Чувствуя, что сейчас может произойти что-то особенно плохое, Женя в панике попытался связаться с Кристианом, но судьба, по-видимому, окончательно повернулась к нему спиной, или что там у нее еще было — никто на его призывы не откликнулся. А "вывалиться" из этого мира в свободный астрал он даже не пытался. Складывалось впечатление, что он здесь оказался наглухо закрыт.
Навстречу из подвальной двери вышли слуги Кизима. Сказать, что это люди не поворачивался язык, так как они больше смахивали на снежного человека, только с черной шерстью. Все же и гориллами эта пара не являлась, поскольку среди шерсти просматривались не совсем осмысленные, но все же человеческие лица. Кольца Чака — удерживающего Женю змея, опали, и до невольного путника дошло, что он не может пошевелить, ни ногой, ни рукой — настолько тело ослабло от постоянного соседства с богом смерти.
— Проводите нашего гостя в отведенные ему апартаменты, — насмешливо прошипел хозяин слугам и, обернувшись к пленнику, добавил. — А то он уже надоел мне своими переживаниями.
Неспособного сопротивляться Женю под руки препроводили в подвальное помещение. Когда за ним захлопнулась дверь, он понял, что оказался полностью отрезанным от всего окружающего мира. Как это оказалось возможно, никто не объяснял, но факт оставался фактом. Каземат Кизима был блокирован не хуже некоторых аналогов земного инферно.
Узник настроился на долгое одиночество и возможность поразмыслить, но опять ошибся. Нет, никто к нему не пришел. Случилось гораздо худшее: в его ослабленную душу влезли чьи-то руки или мысли и стали перебирать в ней все события и впечатления жизни, что-то там выискивая. Он попытался сопротивляться, но его сознание поплыло в каких-то неопределенных кошмарах, и, в конце концов, он потерял контроль над происходящим...
...Было совершенно непонятно, где и сколько времени он находился, и что при этом с ним происходило. Женя просто внезапно очнулся и увидел себя сидящим на полу с поджатыми по-турецки ногами. Он находился в большом, почти пустом помещении, освещенным огнем из огромного камина и парой факелов на стене. Напротив, в нескольких метрах на уровне его глаз сидел Кизим и как-то странно, с сожалением и скукой смотрел на него.
— Ты знаешь, здесь я пытаюсь получить от вас, людей то, что мне нужно: страх, зависть, злость, ненависть... Чтобы вытащить эти чувства из моих "гостей", я просматриваю их жизнь, — шепотом начал шептать бог. — Но ты удивил меня. Несмотря на то, что твои знания огромны, ты совершенно бесполезен. Твоя зависть рассыпалась в прах, ненависть ты изжил по нескольку раз и на всех смотришь с каким-то странным пониманием. Над своей гордыней ты всегда смеешься, считая себя посредственностью. Даже страх перед смертью в тебе разрушен. Сколько же раз ты умирал? Ты не оставил ничего лакомого, за что бы я смог ухватиться... Что на это скажешь?
Женя некоторое время изучал терпеливо молчащего бога и, кивнув, ответил:
— Из тебя получится настоящий хозяин преисподней. Оставь только чистилище Хосе. Тебе ведь все равно не нравится людская суета.
— Ты прав, я люблю тихие истязания и мне все равно, что происходит в поселении.
— Ты не в курсе, — спокойно возразил Женя. — Отныне этот мир становится инфернальным центром астрала, а ты, скорее всего, будешь правителем самых его глубин. Скажи мне только, как ты сумел стать таким сильным?
— Разве ты не знаешь, что мы, боги окраины все время воюем друг с другом? Кто выигрывает сражение, впитывает всю энергию и способности поверженного. А я даже не помню, скольких победил.
— Да, — удивился Женя. — Вот это эволюция души по инферно! Ну что ж, поздравляю, отныне ты будешь выступать в роли самого дьявола!
— Спасибо, не ждал. Но это не освобождает тебя от последней службы богу смерти, — ухмыльнулся Кизим.
— Какой еще службы? — Женя плохо соображал и не мог понять пространных намеков красноглазого.
— Неужели ты не слышал в поселении, какую жертву мне приносят мои поклонники?
— А какие альтернативы? — дрогнувшим голосом спросил пленник. Он вдруг вспомнил слова Фернандо о самообезглавливании.
— Если тебя прельщает бесконечное пребывание в одном и том же помещении без окон, то конечно, ты можешь выбрать и это. Но мне надоело и не нужно твое присутствие — ты только ослабляешь энергию этого места. Поэтому я бы предпочел, чтобы ты ушел отсюда, а перерезание себе горла, не самый худший способ. Поверь мне, — и Кизим обнажил страшные зубы в воистину дьявольской усмешке. — Так что, берись за дело!
Женя посмотрел себе под ноги, куда указывал глазами бог. Там лежал его собственный меч. Он с ужасом понял, что, как ни дергайся, это единственный способ уйти отсюда быстро. А красноглазый продолжал издеваться:
— Я понимаю, перерубить себе шею тебе не под силу, но перерезать горло — вполне. Я даже не прошу тебя делать галстук смерти, чтобы язык красиво вывалился через разрез на грудь. Для этого нужно особое умение. Признаться, даже твое тело исчезнет отсюда очень быстро и я не получу долгого удовольствия. Так что приступай, пока я не передумал.
Узник понимал, что лучше действовать предписанным образом, чтобы не влипнуть в еще более гнусную ситуацию и не кормить это божество своим ужасом. Но боже, как же это оказалось невыносимо сложно сделать! Он взял клинок, примерился — хоть и хорошо им владел, все равно, резать себе горло как-то не с руки. Но тут уж капризничать не приходилось. Женя закрыл глаза и, как мог, наотмашь с оттяжкой полоснул себя прямо поперек горла...
Он еще несколько мгновений удивленно смотрел на окровавленное лезвие и ощущал теплый ручей, хлынувший на грудь. Затем все закружилось перед глазами и, сжавшись в точку, исчезло...
ГЛАВА 21. СОВЕРШИТЬ НЕВОЗМОЖНОЕ
Женя сидел на скамейке посреди теплой звездной ночи. Рядом тихо плескали волны прекрасного озера долины Жасмин. Но ему не было никакого дела до окружающей обстановки. Он не помнил, как сюда попал — видимо "ноги сами принесли". А куда еще ему податься? Душа была опустошена и раздавлена. И не только этим хитрым дьявольским прохвостом Кизимом — он понимал, что потерпел поражение — поражение по всем статьям.
Он сидел, склонившись и уткнув лицо в ладони, не желая замечать красоты вокруг. Горло предательски болело, напоминая о недавнем позоре. На поверку астральный рейнджер оказался совершенно беспомощным даже против простого ангельского порождения. Ну, не совсем простого... но все равно, пусть не хватало сил, то куда же он растерял остатки ума? Так легко повестись на обещание Кизима уйти и не беспокоить до утра! Ведь бог же сам признал: "Тебя так просто не возьмешь!" — вот и взял, чуть сложнее и хитрей.
Но это еще можно пережить. А вот то, что он провалил все, что задумывал, было, действительно, невыносимо. Так же невыносимо, как хотелось оказаться сейчас дома с Лэей, с той, настоящей. Но у него ничего не получилось. Это только с виду всем казалось, что все идет, как надо. На самом деле он понимал, что сделал чудовищную вещь: попытался организовать астрал без каких-либо на то оснований. Да, знания, хотя и неполные, у него были, но на этом все и кончалось. Ни сил для воплощения своей задумки, ни возможности выйти на второй уровень, у него не имелось. А использование юного божества для своих целей обернулось только издевательством над Крисом и Бетти. Бедная молодежь изматывалась день за днем, но результаты оставляли желать лучшего.
Да и как можно объяснить им вещи, которые нужно увидеть и прочувствовать на втором и третьем уровнях астрала? А без структур на высших планах, что Отраженный реал, что Инферно оставались кособокими слепками, фактически ничем не защищенными от нежелательного влияния. Любая сильная и изощренная инфернальная сущность могла пробить хиленькую защиту новых миров. Единственное, что до пор спасало, было отсутствие на их пути сущностей соответствующего масштаба. Да и изнутри Отраженного реала, любое новорожденное божество могло разнести все хиленькие установки реальности — было бы желание.
Он на своей шкуре прочувствовал, как просто могут быть разрушены все его хилые придумки. Инферно оказалось самым неудачным проектом. В идеале оно должно было стать открытой структурой притягивающей из астрала негатив и отторгающей позитив. А сейчас Женьку самого, инферно не только не выбросило, но даже удерживало непонятным образом, и единственным способом выйти оттуда оказалось совершить самоубийство. Инферно превращалось в кошмарную свалку, и поселение ждала неминуемая война.
И он явился причиной всей этой страшной перспективы. Единственно, что ему определенно удалось — это запутать и столкнуть множество интересов и судеб совершенно различных сущностей. И что их ждало впереди? Война на весь астрал? Если инферно захочет расширить свое влияние, а оно этого обязательно когда-нибудь захочет, кто сможет ему всерьез противостоять? Во всяком случае, не он и не Кристиан с Бетти — недоношенные божества, одно бессильное, другое неумелое...
Его мрачные размышления внезапно прервало осторожное прикосновение к плечу. Он, вздрогнув от неожиданности, приподнял лицо и встретился взглядом с Жасмин. Пришлось тут же виновато опустить глаза — еще одно его темное дело: он видел, что этой душе ничего, кроме его участия, не было нужно. Но что он мог ей дать кроме жалости и боли — только немного сочувствия?
— Женя, почему ты один? — ласково спросила Жасмин. — Мы все страшно переживали! Даже хотели идти в Инферно, но оно никого не пустило, а со второго уровня Кристиан ничего не мог разобрать — ведь там одна серая пелена. Уже второй день пошел... Но это все ерунда, главное, ты вернулся!
Астральный начальник молчал, уставившись в землю перед собой. Врать, что все будет хорошо, не оставалось сил. Жасмин, почувствовав настроение приятеля, перестала наигранно веселиться и замолчала. Затем подошла вплотную, молча взяла его за плечи и настойчиво облокотила на спинку скамейки, так что Жене уже некуда было спрятать свой взгляд. Он смотрел в ее черные глаза, слегка мерцающие в ночи отблесками лунного света, и понимал, что по щекам недопустимо предательски текут слезы. Но девушка ни о чем не спрашивала, она лишь внимательно вглядывалась в его зрачки, будто читая в них все его переживания. Затем, все так же упираясь руками в его плечи, произнесла:
— Хватит! Не могу больше видеть твои мучения. Я хорошо помню, когда-то ты обмолвился, что для ухода домой, тебе, возможно, придется пройти слияние. И ты должен уйти — ты принадлежишь другому астралу. Я знаю, что для рождения божества нужны любящие души. Вот тебе одна. Ты же сам рассказывал, что божественные сущности могут объединять десятки душ, и мы могли бы попробовать...
Женя молчал, он знал о таком решении проблемы и боялся его. Поэтому попробовал возразить:
— Ты не понимаешь, что предлагаешь. Я должен украсть твою любовь, воспользоваться ею, как трамплином, и уйти навсегда. Если даже ты согласна, я не могу надругаться над твоими чувствами. Ты... твоя душа слишком молода. Да, души сливаются в большие сущности, но души, прошедшие сотни лет развития в астрале. Мы же так не умеем... Вернее, я... — Женя сомневался, но у него просто не оставалось сил, и он все же проговорился, — я умею... ведь я, хоть и подстреленное, но божество...
— Это ты не понимаешь! Ты не можешь украсть чувство, которое уже отдано тебе. Ты можешь только подарить хотя бы миг единения сознания, который навсегда останется со мной... Я видела Лэю и знаю, что не выдержу сравнения даже с копией оригинала. И я знаю: твое сердце принадлежит ей, но мне ведь многого и не надо — только знать, что ты счастлив. Это тоже сделает меня счастливой, по крайней мере, более счастливой, чем сейчас, когда я вижу твои страдания.
Женя понимал: она права. Он просто убегал от себя и от нее, не желая взглянуть правде в глаза. А эта девушка, даже не зная многого, сумела сердцем прочувствовать всю ситуацию и предложить выход. Выход трудный, оставящий много душевных ран, но наверно, единственный в их положении.
— Не стану врать — твоя душа красива, а поступки и мысли совпадают с моими, поэтому есть шанс, что мне удастся провести слияние душ на основе энергетического единения. Но ты не совсем понимаешь, что с тобой произойдет. Готова ли ты узнать все обо мне и Лэе? Узнать весь мой опыт и впечатления об огромном реале Земли, о невероятном и бесконечном разнообразии родного астрала и остаться здесь? Это несколько смахивает на бахвальство, но я должен предупредить, что ты станешь самым знающим и могучим астральным существом здесь. А это автоматически возложит на твои хрупкие плечи огромную ответственность за всех братьев меньших.
— Я уже счастлива! — прошептала радостно девушка. Женя, действительно, читал счастье, лучащееся в темных глазах, а она тем временем продолжала. — И не говори мне обо всем этом — я только все больше убеждаюсь, что поступила правильно, разыскав тебя.
— Кстати, как ты меня нашла? Я ведь никого не хотел видеть.
— Разве нужно объяснять, как любящая душа находит свою пару? И потом, ты закрылся от всех, но не от меня. Теперь я понимаю, что чувствовала отчаянный зов о помощи. Твоя душа совсем ослабла в инферно. И я настаиваю, чтобы мы немедленно попробовали!
— Ты права, — прошептал Женя, будучи не в силах сопротивляться железным доводам маленькой девушки. — Идем в открытый астрал... Ты простишь мне, что не будет никаких торжеств?
— Ты что, не понимаешь, что главное торжество у нас в душе? Немного больше или меньше мишуры снаружи — разве это принципиально?
— Хорошо, моя маленькая фея, идем, — согласился Женя, и они провалились в глубину свободного астрала.
Оказавшись в знакомой темноте, он привычно перевел их на энергетическое зрение. Сфера ауры Жасмин ярко полыхала энергией, чего Женя не мог сказать о своей — явно сказывались приключения в инферно. Он не знал, могло ли это сказаться негативно на попытке энергетического слияния — у него просто не хватало опыта. Но то, что не поможет, не вызывало сомнения. И все же он начал процесс, "протранслировав" девушке мысль:
"Попытайся представить меня и думать в унисон. Мы должны тянуться друг другу и "вспоминать" жизни друг друга. Это самое трудное для тебя. Мне легче — я несу в себе много осколков других душ и умею настраиваться".
"А мне поможет любовь", — просто ответила девушка. И действительно, то, что Женя проделывал со своей стороны благодаря знаниям и опыту, девушка, чисто интуитивно, совершала силой чувств. Вскоре они поняли, как преграды между их сознаниями начинают рушиться. Их ауры стали рассыпаться в два вихря, кружащих в медленном таинственном танце. А вокруг неистовал астрал, переливаясь всеми цветами радуги и рассыпаясь во взрывах и фонтанах неведомых фейерверков. Но они не замечали этого — их захватил общий поток информации. Женя переживал всю жизнь Жасмин, начиная с самого детства, а она просто тонула в том омуте знаний, впечатлений и чувств, который представляла теперь уже родная душа. Однако он не дал маленькой фее совсем утонуть, немного замедлив темп слияния.
