Роза медленно, для моего восприятия медленно, пролетела к полу и разбилась на сотни блестящих осколков.
Мужик в черном летел хорошо. Думаю, что никак не меньше двадцати метров, окончив свой путь в кустах далеко за оградой Айнарова участка.
Следом, почти повторив его траекторию, пролетела сабля.
Лишь после этого из мастерской вышел я.
Восемь этих "чернышей" были хороши. Они двигались очень быстро, быстрее чем способен простой человек, умело действовали в группе, качественно окружали, слаженно нападали, помогая друг другу, показывали великолепную выучку профессиональных убийц, использовали разнообразные метательные звездочки, ножи, дротики, цепочки с лезвиями... Но я был зол. Так что неудосужился насладиться красотой боя, о чем после сожалел.
Все кончилось быстро. Для меня посреди двора Айнара, для них — в тех же кустах, куда улетел первый.
Дальше... Дальше на сцену вышел десятый, ранее в общей потехе участия не принимавший. Точнее не принимавшая.
Это была женщина. Стройная, гибкая, грациозная, словно опаснейший из хищников. Она была уверена в себе. Настолько уверена, что я даже невольно засомневался на какое-то мгновение, справлюсь ли с ней.
И она действительно была хороша: сверхчеловечески быстрая, ловкая, гибкая, сильная и жесткая, как стальная пружина... Я бы сравнил ее с бароном из демонов Инферно. Вот только магией она не пользовалась. Только запредельные параметры тела и боевое мастерство. Только хардкор!
Меня бы времен Ильниссы она на ремни порезала. Убить бы естественно не смогла, но было бы мне очень и очень больно.
Вот только Ильнисса была ангелову уйму столетий назад. Столетий непрекращающегося боя с целым миром.
Сложнее всего было ее не убить.
В какой-то момент боя с нее слетел головной убор вместе с той тряпкой, что закрывала лицо и я с интересом стал рассматривать открывшееся.
Женщина была красива. Не ослепительно, не потрясающе, но все же. Симпатичной ее тоже назвать будет неправильно. Не подходит под это слово она. Но вот слово "красива" описывает ее достаточно точно. Черные, как смоль волосы, восточный разрез глаз, смуглая кожа, пронзительные черные глаза...
Правда, любоваться собой она мне времени не оставила, снова бросившись в атаку с яростью дикой кошки.
Мне надоело играться с ней. Не то настроение, чтобы затягивать бой и упиваться процессом. Резкий встречный удар ноги на противоходе, прямо в рукоять сабли, зажатую в руке. Но удар не чистый, а скорее даже толчок. Нога проминает сопротивление руки держащей саблю, прижимает ее к телу и передает ему импульс обратный тому импульсу, что у него был первоначально. Причем импульс был передан в верхнюю часть корпуса, так, чтобы первоначальный сохранился в нижней... Все это долго описывать. На самом же деле все очень быстро: ее прыжок, мой "широкий шаг" и она лежит на земле под моей ногой, прижимающей ее же руку с ее же саблей к ее же горлу. Причем острой частью лезвия к коже. Немного усилить нажим и эта бестия сама себя зарежет.
А еще у меня в руках две сабли оставшиеся от ее подручных.
Я немного наклонился, чтобы поближе рассмотреть свою пленницу. Со стороны это выглядело, будто собираюсь ее заколоть тем оружием, что у меня в руках.
— Стой! — внезапно бросился ко мне Айнар и вцепился в руки, держащие клинки. — Не надо, Миша!! Не убивай ее! Нет!
— Почему? — задал я идиотский вопрос, поскольку был слишком удивлен его поведением для чего-то умного. Так-то я и близко ее убивать не собирался. Во-первых, потому что людей не убиваю. Во-вторых — это же женщина! Я поднял на нее руку, вообще только лишь защищаясь. Я приложил титанические усилия чтобы не нанести ей даже царапинки, при том, что она всерьез пыталась меня убить. Даже последний прием с толчком ноги в грудь был не нападением, а разновидностью защиты, ведь он не сработал бы, не набери она достаточный импульс в мою сторону.
Я защищался. Причем максимально мягко. А тут: "не убивай"... Я растерялся.
— Пощади ее, Миша-джян! — взмолился Айнар, вновь используя смешной постфикс после моего имени, что принят на местном востоке.
— Зачем? Она же хотела нас убить? — все еще не понимал, чего же он от меня хочет.
— Подари ее жизнь мне, раз уж решил наказать, но не убивай! Молю тебя! — преданно, чуть не по-собачьи заглядывал мне в лицо он.
— Ты ее знаешь, что ли? — начало понемногу доходить до меня. Да — туплю. Но в данном случае простительно, учитывая насколько меня разозлил тот первый гад, что разбил мою розу. Не будь тех лет практики йоги и медитации на Драконьем Озере, я разорвал бы его в клочья, как и всех остальных, а не просто побросал в кусты. Но на это были брошены огромные ресурсы моего разума. На то, чтобы справиться с собой. Так что я тупил. Жестко. И закономерно.
— Знаю-знаю, — быстро закивал он.
— А не кинется она, если пощажу? Отпущу ее, а она нас потом ночью прирежет? — засомневался я.
— Нет-нет! Что ты, Миша-джян! Айнигюль не нарушит слова!
— А она его даст? — с сомнением посмотрел я на хмурое, как грозовое небо, лицо девушки, лежащей под моей ногой.
— Пожалуйста! Очень тебя прошу, Миша-джян, — снова взмолился Айнар.
— Ладно, — вздохнул я, втыкая сабли в землю по обеим сторонам от тела пленницы. — Делай с ней что хочешь, Айнар. Но, если она или те недобитки, что в кустах валяются, бедокурить начнут в деревне, ты первый по шее получишь. Понял? — он быстро-быстро закивал, соглашаясь, со всем соглашаясь, вообще со всем соглашаясь, что бы я не сказал. Даже как-то немного противно стало от такого его поведения. Не люблю, когда унижаются. Особенно, когда унижаются передо мной.
Я убрал ногу с руки женщины и пошел к дому Апанаса. Настроения начинать работу заново сегодня уже не было. Айнар же кинулся помогать ей подняться, что-то с жаром втолковывая на своем наречии. Она продолжала хмуриться.
* * *
глава 74
Я сидел на лавке в своей теплице. В печках размеренно потрескивали дрова. От печек тянуло теплом, сквозь мутноватые, слегка запотевшие стекла лился приятный свет зимнего солнца, к которому тянулись зеленые стебли все же принявшихся культур. Дышалось легко из-за насыщенности воздуха кислородом. Рядом точно также сидела, откинувшись на спинку лавки Ладора.
Вот уже месяц, как в моей теплице установлено дежурство. Ровно с того момента, как ударили первые морозы, а рассада на моих грядках так и не погибла.
Апанас с другими уважаемыми мужами деревни долго ходили, смотрели, щупали, нюхали ростки... Выходили молча и очень задумчивыми.
А на следующий день мне Апанас заявил, что детям он такое важное дело не доверит. Так что организовалось дежурство. Парное.
И как-то так интересно пары подобрались, что ни одной однополой не получилось. Да еще и возраст от семнадцати до девятнадцати...
Короче, молодежи моя теплица понравилась. Правда, допер я не сразу, почему именно. А когда допер... Расстарался резную лавку поставить. Широкую, с мягкой обивкой, со спинкой в виде лебедей, шеи сердечком... Красивая получилась, аж самому понравилась.
Когда эту лавку увидела Ладора, то хихикнула в кулачок, после чего на ней появились еще подушки и теплый плед. Один.
И на следующий день после случившегося с Айнаром мы с Ладорой сидели на этой самой скамье, откинувшись на подушки и накрывшись тем самым пледом. Богиня сидела очень близко ко мне, но все же не прикасалась, оставляя около сантиметра расстояния. Так нам было комфортно.
— Эта Айнигюль — твоих рук дело? — без особого интереса спросил ее я.
— Не совсем, — задумчиво ответила она. — Я хоть и считаюсь богиней любви, все равно ей не распоряжаюсь. Не могу ее зажечь или погасить. Не в моих это силах. Но если уж она загорелась, то немного подкрутить ситуацию я могу.
— И что же за ситуация тут?
— Ты же сам тогда говорил: "А вот если бы в эти места случайно забрел мастер-стекольщик, да и осел бы здесь, найдя свою любовь и простое человеческое счастье..." — процитировала меня слово в слово богиня и лукаво улыбнулась.
— Ты же вроде бы пожурила меня тогда, что я мол не в свое дело лезу, — удивился я.
— Я просто сказала, что ты забавный, пытаешься рассуждать о вещах, в которых ничего не понимаешь. Но я не говорила ничего о том, что не приняла твое пожелание к исполнению.
— О как, — задумался я. — Выходит, это не столько твоих рук дело, сколько моих?
— Судьбы способен менять ты, а не я, — все с той же улыбкой лукавства на губах легонько стукнула Ладора меня подушечкой пальца по кончику носа. — Я могу влиять на обстоятельства, менять декорации, слегка подправить время и место, но судьбы не в моей власти. Зато в твоей.
— И что же за судьба была у Айнара? — пробежал холодок по моей спине от таких ее слов.
— Умереть в муках от рук любящей его женщины, — ответила богиня. Холод стал сильнее.
— А теперь?
— Не знаю, — пожала плечами Ладора. — Ты коснулся их судеб. Теперь боги их не видят. Совсем. Как и твою.
Повисло молчание. Не тягостное, просто задумчивое.
— Постой-ка, — вдруг зацепила меня интересная мысль. — Ведь ты... Тебя я... Твоей судьбы я тоже коснулся?
— Понял значит, — улыбнулась она. — Ты совершенно прав: моей судьбы тоже больше не видят боги. Больше того, я специально выбрала время отлучиться из мира и посетить несколько сотен сущностей адептов Судьбы в разных мирах. Ни одна из них не увидела моей. А это были ОЧЕНЬ могущественные сущности. Не планетарного, а межмирового уровня. Можно сказать, что они на уровне сил стоят настолько же выше нас, насколько мы стоим выше простых смертных.
— Ты... напугана этим? — осторожно спросил я.
— Нет, — пожала плечами Ладора. — Та судьба, которую я знала... была трагичной, скажем так. Подробности тебе ни к чему. Теперь же... Теперь впереди у меня полная неизвестность, что значит, что все может измениться к лучшему. Как и к худшему, впрочем. Но шансы примерно равны, а это уже не мало.
— Как-то это все странно, — вздохнул я. — Ты ведь рассказывала, что боги знают свое прошлое и будущее, могут влиять из будущего на прошлое за счет этого... А ты теперь, выходит, лишилась половины своего могущества, ведь своего будущего больше не знаешь?
— Не то, чтобы я ничего не лишилась, но приобрела больше, — лукаво улыбнулась она, стрельнув в меня глазами.
— Что же? — заинтересовался я.
— Свободу, — ответила она. — Ведь другие боги теперь тоже не могут на меня воздействовать из будущего. Точнее они больше не могут вообще на меня воздействовать, кроме как прямо, конечно. Меня теперь ничто не ограничивает. Даже рамки этого мира. А это много. Поверь, это очень много.
После такого откровения говорить что-то я не посчитал возможным. Просто мне этого не понять, того, о чем она говорит. Ведь "Если бы я мог представить себя богом, то я был бы им". А я не бог. И соответственно не могу представить сказанного ей. Вообще. На самом деле я даже не понял, что это за "сущности" такие межмировые. Ведь до этого я считал богов вершиной...
— Ты сказала, что судьба Айнара была умереть в муках от рук любящей его женщины... Ты говорила про Айнигюль? — перевел тему я.
— Да, про нее.
— Странно, — уставился в потолок я. — Они такие разные... Стеклодув и ассасин... Она очень сильна. Настолько, что я даже готов сравнить ее с Высшим Демоном. Не с Князем, конечно, но все же... А он... Айнар, он же такой обычный, мягкий, домашний...
— Ты удивишься, но между ними двумя на самом деле горит пламя любви. И зажглось оно не вчера, а еще очень много лет назад, как я и говорила. В старой их судьбе, во вчерашнюю их встречу, Айнигюль должна была схватить его. И, следуя приказу своего правителя, предать медленной и мучительной смерти. Но вернувшись обратно узнать, что правитель умер за несколько дней до казни...
— И что же будет теперь? — от этой истории, а больше даже от того, что лично знаешь ее участников, сердце неприятно сжималось и скребло, словно кошка точит об него когти.
— Не знаю. Могу только предполагать... Ты победил ее. И подарил ее жизнь Айнару. Теперь она фактически рабыня Айнара по законам их страны. По тому кодексу, которому Айнигюль следует. И она не решится нарушить этот кодекс. Правитель, отдавший приказ, уже мертв. Отдать новый некому. В их стране гражданская война и стеклодув Айнар с ассасином Айнигюль никому не интересны...
— Вот как... То есть снова Свобода?
— Свобода? — удивилась богиня. — Я не слышала о такой первосиле. Не встречала ее адептов.
— А о каких слышала?
— Хаос, Порядок, Жизнь, Смерть, Свет, Тьма, Судьба, Бездна, Сила... Я мало интересовалась такими вещами. Ведь непосредственно в нашем мире, да и других подобных ему мирах, первосилы представлены слабо... Они тут слишком сильно намешаны. Да и адепты этих сил достаточно редки. Уровень моего мира, это не их уровень, точнее масштаб... Нет, это не значит, что они не могут сюда попасть, просто их интересы лежат за пределами одного мира...
— Именно у таких адептов ты спрашивала о своей судьбе? — задумался я. Это что же за монстры должны быть такие, что целый мир для них слишком мало?
— Да. У адептов Судьбы.
— И какие они? Расскажешь?
— Не смогу. Ведь мы общались не в телестной форме. А подобрать слова для описания энергетической формы существа... Ты ведь видишь меня? Если я оставляю тело, но концентрирую внимание рядом с тобой? — я кивнул, поскольку это действительно так. — Вот нечто аналогичное, но другое. Понятнее описать не смогу.
— Ну, хоть что-то, — улыбнулся я, видя ее мучение. — А Свобода? Ты говоришь, что не знаешь такой первосилы, это значит, что ее нет?
— Нет, — улыбнулась она. — Это значит, что я с такой не сталкивалась. На самом деле никто не знает, сколько их на самом деле и какие они. Даже адепты одной из них могут ничего не знать о других. Это сложно, — тряхнула она головой. — Может быть поспишь? Месяц ведь уже не ложился?
— Пожалуй, — согласился я. — Но, как почувствуешь, что начались кошмары, отойди от меня пожалуйста. Иначе я не смогу расслабиться. Не хочу тебе повредить.
— Хорошо, — согласилась она, опуская руку мне на голову и начиная перебирать мои отросшие за лето волосы. — Спи, Логин, спи...
* * *
глава 75
То, чего я столько времени опасался, произошло. Отношение ко мне в деревне поменялось. Из разряда пусть крупных, но "собак", я перекочевал в "волки".
В тот раз на ярмарке мало кто смог понять то, что увидел. Та же самая Ритка, хоть и была там сама, видела собственными глазами из первых рядов круга, все равно не разобралась в том, что видела. Да и что там можно было увидеть? Две очень быстро машушие руками фигуры? Дар ведь от моих "ударов" не шатался, не падал, кровь не сплевывал — пойди пойми на такой скорости попал я в важную точку или промахнулся и только кулак зря сбил?
Дружинники, те ясное дело поняли, что за кренделя я там выписывал. Слишком опытные они люди, чтобы не понять. Но раз я отдал победу Дару, то решили на людях помалкивать. Из солидарности.
Да и сеньевских в том круге пожалуй одна Ритка и была.
