— Демонов не существует.
— Как и вампиров. Слышишь, тебя не существует — с трудом сдержала злой смех.
Всегда спокойный Константин изменился в лице. О! Какую злость почувствовала Ада! Он обнажил зубы. Верхних клыков у него не было.
— Кто тебе зубы выдрал? — Ада в ухмылке обнажила свои клыки. — Часом не твой братец Эльрик?
Константин весь задрожал от возмущения.
— Откуда ты знаешь?!
— Так. Чисто в голову пришло.
Уже очухавшиеся Константиновцы схватили её.
— Пока, милый — исчезла.
Оказалась на знакомой поляне с огромными деревьями. Она смеялась: она поняла, как перемещаться! Несколько минут поперемещалась по поляне. Вспомнила, как Фарс пытался её учить переходить через миры. Закрыла глаза, пошла, выуживая из своей памяти всё, что возможно — но пока она ничего не чувствовала. Но вот пред глазами встали Элетас и Лебэнэс.
"Элетас и Лебэнэс, с их странными понятиями и помыслами...— ноги начались в чем-то вязнуть. — Холодный и явно невзлюбивший её Элетас...— ноги ворочались всё труднее. — "Как хочется быть рядом..." — вырвалось из самых потаенных глубин души — сопротивление ощущалось уже всем телом. — "Я буду рядом!" — она будто натягивала шаг за шагом тонкую пленку.
И она увидела! Вот он, как настоящий, идет со своим братом по лесу. Кто-то ещё идет с ними...Ада споткнулась, упала лицом в мягкую траву. С шумом вдохнула. Пахло сыро, но как-то не так, как всего пару минут назад. Подняла голову. Сквозь высоченные кроны с трудом пробивал золотисто-белый солнечный свет. Вдалеке всё уменьшались и уменьшались три фигурки.
Глава девять.
Авалон.
Свет — это лед. Свет — это холод. Свет — это спокойствие и беспристрастность. Баланс, Покой и весна — это и есть Свет. Чувства, эмоции, страсть, и огонь — это Хаос и Тьма! Всякое Зло должно быть искоренено!
Лорд Аберрон.
Любовь ослепляет, а у страха глаза велики. Это не самые подлые законы жизни.
Лебэнэс, потянувшись и сладко зевнув, открыл глаза. Он не помнил, когда ещё столь же хорошо спал. Впрочем, радость его длилась не долго. Пахло гарью и серой. Несколько деревьев горело. Вокруг метались серые фигуры, пытаясь затушить пламя. Раздался тревожный крик, серые существа, которых нельзя рассмотреть, прыгнули и скрылись в кронах деревьев.
"Что же здесь произошло?" — подумал он. — "Двусущие...Что им здесь надо? Ах да! Это ведь их чертоги. Лес горел?! Почему? Так что здесь всё-таки случилось?! Где брат?! И где Ада?!" — он осмотрелся по сторонам.
Мох на деревьях и листья на нижних ветвях обуглились. В плотной, почерневшей от недавно бушевавшего огня, подстилке леса ещё теплился жар, предавая окрестностям довольно зловещий вид, но воздух был слишком сыр и огоньки угасали. Поблескивали куски оплавленного серебра.
"О, ужас!" — он подбежал к распростертому на земле телу Элетаса. — "Слава Свету! Он жив!".
На шею и запястье Элетаса были намотаны какие-то тряпки. Рядом лежали оплавленный меч и сломанный лук. Достаточно было взглянуть на лежащего неподвижно Элетаса, чтобы понять, что он дрался, дрался яростно и проиграл, растратив почти все силы.
"Кто это сделал!!!" — негодовал Лебэнэс. — "А что с Адой? Все Светлые Духи! Молю Вас: верните ему Силы!" — умолял он, пытаясь привести Элетаса в чувства. — "Покарайте тех, кто столь бесчестно поступил с ним. И позаботьтесь об Аде, где бы она ни была сейчас! И, что бы с ней не случилось, сохраните Свет в её душе!" — странная, невесть откуда взявшаяся, симпатия к этой девчонке намертво засела в его подсознании.
Элетас слабо застонал, сделал глубокий вдох и закашлял. Лебэнэс протянул ему флягу с водой. Элетас, сделав пару глотков, сорвал с шеи и руки тряпки и с трудом встал. На его шее зиял страшный ожог.
— Как ты? — спросил Лебэнэс. — Идти можешь?
— Вроде бы, — с трудом ответил Элетас.
— А что тут произошло? Кто-то напал, верно?
— Когда в следующий раз увидишь в лесу чужаков — стреляй без предупреждения, а не оказывай им всю возможную помощь, — посоветовал Элетас, подбирая останки своего оружия.
— А что с Адой? Она в порядке?
— Пошли, — приказал Элетас вместо ответа.
Лебэнэсу было как-то не по себе. От резкой смены темы в душе у него зародилась тревога.
— Надо её найти.
— Нет. Надо идти в Авалон.
— Но ведь она...
— Ничего с ней не случится.
— Ты уверен?
— Абсолютно.
Но странное, непривычное беспокойство не покидало его, и через некоторое время пути он заговорил вновь.
— А мне почему-то беспокойно.
— Нормальный эльф не чувствует ни чего.
— Но ведь я чувствую...
— Ты поддался действиям чар этой черномагички. Скоро мы встретимся с Южным отрядом, если нет — всё равно придем в одну из Святых Обителей — там тебя исцелят. Так что забудь об этом маленьком недоразумении, — по всему виду Элетаса можно было понять, что он не желает разговаривать, а тем более рассказывать о недавнем происшествии.
Лебэнэс предпочел не спорить и поплелся следом. Конечно, он точно знал, что на них не действуют чёрная магия, а так же любовная и любая другая магия, воздействующая на чувства и эмоции, он у него не было причин не доверять Элетасу.
"Я ни чего не чувствую" — внушал он себе. — "У меня нет эмоций. Я — лед. Я — скала. Я — камень, холод, ветер и ледяные воды. Мне ни чего не нужно! Я ни чего не желаю! Я не способен любить! Я не могу мечтать!!! Я не хочу видеть ни Аду, ни кого бы то ни было ещё!!! Я не желаю ни с кем разговаривать!!! Мне нет дела до неё!!! Я хочу в жизнь не видеть её и не слышать о ней!!! Я не буду думать о ней!!! Не собираюсь я с ней общаться!!! Мне всё равно!!! Мне нет ни какого дела до того, что с ней случится!!! До того, что там произошло!!! До того, что случилось с братом!!! До того, что с ней будет и что вообще будет дальше!!!!!!!!!!!!!!!" — самовнушение ему не помогло, скорее на оборот — раздразнило седевшее где-то внутри него волнение, беспокойство. Он ощутил, как сильно бьется его сердце, и испугался этого стука. — "Я её ненавижу! Я всех ненавижу!" — но не помогло и это — забыть её у него не получилось.
— Что это? — шепотом спросил Элетас, вытаскивая из-за пояса короткий нож и прижимаясь к дереву. — Барабаны? Откуда? Готовься драться.
Лебэнэс приготовился стрелять. Элетас внимательно на него посмотрел.
— Лебэнэс, тебя нельзя брать на войну, — констатировал но. — У тебя сердце стучит столь громко, что обязательно выдаст врагам, а союзники могут принять его биение за барабанную дробь врагов. Постарайся хоть на время сдержать натиск враждебной магии, — посоветовал он, пряча нож.
Лебэнэс вздохнул.
"Глубокий вдох...и выдох...Спокойней...Медленный вдох...и выдох...Спокойней...Тихий вдох...и выдох...Всё прекрасно...Всё хорошо...Всё в порядке...Я спокоен...Сердце спокойно...Оно бьется медленно, уверенно..." — он постарался успокоиться, утихомирить сердце. — "Тише...Весна наполняет меня хладным спокойствием и подпитывает силы. Тише...Спокойнее...Я спокоен..." — самовнушения опять не помогли, и он просто сменил тему для размышлений, начав думать об окружающем мире. — "Всё чудесно...Свет берет свои права. Весна...Всё возрождается, оживает, пробуждается, радуется теплу. Сейчас весна в самой силе...Уже на середине и близится к концу, но это не важно. Скоро настанет летняя жара, но кому какое дело? До Северного Моря мы дойдем, по любому, до Предсушья, а сейчас ВЕСНА...Поют птицы. В дуплах, густых кронах деревьев и зарослях кустарника они устраивают гнезда, когда встречают пару себе по душе. Разнообразные животные проснулись от спячки, или пришли из более теплых краев и стремятся пополнить потускневшие за зиму силы. Растения проснулись от сна и покрылись свежей листвой и нежными цветами. Проклюнулись семена, и молодые ростки идут на смену погибшим растениям. Сквозь плотную подстилку прелой листвы и мха пробиваются темно-зеленые побеги лесных трав. Всё прекрасно..." — на душе у него стало приятно тепло. Сердце успокоилось. Он начал мурлыкать под нос песенку, пел он столь тихо, что слова были слышны лишь ему одному.
Что сталось? Что нынче произошло?
Душа моя на части стала рваться!
Это не время Смерти пришло.
И здесь нечего бояться.
Жизнь стала вдруг слаще во сто крат!
Не стоит этого стесняться.
Что это? Услышать ответ был бы я рад...
Коль тело здесь, а душа прочь несется.
Я весел, оттого, что весна вокруг.
Доселе будто подо льдом было моё сознанье...
Но Дева явилась, и всё переменилось вдруг!
Забыть её я не в состоянье...
Не знаю, почему, но думаю о ней!
Вскипает в жилах кровь!
Готов я всё перевернуть в поисках девы сей-
Лишь бы увидеть её вновь!
Мне нестрашны ни Тьма, ни Свет!
Могу переменить я ВСЁ, даже Мира!
Готов я сделать всё — чтоб узнать ответ!
Как счастье сохранить на века?
Я больше не могу грустить!
Желаю в песне, в танце раствориться!
Не в силах я в покое быть!
Мне проще умереть, нежле забыться
Элетас недоуменно посмотрел на него, на его улыбку и счастливый вид, и, с сочувствием вздохнув, попросил:
— Веди себя потише, и перестань петь.
Лебэнэс пристыжено замолчал.
"Бедный мальчик..." — подумал Элетас. — "Что с ним сделала эта паршивая бесовка!? Скоро мы доберемся до других чертогов, или, ещё раньше, встретимся с кем-то из призванных отрядов, и они его исцелят, а я, как только вернусь с Авалона, разыщу эту негодницу и придам её Светлому Суду!".
Солнце почти зашло за горизонт. Они вышли за границу своего леса и двинулись через довольно бурную речку по узкому незаметному мостику. С первого же взгляда было ясно, что сделан этот мост Луналикими и для Луналиких. Он не имел перил, просто лежал на воде, привязанный с берегов к колышкам в земле, без подпорок снизу и был столь хлипок, что только практически невесомые, ступающие неслышно легкоходы эльфы могли пройти по нему не свалившись в воду. Не смотря на просьбы Элетаса молчать и его предупреждения о врагах, которые только и ждут, чтоб кого-нибудь убить, Лебэнэс вел себя крайне шумно и неподобающе для эльфа. Он улыбался, мурлыкал бессмысленные песенки про весну, цветы и желание увидеть Аду вновь, с вселюбовью в глазах рассматривал окружающий мир и изредка вздыхал или хихикал. Всё это, разумеется, крайне огорчало Элетаса и нагоняло ярость, жажду мщения в его заледеневшее сердце. После переправы Лебэнэс вновь вздохнул и мечтательно посмотрел на небо. Загорались первые звезды.
"Желания, загаданные при виде первой звезды сбудутся, если успеть их загадать, пока светится лишь она одна" — вспомнил Лебэнэс столь старое поверье, что ни кому не было известно, чье оно.
Как большинство луналиких, он не верил в приметы и прочие суеверия, но сейчас ему так хотелось, чтоб это глупое поверье было правдой, чтоб сбылось то единственное желание.
— Удача, — констатировал Элетас, — будет яркая луна. Не всякая Тьма осмелится нынче высунуть свой нос наружу.
— Яркие Звезды! — произнес Лебэнэс, чувствуя как что-то из далекого прошлого, даже не его прошлого, а прошлого других, просыпается внутри. Странно, но раньше он не замечал, как же они прекрасны. — Кто или Что Вы?!...— но осекся, под взглядом Элетаса.
"Скоро" — подумал Элетас. — "Уже скоро пересекаются Тропы. Скоро будет помощь. Народ лорда Ларенда из Южной Обители лучше всех развеивают чары".
"Благородные ли Вы души, или же просто блики света?" — Лебэнэс продолжил свой вопрос. — "Может, как считают гномы, Вы — кусочки драгоценных металлов и камней прибитые или вкрапленные в небосвод? А может быть Боги? Или цветы? А может творения из серебристой росы? Зачем Вам светить? Какой в этом Вам прок? Указываете ли Вы путь? Развеиваете ль Тьму? Слепы ль Вы, иль видите всё в Мирах? Коль видите — храните ль память давних времён, о которых ни кто из нынеживущих не помнит? Если так-то можете ль что-то об этом рассказать?...".
Элетас остановился, замер и вслушался. Повернулся назад, всмотрелся и, пригнувшись к земле так, что высокая трава скрывала его целиком, побежал. Лебэнэс последовал его примеру. Теперь и но услышат то, что раньше не заметил из-за размышлений. У западной кромки леса шла битва, битва между Луналикими и какой-то чёрной дранью. Долг говорит, что нужно прийти на подмогу, желательно незаметно для врагов. Хотя эта помощь и не требовалась. Ещё два эльфа ни чего не изменят. Шесть долинных троллей, двадцать гоблинов, с десяток орков и дюжина собачьих псевдооборотней волков-оборотней, а проще — волколаков не устоят против полусотни Луналиких. Ведь эльфы — прекрасные лучники. При желании любой из них мог бы подстрелить воробья с расстояния трех километров, но эта светлая раса за всю известную историю ни когда не опускалась до бессмысленного насилия. В бою на мечах, конечно, им тоже нет равных, но они ни когда не скрещивают клинки. В бою луналикие всегда уклоняются от атаки противника и в этот момент наносят удар, так как именно в момент атаки в обороне атакующего образуется самая большая брешь. Если они бьются между собой, конечно такой бой не настоящий, ибо друг с другом они не враждуют, то ходят по кругу, выискивая брешь в обороне друг у друга, а при отсутствии таковых — пытаются спровоцировать на атаку. Эльфийские клинки легкие, длинные, тонкие, узкие и заговорены против всего, что только можно вообразить, и особенно против Тьмы. И держат их не с силой, а легко, нежно. Выбить меч у эльфа не составит труда, если он, конечно же, атакует Вас, и потеряет самообладание...Элетас и Лебэнэс со стороны леса подошли к месту сражения. Лебэнэс отдал брату свой меч и начал стрелять из лука по солдатам противника, а Элетас, непонятно зачем, пошёл в ближний бой. Перепуганная и озлобленная обрушившимся на них в начале градом серебряных стрел, а потом и возникающим неизвестно откуда, наносящим удар сзади и неизвестно куда исчезающим чем-то и падающими замертво однополчанами чёрная дрань носилась туда-сюда и вопила что-то матерное. И их попросту отстреливали. Такое поведение этих порождений тьмы говорило, что это не армия и даже не банда, а просто сброд без кого-то главного. И разумеется все они были перебиты за считанные минуты.
— Одною шайкой меньше, — выдохнул Лебэнэс.
— И о чем только думают Хранители здешних краев? — раздался риторический вопрос у него за спиной. Голос был женский. — А главное — куда же пропали они?
— Прощенья прошу...— он обернулся.
Сзади него стояла эльфия. Выглядела она весьма непривычно, для Лебэнэса. Её на редкость светло-золотые волосы были собраны в пучок — что не характерно для Лесных эльфов, а тем более столь юных эльфий — а глаза цвета рассветного моря — серо-лазурные с золотыми искорками, казалось, светились, но при этом её лицо оставалось отрешенным. Одета она была как лучник — в серо-зеленый брючный костюм, в руке держала лук а на поясе у неё был меч. В общем, весьма не характерный для эльфий облик.
"Эльфия-лучник?!" — поразился он. — "Да со времён Отца Всех Эльфов эльфии были только магами!".
