— Умно, — признала рыжая эльфийка, опускаясь на колено рядом с Ламорье. В её ровном голосе прозвучала едва заметная нотка обиды, словно находчивость пустынников чем-то оскорбляла лично Итиэль.
— Вот зачем они в первый день стягивали мешки с песком, — процедил комендант.
Даже три сотни всадников с магазинными винтовками не смогли бы надёжно подавить защитников форта. Но стрелы сыпались под углом сверху, вынуждая людей на открытых галереях жаться к самым стенам, втягивать головы в плечи. Фланги "полумесяца" начали огибать крепость, так что теперь оперённая смерть сыпалась с трёх сторон. Дюпон своими глазами увидел, как выгнулся дугой и тут же обмяк пограничник, схлопотавший стрелу меж лопаток. Не важно, что стрельба лучников не отличалась точностью и слаженностью — главную роль играл психологический эффект. Огонь с галерей практически прекратился, теперь били лишь хорошо укрытые пулемёты. Их поддержали винтовки трёх-четырёх смельчаков, не более. Парни сержанта Жерара уже выволокли во двор два длинных стола, но эти импровизированные щиты ещё предстояло втащить наверх по неудобным лестницам. Пользуясь заминкой, основная масса кочевников подкатились к самым стенам Сухой Розы. Из облаков белой пыли вырвались семь или восемь всадников, в руках которых вместо оружия были сумки на длинных ремнях. Раскрутив сумки, всадники швырнули их под стену, куда-то правее ворот, и повернули назад. Им на замену явились новые.
— Винтовку! — уши Итиэль вдруг встали торчком. Девушка бросила на пол арбалет, протянула руку, и Дюпон, не колеблясь, подал ей свой карабин. Эльфийка опасно поднялась над укрытием, прицелилась, игнорируя посвист стрел. Выстрелила. Оскалилась, явно промазав, дёрнула затвор, выстрелила второй раз. Третий. После третьего выстрела сумка в руке одного из конников взорвалась. Взрыв был такой силы, что разметал кочевника и его скакуна кровавым туманом, а ближайших пустынников опрокинул наземь — вместе с конями. Увы, других это не остановило — они метнули сумки и скрылись из виду. Дюпон разглядел ещё шестерых "сумконосцев", с разных сторон скачущих к тому же участку стены. Не было никаких шансов срезать их разом пулемётной очередью. Комендант представил себе кучу набитых взрывчаткой сумок, уже лежащих под стеной, и сделал единственное, что ему пришло в голову.
— Очистить эту галерею! — заорал он, жестами показывая, какую именно. — Быстрее! Быстрее!
Пара солдат послушалась, едва ли не на четвереньках двинувшись к башне. Остальные, сплошь новобранцы, то ли не услышали приказа, то ли были слишком напуганы — лучники до сих пор кружили снаружи, осыпая форт всё новыми и новыми залпами.
Взрыв грянул неожиданно — то ли по сумкам попали пулей, то ли одна из последних была с зажжённым фитилём. Сухая Роза содрогнулась от фундамента до макушек башен. Дюпон и Итиэль вместе повалились на пулемётчика, придавив беднягу к его оружию. Чёрно-жёлтое облако взметнулось к небесам, вмиг укутало галереи и надвратную башню. Капитан, давясь пылью, протирая глаза, вскочил на ноги, метнулся к краю площадки. Выругался. Лет триста назад каменная стена форта выдержала бы подобный удар. Наверное. Но теперь... Кусок кладки обвалился внутрь, похоронив под собой нескольких бойцов. В стене зиял пролом такой ширины, что телега проехала бы без проблем.
— Йи-и-и-ихэ-э-э! — подбадривая себя боевыми кличами, первые кочевники уже пытались перебраться через груду битого камня, громоздящуюся в проломе. Дюпон вытянул из кобуры револьвер, всадил две пули в самого смелого. Тот обмяк в седле, однако его конь вскарабкался на завал, спрыгнул во двор. За первым пустынником последовал второй, третий... Как вода неудержимо льётся в пробоину ниже ватерлинии, так и кочевники хлынули сквозь пролом во двор форта. Пальба с галерей не могла их остановить.
— Пекло! — Ламорье выпустил по живому потоку все пули, всухую защёлкал бойком. Рядом с ним возникла Итиэль и... слова не сказав, перемахнула ограду, спрыгнула вниз. Комендант успел только охнуть. Он увидел, как рыжая эльфийка приземлилась точно на круп вражеского коня, потеряв в полёте фуражку. Девушка ухватилась за плечо всадника, ткнула того в шею маленьким ножом, вытолкнула из седла, заняла его место. Перехватив поводья, вырвала кривую саблю из руки замахнувшегося на неё пустынника, врезала тому рукоятью по носу, рубанула по шее другого... Всё это тоже было напрасно — эльфийку попросту унесло "течением" людской реки, даже на миг задержать атакующих она не смогла. Конные сурристанцы заполняли двор, паля по солдатам на стенах, рубя и топча оказавшихся во дворе. В них стреляли с галерей, из окон казармы, с обеих башен. Конники шли по трупам своих и чужих, на место каждого убитого вставали двое. Предчувствие скорой победы застило им глаза, пересиливало страх смерти. Дюпон оказался отрезан от большинства подчинённых, ему оставалось только надеяться на решительность людей, оставленных перед боем в Механическом Сарае. И те не подвели.
В вопли, стоны, звон стали, цокот копыт и канонаду вплёлся совершенно новый звук. Урчание бензинового двигателя. Хлипкие створки Механического Сарая рухнули, рассыпаясь щепками. И на свет божий выполз "Железный Дракон". Рыча мотором, роя сухую землю тремя парами колёс, главный обитатель Механического Сарая пополз напрямик сквозь толпу конных врагов. Высокая, похожая на перевёрнутое ведро пулемётная башенка провернулась вокруг своей оси, щедро посылая свинец на триста шестьдесят градусов. Такого пустынники точно не ожидали. Бронеавтомобиль не числился за гарнизоном. Его оставили в Сухой Розе армейские кавалеристы, со слов прошлого коменданта — лет восемь назад. Машина участвовала в рейде против кочевых племён, и от жестоких условий пустыни напрочь пришла в негодность. Её, без двигателя, вооружения и половины нужных деталей, попросту бросили в крепости, пообещав однажды забрать на металлолом. Да так и забыли, видимо. С момента назначения Дюпона комендантом весь гарнизон в поте лица трудился над восстановлением броневика — и он сам, и его "логово" даже получили имена от солдат. Теперь машине пришло время отблагодарить пограничников за заботу.
— Тра-та-та-та-та-та! — кочевники набились в тесный двор форта, как рыбы в бочку, и за одну очередь пулемёт "Дракона" выкосил целую дюжину. Броневик проехал прямо по рухнувшему всаднику, с влажным хрустом смяв коня и человека передними колёсами, медленно двинулся в сторону пролома. Сурристанцы шарахались в стороны, забыв о бое, стремясь уйти с дороги стального чудища.
— Давай! — Дюпон ухватился за пулемёт. Солдаты поняли своего командира с полуслова. До того расчёт пытался отсечь хоть часть врагов от дыры в стене. Но ситуация изменилась. Кряхтя, они втроём перекинули оружие на другой конец площадки, направили ствол во двор. Помощник стрелка вставил новый магазин.
— Огонь! — приказал капитан. — Очистим Розу!
Не выдержав огневого натиска, воины пустыни обратились в бегство, устроили в проломе давку, сталкиваясь со своими товарищами, ещё спешащими внутрь. "Железный дракон" прошил кучу-малу пулями, всполз на вал обломков, расталкивая трупы острым треугольным носом. Что-то зашипело, из-под капота машины пыхнуло пламя, повалил чёрный дым. Подъём, очевидно, стал последней каплей для полукустарного двигателя. Броневик застыл на вершине вала — но дело было сделано. Серая туша боевой машины наглухо закупорила дыру. Башенный пулемёт лупил длинными очередями наружу, гоня врагов прочь от пролома. Внутри форта ещё шёл бой. Посреди двора Итиэль и её рослая подруга, тоже где-то добывшая коня, рубились на саблях с двумя сурристанцами, тесня тех к Сараю. Пограничники свешивались с галерей, выцеливая пустынников. Пулемёт, который помогал держать Ламорье, бил короткими очередями, прицельно. Всё закончилось лишь минут через десять, когда рыжая эльфийка растоптала конём последнего спешенного врага, пытавшегося укрыться за трупом лошади. По ту сторону стен армия кочевников беспорядочно катилась к своим лагерям. Ещё звучали одиночные выстрелы, но пулемёты умолкли, и стрелы на форт сыпаться перестали. Из башенки "Железного Дракона" высунулся мокрый от пота, взлохмаченный и багровый, что твой помидор, лейтенанта Сенмарт. Дверца водителя также распахнулась, Герцогиня спрыгнула с жёсткого сиденья на битые камни. Откинув голову, посмотрела снизу-вверх на Дюпона. Встретив взгляд командира, медленно качнула подбородком. Седая связистка не выглядела взволнованной, но Ламорье прекрасно понял её мысли. "Чистым чудом". И это действительно было так...
* * *
По ночной пустыне двигались огоньки. Это патрули пустынников подсвечивали себе дорогу масляными лампами, кружа между фортом и своими лагерями. В самих становищах горели яркие костры. Вероятно, таким образом осаждающие хотели напомнить, что даже после дневного разгрома их всё ещё очень и очень много. Капитан Ламорье, впрочем, и так этого не забывал. Соотношение сил сделалось вовсе уж безнадёжным. Из всего гарнизона в строю осталось двадцать человек, считая легкораненых, повара, механика и Герцогиню. Едва достаточно, чтобы держать караул на всех постах. К ним примкнули "серые мундиры", лишившиеся одного из своих при обороне казарм, да семеро гражданских во главе с господином послом. Беженцам-добровольцам Дюпон распорядился выдать винтовки, однако поместил их в резерве, на самый крайний случай. Что же до троицы эльфов... прямо сейчас комендант размышлял, увидит ли их утром.
— Вы правда видите в темноте? — тихо спросил он у Итиэль. Вместе они стояли у кормы броневика, ожидая, пока солдаты разгребут наваленную в проломе баррикаду. Пограничники также старались работать без лишнего шума. Единственным источником света оставалась поставленная на землю тусклая керосиновая лампа.
— Как днём, — со свойственной ей серьёзностью кивнула рыжая девушка. — Лично я, конечно, похуже других, но не волнуйтесь. Со мной будут товарищи.
— Да, вы первая эльфийка в очках на моей памяти. — Дюпон не стал уточнять, что другие виденные им эльфы и эльфийки были в основном нарисованными. В учебниках и детских книжках.
— Такой родилась. — Девушка глубоко вздохнула, словно действительно сожалея о своём недостатке. — Может, это наследственное. У моей матери зрение достаточно рано ухудшилось, она очки носит больше сотни лет уже.
Солдаты наконец оттащили в сторону деревянный буфет, закрывавший проём между стеной и левым бортом "Железного дракона". Итиэль двумя пальцами поправила сломанный козырёк своей истоптанной конскими копытами фуражки:
— Готово. Нам пора.
— Не передумали? — шутливо спросил Дюпон. Устроить ночью "ответный визит" кочевникам на самом деле было идеей рыжей эльфийки, которую офицер только утвердил. Комендант не сомневался — Итиэль планов не поменяет.
— Нет, конечно. — Кажется, девушка не поняла шутку. Или поняла... Ламорье до сих пор гадал — есть ли у эльфийки чувство юмора. Если есть — то очень странное, или она его ловко скрывает. — Дэттир, Симэль...
Закутанные в маскировочные плащи эльфы возникли позади девушки. Та сунула руку за пазуху, вытащила оттуда... письмо. Да не солдатский треугольничек, свёрнутый из одного листа, а хороший белый конверт, запечатанный сургучом. Купить такой в приграничье было невозможно, стало быть Итиэль возила его с собой уже давно.
— Возьмите, капитан. — Рыжая эльфийка вложила письмо в ладонь коменданта. — Если что-то случится, и завтра вы будете живы, а я — нет, перешлёте его срочной почтой. Адрес на конверте. Так отплатите за мои услуги.
— Разумеется. — Дюпон присел перед лампой, чтобы прочесть адрес.
— Главное — не спешите, — попросила Итиэль. — Мы можем отступить после диверсии не в форт, а в дюны, или ещё куда. Отсылайте письмо, только если найдёте мой труп.
— Это вашей матери? — уточнил Ламорье, вставая. Имя получателя было женским.
— Да, — подтвердила эльфийка. — У нас с ней уговор — я должна сразу известить её, если умру. Такое было условие, когда она отпустила меня путешествовать.
— Кхм. — Комендант кашлянул в кулак.
— Кстати, если она вам ответит, постарайтесь завязать переписку. — Итиэль наставительно подняла палец. — Мама очень красивая женщина, и по вашим, людским меркам, не выглядит старой. Ей нравятся люди, особенно — военные.
— Гхм. Учту, — сдавленно ответил Дюпон, пряча конверт в нагрудный карман. Так есть у этой рыжей чувство юмора или нет?
Вчетвером они поднялись на вал из обломков, постояли немного, пока эльфы бдительно осматривали равнину впереди. В конце концов Дэттир оглянулся через плечо, кивнул:
— Чисто.
— Итиэль... — понимая, что разговор может быть для них последним, комендант окликнул уже шагнувшую вперёд девушку. — Просто хочу, сказать... Хоть вы давно и не военная, я считаю вас отличным солдатом.
— Это тоже наследственное, как близорукость. — Рыжая эльфийка улыбнулась — той самой, спокойной, но тёплой и искренней улыбкой. — По женской линии. Мама всю жизнь где-то служит, даже сейчас детективом в полиции. А бабушка погибла в бою ещё когда фитильное ружьё считалось чем-то новым. Но спасибо, капитан.
Коснувшись козырька пальцами, девушка спрыгнула наземь и вместе с друзьями исчезла в ночи. Дюпон вернулся в форт. Солдаты тут же принялись устанавливать на место буфет. Капитан зашёл в побитое пулями здание кухни, отыскал у печи термос с кофе — повар заполнял его каждый вечер специально для Дюпона, и сегодня тоже не забыл, вопреки всему. С термосом, краюхой чёрного хлеба и солонкой в руках Ламорье перебрался на свой привычный командный пункт, где поделился снедью с часовыми. Потягивая тёплый напиток, офицер вспоминал состоявшийся на закате военный совет.
— Воин может победить солдата, но толпа воинов не может победить армию, — говорил он тогда собравшимся за столом соратникам. — Вождь, объединивший четыре клана против шаха, смог превратить их в подобие армии. Потому нам так тяжело приходится. Но он не может превратить пустынников в солдат. Тысячелетняя культура об колено не ломается. Пустынники — воины. Они идут грабить, проливать кровь, зарабатывать трофеи и славу. Для себя и своих семей, это важно. Не для какого-то народа или страны, не ради безопасности родины. Осада нашего форта с такими потерями очень им не по вкусу. Пусть даже взять форт нужно ради дальнейшего похода. Я ставлю на то, что следующий штурм будет последним. Не потому, что у осаждающих подходит к концу запас воды. А потому, что в случае его провала на новый приступ кочевников будет уже не поднять.
— Их вождь тоже это понимает, — заметила из угла комнаты Герцогиня. Седовласая связистка сидела там, а не за столом — то ли потому, что не считала себя членом штаба, то ли потому, что в тёмном углу можно было дремать, привалившись спиной к стенке. Как бы ни бодрилась пожилая женщина, стараясь давать пример молодым, работа с механиком и участие в бою её истощили до крайности.
— Да, понимает, — согласился Дюпон. — Значит — устроит штурм как можно скорее, и будет жать до последнего, пока или мы не ляжем все, или его кочевники не взбунтуются.
— Если я верно всё поняла, исход осады решит мораль войск. — Итиэль сложила пальцы домиком, уткнулась в них носом. Круглые очки эльфийки сверкнули в свете настольной лампы. — Нам нужно, чтобы пустынники устали от битвы, сочли её невыгодной.
