Среди присутствующих не было никого, кто застал бы войны с участием драконов, хотя все Высшие маги знали, что когда-то этот вид разумных существовал. Именно поэтому никто не крикнул: 'Воздух!' Какое там: даже просто посмотреть на небо никто не удосужился. Все глядели на полоску земли на горизонте. Исключением была фигурка в красном плаще, которая на мгновение подняла голову. Но и Моана в тот момент думала не о живых драконах.
Корабль, несущий деревянную клыкастую морду тех, кто давным-давно исчез, и носящий их же имя, подошел вплотную к рубежу атаки.
Высоко над ним (а точнее на высоте две тысячи триста ярдов по альтиметру) на границе облачности летел на скорости около ста миль в час штурмовик. Экипаж получил в распоряжение самые лучшие бинокли, какие только у нас были. Это не означало, что бинокли были хорошими.
— Моана на корме. Сигнал?
Вопрос был совершенно лишним: сигнал захвата шума от потоков водной магии горел ярко-желтым огоньком вот уже двадцать минут. Но Вахан прекрасно понимал чувства товарища, и потому ответил нейтрально:
— Есть сигнал.
— Гранатомет на товсь!
— Есть на товсь.
— Большой кристалл на палубе... на носу. Еще два ближе к центру. Вокруг этого кальцита группа людей. Готовятся. Вторая группа вокруг других кристаллов, но пока ничего не делают...
На этом месте Сарат оторвался от бинокля и повернул голову к товарищам:
— ...и не должны, кстати. Интерференция потоков хотя и мала, но все ж не нулевая...
Доказав этой фразой высокий уровень эрудиции, без которой универсал просто немыслим, бортмаг снова впился в бинокль.
— Вниз до тысячи, Гортхар. Для гарантии.
Сарат даже не закончил фразу, когда над не столь уж далекой голубой полосой земли взвился темно-серый, почти черный столб.
* * *
(другая сцена, которую я видеть никак не мог)
— Командир правильно рассчитал. Прямо на нас идет.
Приданный молоденький маг из Диких сделал свое дело. Парнишка был откровенно невысокого уровня — примерно студента-третьекурсника. Но и задача у него была из простейших: уловить сильнейшее возмущение потоков и доложить командиру расчета. Сейчас на этой должности находился сам лейтенант Тарек.
Прицеливание вручную оставалось вариантом на самый крайний случай. Полный отказ самоприцела виделся всем магам самым что ни на есть маловероятным событием, но бывший командир разведвзвода насмотрелся за годы службы на совершенно уж невероятные явления. Он был полностью уверен в сержанте Малахе, но себе верил еще больше.
В расчет пришлось ввести с два десятка казаков-добровольцев. Они представляли собой рабочую силу для быстрой перезарядки: очень уж тяжелыми были каменные блоки.
— Быстро идет: миль пятьдесят.
— Не, все семьдесят.
Как быстро ни передвигался мерцающий многочисленными молниями черный отросток, звук его опередил. Рев был отдаленным, но от этого не казался менее чудовищным. В другом мире так, наверное, звучали гигантские дизели немецких 'карманных' линкоров. Гром, создаваемый молниями, ничуть не уступал по мощи грохоту орудий того же линкора — при условии, что стреляют вразнобой все калибры. Но здесь с подобным никто не сталкивался.
На лице у Малаха застыла хищная улыбка. Одного взгляда лейтенанту хватило: цель захвачена, и сержант это видит.
— Пли! Навались, ребята!!
Вторая часть команды адресовалась помощникам из казаков. Те с ревом, сравнимым с ревом урагана, подтаскивали тяжеленный снаряд к раме. Им некогда было глядеть на вихрь. А зрелище стоило внимания.
Точно посередине черный хобот вздулся сравнительно светлым пузырем с диаметром, раза в три превышающим диаметр самого вихря. Смерч искривился сначала в одну, потом в другую сторону, но заклинание еще держалось. Скорость перемещения вихря упала почти до нуля. Все силы академиков уходили на восстановление формы.
Расчету приходилось орать во всю мощь глоток:
— Захват!
— Огонь по готовности!!
— И-и-и-и-есть!!!
'Вихрь Рухима' разорвало пополам. Нижняя часть исчезла почти мгновенно, верхняя искривилась огромным перевернутым вопросительным знаком и тоже развеялась. Но удивительное дело: звук не пропал сразу — держался, наверное, секунд пять.
— Всем в укрытие!!!
Расчет кинулся в заранее отрытую глубокую землянку. Разумеется, лейтенант знал о лежащем рядом ящике с тяжеленным красно-коричневым кристаллом, который должен был защитить от 'Черного пятна'. Должен. Это предстояло проверить.
* * *
(очередная сцена, которую я видеть никак не мог)
Первый ни в коем случае не назвал бы сложившуюся ситуацию поражением. Налицо была всего лишь причина перейти от основного варианта к дополнительному, разработанному заранее. Маневр — вот что это такое.
Разумеется, руководитель экспедиции принял самое горячее участие в попытке восстановления 'Вихря Рухима'. Неудачной попытке — да, было такое. Противостоящая магия оказалась слишком уж мощной.
Старейшего явно охватил азарт боя. Он выпрямился и громко (пожалуй, даже слишком громко для подчиненного) возгласил:
— Первый, пора ударить 'Черным пятном'!
— Пора. Группа!
Те из Высших, которые отвечали за применение магии смерти, рванулись к кристаллу. На подготовку у них ушло едва ли с десяток секунд, потом последовал удар.
Первый сделал шаг в сторону. Формально это была не его специализация. Академик сосредоточился. Он стоял спиной к Моане, и это было ошибкой. Увидь Первый Академик то, во что превратилась госпожа кандидат в академики, он, возможно, смог бы о чем-то догадаться. Капюшон плаща отлетел назад, и место его заняла уродливая черная маска или шапка, обтягивающая голову. Отверстий для глаз и рта не было.
Хассану было не до размышлений. Он бегом несся по палубе, понимая, что должен успеть вскочить на тот же куб, на котором стояла его будущая спасительница.
Моана сохраняла сосредоточенную неподвижность. Она не знала, что именно задумал Первый, но магия разума могла уловить начало запуска заклинания, каким бы оно ни было.
Дальше события пошли одновременно и не вполне так, как задумывали люди.
Позже никто так и не смог догадаться, как один из академиков в группе 'вихря' заметил снизившийся штурмовик. Я предположил, что летательный аппарат углядели периферическим зрением. Сарат стоял за то, что кто-то из сильных воздушников (а такие были) почувствовал шум от изменения потоков воздуха. Тарек выдвинул мнение, что один из магов услышал шум движков. Как бы то ни было: заметил.
Рефлексы боевого мага сработали безукоризненно. Маг вскинул правую руку, предупреждая товарищей, и одновременно наперехват летательному аппарату влетело 'Ледяное копье'. По крайней мере, так подумал бортмаг, крикнувший:
— Лед! Право пять, потом снова на курс.
Сарат почти угадал.
Моана, не глядя, рванула за руку подскочившего Хассана, подтянула его к себе и тут же почувствовала возрастание плотности потоков магии разума. Ее другая рука нажала на руну. Телепортация прошла почти штатно — на расстояние метров тридцать от смоленого корпуса 'дракона', только что в воздух, а не в воду.
Первый Академик так и не поглядел на корму. Он нанес страшный по силе удар 'Черным пятном' вокруг себя.
Спецкурс магии смерти читают магистрам. Вот поэтому любой маг этого ранга и выше знает, что от нее защититься можно, хотя щитов в строгом смысле слова нет: можно лишь перебить силой силу. Первый же был сильнеейшим. Вот почему на борту 'дракона' никто не выжил, за исключением самого Первого. Моана с Хассаном в счет не шли: их на борту уже не было.
Уже падая в воду, высокопочтенная нажала на другую руну на оправе. При этом один железный кубик телепортировался в другой, вделанный в якобы целый крашеный кусок древесины. По расчетам тротиловый эквивалент взрыва составлял пятьдесят килограмм. Наверное, примерно столько и вышло. Но Первый предусмотрел нечто в этом роде. Его расчет оказался почти верен.
Готхар резким движением дал полный газ двигателям поворота. Те отозвались повышенным тоном воя. Маневр увел машину от предполагаемого курса ледяного тарана. Но летчик не знал о существовании 'Ледяных брызг'. А Сарат не знал, что в Академии это заклинание известно. Благодаря повороту самолет почти полностью избежал проблескивающего под неярким солнцем роя осколков. Но небольшая их часть нашла цель. Удары по обшивке случились почти одновременно. Тут же раздалось короткое ругательство, хриплый шепот, а самолет клюнул носом, одновременно кренясь на правый борт. В фюзеляже возникла мелкая, противная дрожь.
— Экипаж, доложить о потерях и повреждениях!
— Три дыры в обшивке, мне в живот влетело! Похоже, главной оправе попало!
— В ноге дырка! Оправу рации покорежило, рядом стрингер** погнуло. В хвостовом оперении дырища!
Тренировки летного состава не прошли напрасно. Оставшийся невредимым пилот двинул, не глядя, рычаги. Машина выпрямилась, но вибрация осталась. Бортмаг, получивший проникающее ранение в живот, мгновенно наложил все нужные конструкты на себя и обернулся к стрелку. Тот, морщась, уже перетягивал бедро взятым из аптечки жгутом.
— Правильно наложил, Вахан... так, кость задета... не повезло тебе, недельки с две проваляешься... сейчас сниму боль... — бормотал под нос Сарат, создавая не слишком качественные (с точки зрения доктора магии жизни) конструкты. Как только те встали на места, маг выпрямился и бросил обеспокоенный взгляд в иллюминатор. Поверхность океана была видна очень плохо. Не то, что жены — и корабля видно не было. Зато вдалеке — не меньше тридцати миль — показался идущий полным ходом еще один корабль. На таком расстоянии даже в бинокль только и можно было определить: не 'дракон'.
Моана тоже была занята. Ударная волна контузила Хассана; летящие щепки продырявили его в нескольких местах. Но щит самой госпожи сработал штатно, и мысленно она вознесла благодарность Пресветлым и командиру. На несколько минут пришлось сосредоточиться исключительно на лечении. Но потом высокопочтенная быстро просканировала окрестности магией разума. Результат успокоил. Теперь ей оставалось лишь дождаться спасения от самолета, который был вроде как недалеко.
Щит Первого Академика также сработал расчетным образом. Ни один осколок не мог его пробить. Именно на это и были настроены Неуничтожимые Кристаллы. Командующий не получил даже царапины, его лишь снесло за борт. Но от контузии щит не спасал. В результате Первый просто захлебнулся.
Гортхар положил машину на борт, описывая круг. 'Дракон', как ни удивительно, все еще держался на воде, хотя от палубного настила мало что осталось. Все трое членов экипажа вглядывались, а Сарат еще и проглядывал потоки водной магии — пока что без успеха, слишком много помех.
— Вот она! Вижу красное!
— Не она — они. Двое.
— Снижаюсь.
— Сарат, давай я с лебедкой...
— С твоей раной не стоит. Моя жена изругает.
— И пусть изругает, лишь бы в лицо.
Веревочная лестница полетела за борт. Энергии Моане хватило бы на то, чтобы подняться самой и поднять Хассана на чистой телемагии, но одним из принципов магии жизни был: в боевых условиях не тратить энергию ни на какую постороннюю цель без жесточайшей на то необходимости. Вахан крутил лебедку одной рукой, Сарат помогал.
— Рада вас видеть, мальчики.
Сарат хорошо знал супругу. Такое приветствие означало, что она находится в несколько взвинченном состоянии.
— Помогите уложить раненого. Кстати, живых не осталось, я проверила. Вижу, вам тоже прилетело. Ага, конструкты на месте. На земле с вами разберутся.
Готхар уже лег на нужный курс. Дать сколько-нибудь приличную скорость он опасался, однако даже при семидесяти милях в час вибрация не исчезла полностью. Наверное, тому были причиной вертикальные двигатели, работавшие чуть ли не на полной тяге. Ветер завывал в дырах обшивки, но это было наименьшей из бед.
* * *
Доклад дежурного по связи не оставил места для положительных эмоций:
— Мы услышали крик господина Сарата, предупреждающий об атаке льдом. Больше от них ничего не было.
Но через пять минут пришел еще один доклад:
— Сообщение от Тарека. Они видели самолет, летящий в нашу сторону. Медленно.
Почему медленно? Если они попали под атаку и есть раненые — так надо давать полный газ. Но если есть раненые, то должны быть и повреждения обшивки, а то и чего похуже. Значит, придется ждать.
Мои мысли скакнули вбок. Лейтенант смог увидеть самолет — значит, глянуть наружу было безопасно. То есть защита сработала. Но если там она оказалась действенной, то и в других местах тоже... наверное. Надеюсь, те, кто распоряжается в убежищах, не забыли про кристаллы-индикаторы, указывающие на присутствие магии смерти.
* * *
(еще одна сцена, которую я видеть никак не мог)
Пусть маг на 'водорезе' и находился в ранге магистра, но кристалл водной магии был исключительно хорош. Сигналы ловились превосходно, проблема состояла лишь в их расшифровке.
Самым мощным, без сомнения, был всплеск от 'Вихря Рухима'. Уловить такой мог бы студент-второкурсник. А потом полная тишина в потоках.
По плану за 'вихрем' должно идти 'Черное пятно'. Соответствующий всплеск мог бы уловить специалист по магии смерти, но такового на борту не было. А дальше или Первый должен был дать сигнал сам, или же маг воды с расстояния сорок миль вполне мог поймать шум от движущегося 'дракона'. Не было ни того, ни другого. Правда, весьма почтенный уловил очень короткий всплеск шума от водных потоков, но происхождение такого осталось совершенно темным.
Все это маг добросовестно доложил капитану. Мало того: умный магистр присовокупил к докладу свои собственные соображения, из которых следовало, что операция явно пошла наперекосяк, и еще не факт, что все ее участники выжили. В том числе и сам Первый.
Капитаны Повелителей моря никогда не бывали тугодумами. Вот почему 'водорез' пошел полным ходом именно туда, куда указал маг: к месту зарождения 'вихря'.
Через час с небольшим стало ясно: операция полностью провалена. Вместо корабля на волнах качались лишь обломки. Акулы сновали в воде. Единственным доказательством того, что люди там были, оказался ярко-красный плащ, который не утонул лишь потому, что зацепился на поломанную доску. Магистр авторитетно заявил, что принадлежать эта деталь одежды могла лишь кандидату в академики, но кому именно — он не знал. Первого академика (или его тело) искали особо тщательно — и не нашли.
Капитан принял решение: возвращаться. Подходить к берегу он опасался. Продуктов было вполне достаточно, пресной воды — откровенно мало, но уж для мага воды с таким кристаллом опреснить морскую воду труда не составляло.
* * *
Никогда не думал, что голос Марики может подниматься до такого визга.
— Лети-и-и-ит!!!
— Где? Где?? Где?!! Где!!!
Лучший стрелок среди поселенцев не ошиблась. Она тыкала пальцем в еле заметную точку над горной грядой. Через тройку минут самолет уже видели все.
