюда. Но день клонился к вечеру, в моём ближайшем будущем маячила ночёвка на улице, и я оттягивал тот момент, когда придётся уйти. Вернуться, что ли, на вокзал и заночевать, если не выгонят? А завтра сунуться в более чистую часть города, попытать счастья там.
— Эй, парень, ты работу ищешь?
Отрываю взгляд от исцарапанной стойки.
Мужчина лет тридцати. Джинсы, синяя рубашка, чем-то неуловимо выделяется на фоне здешней публики — заводских рабочих, машинистов, грузчиков. Хотя почему неуловимо? Руки слишком чистые. Не то чтобы ухоженные, но без мозолей, без чёрной каёмки под ногтями.
— Ищу.
— Тогда давай так, — мужчина придвинулся ближе и перешёл на шёпот, — трёхсотка в час, тебе вообще ничего делать не придётся, просто расслабься, идёт?
Пару минут я честно пытался понять, что это за работа, где за тебя обещают всё сделать, да ещё и платят. Потом до меня дошло.
— А розыгрышем путёвок в закрытый санаторий на срок от десяти до пятнадцати лет вы не интересуетесь? — громко поинтересовался я, так что в нашу сторону обернулась половина посетителей. — Обещают незабываемые эротические переживания.
Тип в синей рубашке слился.
Экое разнообразие в предложениях. За то время, что я провёл на улице, случалось всякое, но снять меня попытались впервые. Странные у кого-то вкусы. Ой, странные.
Есть одна штука, без которой беспризорнику не выжить — чувство опасности. Интуиция. В этот раз она, к сожалению, сработала с опозданием.
— Закурить есть? — окликнул меня кто-то из шумной компании, тусующейся на ступеньках подъезда, когда я решил срезать путь через двор.
— Нет, — на автомате ответил я и вознамерился пройти мимо. Недостаточно быстро — чья-то крепкая лапища успела вцепиться в плечо.
— А что так невежливо, а? — Курильщик оказался крепким парнем лет восемнадцати, от него здорово разило пивом. — Старшим надо культурно отвечать, — добавил он наставительно.
— Вот культурно и отвечаю: нет у меня сигарет. — Я не дурак, прекрасно понимаю, что никакие сигареты ему даром не нужны. Всё это элементы старой-старой игры, существующей ровно столько, сколько существуют тёмные подворотни. Что бы ты ни ответил, ты уже проиграл. Просто потому что оказался не в том месте и не в то время. Может, он потеряет бдительность, ослабит хватку, и мне удастся вырваться.
— А зажигалки?
— И зажигалки нет.
— Что ж ты жадничаешь-то, мелкий? — сокрушённо покачал головой парень. — Разве тебя родители учили жадничать? Они у тебя с паровозного или с цементного?
Ага, игра подошла к финальному вопросу: свой или чужой? Самое забавное, что для местных правильного ответа, скорее всего, тоже нет. Я рванулся изо всех сил, но пальцы сомкнулись на плече почище стальных клещей.
— Невежливый, — резюмировал курильщик. — Значит, поучим.
От его толчка я отлетел на метр, но меня подхватили другие руки. Подхватили, вздёрнули, не давая упасть и подставляя грудь и живот под чьи-то удары. Я, не глядя, попытался пнуть этого третьего. Судя по оскорблённому мату и ещё одному удару — попал. Редкие звёзды на сумеречно-синем небе устроили хоровод, а серп месяца решил раздвоиться. К ним присоединились золотистые окошки ближайших домов. Позвать на помощь? Но компания за этот вечер наверняка нашумела так, что на ещё один крик никто из жителей не обратит внимания.
Я не сразу понял, что державшие меня парни куда-то исчезли. Я... лежу на асфальте? В голове звенело. Что-то мешало нормально распрямиться. А, это рюкзак.
— Если я вас, выкидышей, ещё раз тут увижу, руки поотрываю! И вставлю в те места, которыми вы думать привыкли. Дерьмо собачье...Ты встать сможешь? — Так, это вроде бы мне.
— Попробую. — Я схватился за протянутую руку. Мне удалось сесть, и я наконец-то получил возможность разглядеть нежданного спасителя. Да... Почти двухметровый верзила, такому только арматуру узлами завязывать, выгоревшие каштановые патлы метут обтянутые старой джинсовкой плечи.
— А где эти?
— Разбежались, как только жареным запахло. Чуть не забыли бухло и девок. Эк они тебя... — Мужчина отвёл от моего лица растрепавшиеся волосы, и, кажется, увиденное его не обрадовало.
— Зубы точно целы, — попытался сострить я. — Насчёт костей не уверен.
Хотя нет, целы, раз встать удалось. Ноют рёбра, болят содранные об асфальт руки, джинсы обзавелись парой новых дыр.
— Ты далеко живёшь? Может, родителям позвонить? Автомат за углом есть.
— Не надо родителей. — Меня мгновенно выбросило в реальность из зыбкого небытия. — Сам дойду.
— Куда дойдёшь, до первой канавы? Ты себя видел? — Спаситель тяжело вздохнул и забросил на плечо мой рюкзак. — Давай ко мне, всё ближе будет. Кстати, меня Эрик зовут, а тебя?
— Дэй.
Я слабо соображал, куда меня ведут. Вроде мелькнул круглосуточный магазин, потом свернули в арку, ещё в одну, а потом я вдруг оказался на бетонном крыльце какого-то здания с кучей небольших вывесок. Наверное, сразу много мелких фирм и магазинов снимают помещения.
— Ушёл с работы пораньше, называется, — зазвенел ключами Эрик. — Входи.
За спиной щёлкнул выключатель, и я разглядел что-то вроде прихожей. Похоже на закуток в парикмахерской, где клиенты ждут своей очереди. Разве что поменьше. Белые стены, диван, столик с кучей пёстрых журналов.
— Давай дальше, там не заперто.
За следующей дверью оказалась довольно большая комната, перегороженная ширмой с абстрактным рисунком. В центре — кресло, навевающее неприятные ассоциации с кабинетом стоматолога, рядом — низкий стеклянный столик, заставленный какими-то склянками, у одной из стен — кушетка, пара книжных полок, забитых отнюдь не книгами, а какими-то папками и коробками. На стенах крупные фотографии полуобнажённых людей. Сначала показалось, что только женщин, но потом я заметил и несколько снимков мужчин. Тела и тех, и других украшали татуировки. Иногда яркие и многоцветные, иногда подчёркнуто строгие, в один-два цвета.
— Ещё насмотришься, — заверил Эрик, снимая с полки аптечку. — Садись, сейчас мы тебя лечить будем.
Он сбросил куртку, и я увидел, что его плечи и запястья тоже расписаны чёрно-синим узором.
— На стенах твои работы?
— Мои. Некоторые даже конкурсные. — Грубые пальцы неожиданно ловко обработали ссадины и синяки. — Давненько я этим не занимался. В смысле, последствиями уличных разборок. Мы-то дрались куда жёстче, но мы и постарше были. И сопляков не задирали, всё по-честному. Вот время, а! Даже шпана вырождается.
У меня было своё мнение на этот счёт — шпана не меняется вообще никогда. Наверняка даже в Тёмные века ошивались у трактиров такие же парни и предлагали прохожим проставить им кружечку пива. Но что-то на философские беседы не тянет.
— Ну ты, брат, и худющий. — У Эрика, видимо, была привычка разговаривать, не ожидая ответа. Что понятно, вряд ли клиенты, отдававшие свои тела во власть мастера, всегда были в состоянии поддержать беседу. — За девчонку никогда не принимали?
— Было пару раз, но вечером.
— Да, дела. Откуда ты такой только взялся...
— С дороги.
— Сбежал, что ли? — Эрик неожиданно оказался первым взрослым, кого это известие не повергло в шок. — Ну, так бы сразу и говорил. Сколько мир стоит, столько будут мальчишки бежать из дома. Тебе есть куда податься ночью?
— Нет, — я задержал дыхание, боясь спугнуть шанс, — только на вокзал.
— Значит, останешься тут. На автобус мы с тобой уже опоздали. Там, — кивок в сторону ширмы, — за белой дверью — санузел. Поспишь на диване в прихожке.
— А ты?
— А я тут, на кушетке. Не впервой.
Утро. Солнечные полоски, просочившиеся сквозь жалюзи, скользнули по лицу. Я отвернулся к спинке дивана, пытаясь снова заснуть, но тут хлопнула дверь, отделявшая закуток от мастерской, и появился зевающий Эрик.
— Как спалось, найдёныш?
— Неплохо. — Я сел.
— Ну, раз неплохо, тогда подъём и приводи себя в порядок. Мне ещё салон открывать.
Я оглянулся в поисках рюкзака — ага, вот он, на полу в изголовье. Выудил зубную щётку и расчёску и отправился к раковине. Пока есть возможность, надо пользоваться благами цивилизации. Синяк на скуле за ночь меньше отнюдь не стал, наоборот, налился лиловым цветом. Ладно, хоть остальных под футболкой не видно. Хорошо бы вымыть голову, но вряд ли хватит времени. Ограничился тем, что сполоснулся до пояса, почистил зубы. Спутанные волосы расчёсывал, уже сидя на краешке кушетки. По-хорошему, мне надо уходить, любое гостеприимство не стоит испытывать. Но ведь интересно же.
Зазвонил телефон. Я даже вздрогнул — не заметил вчера этого чуда техники. Эрик прошёл к подоконнику и снял трубку.
— Да. Эрик. Нет, записываться нужно заранее. Эскиз свой? Могу доработать. — Он вытащил из-под толстенной папки с рисунками потрёпанный ежедневник и что-то записал на чистой странице. — Договорились, — положил трубку и повернулся ко мне: — Надеюсь, эскиз у этого парня нормальный. А то приносят что-нибудь такое, сляпанное на коленке или вырезанное из журнала. Заспались мы с тобой. Сейчас клиент придёт, это часа на полтора-два. А потом будет где-то полчаса, чтобы сбегать поесть. Всем хороша эта берлога, но вот кухни тут, увы, не предусмотрено.
Звякнул подвешенный над входом колокольчик. Невидимый пока посетитель наверняка не обнаружил длинной очереди, постучал в дверь и почти сразу же вошёл. Парень лет двадцати, высокий и плечистый. Похоже, недавно вернулся из армии — джинсы новые, явно ждавшие своего хозяина весь срок службы, а камуфляжная куртка выгоревшая. Да и волосы ещё не успели толком отрасти после стрижки.
— Добрый день.
— Здорово, Кевин, — отозвался Эрик. — Ну что, готов?
Парень пожал плечами.
— Говорят, в первый раз с непривычки больно, а потом привыкаешь.
— Это да, первый раз, он всегда запоминается, — двусмысленно пошутил Эрик. — Садись.
Парень снял куртку, под которой оказалась армейская майка, и опустился в кресло. Видеть одноразовые медицинские перчатки на могучих руках Эрика было несколько странно. На стеклянном столике расположилась целая палитра, но татуировщик открыл лишь несколько баночек и перелил из каждой немного краски в маленькие пластиковые колпачки. Я с интересом наблюдал за реакцией Кевина. Парень довольно спокойно смотрел, как Эрик готовит машинку, но, когда мастер протёр его плечо дезинфицирующим раствором, отвернулся и уставился в стену. Движения Эрика стали хирургически точными, хотя до того он двигался с ленивой грацией крупного, неуклюжего на первый взгляд хищника. Изображение проступало на коже постепенно, преобладал серо-стальной цвет. Что-то вроде не то колючей проволоки, не то стилизованного колючего побега, обвивающего руку. Нет, всё-таки проволока. Синеватый блеск шипов. Я вдруг подумал, что Эрик сейчас добавит пару кровавых капель, сочащихся из-под впившихся в кожу колючек, но, похоже, такого эскиз не предусматривал.
— Выдыхай. Всё уже кончилось.
Выглядела татуировка не слишком приятно. Многократно пробитая иглой кожа припухла и покраснела. Эрик вручил парню какой-то флакончик.
— Держи, это за счёт заведения. Как за ней ухаживать, пока не заживёт, я тебе уже объяснял. Возникнут проблемы — звони.
Кевин взглянул на собственное плечо, словно на не принадлежащую ему вещь. Смущённо улыбнулся и полез за бумажником.
— Спасибо. Она классная.
— Не за что. Погоди, мне фото для альбома надо сделать.
С той же полки Эрик достал фотоаппарат в чехле. Вспышка. Ещё одна.
— Вот теперь точно всё. Могу даже фотками поделиться, когда напечатаю.
— Было бы круто.
Они пожали друг другу руки, и Кевин выскользнул за дверь.
— Надо было ещё процесс сфоткать. Жаль, не догадался. Обычно у меня тут никого третьего нет. — Эрик стащил перчатки и отправил их в мусорку. — Вот теперь можно и позавтракать. Тут есть рядом одна забегаловка.
— У меня нет денег, — честно выпалил я.
— Расслабься, мелкий. Я угощаю.
— Зачем люди делают татуировки? — спросил я, когда мы уже сидели в упомянутой забегаловке и ели булочки с мясом, запивая их чаем из пластиковых стаканчиков.
— Есть куча вариантов. Для красоты. Как знак важных событий. В качестве талисмана. Чтобы почувствовать себя увереннее, круче. Сексуальнее. Порадовать парня или девушку. В попытке изменить свою жизнь.
— А какой ответ правильный?
— Все. Это просто символ. Что ты в него вложишь, зависит только от тебя.
Я немного подумал.
— Эрик, возьми меня на работу.
— Интересное предложение. Что ты будешь делать?
— Всё, что скажешь. Например, фотографировать, как ты работаешь.
— Парень, у меня никогда не было подчинённых. Готовься к тому, что я буду просить тебя вымыть пол, протереть пыль, вынести мусор — это всё то, что я терпеть не могу.
— Я согласен.
— Буду гонять за сигаретами, — честно предупредил Эрик.
— Мне не продадут.
— Тогда за жратвой.
— Идёт.
...Вообще-то иглы для тату-машинок не используют повторно. Но контора, у которой Эрик заказывал новые, высылала посылки, по выражению татуировщика, черепашьим экспрессом. Так что в мои обязанности входила и дезинфекция. Мы изощрялись как могли. Кипятили, промывали в спирте. Но всё равно посещение заведения Эрика было связано с определённым риском.
Впрочем, глядя на фотографии его работ, я бы согласился рискнуть.
Я снял с электроплитки кастрюльку, накрыл чистым куском ткани и осторожно слил воду. Так, теперь осторожно развернуть колючий свёрток над баночкой со спиртом...
Думаю, Эрик взял меня на работу из жалости. Ну какая, скажите, помощь может потребоваться мастеру в маленьком тату-салоне? Иглы продезинфицировать, полы иногда помыть, сфотографировать готовую татуировку. Клиента подержать. Нет, это я шучу, конечно. Но, в общем, нет ничего такого, с чем нельзя справиться в одиночку.
Но заводить с самим Эриком разговор на эту тему я бы всё равно не стал. От добра добра не ищут.
— Эй, что ты там возишься? Я домой хочу, рабочий день закончился двадцать минут назад, — гремит Эрик от входа.
— Твой рабочий день заканчивается, когда ты этого хочешь, — отвечаю я. Он старше меня лет на пятнадцать, но на ты его называть как-то проще. Пинцетом вылавливаю иглы из банки и заполняю ими небольшую пластиковую коробку. Завтра с утра могут понадобиться. Всё.
— Я закончил.
— Спасибо, парень. — Эрик, уже надевший куртку, возникает в дверях. — Айда ко мне на квартиру. Сил нет глядеть, как ты тут на диване сворачиваешься.
