— Вот тебе, демон, провожатые. Дюжинник Ограл и дракончий Копытай. Лучших даже в Упырелловой пуще не сыщешь. Тайгу здешнюю до последнего камешка знают. Они доведут тебя до самого тракта. Можешь им верить, как... как себе веришь.
Дюжинник и дракончий оказались обычными гномлинами и драконы у них были тоже самые обычные, почти такие же как Дрэга, разве что окрасом чуть потемнее. Кто из провожатых Ограл, а кто Копытай определить было невозможно да и не нужно. Оба были сердиты, насуплены, вооружены и окольчужены. Оба буравили Степана злобными бусинками восточных глаз и без лишних вопросов понятно было, что их не радует полученное задание. Не завели бы эти копытаи куда-нибудь не туда, подумал Стёпка, вон как набычились, словно я у них последнее украл. Небось, в битву рвутся, врагов рубить, а тут какого-то демона сопровождать приходится. Вся добыча и слава другим достанется.
— А теперь уходи, — властно сказал Тютюй и рукой махнул, указывая, в каком именно направлении следует уходить. — И не вздумай шутить с нами, отрок. Мы, гномлины, обиды долго помним и обмана никому не прощаем во веки веков. Даже демонам. Из-под земли выкопаем и всё припомним.
Стёпка смерил его презрительным взглядом, — хотя, честно говоря, мерить-то в гномлине было почти что и нечего, — собрался было сказать в ответ что-нибудь столь же обидное, но ничего не придумал и повторил памятные слова однорогого Шервельда:
— Надеюсь, что наши пути больше не пересекутся.
Тютюй хмыкнул и отвернулся, даже ручкой помахать на прощание не соизволил. Ну и Стёпка тоже не соизволил. Так и разошлись, не попрощавшись.
Провожатые, не оглядываясь, летели далеко впереди, словно им и дела не было до того, идёт Степан за ними или двинулся куда-нибудь совсем в другую сторону. Стёпка, естественно, ни в какие другие стороны двигать не собирался, но и бежать в гору за драконами ему тоже не очень хотелось. Он вообще для себя решил, что пусть эти провожатые делают, что хотят, а он пойдёт так как ему удобнее, а если им это не понравится — пусть утрутся и терпят.
На краю ложбины он оглянулся. Тютюй стоял на валуне и смотрел ему вслед. Маленький расфуфыренный гномлин на большом камне. Тоже мне — государь! Сам ростом едва с полботинка, а туда же — "из-под земли выкопаем". Видали мы таких выкапывальщиков.
А забавно получилось, что гномлины приняли его за поединщика. У них здесь, похоже, крутая разборка с долинниками намечается, вот они и испугались, что на стороне неприятеля демон будет сражаться. Да что там говорить, любой бы на их месте испугался. Одно дело своего брата гномлина мечом по голове охаживать, и совсем другое — путаться под ногами у демона, который одним пинком может вывести из строя дюжину самых крепких воинов. Да-а... У людей, выходит, свои войны бушуют, а у гномлинов свои. Из-за чего они, интересно, биться будут, что не поделили с сородичами. Теперь уже и не узнаешь. Разве что у провожатых спросить. А, кстати, где же они?
Стёпка остановился, и сразу же из-за ближайшего куста вывернулся один из гномлинов.
— Почто встал? — злобно рявкнул он, осаживая дракона в метре от Степана. — Шагай шибче, некогда нам у каждого куста тебя дожидать. У нас и своих делов хватат... Почто стоишь, спрашиваю?
Демонская гордость в Стёпкиной груди возмущённо встала на дыбы. Стёпка прислушался к ней, выплюнул травинку и решительно повернул назад.
— Ты куды? — вскрикнул гномлин. — Али дороги не видишь?
— А пойду-ка я к многомудрому Тютюю, — сказал Степан как бы между прочим.
— Чево?.. Почто?.. — вылетел из травы и второй провожатый. — На кой тебе Тютюй надобен? Ить, кажись, распрощалися ужо.
— Да вот скажу ему, что провожатых он мне дал каких-то бестолковых. Скажу, что с такими провожатыми я идти не согласен и что я лучше к долинникам вернусь. Сражаться за них буду. Они меня шибче уважали.
— Стой, демон! — отчаянно завопили гномлины в два голоса, испугались, видимо, не на шутку неминуемого Тютюева гнева. — Стой! Виноваты мы, зараз кругом виноваты! Не ходи к долинникам! Мы тебя самой короткой тропой проведём, куды только захошь! Прости нас, непонятливых, смени гнев на милость!
В общем, поставил он заносчивых недомерков на место. После этого дракончий с дюжинником присмирели, вредность свою припрятали подальше и обязанности провожатых стали исполнять с истинным усердием. Они то кружились вокруг Степана, зорко оглядывая окрестности, то улетали далеко вперёд, но так, чтобы он не потерял их из виду, то разделялись, и тогда один летел впереди, а другой зачем-то возвращался назад, видимо, осторожничал, проверял, нет ли за ними погони, не выслеживают ли вдруг враги какие-нибудь, те же долинники, например.
Часа два они так шли, и Стёпка даже втянулся и о ногах своих уставших слегка забыл. Дрэга иногда улетал в лес, один раз исчез надолго, объявился потом весь мокрый, вздумал отряхиваться на Стёпкином плече и вымочил всю рубашку. Но Стёпка не рассердился, потому что солнце уже пригревало вовсю и стало жарко.
Гномлины поглядывали на Дрэгу с нескрываемым удивлением, никак не могли привыкнуть к тому, что у Степана тоже есть свой дракон. И когда Дрэга выныривал из леса и садился на Стёпкино плечо, их так и передёргивало, так и корёжило. В конце концов один из гномлинов не выдержал. Он дождался Степана, поднял своего дракона повыше и полетел рядом, косясь из-под низко надвинутого шлема в сторону мгновенно напружинившегося Дрэги.
— На кой тебе, демон, дракон надобен? — спросил он сердито. — В чём тебе от него прок, коли не ты на нём, а он на тебе сидит?
— Значит, надобен, — сказал Стёпка и сам спросил в ответ. — А ты кто: Копытай или Ограл?
— Дракончий я государев, — напыжился гномлин. — Копытаем меня величают.
— За драконами ухаживаешь, да?
— Ростим мы их, кормим и воинскому строю обучаем.
— А зачем?
— Гномлинам без драконов нельзя, мы без них ровно обезноженные. В поход дальний али в битву без дракона как соберёшься? А тебе дракон — забава дитячья.
— Он сам со мной остался. Я его не держу. Захочет улететь — пусть летит. Только он не хочет. Ему со мной хорошо. Я его жалею и не обижаю.
Копытай похмурился, пожевал губами, взмыл повыше. Его дракон летал легко, словно бы и не нёс на себе увешанного железом всадника.
— Продай мне свово дракона, демон, — предложил вдруг гномлин. — Я тебе за него хорошую цену дам. Не пожалеешь.
— Я друзей не продаю, — сказал Стёпка.
— Да каков из дракона друг? — удивился Копытай. — Рази ж скотина другом могёт быть?
— Это у вас, может, скотина, а у меня друг. Он меня в бою защищал, а я его за это продавать должен?
— Ну, гляди, демон, воля твоя. Токмо я бы тебе куда как хорошо заплатил.
— Нет, — сказал Стёпка. — Ни за что. Нам вдвоём веселее. Правда, Дрэга.
Дракончик в ответ куснул его за мочку уха, будто и в самом деле сообразил, о чём идёт речь. Сердитый Копытай гикнул и унёсся далеко вперёд. Минуту спустя Стёпку нагнал летевший до того где-то в стороне Ограл.
— Об чём с тобой дракончий толковал? — спросил он недовольно.
— Дракона хотел у меня купить, — отмахнулся Стёпка. — Большие деньги предлагал.
— Я больше дам, — тут же оживился Ограл. — На два кедрика больше. Мне продай.
— Да зачем вам мой дракон? — удивился Стёпка. — Вам разве своих не хватает?
— Драконов много не быват. А твой — из низовых, окраса инакого и крыльями в размахе поширше. Хорошее потомство от него пойдёт. А свежая кровь в стаде завсегда прибыток приносит. Продавай, пока беру. Не продешевишь, моё слово верное.
— Нет, не продам, — сказал Стёпка и повторил. — Друзей не продаю.
— Не бывают драконы друзьями, — напористо отрезал Ограл. — Сколь их ни корми — всё в лес норовят. И энтот от тебя сбежит, попомни моё слово. Наскучит ему у тебя сухие корки глодать, только ты его хвост и видел. А у меня ещё ни один не сбегал. Я их так взнуздываю — ого!
— Один уже навзнуздывался, что дракон от него ко мне сбежал.
— Не тебе поучать, как гномлину дракона обхаживать. Ты мне свово продай.
— Не буду я его продавать, даже и не просите. Не буду.
Дюжинник послал дракона вперёд, крикнул через плечо:
— Ты поразмысли, поразмысли хорошенько, демон. Я тебе плохого не присоветую.
Не успел он отлететь подальше, вокруг Степана завертелся Копытай.
— С Огралкой сговаривашься. Мне уступить не пожелал, ему дракона продаёшь! Правду толкуют, что демоны токмо на подлости и горазды. За сколь ты ему уступил?
Стёпка разозлился. Вот ведь прицепились! И не убедишь их ни в чём. Да и как их убеждать, если они даже друг другу не верят.
— Вас зачем Тютюй со мной отправил: дракона покупать или дорогу показывать?
— Одно другому не мешат.
— А мне мешает! — постарался как можно сердитее рявкнуть Стёпка. — Так мешает, что я сейчас как наколдую... сам не знаю что! Вас потом не то что Тютюй — мама родная испугается! Отцепитесь от меня, пока я с вами обоими страшного чего не учудил!
Дюжинника словно веником смело. Только пыль за его драконом взметнулась да ветки кустов заколыхались. И больше они Степану своими просьбами не докучали. Копытай, правда, попробовал ещё раз намекнуть, что побольше заплатит, но Стёпка так на него зашипел, что дракончий чуть на землю от испуга не свалился. А Дрэга потом долго с нескрываемым удивлением поглядывал на хозяина, не мог поверить, что тот способен издавать столь устрашающие звуки.
* * *
Где-то к полудню они миновали примерно половину пути. Это нетрудно было определить, потому что обе Братние сопки остались справа.
Обозлённые провожатые старательно делали вид, что они летят сами по себе и до плетущегося где-то позади демона им дела никакого нет. Однако же из виду его не теряли. А Степану так было ещё лучше. Не очень-то ему и хотелось поддерживать задушевные разговоры с надоедливыми коротышками. Доведут они его до места, распрощается он с ними и — всего хорошего! Неприятно было познакомиться, как любил говорить в таких случаях Ванес.
Проголодавшись, Стёпка, ничего не объясняя гномлинам, просто остановился в подходящем месте, скинул котомку и отдохнул в своё удовольствие. Сначала Дрэгу накормил — не сухими корками, конечно, а сыром, изюмом и хлебным мякишем, — а потом и сам подкрепился. Да ещё неподалёку обнаружились целые заросли демоники. Дрэге опять же спасибо: так аппетитно чавкал, что Степан не выдержал и пошёл глянуть, чем это дракон угощается. Демоника была крупная, сладкая и сочная. В голове опять слегка пошумело, но Степан уже не обращал на это внимания, зная, что ничего страшного в этом нет. Пошумит и перестанет.
Гномлины затянувшимся отдыхом были страшно недовольны, но протестовать не осмелились и терпеливо дожидались в сторонке, пока демон соизволит вновь отправиться в путь.
Степану представлялось, что за сопкой им придётся спустится вниз и дальше дорога пойдёт уже по равнине, по полям каким-нибудь просторным, по лугам... Но невидимая гномлинская тропа, — которую он как ни старался, разглядеть не сумел, — наоборот завела их в тесный, мрачный лог, в котором даже солнца почти не было видно. Спускались они по этому логу все ниже и ниже, и вот тут-то настоящая тропа и обнаружилась. И была она не гномлинская, а обычная, человеческая, многажды хоженая и езженая. И Стёпка понял, что они приближаются, видимо, к какому-то людскому поселению. А иначе откуда бы тут тропе взяться? И они очень долго шли по этой тропе, пересекли мелкий ручей (не тот ли Микитов, о котором говорил тролль?), и ещё через полчаса примерно лес посветлел, и вокруг стало ощутимо просторнее и веселее.
И когда уже почти начались те широкие поля, о которых мечтал Стёпка, гномлины вдруг разом посадили драконов на землю.
— Всё, демон, — сказал Копытай, когда Стёпка подошёл к ним. — Мы довели тебя, докуда нам Тютюй велел. Дальше иди сам, а нам туды дороги нет. Шагай по тропе, и никуда не сворачивай.
— А далеко ещё до Проторы? — спросил Стёпка.
— Вёрст двадцать будет с лишком. Оно, конечно, не близко, да ноги у тебя длинные, быстро дотопаш.
Стёпка прикинул: получалось, что идти ему ещё и идти, считай до самого вечера.
— Ладно, — сказал он. — Спасибо, что проводили. Всего вам хорошего и прощайте.
И пошёл себе дальше. Гномлины долго молчали, потом Ограл окликнул негромко:
— Так не продашь дракона, демон? В остатний раз предлагам!
Стёпка, не оглядываясь, отмахнулся: всё, проехали, не желаю об этом говорить. И тогда кто-то из гномлинов заливисто свистнул с прищёлкиванием, и Дрэга рванулся назад, словно собака, которую рассердившийся хозяин резко дёрнул за поводок. Быстро поняв свою ошибку, дракончик рассерженно зашипел и вернулся на Стёпкино плечо, крепко вцепившись в рубашку коготками. Стёпка посмотрел назад. Гномлинов уже и след простыл, но ещё несколько раз донёсся издали призывный посвист: не сумев купить дракончика, подлые коротышки попытались его приманить. Дрэга больше на эту удочку не клюнул, он только вздрагивал и ещё сильнее впивался когтями в Стёпкино плечо. Потом свист затих, видимо, гномлины отчаялись завладеть желанной скотинкой.
И опять остался демон наедине с природой. И нельзя сказать, что его это сильно расстроило. Погода стояла по-настоящему летняя, солнышко светило вовсю, трава зеленела, стрекотали какие-то пичуги, верный Дрэга в ухо щекотно дышал... Что ещё демону нужно? Шагай себе и жизни радуйся.
Стёпка так довольно долго радовался, целый час или около того. А потом, когда до первой развилки дошёл, радость его слегка померкла. Сначала-то он без труда определился, куда поворачивать, потому что одна тропа была основательно утоптана и вела прямо, а вторая вся травой заросла и сворачивала вправо, к сопке. И он пошёл по утоптанной тропе, но не успел пройти и нескольких шагов, как подумалось ему отчего-то, что идёт он не туда. И чем дальше он от развилки уходил, тем сильнее сомневался. Его почти ощутимо тянуло назад, и та заброшенная тропинка, на которую он сворачивать не захотел, вдруг стала казаться ему единственно верной. Ему стало казаться, что он совершил страшную ошибку, что ему как можно скорее нужно вернуться, и если он этого не сделает, то в самом скором времени попадёт в непоправимую беду. Это было до того неприятно, что Стёпка даже остановился. И долго так стоял, и никак у него не получалось договориться с самим собой. Он попробовал прислушаться к внутреннему голосу, но тот ничего определённого подсказать не мог, потому что тоже терзался нешуточными сомнениями. Тогда Стёпка придумал пройти ещё немного и посмотреть, что его впереди ждёт. Если там не обнаружится ничего страшного, если всё в порядке, он со спокойной душой пойдёт дальше. А если нет... Ну, тогда можно будет и вернуться.
Когда где-то через полчаса тропинка резко нырнула вниз, в груди внезапно ворохнулось беспокойство и страж в ответ легонько царапнул грудь. Стёпка сразу остановился. Так, теперь уже и страж предупреждает. Дрэга без понуканий унёсся вперёд, вернулся неожиданно быстро, вздыбился, растопырив крылья, и нырнул в лес, не сомневаясь, что хозяин поймёт его и не отстанет. Стёпка понял и не отстал. Дракончик привёл его к краю невысокого обрыва и ушмыгнул вверх по сосне, посчитав свою задачу выполненной. Стёпка осторожно посмотрел вниз, стараясь не слишком высовываться.
