— Потому что это в их обязанности не входит. Стоять на карауле они должны, сопровождать нас с целями безопасности, быть гонцами и посыльными, а вот обслуживать себя мы можем и сами. Им ведь кроме этого ещё и тренироваться надо, и учиться, да и отдыхать тоже... Так что заставлю мыть полы только тех, кто считает это занятие низким, тем это полезно в воспитательных целях.

— Плохо, если об этой истории узнают англичане, — сказал Киноа, — тогда уж точно не будут тебя уважать. Поймут, что ты не совсем то же, что у них короли.

— Они уже это поняли, оттого и распоясались. Так что с выводами по документу?

— Боюсь, что наши дела плохи, — сказал Горный Ветер. — Мы обдумывали с Искристым Снегом документ и так и эдак. Формально ситуация, когда англичане совершили преступление, может быть поводом для расторжения контракта без выплаты им за упущенную прибыль. Потому что их вина. Однако это вину англичан за преступления против нас должен признать английский суд. А вот признает ли, без нашего давления? И есть ли у нас инструмент надавить?

— Иными словами, всё опять же упирается в то, что у них есть чем нас шантажировать, а у нас нет. Вся вера белых людей в собственное превосходство на этом основана. А что делать-то будем?

— Можно на эту тему бюрократическую волокиту потянуть. Но наше обвинение они не признают, хоть голову на отсечение давай.

— Твоя голова нам ещё очень пригодится, — попытался пошутить Асеро, — но ведь можно хотя бы выпороть Розенхилла публично на площади! И выслать из страны.

— Можно, если позору хочешь, — вставил Жёлтый Лист, — ведь вся страна узнает за что.

— Ну, скажем, что за оскорбление моей персоны.

— Всё равно кто-нибудь да разболтает подробности.

"Ты же небось и разболтаешь", — мрачно подумал про себя Асеро, но не сказал ничего.

Знаток Законов добавил:

— Без тебя тут Бертран заходил. Сказал, что если не освободят компаньона его дядюшки, то он для нас книжки подбирать не будет. Кажется, уверен, что Розенхилл не виноват, а мы на него напраслину возводим.

— Я его понял немного иначе, — сказал Горный Ветер, — что мы Розенхиллу не судьи. То есть, может он и считает того виноватым, но не считает, что мы вправе его судить. Потому что вообще судим неправильно.

— Мысль понял. Иными словами, всё это чревато очень сильными издержками. А самая крупная издержка — это война. Какова её вероятность?

— Беда в том, что я не могу этого сказать точно, — сказал Горный Ветер. — Мои люди так и не смогли выяснить поставленные им задачи. Не смогли даже найти базу англичан недалеко от Тавантисуйю.

— Совсем не раскопали ничего? — спросил Жёлтый Лист. — Тогда они даром едят свой хлеб.

— Нет, кое-что они всё-таки раскопали, но этого недостаточно для окончательных выводов. Плюс нас могут специально наводить на ложный след.

— Не темни, Горный Ветер, любят люди твоего ведомства говорить загадками.

— Итак, удалось выяснить следующее. Есть некий богатый магнат, по происхождению из эмигрантов, который имеет обширные связи и с испанцами, и с англичанами, и хотел бы втравить в войну против нас хотя бы одну из великих держав, а для надёжности лучше обе.

Произнося эти слова, Горный Ветер внимательно следил за Жёлтым Листом, но тот себя никак не выдал. Горный Ветер продолжал, окидывая взглядом всех носящих льяуту:

— По всей видимости, у него есть связи и внутри Тавантисуйю, и довольно высоко... почти наверняка среди ваших заместителей!

— А... мотив у этого человека какой? — спросил Искристый Снег.

— По всей видимости, личная месть, — пожал плечами Горный Ветер, — это обычный мотив для многих активных эмигрантов. Тот человек достаточно богат, чтобы не щадить для своих целей наворованных средств.

— Уж не твоему ли папаше он мстить собрался? — хмыкнул Жёлтый Лист.

— Вполне может быть, но по большому счёту это без разницы.

— Почему же? — возразил Жёлтый Лист. — Если твой папаша помрёт, то мститель успокоится.

— Не думаю. Просто переключится на меня. У таких цель — вырезать род до седьмого колена. Тем более что я по стопам своего отца пошёл. Если бы удалось найти и ликвидировать этого негодяя, опасность войны сразу бы уменьшилась, но пока, увы...

Асеро сказал:

— Ладно, вернёмся к делу.

— Что мы можем сделать прямо сейчас?

— Варианта всего два, — ответил Горный Ветер, — устроить скандал с Англией прямо сейчас, и посмотрим, пойдут они на нас войною или ограничатся разрывом торговых связей. А можно ещё поиграть в дипломатию, потянуть бюрократическую канитель, заслать в Англию нашего человека с целью разведки...

— Это не будет для него верной смертью? — спросил Асеро.

— Конечно, риск велик, но совсем на верную смерть я бы никого посылать не стал. Там, в Англии, тоже не все хотят войны, и если он сумеет их убедить, что мир выгоднее... Во всяком случае, они не будут убивать нашего посла сразу, сначала попробуют договориться.

— Нашим послам не в первой рисковать головой, — сказал Наимудрейший, — к тому же, книжный обмен, контакты с их амаута... Я уверен, что они не дадут в обиду собрата.

— Если они его воспримут как собрата, — сказал Асеро, — да и не так там уж много значит голос учёных мужей.

— Увы, это так, — сказал Горный Ветер. — Но всё равно надо выбирать из двух зол. Времени у нас — до прибытия их корабля. Но решить, заминаем ли мы скандал, лучше как можно быстрее.

— А ты сам... какой вариант считаешь лучшим? — спросила Асеро, чувствуя себя окончательно сбитым с толку. Раз уж даже Горный Ветер...

— Если честно, я и сам чувствую, что нуждаюсь в добром совете.

— И я вас его дам, — внезапно раздался голос Небесного Свода, — только наедине. Потому что знаю, что среди носящих льяуту может быть предатель или просто ненадёжный человек.

— Это против обычая ведения собраний, — запротестовал Жёлтый Лист.

— А тебе что важнее, обычаи или война? — зло спросил Золотой Слиток. — Если Небесный Свод придумал способ выпутаться из этой истории с честью, так я не только на нарушение обычаев согласен. Давайте все выйдем и оставим их втроём.

В зале собраний остались только Небесный Свод, Горный Ветер и Асеро.

Небесный Свод сказал:

— Я думаю так, англичане изучали нашу реакцию. Горный Ветер, судя по всему, этот самый Розенхилл и в самом деле человека импульса и порыва, он слишком туп для построения долгих планов. Он уверен, что стоит ему расплакаться, как актёру на сцене, так ему простят всё что угодно. Дэниэл Гольд ведь его особенно не уважает?

— Как я понял, — сказал Горный Ветер, — Розенхилл и в самом деле был актёром когда-то. У них это далеко не самая уважаемая профессия.

— Поверьте, я очень стар, а по молодости на белых людей насмотрелся. Если выслать одного Розенхилла, дядя с племянником в обиде не будут. Так, побрюзжат для вида. Но тут вам важно ещё вот что — вы так и не можете понять цель провокации.

— Боюсь, что теперь и не узнаем, — мрачно сказал Асеро.

— Почему же, есть один способ. А что, если тебе под каким-нибудь предлогом просто уехать из столицы с семьёй? Скажем, на летний отдых?

— В гости к Инти?

— А почему нет? Он рад будет. Горный Ветер ведь его иногда навещает, так?

— Конечно, навещаю. Только говорить с ним о делах ни к чему. Пусть отдыхает.

— Ну, так вот, главное чтобы когда ты уедешь, можно пустить слух по столице, будто твоя жена выкинула. Ну и посмотрим на реакцию англичан.

— Понятно, что они обрадуются, — сказал Асеро.

— Погоди, ещё не все. До них ещё также должен дойти слух, что ты склоняешься к мысли официально выбрать своим преемником Киноа. Посмотрим, с чем они побегут к нему, и как он сам на это отреагирует. Ведь ты не уверен в нём, вот и случай его испытать.

— То есть это способ испытать, кто верен мне, а кто нет? — спросил Асеро.

— Да, сынок. Ведь тебе именно это, по сути, и нужно. И вот ещё что: тебя ведь непременно будут спрашивать, что я тебе такого насоветовал. Ответь, что я советовал тебе тайком колючек в штаны Розенхиллу насыпать, а ты отказался.

— Небесный Свод, я не хочу клеветать на тебя.

— Не такая уж клевета, — старик усмехнулся. — Я бы и впрямь тебе такое насоветовал, не знай я, как ты к этому относишься.

— Я считаю недостойным опускаться до мелких пакостей, пусть бы негодяй и заслужил такое наказание.

— Да, Асеро, в твоих жилах течёт благородная кровь твоего деда. Он скорее бы умер, чем поступил бы низко. Да его благородство и в самом деле нередко могло стоить ему жизни. Но уж сказать, что я прошу, ты можешь.

— Могу. Хорошо, я согласен. Ещё что-то хочешь мне сказать?

— Избавиться тебе надо от Жёлтого Листа. Подлый он человек, грязный.

— Сам понимаю, а как? Ты же помнишь, что в прошлый раз было.

— Понимаю. Что же, пока не можешь, но потом обязательно это сделай. Что-то подсказывает мне, что я и этого Райма Инти не увижу...

— Ну, долго вы ещё там шептаться будете? — спросил заглянувший в двери Жёлтый Лист. Асеро невольно вздрогнул, хотя тут же сообразил, что даже если тот и подслушивал ухом к двери, всё равно не мог слышать их разговоров, они говорили негромко и стояли далеко. Вслух же Асеро сказал:

— Да всё уже, можете заходить.

Носящие льяуту зашли, а Жёлтый Лист подошёл к Асеро и спросил:

— И о чём вы тут секретничали?

— Да ничего особенного, Небесный Свод предлагал наказать Розенхилла по-тихому, но я счёл это недостойным. Лучше его просто выслать, остальные англичане с одной стороны поймут, что мы спускать такие оскорбления не будем, с другой — едва ли нам войну из-за этого объявят. Кроме того, мне тут советуют отдохнуть, дабы совсем не расстроить здоровье. Чтобы со мной не случилось как с Инти. Тот не отдыхал здоровым, отдыхает больным. Если Луна сможет путешествовать, то вполне допускаю, что надо съездить на отдых. Однако... справитесь ли вы без меня? В первую очередь это вопрос к тебе, Киноа. Как ты понимаешь, без меня главным по хозяйству остаёшься ты.

Киноа ответил:

— Есть вопросы хозяйственные и вопросы политические. С первыми я справлюсь, но что касается вторых... Если мы заминаем скандал с англичанами, то со временем политические вопросы всё равно возникнут. Думаю, через некоторое время, не прямо сейчас, они повторят попытку своих предложений...

— Повторят. И что в таком случае делать?

— А что думаешь ты, Асеро?

— Не могу судить, насколько их предложения дельные. Потому не могу ответить ничего.

— А я думаю вот что. Дэниэл, когда говорил о проектах совместных предприятий, рассуждал во многом умозрительно. Наши мастерские и рудники он вживую видеть не мог. Возможно, что, осмотрев их, он сам откажется от идеи совместных предприятий в том смысле, какой он в это вкладывал. Или наоборот, поймёт, что это они у нас, а не мы у них заимствовать должны.

Асеро вздохнул. Всё-таки Киноа неисправим. Надеется на то, на что надеяться бессмысленно. Или надо, чтобы он наступил на те грабли, на которые рвётся наступить?

Луна больше не испытывала тревожных ощущений. Живот не собирался в камень, вообще, она была вполне здорова. Но для окончательного восстановления нервов лекарь советовал ей отдых за городом. Не просто советовал — почти требовал. Да Асеро и сам был не прочь хоть ненадолго отрешиться от дел и отдохнуть.

Сидя на верхней террасе своего замка, Инти наблюдал, как по дороге приближаются две кареты. Если бы они поехали в деревню, то у него вопроса бы и не возникло — мало ли кто куда через соседнюю деревню едет, но на развилке они свернули к нему. Временами к нему наведывался лекарь (впрочем, тот обычно путешествовал верхом) и Горный Ветер, которому тоже не было резона ехать сразу в двух карета — семью он сюда привести не мог, Лань должна была вот-вот родить, а в таком состоянии путешествия противопоказаны. Кто же это всё-таки мог быть...

Тем временем кареты подъехали к замку и остановились. Из первой из них вышел Асеро и помог спуститься Луне. Даже сверху Инти заметил, насколько у той округлился животик. Асеро крикнул ему:

— Не спускайся, мы сейчас выгрузимся, и я сам к тебе поднимусь.

— Ты думаешь, я совсем калека и мне спуститься трудно? Вполне могу вас и внизу поприветствовать.

Сказав это, Инти стал потихоньку спускаться. Всё равно после прибытия нежданных дорогих гостей просто сидеть и читать не получится. Асеро временем помогал своей охране выгружать вещи — несмотря на свой высокий сан, он таким трудом не брезговал. Луна провела свекровь внутрь. Фиалка и Ромашка сновали туда и сюда, и сложно сказать, помогали они или скорее мешали. Асеро сказал:

— Я обещал тебе, Инти, что я тебя с женой навещу — как видишь, сдержал слово. А то Горный Ветер говорит, что ты тут совсем закис.

— Да не то чтобы закис. Вот видишь, хожу уже, книжки потихоньку читаю... Кстати, а Луне лекарь позволил путешествия?

— Разумеется. Даже советовал нам сюда съездить. Отдых на природе — самое то.

— Странно, ведь Луна всё-таки в положении...

— Но ведь и твоя агентка беременной путешествовала от Тумбеса до столицы.

— Ну, там была другая ситуация — в Тумбесе для неё было слишком опасно оставаться. А ведь с Луной тут дело явно не так... Послушай, Асеро, лучше честно признайся, почему ты решил уехать из столицы? Я ведь всё равно узнаю.

— Потому что они меня достали. Я-то понимаю, что чего-то серьёзного ждать от торговли с англичанами не приходится, это так, чтобы войны не было. А Киноа грезит крупными совместными проектами. Думает, что если к ним правильный подход найти, то можно добиться толку. И мучили меня бесплодными переговорами. А тут, надеюсь, мучить не будут. Останусь здесь до Райма Инти, если получится.

— А дальше?

— Дальше посмотрим. Либо они поумнеют, либо ещё что случится.

— А не боишься, что пока ты тут прохлаждаешься, под тебя могут подкопаться?

— Нет, не боюсь. Без меня они долго не обойдутся, даже сюда пришлось взять часть бумаг. Да и потом вызовут, до Райма Инти отдыхать не дадут. Хорошо если месяц выкрою. Ладно, обо всём этом потом поговорим, а пока надо располагаться.

— А всё-таки я рад, что ты приехал. Горный Ветер мне особенно новостей не передаёт. Бережёт.

За чаем Асеро потихоньку рассказывал новости, выбирая те из них, которые были для Инти максимально безопасны. Асеро не врал, но недоговаривать было тяжело. Потому он вскоре перевёл разговор на книгу, которую Инти читал. Тот охотно рассказал:

— Да вот посоветовал почитать один из моей охраны. Сам прочитал, вот теперь и спрашивает, насколько тут всё правда. Ну и я тоже стал читать, увлёкся... Скажу так: точно о тех временах никто не знает и едва ли уже узнает, ибо документов не сохранилось. Конечно, автор романа имеет право на вымысел, но мне его лично его вымысел кажется не вполне правдоподобным, так как я сам слишком хорошо изучил белых людей.