— Спокойно ночи, бабушка. — Тихонько прикрыть дверь, мысленно стряхнуть со лба 'появившийся' пот, после чего поспешить на кухню, где сейчас должен был быть отец.

'Да уж, бабушка умеет прополоскать мозги...'

Одно хорошо — все те темные мысли, которые преследовали её весь день, более даже и не думали беспокоить совершенно 'обычную' девушку с интересной судьбой.

— Па-а-ап! — Ворваться на кухню, ошарашить и как можно быстрее сбежать, пока опять не припахали! — Тебя там бабушка зовет!

'А теперь пока не сообразили...'

Однако надеждам не суждено было сбыться.

— Дочь... — Чень Лин укоризненно смотрел на неё, стирая каплю крови с пальца, который только что порезал из-за неё. — Я тебе сколько раз говорил не врываться так на кухню?

О да... это псевдострогое лицо Хай Лин знала очень хорошо, но также девушка отлично понимала, что её все равно будет ждать лекция! Еще одна! А на такое она не подписывалась! Только не в этот раз.

— Дорогой, не стоит быть столь строгим, — девушка мысленно выдохнула, — сейчас. — Плечи печально повисли. — Посмотри на меня, милая... — С этими нежностями можно было только смириться. Господи! Ей же не пять лет! Можно было и не сжимать её лицо так! — Хм... кто-то сегодня уже слишком сильно устал...

— Однако это не спасет её от дежурства.

Стон, наполненный печалью, вырвался сам собой. Ох уж эти игры родителей.

От промелькнувшей мысли девушка замерла, после чего слегка покраснела.

— Дорогой, — от голоса мамы все стало только хуже, — тебя ждет матушка. — Джоан Лин мастерски умела играть голосом. — Ну а Хай нам завтра покажет картину, которую она сегодня закончила?

Голова начала качаться как-то автоматически, а на лице появилась фальшивая улыбка.

— Хм... — Как же она хотела сейчас сбежать! — Почему-то мне кажется, что к конкурсу еще ничего не готово...

— Папа, бабушка там что-то говорила про настойку на змеях для тебя! — ЭТО ЕЁ ВЕЛИЧАЙШИЙ ПОЗОР В ЖИЗНИ! И, пока родители замерли, сами при этом от чего-то покраснев, Хай Лин сорвалась с места, постаравшись покинуть кухню, которая в один миг стала очень неуютной.

— Фьюх... — Дверь, почти расколовшись, закрылась от одного-единственного движения рукой, после которого девушка съехала на пол, поскольку ноги её уже не держали. — Как же стыдно...

Как она завтра сможет посмотреть на родителей?! Еще хуже ситуацию делало то, что Хай Лин несколько раз находила родительские кассеты с порнушкой... и парочку... ну ладно, все, когда выпадали случаи, посмотрела. Вот только после слов бабушки, а также её действия и воспоминания, что смотрела она эти кассеты, сидя на родительской кровати.

— А-А-А! — Руки вцепились в голову, а лицо было скрыто за коленями. — Я все понимаю, но даже думать об этом противно! — Лицо пылало, словно оно захотело посоперничать с плитой. — Чертова Корнелия! Вуайеристка! Ух, мне теперь плохо будет...

Стресс срочно требовалось скинуть, и потому рука потянулась к телефону, чтобы через несколько мгновений отправить письмо Ирме. Вот уж кто точно сможет ей помочь!

— Хм?.. Как быстро.

Обычно вечером у Ирмы была ежедневная война 'ниндзя против'. Надо ли говорить, что раз Крису прилетало за 'украденное' нижнее белье, по его же версии, честно захваченное, то он перешел на мобильный телефон. Теперь некоторыми вечерами с Ирмой было сложно поговорить.

'От Ирмы

Я в тебе не сомневалась!

И не стоит врать, что тебе это не нравится!

Уверена, что "иногда" ты об этом все же думаешь...

Хорошо провести вечер!'

— Это что такое?! — Крик души разнесся по дому. — Что значит 'не сомневалась'?

Это был удар в самое сердце. Такого девушка себе даже представить не могла.

— Только в отрицательном ключе! — Хай Лин вздрогнула. — Чертова извращенка! Одна я нормальная! — Но стоило только последним звукам сорваться с уст девы, как мобильный еще раз сработал, показывая, что пришло очередное смс. — Ну что еще?

'От Ирмы

Сегодня ночью подумай о чем-нибудь приятном, например...'

— Уж больно много смысла в этом многоточии... — Захотелось немедленно ответить, и девушка даже знала, как она это сделает. — Такс: 'Подумай приятно о Крисе!' И... отправить!

Месть свершилась! Хай Лин не надо было видеть подругу детства, чтобы понимать, о чем она сейчас думала. А красноречивое молчание телефона было лучше любого подтверждения.

На всякий случай выключив телефон, а то мало ли что, девушка перевела взгляд на картину, которую сейчас освещали лишь фонари с улицы, отчего она уже не казалась такой простой и даже немного начинала пугать. Вздрогнув, Хай Лин поспешила раздеться и отправиться в ванную, завтра с утра у неё может не хватить времени.

* * *

— Мама, я тебя в который раз прошу: подумай о том, чтобы пройти обследование! — Чень Лин опять пытался убедить маму в том, что той это просто жизненно необходимо. — В какой раз это уже происходит?

— И не подумаю. — Несмотря на то, что его матушка с каждым месяцем, а теперь и неделей, выглядела все хуже и хуже, взгляд оставался все такой же твердый. — Можешь сколько угодно долго меня уговаривать, но результат от этого не поменяется. Попробуешь вызвать самостоятельно с того момента, как я и встать не смогу, мало тебе не покажется!

— Хорошо, мама. — Бой в очередной раз был проигран. — Но и ты пойми, что нам просто больно видеть... — Он не мог сказать эти слова.

— От того, что ты так многозначительно молчишь, ситуация ни капли не поменяется, — Ян Лин устало выдохнула. — Пойми, мне уже немного осталось. И не спорь! — Мужчина даже вскинуться не успел. — Когда хотя бы немного приблизишься к моему возрасту, поймешь, о чем я говорю. — Теперь в голосе промелькнули мягкие нотки, которых мужчина уже давно не слышал. — Ты хотя бы знаешь, сколько мне лет? — А вот этот вопрос был очень неожиданным. — Будь у меня немного больше сил, то вскоре я вполне могла бы справить свой сто десятый день рождения...

Мужчина замер, не в силах поверить в то, что услышал. Он знал, что Ян Лин родила его в уже довольно преклонном возрасте, но чтобы так сильно?

— Не смотри столь неверящим взглядом на меня, Чень. — И, словно бы издеваясь, начала прихлебывать чай. — Я родилась в январе 1896-ого года. — Поверить в услышанное было выше его сил, и слов, чтобы что-то сказать, у него не находилось. — Точное число уже не вспомню. Твой дедушка вернулся с войны с японцами немного раньше из-за ранения. Повезло, что он вообще смог выжить после той раны.

— Но как же... — Поверить в то, что его родили, когда маме было уже... получается, больше семидесяти? Слишком сложно.

— После того как я перебралась в Америку, пришлось делать новые документы. Как видишь, все прошло очень даже успешно. — И опять, теперь точно издеваясь, громко отхлебнула чая. — Меня не беспокоит то, что мне немного осталось, меня больше беспокоит то, что ты, мой бестолковый сын, считая, что я вечна, не уделял достаточно времени дочери! И не спорь! — Попытка возразить опять была задавлена на корню. — Меня радует, что в последние годы эта ситуация немного изменилась, но ты, похоже, забыл, каким сам был в молодости.

— К чему ты завела этот разговор? — Не в силах более смотреть на маму, мужчина отвел взгляд в сторону.

— Чтобы ты наконец понял, что делать что-то бесполезно, — тяжело вздохнула женщина. — Но сейчас речь не об этом. Я хочу, чтобы ты перестал давить на малышку Хай.

— Давить? — Чень вскинулся, ибо даже не мог предположить, что услышит нечто подобное от мамы.

— Да, именно давить. — В этот раз громко стукнула чашкой о блюдце. — Ты в её возрасте был тем еще сорванцом, а меня скоро не станет. И если ты думаешь, что сможешь справиться с дочерью, то спешу тебя разочаровать: этого не произойдет.

— Она такими темпами скоро совсем в разнос пойдет. — Чень Лин отлично знал о походах дочери, хотя и предполагал, что далеко не обо всех.

— Она в любом случае пойдет в разнос. — Мужчина так и не смог научиться, как мама, одним только голосом поставить на место. — Хочешь ты того или же нет, но это факт. Смирись и постарайся её поддержать, не слишком сильно закручивая гайки, иначе быть войне.

— О чем ты?

Было видно, что маме эта тема неприятна.

— Чень, ты далеко не такой глупый, каким выглядишь сейчас. — Тяжелый вздох. — И сам все отлично понимаешь, особенно зная всю ту информацию, которую я тебе говорила. А потому должен понимать, что, несмотря на все воспитание, малышка Хай не видит в тебе того, кто сможет ей приказывать. Девочка выросла, и хотя она тебя и Джоан любит, но не станет слушать, если ты перегнешь палку.

— Она должна унаследовать ресторан.

Можно сказать, что эта была его мечта. Именно по этой причине мужчину в городе знали как лучшего повара азиатской кухни, любой. Ради этого сразу же после рождения дочери он стал вкладывать столько сил в свое обучение и ресторан.

— Она его не унаследует! — Один взгляд, и он опять замолчал. — Ох, мальчишка... Малышка Хай любит и умеет готовить, но не хочет быть привязанной к ресторану. И мне очень жаль, что ты этого не понимаешь. Во всяком случае, сейчас она не хочет в будущем все свое время уделять ресторану.

— Но, — с трудом сглотнув, — что я должен тогда делать?

— Потрудись, и пускай Джоан родит тебе сына! — Это было сродни удару под дых. — Или еще одну дочь. А то стараешься, стараешься, а результата я что-то так и не наблюдаю.

— Мама!

Несмотря на возраст, мужчина все же покраснел, став похожим на вареного рака.

— Пойми, Чень, после того как я покину этот мир, уже ничто не будет так, как прежде. На самом деле, я даже не уверена, что ты сможешь сохранить ресторан. — Еще один шок, который уже по счету за этот вечер. — Мы находимся на слишком удобном месте в городе, и, поверь, нам очень повезло, что еще никто не решился нас пододвинуть.

— Я смогу. — Того, что так боится его матушка, ни за что не произойдет!

— Я рада вновь видеть этот огонь в твоих глазах. — И мама улыбнулась так, как когда-то улыбалась в его далеком детстве, которое он уже почти и не помнил. Добрая и ободряющая улыбка человека, что в тебя искренне верит. — А теперь иди и порадуй уже Джоан, ночь все же на дворе.

— Мама! — Это невозможно! — Вот с чего тебя на эти пошлые шутки потянуло?

— Я слишком долго пыталась жить, не давая себе и возможности расслабиться, так что прости старушку. — И пошленько захихикала! Словно маленькая девочка.

— Хватит, молю! — Это выше его сил. Всегда до сегодняшнего вечера Чень Лин помнил о том, что все эти разговоры заканчивались в напряжении, но сегодня что-то изменилось. — Что произошло, мама?

— Просто я поняла, что мои желания так мало имеют общего с действительностью, что неожиданно стало грустно. — Ян Лин поднялась, предварительно поставив пустую чашку на стол, после чего отправилась к небольшому шкафу, одному из двух, что стояли в её комнате. — Я поняла, что больше ничего не могу контролировать, как бы мне этого ни хотелось, и пришлось вспомнить о том, что я не только вредная старуха, которая умеет читать лекции, но еще бабушка и мать.

Чень не знал, что он мог бы сказать в этой ситуации, и потому лишь смущенно промолчал. Пытаться же возразить что-то старушке... ему еще дороги остатки разума.

— Я знаю, как ты на все это смотришь, на вот, возьми, тебе это и правда поможет. — Из шкафа была извлечена банка с настойкой на змее, которую мужчина уже видел. — И не смотри ты так на меня. Неужели думаешь, что я прожила столько лет и смогла забеременеть и родить в довольно преклонном возрасте просто так? Нет, милый мой, рецепты прошлого этому очень хорошо способствуют.

— Но... — Возразить что-то против было сложно, хотя и поверить в истинный возраст мамы также было почти невозможно.

— Просто попробуй. — Банка встала перед мужчиной. — А сейчас тебе и правда пора идти к жене, она тебя уже заждалась. — Мужчина поднялся и направился к двери, все же захватив с собой чертову банку со змеёй внутри. — Но подумай о том, как будешь справляться с малышкой Хай, иначе у тебя будет много проблем в семье.

— Хорошо, мама...

Дверь закрылась, а мужчина направился к себе в комнату, в которой и правда его уже ждала жена.

* * *

Так уж получилось, что Чень Лин был третьим ребенком в семье, но о старших братьях он только слышал и видел лишь одну фотографию первого брата. Тогда в детстве он увидел эту фотографию среди прочих и сильно удивился и спросил у мамы, но ответа так и не получил. На следующий же день он больше ни одной фотографии из увиденных не смог найти.

И лишь спустя почти двадцать лет, когда у него у самого уже родилась любимая дочка, Чень узнал, что, оказывается, у него самого было два старших брата. И оба они умерли задолго до его рождения. Раньше ему казалось это странным, ведь на одной из фотографий самому старшему из братьев было уже минимум двадцать лет! И у него на руках даже был малыш! Тогда казалось, что это был его отец, а на руках был его старший брат, ведь за всю свою жизнь Чень Лин ни разу не видел своего отца, однако теперь все встало на свои места.

Этот вечер и правда был полон откровений, и главным было даже далеко не то, что он услышал под конец, а то, что было в самом начале. Но что об этом думать сейчас? Когда ничего нельзя сделать? Ему оставалось только жить дальше.

Хотя нет, самое главное было сказано в конце. Если он хочет сохранить семью, ему придется переломить себя. Как бы ни хотелось об этом не думать, но его мама была всегда права. Сколько бы он раз ни пытался доказать обратное, всегда оказывался в дураках. И если из-за своей гордости он и в этот раз допустит ошибку, то может никогда себе не простить.

* * *

— Дорогой, — Джоан все поняла, лишь только взглянув на него, — что случилось?

— Эх, — злосчастная банка отправилась на комод, — мама обрадовала тем, что я не смогу удержать Хай, после того, — даже говорить об этом было тяжело, — как её не станет. У меня не хватит авторитета в её глазах.

— Но ведь это произойдет не завтра и даже не в ближайшие дни. — Женщина встала и плавной походкой, лукаво улыбаясь, направилась к нему. — А за оставшееся время ты можешь добиться результата.

— Знаешь, тяжело было подобное услышать...

Впрочем, сейчас его голова была занята далеко не этими мыслями.

— Иди ко мне, — его губ лишь слегка коснулись, — а завтра, когда пойдем смотреть на картину Хай, ты должен будешь сам все решить. — Еще одно едва заметное прикосновение жарких губ, но уже его шеи. — Но это будет завтра, а сегодня ты весь мой...

* * *

Ян Лин устало оперлась о подоконник и опустила взгляд на улицы, по которым спешили люди. В её далекой молодости ничего этого не было. Не было даже нормальной электрификации! Но то дела давно минувших дней, а сейчас наступил новый век, опять, и это в некотором роде даже немного забавно. Вот только печаль с сердца никуда так и не делась. Дочь семьи Лин не могла себе позволить печалиться дольше положенного, ведь она была обязана жить дальше, несмотря на все, что с ней случилось в этой жизни, чтобы никто потом не посмел сказать: все, что она сделала, было зря.