уважение, восхищение, хотя я до конца и не могу понять мотивов этого
поступка...
— Что же здесь непонятного, о, великодушная госпожа? — с деланным
недоумением проговорила Фея. — Я люблю своего мужа и не представляю себе
жизни без него! Когда любишь — можно пойти на все ради любимого!
— Прекрасные, восхитительные, замечательные слова! — в восторге воскликнуло — непонятно — искренне или нет — Непобедимое Солнце. Колдунья даже привстала с трона и захлопала призрачными руками в ладоши. — И особенно замечательны они тем, что исходят из уст феи, от которых нечасто такое можно услышать!
Фея не нашлась, что ответить. Конечно, можно было бы что-нибудь соврать... Но она врать не умела, а историй о том, что феи ради своих мужей шли на смертельную опасность — она действительно не слышала. Может, потому что мужья у фей обычно в опасности не попадали, а может, Фея, сидя у себя в глуши, мало была сведуща в событиях, происходящих в Сообществе — близких подруг у неё никогда не было...
— Ну и, — продолжило наступление Непобедимое Солнце, — как тебе у Меня? Я вижу, мои банщики и парикмахеры хорошо постарались! Выглядишь ты просто изумительно! Просто настоящая принцесса! — и голос её еле заметно дрогнул.
— О! Огромное Вам спасибо! Мне очень, очень понравилось! Я даже хотела бы у Вас попросить формулы этих заклинаний, чтобы сделать то же самое у себя дома, если это, конечно, не секрет...
— Никакого секрета, милочка, никакого! Для тебя — ничего секретного! — замахал ручками призрак. — Только о доме, милочка, ты что-то рано заговорила...
— Нет, Ваше совершенство, не рано... — воспользовавшись подвернувшейся возможностью, сказала Фея. — Потому что после того, как я благодаря тебе встретила своего мужа, разреши мне забрать его и вернуться домой. Скажи, чем бы я могла отблагодарить тебя за сделанное нам добро...
— ...Тем, что останетесь погостить у меня ещё, — тут же нашелся Голос. —
Я так долго пребывала в полнейшем одиночестве, что мне просто необходимо общение с вами. Я хочу узнать обо всем: о том, что творится в мире, как дела в Поднебесье, что нового произошло у людей... А если вы скучаете по детям, я
распоряжусь, чтобы они были доставлены ко двору немедленно. Поживите у
меня ещё немного...
— Да, действительно, — словно очнулся ото сна Принц, так как это время он только и занят был тем, что пожирал глазами отражение в Зеркале. — Дорогая, давай
останемся у Её Совершенства ещё немного. Здесь так хорошо, она так добра, что было бы непростительной глупостью покинуть её гостеприимный чертог сейчас!
Фея поняла, что проигрывает этот бой. Расчет её соперницы для Феи был ясен — она будет скрывать свои подлинные намерения за личиной дружелюбия, а потому не даст возможности применить Фее заготовленный ею удар. А то, что Принц заколдован — только облегчает ей достижение своих коварных планов...
И Фея решила сыграть ва-банк.
— Нам было бы очень лестно принять твое приглашение, госпожа. Но у нас дома много дел и мы не можем у тебя остаться...
— Дорогой, — обернулась Фея к Принцу и сделала ему "большие глаза". — Мы
немедленно отправляемся домой, не правда ли? Я — твоя жена и мать твоих
детей, и я приказываю тебе отправиться со мной и попрощаться с нашей
великодушной хозяйкой, приказываю тебе как жена, любимая и мать твоих
детей, слышишь? Детей? Ты ведь помнишь их — мальчика и девочку — ты ведь
помнишь их? — И вдруг Фея провела перед глазами Принца руками, неслышно прошептав заклинание. Перед взором Принца возник, словно в призрачной дымке, зеленый луг, по которому бегают два малыша — мальчик и девочка -, которые беззаботно играли с Осленком в догоняшки, даже
послышались их свежие радостные детские голоса...
В глазах Принца что-то промелькнуло, он как будто бы начал пробуждаться.
В глазах появилось осмысленное выражение, что-то человеческое...
— Да, дети, они так милы, мои маленькие дети, как маленькие солнышки на
лугу... — Но при слове "солнышки" в его сознании опять включилась какая-то
программа. Изменившимся металлическим голосом, он произнес:
— Но, дорогая, мы можем вызвать детей сюда и жить здесь все вместе.
Её Совершенство обучит детей своим тайнам, и они станут совершенными, как солнышки, новыми людьми нового солнечного мира!
Фея поняла, что разговор не завязывается, он словно кружится вокруг
одного и того же. Она почувствовала себя осой, которая, попав в запертую комнату, впустую бьется о стекло и не может найти выхода. Она поняла, что не сможет ничего сделать до тех пор, пока Непобедимое Солнце будет разыгрывать из себя радушную
хозяйку. И ей придется смириться с этим и выжидать, какой следующий ход
сделает её соперница, а потому...
— Хорошо, дорогой, ты прав, давай останемся ещё на какое-то время, но за детьми посылать пока не будем.
— Ну и чудесно! — раздался Голос в её голове. — А если так, мы с
Принцем просто обязаны показать тебе мои владения. Пойдем. Тебя ожидает
много, много неожиданных находок... — с этими словами призрак сошел с трона и направился к выходу из залы, а следом за ней последовали Принц и Фея.
Двуличная игра солнечной колдуньи раздражала её не на шутку и пугала: что же она готовит? В какую ловушку ведет? Но ей не оставалось ничего иного, как ждать, пока Непобедимое Солнце не сделает свой первый ход в этой партии, на кону которой лежат две жизни — её собственная и Принца...
3.
Первая ночь на новом месте прошла для Феи на редкость тревожной. Ей не спалось. Принц не остался ночевать с ней, но, поцеловав её в лоб своими обжигающе горячими губами, сказал, что у него важные дела, которые ему поручило Её Совершенство, и отлучился.
"Какие такие у него важные дела?" — подумала Фея. Что-то здесь было явно не так... Не нравилось это Фее, не нравилось...
Вдобавок поселили её отдельно от Зверят, и с ними даже поговорить было нельзя, посоветоваться. Сразу после ужина у Её Совершенства, Зверят увели золотые големы-прислужники в отдельные комнаты, где-то в противоположном крыле Золотого Чертога. И это ей тоже очень не нравилось...
Фея тщетно переворачивалась с одного бока на другой, но заснуть не могла. Надо было что-то делать, но что?
Вдруг Фея почувствовала, что на неё кто-то смотрит. Наверное, всякая женщина особенно чувствительна к посторонним взглядам. А этот взгляд был пронизывающ и неприятен. Странно, кто мог наблюдать за ней в этом Чертоге?! Ведь у Непобедимого Солнца здесь все под контролем!
— Нет, не всё-ссс, далеко не всё-ссс... под контролем, не всё-сссс — прошептал в сознании Феи до боли знакомый тонкий мерзкий голосочек.
— Кто вы? Опять мурины? Что вы здесь делаете? — испуганно прошептала Фея. — Ещё шаг — и я закричу!
— Не надо-ссс, не надо-ссс, дорогу-ш-ш-ш-а, не надо-ссс. Не в ваш-ш-ш-ших интере-с-с-сах, не в ваш-ш-ш-ших, да-ссс!
— Почему это? — перешла на диалог при помощи мысли Фея.
— Зачем вам терять друга-ссс? Особенно в доме ваш-ш-шего врага, да-с-с-с-с-с, лютого, коварного-с-с-с-с-с как ядовитая з-з-з-з-змея-сссс, врага! Правильно говорю-с-с-с?
— Интересно, — недоуменно подумала Фея. — А какая с вами может быть дружба? Вы меня похитили, чуть не убили, вы мучаете зверенышей и младенцев, вы служите Непобедимому Солнцу, вы...
— Тиш-ш-ш-ш-е, тиш-ш-ш-ш-е, дорогу-ш-ш-ша, ти-ш-ш-ш-ше, молчок! — опять зашепелявил голосок. — Не знающ-щ-щ-щий ничего да молчит, пока не узнает-с-с-с-с-с, да-сссс, да-сссс!
— Кто ты, представься, ну, иначе разговора не будет! И почему это я ничего не знаю? Говори немедленно!
— А мы ведь уж-ж-ж-же з-з-з-з-знакомы, дорогу-ш-ш-ша, з-з-з-з-знакомы, да-с-с-с, — с этими словами из вентиляционного отверстия на противоположной стене комнаты вылезла огромная трехголовая тварь с шестью паучьими лапами, хищными жвалами, насекомьими глазами и огромным хвостом с жалом. От отвращения и ужаса Фея закрыла лицо подушкой.
— Ох-х-х-х-с-с-с-с, з-з-з-знаем-с-с-с, отвратительны, оч-ч-ч-ень отвратительны мы на вид, но что поделаеш-ш-ш-ш-шь — питалис-с-с-с-ь вс-с-с-с-сякой гадос-с-с-с-стью, ж-ж-ж-ж-жили во тьме, вот и с-с-с-с-стали такими, да-с-с-с, да-с-с-с!
— Кто ты, говори немедленно, или я вызываю Непобедимое Солнце — и пусть оно с тобой тут разбирается!
— Ну, что ж так с-с-с-сраз-з-зу, дорогу-ш-ш-ша, что ж так с-с-с-сраз-з-зу-то, нервничать, да-ссс! Молчок-с, молчок-с... — Тварь тем временем спустилась по стене на пол и стала рядом с кроватью, потирая передние лапки и жадно водя усами-вибриссами.
— Ну, долго будем играть в кошки-мышки? Говори, кто ты и зачем пришел, и почему ты здесь без ведома твоей Хозяйки?
— Ф-ф-ф-ф-фу, гадос-с-с-с-ть, фффу! Какая она мне х-х-х-оз-з-з-зяйка-с-с-с-с?! Ф-ф-ф-ф-ф-у! Как тигру дрес-с-с-с-с-с-сировщик в цирке-с! Мы с-с-с-с ней с-с-с-сотрудничаем, иногда-с, да-ссс, иногда-с.. А имя мое тебе извес-с-с-стно, оч-ч-ч-ень извес-с-с-стно, не зачем произ-з-з-зносить-с, да-ссс...
— Азаил?! — забыв о "конспирации" вскрикнула Фея, и в груди у неё похолодело, стало невыносимо тяжело.
"Создатель! — подумала она. — Неужели, эта мерзкое трехглавое насекомое имеет общее имя с тем сероглазым и золотоволосым красавцем?! Н-н-нет, не может быть!"
— Мож-ж-ж-ж-ет, мож-ж-ж-ж-ет, дорогу-ш-ш-ш-а, мож-ж-ж-жет... — и Фее показалось, что его черное тело как-то дрогнуло, а в фасеточных глазах мелькнуло что-то похожее на чувство боли...
— Но как? Как? Почему? О, Создатель! Почему? Ты — муж и отец... Триединой Премудрости?! Ты!!!!
— Да-ссс, да-ссс, я-ссс, — грустно пошевелил усиками трехголовый монстр и содрогнулся всем телом ещё раз. — С-с-с-стеллы, Ас-с-с-с-тры и Эс-с-с-с-стер, да-ссс, которые е-щ-щ-щ-щё не были никакой Премудрос-с-с-стью, а тем более, Триединой, да-ссс, да-ссс... — и в фасеточных глазах твари опять мелькнули какие-то давно забытые чувства. Видимо, она вспомнила что-то светлое, доброе, бесконечно дорогое, глубоко похороненное в темных безднах души — и эти воспоминания были ей приятны...
Этого Фея уже не выдержала! Её небесно-голубые глаза наполнились слезами. Крупными горошинами они потекли по её розовым щечкам. Она беззвучно зарыдала и... бросилась к паукомонстру. Забыв про отвращение, про страх, вдруг стала гладить его безобразные полукошачьи головы, его изогнутое черное, покрытое твердым панцирем, тело, его усы и лапы и целовать их, содрогаясь всем телом от жалости и душевной боли.
"О, если бы я могла, если бы я могла что-то сделать для этого несчастного существа, если бы я могла вернуть ему прежний облик, вернуть его в Поднебесье к жене и дочерям! О, если бы я могла!" — думала про себя Фея и рыдала, рыдала, рыдала, уже не сдерживаясь...
А тварь стояла не шелохнувшись. Только кончики усов и лапок чуть подрагивали — то ли от волнения от пробуждения давно забытых тысячелетия назад чувств, то ли от возбуждения от приблизившейся вплотную добычи...
Потом тварь резко отпрыгнула в сторону.
— Не надо-ссс, не надо-сссс, дорогу-ш-ш-ша, я — хищ-щ-щ-щ-ник, да-с-с-с, хищ-щ-щ-щник, могу укус-с-с-сить, да-с-с-с!. Я с-с-с-себя контролирую, пока-с, да-с-с-с, но трудно-с-с-с, трудно-с-с-с...
— Зачем ты пришел ко мне, несчастный?! — утирая манжетами ночной рубашки глаза, сквозь слезы прошептала Фея, — Что я могу для тебя сделать, бедное ты существо!
— Берегис-с-с-сь, берегис-с-с-сь, Ж-ж-ж-ж-елтая Ведьма готовит тебе погибель, да-с-с-с!!! Мы вс-с-с-с-с-е знаем-с-с-с, вс-с-с-с-се знаем-с-с-с... Беги-с-с-с, с-с-с-со мной-с-с-с. Прох-х-х-х-ход... вентиляция... выведу тебя-с-с-с, прямо к морю-с-с-с... Там твои друзья-с-с-с!
— Но я не могу уйти без Принца! Он мой любимый муж, я люблю его, я пришла спасти его и не уйду без него отсюда никуда! Лучше помоги спасти и его!
При словах "люблю" существо, которое просто язык не поворачивается назвать "Азаил", опять содрогнулся всем телом и усики задрожжали сильнее.
— Ахххх, ахххх, как давно-ссс мы не с-с-с-с-слыш-ш-ш-ш-шали таких-с с-с-с-с-словечек... Чудненьких, чудес-с-с-с-сненьких с-с-с-словечек! Ахххх, как давно-ссс... — но тут его голос оборвался и стал опять жестким, исполненным ядом ненависти и злобы. — Твоего муж-ж-ж-жа не вернуть, нет-ссс, он уж-ж-ж-же преображ-ж-ж-ж-жен, он преображж-ж-ж-жен, вс-с-с-с-се с-с-с-с-сгорело, все-ссс, да-ссс! Он уж-ж-ж-же не человек, он — чудовищ-щ-щ-ще, лж-ж-ж-ж-живое, с-с-с-с-сильное, мертвое, как с-с-с-с-ама Ж-ж-ж-ж-желтая Ведьма-ссс, да-ссс!
— Откуда ты знаешь, Азаил? Я не верю тебе! — воскликнула Фея в испуге.
— Кхе-кхе-кхе... Кого ты с-с-с-спраш-ш-ш-шиваеш-ш-ш-шь, дорогуш-ш-ш-ша, кого-ссс? Я с-с-с-ам разработал тех-х-х-хнологию-с. Эта Ж-ж-ж-ж-желтая Ведьма обманом выз-з-з-знала её! Посредс-с-с-с-ственнос-с-с-с-сть!
— Все равно я не верю тебе, Азаил! Я тебе очень благодарна за то, что ты хочешь мне помочь, но я не верю. У фей сильная интуиция, а Принц мой муж и я чувствую в нем человеческое, живое, и в Непобедимом Солнце тоже — в них есть добро! Как и в тебе самом... В вас всех есть добро, и вас можно спасти, и тебя тоже — я верю в это! — почти закричала Фея опять бросилась к темному пауку, бывшему когда-то Азаилом Премудрым и Прекрасным.
Но чудовище быстро вскарабкалось по стене на уровень потолка, словно боясь снова попасть в объятия Прекрасной Феи.
— Добрая, добрая белес-с-с-с-сая девчоночка-с... Как мои дочурки-с-с-с, да-ссс, — просипелявил Азаил. — Я с-с-сраз-з-з-зу понял, кто ты такая, с-с-сраз-з-з-з-у... Ш-ш-ш-ш, ти-ш-ш-ше, тут вез-з-з-з-зде у-ш-ш-ши! Молчок, ти-ш-ш-ш-е! Ж-ж-ж-ж-желтая Ведьма НИКОГДА НЕ С-С-С-С-СПИТ и вс-с-с-с-сегда думает, думает, думает, да-ссс, как бы с-с-с-с-сделать кому-нибудь з-з-з-зло!
— И все-таки, Азаил, — опять перешла на уровень мысли Фея, — чего ты хочешь от меня? Говори! Ведь не только это ты хотел мне сказать!
— Не только, да-ссс, не только, дорогу-ш-ш-ш-а, не только... Ес-с-с-с-ли Ж-ж-ж-ж-желтая Ведьма падет, да-ссс, падет — не с-с-спраш-ш-ш-ивай, откуда з-з-ззнаю, мне многое открыто, да-ссс, многое, что вам и не с-с-с-с-нилос-с-с-ь, да-сссс! Ес-с-с-сли белобрыс-с-с-сые летуньи ворвутьс-с-с-с-ся в Муравейник-с — нам конец-с-с-с-с, да-ссс, конец-с-с-с-с, щ-щ-щ-щ-щадить не будут, да-ссс! Прес-с-с-с-ступления, да-ссс, над нами, пресс-с-с-с-с-ступления-с-с-с, много крови, много ж-ж-ж-ж-из-з-з-з-зней... Вс-с-с-с-помни тогда обо мне! Как я с-с-с-с-пас-ссс-с тебя в пещере и з-з-з-з-з-з-здес-с-с-сь, и ещё помогу, потом...
— Но ведь мы никого не казним, только усыпляем, очищаем память и перевоспитываем, разве не так?! — недоуменно воскликнула Фея — она всегда гордилась гуманными законами Сообщества, в отличие от жестоких и варварских порядков Темных веков, с их бесчисленными изуверскими казнями и пытками, даже вспоминать о которых Фея не хотела.
— Так-ссс, так-ссс, дорогуш-ш-ша, так-сссс, — согласился Азаил. — Только не мурин, да-ссс, только не мурин-ссс... Мурины уничтож-ж-ж-ж-жаются бес-с-спощ-щ-щ-щадно, да-ссс, бес-с-с-с-спощ-щ-щ-щ-щадно-ссс...
Фее стало грустно. Она замолчала. Замолчал и её отвратительный собеседник. Сколько времени длилась эта пауза — неизвестно. Фея не знала, чем помочь этой несчастной твари, а тварь задумчиво смотрела на Фею, о чем-то думая или, быть может, что-то вспоминая.
