— Что вы проходили?— шепотом спросила у Вики, но Ванклиф услышал и ответил вместо подруги:
— Сегодня мы рассматривали нашу судебную систему, и я рассказывал о Камнях Правосудия,— он выложил на стол лиловую идеально ровную сферу, легонько провел по ней пальцами. Поверхность камня изменилась, ожила, покрылась темными волнами, а потом стала расти, расширяться пока посреди комнаты не образовала сфера не меньше двух метров в диаметре, больше всего напоминавшая гигантский, покрытый бензиновыми разводами мыльный пузырь.
— Ух, ты! И как эта штука работает?— спрашиваю, с интересом рассматривая разноцветные переливы.
— При допросе, задается вопрос, обязательно в присутствии того, к кому он обращен. И сфера показывает ответ.
— Если человек захочет соврать?
— У него нет шансов. Сфера показывает только то, что было на самом деле. К сожалению, она отражает лишь свершившиеся события, и с помощью нее нельзя узнать мысли и тайные замыслы.
— Можно как-нибудь прекратить ее работу?— по-деловому узнала Вика.
— Зачем?
— Например, мне задали вопрос, интимного характера. И сфера стала показывать то, что чужим глазам совсем не надо видеть. Личное.
— Для Камня Правосудия нет ничего личного, он показывает только факты, и ему абсолютно все равно, в чем они заключаются.
— Фу, какая неприятная штука,— хмыкнула подруга,— а, противостоять ей как-нибудь можно?
— Вам? — со смехом переспросил Ирвин.— Нет! У вас никаких шансов что-либо утаить от камня нет. Как и у меня. А, вот, сильный маг сможет отгородиться. Например, на Александре пробовать Камень Правосудия— нет смысла. Он еще в детстве научился противостоять ему, когда я пытался использовать этот метод, для выявления того, кто хулиганит во дворе.
— Надо же, кто бы сомневался.
-Еще есть вопросы по существу?— уточнил Ванклиф, — если нет, то предлагаю заняться практикой. Чтобы камень показал ответ, вопрос должен быть четко сформулирован, с соблюдением обязательных атрибутов. Так, предложение начинается строго со слов "я хочу знать, почему" или "я хочу знать, что", или "я хочу знать, как". Куда, какой, когда и так далее. Затем идет обращение к конкретному человеку, которому вопрос адресован, а потом уже сама суть вопроса, причем сформулировать надо как можно точнее, по возможности обозначая временной интервал.
— Как все запутанно,— проворчала Вика.
-Нет, все просто,— возразил ей учитель,— сейчас я покажу, на примере.
Мы с подругой выжидающе уставились на него. Ванклиф подошел к сфере, приложил к ней руку, от которой сразу во все стороны побежали тысячи крохотных искр, и начал говорить:
— Я хочу знать, почему моя ученица Виктория Хайницкая, два дня назад пропустила занятие.
Я бросила на подругу быстрый взгляд, с удивлением заметив, как она заливается пунцовой краской.
Поверхность сферы заклубилась, и из ее центра, наверх поднялась объемная картинка, сопровождаемая звуком.
Я увидела, как Виктория сидит на крылечки, положив голову на плечо Рею:
— Давай сбежим на сегодня к озеру?— предложил парень, хитро улыбаясь,— я знаю отличное место, тебе там понравится.
-Не могу. Ты же знаешь, что у меня сегодня весь вечер занятия с Ванклифом.
— Отпросись.
-Он не отпустит,— Вика отрицательно мотнула головой,— такой принципиальный, просто жуть, будет держать до самой последней минуты.
— Тогда прогуляй.
— И как ты себе это представляешь?— изогнув бровь, поинтересовалась она.
— Очень просто. Скажи...скажи, что у тебя голова разболелась.
— Он отправит меня в лазарет.
— Вот и хорошо. Альтон сегодня в городе, вернется только к вечеру. Там скажешь, что голова прошла.
Я с интересом наблюдала, как Вика задумчиво кусает губы, а потом нерешительно произносит:
— Может и получится, давай попробуем.
На этой фразе картинка погасла. Ирвин насмешливо смотрел на подругу, а она, подняв брови, рассматривала свои руки, смущенно пыхтя, и все так же краснея.
— Как голова?— с издевкой спросил он.
— Спасибо, за заботу, с того дня больше не болела, -проворчала девушка.
-Что ж, я показал вам, как работает Камень Правосудия. Есть желающие самостоятельно попробовать?
Мы в нерешительности молчали, а потом Вика поднялась с места и подошла к сфере:
-Я хочу знать, куда моя лучшая подруга Ольга Лаврова, дела бирюзовое платье, которое я сшила для нее в прошлом году.
Ах, ты паразитка! Я сердито посмотрела на улыбающуюся подругу. Ну, сейчас я тебе отомщу! Знаю, что у камушка надо спросить!
Тем временем сфера бесстрастно показала, как я, сидя за столом в кафе с одной из подруг, бездарно опрокидываю на себя бокал с красным вином, начинаю торопливо тереть его салфеткой, случайно задеваю тарелку с недоеденным мясом и салатом и тоже опрокидываю все на подол. Потом появляется картинка, что я в магазине покупаю другую одежду, и на вопрос продавщицы, что делать с испорченным платьем торопливо отвечаю, что его можно выкинуть, а еще лучше сжечь, чтобы злобная Виктория об этом не узнала, а то придется месяц моделью подрабатывать.
Блин! Это был мой маленький секрет!
— Я что-то подобное и подозревала,— хмыкнула подруга, садясь на свое место.
— Теперь моя очередь,— многообещающе ухмыльнулась я, поднимаясь на ноги:
— Я хочу знать, как моя подруга Виктория Хайницкая, проделала дыру в бампере машины.
Вика закатила глаза и уткнулась лицом в ладони.
Сфера показала, как подруга на перекрестке включает левый поворотник, а сама торжественно выворачивает руль направо, вызывая недовольство в рядах водителей и целый оркестр разнотональных гудков, потом передумывает и торопливо крутит руль в другом направлении. При этом все остальные машины бросаются врассыпную, подальше от сумасшедшей девицы. Машину от таких резких поворотов заносит, и она, перелетев через две сплошные линии, выскакивает на встречную полосу, отчаянно вихляет, уворачиваясь от несущихся на нее автомобилей, а потом утыкается прямиком в один единственный рекламный столбик на всей улице.
— Ну, подумаешь, право и лево перепутала!— пропыхтела она.
— А, мне сказала, что в тебя пьяный велосипедист въехал,— я с укоризной посмотрела на нее, а потом не смогла удержаться от смеха.
В общем, занятие затянулось. Мы с Викой задавали сфере глупые вопросы друг относительно друга, а она нам выдавала не менее глупые ответы. Так, я, например, узнала, что мои фирменные морковные кексы — редкостная гадость, которую Вика каждый раз с упоением смывала в унитаз. Что она случайно залила мой ноутбук кофе, обвинив в этом соседского кота, а так же прополола грядку с моими цветами, безжалостно все эти цветы повыдергав. Я же в свою очередь раскрыла свои секреты: наврала ей, заявив, что красных занавесок в магазине не было, а на самом деле просто забыла про них, что затупила ее любимые портновские ножницы, пытаясь отрезать ими кусок линолеума. И так далее, и тому подобное.
Ванклиф, тем временем, сидел и с улыбкой наблюдал за нашим развлечением.
— Все, отключайте эту штуку,— обратилась к нему Вика, — пока мы не узнавали друг про друга все тайны, и не передрались.
— Я хотел продемонстрировать вам, что Камень Правосудия абсолютно четко показывает, как и что происходило на самом деле. И не важно, какие вопросы ему задаются. Такие глупости, как вы сейчас выдавали, или что-то более серьезное. Результат будет один. Правда, в чистом виде.
— Хм, а можешь показать нам что-нибудь серьезное?— спросила Вика.
-Серьезное?
— Да.
-Пожалуй, у меня есть кое-что серьезное,— после секундной задержки ответил он,— Я хочу знать, что моя ученица Ольга Лаврова, делала в моем кабинете ночью три недели назад.
С ужасом я наблюдала за самой собой, незаконно проникшей в его владения, сосредоточенно роющейся в его вещах, а потом без зазрения совести кладущую себе в рюкзак компас и два Камня Тысячи Дверей.
-Ого,— выдохнула Вика, удивленно посмотрев в мою сторону,— ты...у меня нет слов!
-Это точно,— согласился Ирвин,— если бы на моем месте был кто-то чужой, то он сразу бы вызвал Печать Правосудия. К чему бы это привело, я думаю, вы уже знаете.
"Правда одна, и ты ее знаешь"— снова раздался шепот из сегодняшнего сна. Как мне может помочь Камень Правосудия? А, никак! Хромова здесь нет, и вопросы задать некому, и даже если бы он был тут, ничего бы не изменилось, для него закрыться от пульсирующей сферы не составит труда.
"Ты знаешь, что спросить,— снова этот гулкий шепот, наполнил мою голову,— знаешь. Вспомни, что тебе казалось странным".
На несколько минут я зависла, пытаясь разобраться, на что же намекает голос.
— Раз больше вопросов нет, то на сегодня наше занятие окончено,— тем временем проговорил Ванклиф, и шагнул к сфере с намерением ее погасить.
— Стойте!— выкрикнула я, вскакивая со своего места.
Старец перевел взгляд на меня:
— Хочешь еще что-то узнать?
— Хочу,— с трудом сглотнув, согласилась я.
— Серьезное или опять ерунду какую-нибудь?
-Серьезное,— кивнула, и на ногах, внезапно ставших ватными, подошла к волшебному пузырю.
-Ну, раз серьезное, то давай,— Ванклиф сложил руки на груди, и с усмешкой посмотрел в мою сторону.
Прокашлявшись, оттого, что голос внезапно стал сиплым, я задала свой вопрос:
— Я хочу знать, почему мой учитель Ирвин Ванклиф, три недели назад сказал, что тема занятия, посвященного созданию порталов, стала для него неожиданной.
Улыбка стремительно сошла с лица наставника, он сделал шаг в мою сторону, подняв руку в останавливающем жесте, но было уже поздно. Сфера ожила, выдавая беспристрастный ответ.
Я наблюдала за тем, как он ищет нужные книги на полках в малой библиотеке и выкладывает на столы, готовясь к нашим занятиям, в этот момент дверь открывается и входит Хромов.
Почувствовала, как под сердцем что-то кольнуло, заставляя съежится, но взгляд не отвела. Александр тем временем протянул Ирвину деревянную шкатулку:
— Сегодня, ты будешь им рассказывать про это.
Ванклиф поднял резную крышку, заглянул внутрь и поднял удивленный взгляд на хозяина:
— Зачем? Эти предметы вообще не вписываются в наши занятия. Для чего мне им рассказывать о Лазуритовых Компасах и Камнях Тысячи Дверей?
— Так надо, и давай без лишних вопросов,— сфера показала крупным планом Сашино лицо, и я содрогнулась от выражения его ледяных глаз. В них светилась абсолютно непоколебимая уверенность. Та самая, когда он без сомнений и сожалений, делает так, как считает нужным.
-Как скажете,— пробубнил старец,— только я все равно не вижу в этом смысла.
— Тебе и не надо его видеть, просто делай, как говорят,— Хромов отдал шкатулку и направился к дверям. После занятий оставишь это барахло у себя.
-Но...артефакты такой силы должны храниться под защитой, в хранилище!— попытался возразить Ирвин.
Хромов остановился и, развернувшись вполоборота, мрачно посмотрел на своего наставника. Ванклиф выдержал всего несколько секунд, потом отступил, признавая, что меряться силой воли с молодым хозяином ему не по зубам:
— Я все сделаю, как вы говорите,— тихо ответил он, склонив голову в низком поклоне.
-Вот, и хорошо,— Александр опять развернулся к дверям, уже взялся за ручку, но остановился и, не оборачиваясь, произнес,— ни одна живая душа не должна знать, что инициатива исходит от меня. Ясно? Если узнаю, что ты сказал им об этом — накажу.
После этих слов Хромов ушел. Ванклиф в сфере стоял, растерянно почесывая бороду, а Ванклиф реальный, белый как молоко, смотрел на меня.
Не глядя ни на кого, я покинула кабинет. Прошла несколько шагов по коридору и не смогла сдержать сдавленный стон. Зубы сводило от внутренней тоски. Значит, чутье не подвело, и это Саша приказал учителю провести с нами то занятие. Зачем это было нужно? Чего он добивался?
— Ты знаешь ответ,— опять проклятый шепот.
— Ни черта я не знаю!
-Ты знаешь правду! Откинь все ненужное, прислушайся к себе.
Мне хотелось отмахнуться от голоса Стража, заставить его замолчать, оставить меня в покое, но вместо этого снова услышала пробирающий до костей шепот:
— Прислушайся к себе.
Сдавшись, я послушно прикрыла глаза, словно погружаясь в тягучую трясину. Все посторонние мысли исчезли, как и мир окружающий меня. Все потеряло значение, осталась только я и мои внутренние ощущения.
Я нашла Зов, покорно свернувшийся в задней комнате моего сознания, лишь с интересом поглядывающий на происходящее вокруг. Затем мой взгляд наткнулся на темную сферу, сплетенную из черного дыма. Заклятие от курения. Мой личный, антиникотиновый пластырь.
Рядом еще одна сфера, поменьше. Искриться, переливаясь розово-голубыми огнями. Я знаю, что это. Заклятие против моего сквернословия. Красивое.
А что это там, под сердцем? Тугой зеленоватый клубок, пульсирующий словно живой. Заклятие спокойствия, наложенное Сашей, при нашем перемещении в этот мир? Точно, точно, было такое. Совсем о нем забыла.
Хочу продолжить свой внутренний осмотр, но обнаруживаю, что меня со всех сторон гибким змеем, окружил Зов, не дающий сдвинуться или повернуться в другую сторону. Он настойчиво подталкивал меня к заклинанию спокойствия.
— Что тебе надо от меня?— сердито обращаюсь к нему, но вместо ответа он снова толкает меня вперед.
— Не понимаю,— Зов с легким, как мне показалось, досадливым шипением, перенес меня по воздуху вплотную к зеленому клубку, явно пытаясь что-то показать.
Я сдаюсь, и начинаю скептично рассматривать заклятие спокойствия, потом не удерживаюсь и протягиваю руку, чтобы потрогать его. Почему-то мне кажется, что поверхность должна быть мягкой и шелковистой. Почувствовав мою руку, заклятие пытается отодвинуться, сместить, избежать неприятного для него прикосновения. Оно дрожит, выгибается, волнуется, а потом просто рассыпается на тысячу осколков, стремительно перемещающихся на приличное расстояние от назойливого посетителя, и снова собирается в единое целое. Но мне плевать на него. Все мое внимание приковано к тому месту, с которого заклятие сбежало, спасаясь от моих навязчивых прикосновений.
Отступив, оно обнажило то, что скрывалось внутри. Мерцающая золистыми искрами, знакомая до боли зеленая сфера. Я уже видела ее. Сегодня ночью. Во сне. В ангаре. Не в силах остановиться протягиваю руку и прикасаюсь к ней, не обращая внимание на то, что поверхность раскалена, и обжигает кожу. Сфера моментально становится лиловой, и я чувствую, как в мой мозг яркой вспышкой врывается та самая правда, о которой так настойчиво говорил Страж.
В этой сфере, пульсировала одна единственная мысль "а, почему бы мне не украсть стража?". Та самая мысль, которая подтолкнула меня к безумному путешествию, спровоцировала пробуждение Зова, и не давала ему ни на миг ослабнуть за все эти три недели.
Со стоном вынырнула на поверхность сознания, обнаружив себя, сидящую на полу и сжимающую виски, а рядом встревоженную Викторию.
— Оль, что с тобой? Опять Зов?
Я отрицательно покачала головой и с трудом поднялась на ноги. Внутри все перевертывалось, сердце заходилось в агонии, и даже дышать было нестерпимо больно.
