Заметив явно видимое облегчение на лицах учёных, Андрей про себя усмехнулся — ничего в этом мире не меняется. Что здесь, что в другой галактике — люди везде одинаковы. Он вспомнил долгий разговор с Силланой накануне отлёта — женщина так рвалась на новое место, что в порыве энтузиазма чуть было не забыла взять с собой половину необходимого для работы научного коллектива имущества. Хорошо, что Андрей оказался не настолько наивен и не стал доверять жене столь важную миссию по снаряжению научной экспедиции, взяв эту заботу на себя, а точнее — переложив её на нескольких грамотных хозяйственников из числа тех же сотрудников научного коллектива Силланы и службы материально-технического обеспечения научной лаборатории. Отнимая своё драгоценное время, которого и так катастрофически не хватало, на сборы научной экспедиции своей первой жены, Андрей неоднократно, пока рядом никого не было, вспоминал разными нехорошими словами матриарха Литэйлу. Матриарх не только полностью поддержала затею Силланы, в чём Андрей ни капли не сомневался, но и дала добро на перебазирование на новое место всего её научного коллектива, а не пробной партии из нескольких учёных, как сам Андрей планировал. Причём вместе с оборудованием и подопытными образцами животных, что явно не добавило Андрею хорошего настроения — на перевозку целого стада копытных размером с земного бизона он не никак рассчитывал, — пришлось поступиться частью не слишком нужного в самом начале колонизации оборудования и техники. Этот груз придётся отправить вторым эшелоном, или вообще дождаться начала функционирования собственной ветки межгалактической магистрали.
Возможно, Андрей увеличил бы состав экспедиции ещё на один корабль, но в процесс сборов вмешались Камэни — они приняли предложение Андрея присоединиться к экспедиции, забрав под свои нужды все остальные транспортные суда, способные на дальние межзвёздные прыжки. Таким образом, экспедиция состояла из одиннадцати транспортных судов — трёх судов с грузом для Лерой, и восьми для Камэни — амбиции партнёров оказались значительно больше. Соответственно, масштабы начала колонизации оказались значительно обширнее, поэтому Андрей настоял на трёх военных эсминцах сопровождения, и в сопровождение Камэни были выделены три полных роты военных. Батальон, укомплектованный военной техникой, занял трюмы сразу двух боевых кораблей. Таким грозным караваном из четырнадцати звездолётов экспедиция без приключений добралась до границ анклава, где разделилась — восемь транспортников под охраной двух эсминцев направились к планете Камэни, а три корабля вышли на орбиту планеты Лерой и сейчас активно освобождались от груза — штабеля контейнеров у подножия холма росли прямо на глазах.
Часть контейнеров уже стояла в стороне полуразобранными, и из них активно извлекалась строительная техника и сборные конструкции будущих домов. Окрестности холма постепенно обживались, обрастая маркерами, столбами, вешками, невысокими сетчатыми заборами — местность уже размечалась согласно генеральному плану застройки.
Пока Андрей обозревал кипучую деятельность, один из пассажирских флаеров был расконсервирован и приведён в рабочее состояние, после чего, помигав габаритными огнями, поднялся в воздух и плавно опустился перед группой учёных во главе с Андреем.
Даже не дослушав до конца команды на посадку, женский научный коллектив, едва завидев услужливо распахнувшиеся перед ними двери, весело запрыгнул в воздушный транспорт, быстро рассевшись по креслам вдоль иллюминаторов. Улыбнувшись про себя подобной детской непосредственности, Андрей спокойно поднялся на борт флаера и дал пилоту указание следовать к военному палаточному городку.
Флаер приземлился на размеченной посадочными огнями травяной посадочной площадке недалеко от большой палатки с вившимся над крышей лёгким сизоватым дымком. Пилот угадал правильно — это действительно оказалась кухня со столовой. Андрей запустил высыпавших из флаера женщин внутрь палатки, кивнув стоящему у входа часовому, бдительно осматривающему входящих — это для учёных всё происходящее воспринималось как увлекательная экскурсия, в которой после осмотра достопримечательностей их обязательно должны покормить. Для солдата-часового происходящее являлось полноценной войсковой операцией на неизвестной территории, где, расслабившись и потеряв бдительность, можно не только получить нагоняй от начальства, но и лишиться жизни. Даже оружие, — Андрей с удовлетворением подметил, — у бойца не просто висело на плече, а оказалось переведено в боевой режим и снято с предохранителя — так, чтобы в случае опасности можно было в течение одного мгновения провернуть его на ремне и открыть огонь.
Внутри столовой за расставленными ровными рядами столами обедало двадцать бойцов — два полных отделения. Командиры отделений, увидев зашедшего в палатку Андрея, поднялись для доклада, но Андрей жестом отправил их обратно, после чего рассадил весело гомонящих учёных за свободные столы и зашёл за лёгкую перегородку, отделяющую кухню от столовой. Договорившись о выдаче двадцати четырёх порций, Андрей сделал для себя в голове отметку на будущее — вынести ротному благодарность, так как обед для гражданских был уже готов, его даже не понадобилось разогревать. Проконтролировав, что ни одна из женщин не осталась без своей порции, Андрей сел обедать вместе с учёными.
Быстро покончив с обедом — женщины, пусть и сильно проголодавшиеся, ели значительно медленнее, Андрей вышел из столовой, где его уже дожидался с докладом ротный. Похвалив офицера за хорошую организацию службы, Андрей выслушал, что рота развёрнута согласно штатному расписанию и приступила к боевому дежурству. Дроны выполняют картографирование прилегающей местности, часть личного состава занята возведением укрытий и рубежа обороны вокруг лагеря, часть находится в боевом охранении, часть отдыхает, а остальные переданы в подчинение строителям и заняты на разгрузке прибывающих челноков и возведении домов.
Пока длился доклад, женщины поели и стали потихоньку выходить из столовой, оживлённо о чём-то между собой общаясь. Попросив офицера проводить гражданских до палатки, в которой им предстоит жить до тех пор, пока не будут построены капитальные дома, да и вообще познакомить учёных с лагерем, чтобы впоследствии женщины не плутали в незнакомом месте и не пытались зайти туда, куда не нужно, Андрей проследил за утекающей вслед за военным и растянувшейся чуть ли не по всему лагерю неровной людской цепочке, убедился, что никто не отстал, не свернул за другую палатку и вообще не потерялся, и медленно, полной грудью, блаженствуя, вдохнул терпкий, наполненный запахом земли и свежей травы прохладный воздух нового мира — колонизация началась...
* * *
Разгрузка трёх транспортных кораблей заняла чуть более четырёх суток — не так быстро, как хотелось Андрею, но значительно быстрее, чем уверяли его пессимисты-капитаны звездолётов. Наверное, ориентируясь на собственный богатый опыт, они в чём-то были правы — ведь у их соседей дела обстояли далеко не так радужно. У Камэни разгрузка кораблей не была закончена даже наполовину. Военные у Камэни, правда, показали ту же выучку, что и на планете Лерой — батальон полностью развернулся уже через несколько часов и, выставив охранение, направив на разведку дронов и, осуществив ряд первоочередных мероприятий, в том числе приготовление пищи для всей оравы гражданских, связался с развёрнутой на планете Лерой ротой по подпространственной связи, на краткое время забрав себе всю энергию автономных генераторов. А вот многочисленная и достаточно слабо организованная толпа гражданских, погребённая валом различного рода техники и оборудования, грозилась провозиться на разгрузке ещё как минимум десять ло, и это по самым оптимистичным прогнозам. А ведь Андрей предупреждал — не надо брать столько много оборудования, в первые месяцы колонизации оно вообще может не понадобиться.
Убедившись, что работы у соседей идут полным ходом в соответствии с графиком, Андрей распрощался с женой, пожелав ей удачи. Затем поговорил с офицером, напомнив ему, что несколько кун — до момента, пока не будут построены перевалочные базы и не заработает ветка до межгалактической транспортной магистрали, — их экспедиции предстоит жить автономно без возможности связи с метрополией. Мощности небольших мобильных подпространственных генераторов не хватит для связи на расстояние более нескольких лучей, а если бы даже хватило — на планете у людей пока не было мощных источников энергии, способных запитать энергоёмкие межгалактические гиперпространственные передатчики. Обе привезённые на планету термоядерные станции будут смонтированы не ранее чем через три куна — к тому времени мощный межгалактический подпространственный передатчик на планету, скорее всего, уже доставят. Ещё раз проверив ход строительства и убедившись, что всё идёт по плану, неожиданностей не предвидится и проблем не возникает, Андрей, сев в челнок, покинул планету, и, обговорив по прибытии на крейсер предстоящий маршрут с капитаном, увёл маленький караван из трёх звездолётов в подпространство.
Маршрут каравана пролегал по самым развитым промышленным кластерам галактики — сотни миллионов освоенных планетных систем могли предоставить клану богатый выбор наёмных рабочих. Правда, Иллэри в своё время скептически отнеслась к идее Андрея нанять работников на стороне — по её объяснению, опытных профессионалов в незнакомом месте чужой галактики найти так же сложно, как песчинку на побережье океана, а искать среди отбросов общества генетически идеальных людей — занятие ещё более бессмысленное. И у Андрея как раз появилась возможность оценить, насколько тысячелетний опыт матриарха соответствует действительности.
Посещение первой же промышленной звёздной системы наглядно показало Андрею правоту слов матриарха — да, это была далеко не метрополия. Различия оказались настолько кардинальными, что привыкшему за десятилетия жизни в столице к определённому уровню комфорта Андрею показалось, что сейчас он попал если не в каменный век, то как минимум в средневековье. Между простыми рабочими и власть имущими в этой галактике разрыв оказался даже больше, чем на матушке-Земле между аборигенами Амазонки и добропорядочными гражданами Соединённых штатов. Потратив на систему более десяти дней, Андрей разочарованно увёл караван к следующей — подобрать хотя бы одного человека за всё проведённое на обжитых планетах системы время ему так и не удалось. Неудача постигла Андрея и в третьей, и в четвёртой системе. Везде оказалось одно и то же — обнаглевшие, зажравшиеся мелкие местечковые кланы, даже не кланы, а жалкие пародии на них у власти, и влачащая нищее, убогое, полуголодное существование серая неразумная масса, то ли по ошибке природы, то ли по прихоти судьбы именующаяся людьми. Самого Андрея местные власти боялись, перед ним лебезили — вероятно, из метрополии успели дойти слухи о небольшом, но до зубов вооружённом и весьма агрессивном молодом милитари-клане. Возможно также, что свою роль играли не слухи, а несколько увешанных оружием бойцов за спиной и висящий в воздухе военный челнок прикрытия, держащий постоянную связь с боевым крейсером на орбите.
В одной из таких очередных звёздных систем, похожих друг на друга, как две капли воды, на планете, носящей жёсткое и шершавое, как наждачная бумага, название Терх, плотно застроенной промышленными предприятиями и спальными районами-трущобами, Андрей, сопровождаемый вооружённой до зубов молчаливой охраной, брёл в сгущающихся сумерках между серыми, унылыми коробками безликих жилых высоток по грязной, заваленной мусором и нечистотами улице спального района для бедноты. Медленно переставляя ноги, мужчина внимательно смотрел себе под ноги, чтобы не наступить на снующих тут и там грызунов-падальщиков или не вляпаться в какую-нибудь кучку отходов человеческой жизнедеятельности. Улицы поражали своей пустынностью — редко-редко ему навстречу попадались забитые, оборванные одиночки или небольшие группки таких же убого выглядевших аборигенов, старавшихся тут же, едва завидев вдалеке вооружённый отряд, исчезнуть с их пути. Над головой иногда пролетали серые тени, оглашая окрестности громким пронзительным писком — в сгущающихся вечерних сумерках на охоту вылетела местная разновидность то ли птиц, то ли летучих мышей. Вдруг воздух пронзил ещё один пронзительный крик, резко отличающийся от привычного фона. Андрей поначалу не обратил на него внимания, посчитав очередной местной летающей пакостью, но затем крик повторился, и к нему примешались звуки явно человеческой речи — стало ясно, что кричит человек, причём пронзительный голос оказался женским. Андрей прибавил шагу — несмотря на то, что ввязываться в местные разборки он явно не планировал, без причины женщина так кричать бы не стала.
Завернув за угол, Андрей обнаружил лежащее на мостовой скрюченное неподвижное человеческое тело без признаков жизни с растекающейся под ним лужей крови, и нескольких вполне себе живых представителей рода людей — четырёх мужчин и одну женщину, вернее даже сказать — девочку, так как на вид ей было никак не более двенадцати-тринадцати лет. Похоже, кричала именно она, но сейчас, распятая на земле и удерживаемая четырьмя здоровыми мужиками, она могла только мычать и беспомощно извиваться — рот её был заткнут какой-то грязной тряпкой. В действиях мужчин не было ничего непонятного — им явно понадобилась женщина для удовлетворения естественных мужских потребностей. Но так как эта самая женщина, похоже, добровольно удовлетворять их отказалась, герои-любовники решили взять потребное сами, воспользовавшись правом сильного. Дело двигалось к логичному финалу — вся одежда ниже пояса на девушке уже отсутствовала, выставляя на всеобщее обозрение длинные худые подростковые ноги с тёмным треугольничком волос между ними, а всё, что выше пояса, было задрано почти до шеи, обнажая маленькие недоразвитые груди. Похоже, если пленнице и удалось некоторое время побыть девушкой, то этот период её короткой жизни грозил закончиться в ближайшее время. Скорее всего, изнасилования в городе были обычным явлением — редкие встречающиеся им до этого прохожие, при виде нескольких до зубов вооружённых людей испуганно жавшиеся к стенам и прятавшиеся по подворотням, относились преимущественно к мужскому полу, а женщины, даже в сопровождении, выходить на улицу явно опасались. Андрей, разобравшись с причиной заинтересовавших его криков, совсем было намеревался пройти стороной — ввязываться в жизнь аборигенов и учить их морали он не собирался. Но заметившая вооружённых незнакомцев девушка ещё сильнее забилась в крепких мужских руках, умоляюще глядя на Андрея и издавая приглушённые всхлипы из-под забившей рот грязной тряпки, вынудив Андрея вмешаться. Посмотрев на творившееся чуть ли не у самых его ног непотребство, Андрей спокойным голосом произнёс:
— Так, герои-любовники, а ну-ка отпустили женщину, весело подскочили и очень быстро убежали, покуда я добрый...
То, что Андрей услышал в ответ, заставило бы покраснеть привыкшего к трёхэтажному мату слесаря дядю Васю из соседского подъезда ещё из земной Андреевой жизни. Отвыкнув за проведённые в империи годы от столь неприкрытого хамства, Андрей вначале даже потерял дар речи. Но потом, быстро опомнившись, коротко взмахнул ладонью левой руки, вытянутыми пальцами указав на удерживающих жертву мужчин, и произнёс всего одно короткое слово:
