— Ах, вы должны простить мне мою бесцеремонность! — я подхватила чужих фрейлин под локотки, и тесный круг замкнулся — мы вчетвером как будто приготовились к яростному мозговому штурму: — Но мы с принцессой очень хорошо знаем друг друга, вот я и решилась подойти! Можно сказать, пуд соли вместе съели... да не один!
Как и предполагалось, мои "откровения" донельзя заинтересовали придворных болтушек. На принцессу же было страшно смотреть:
— М-ме-е...
— Неужели Радослава не рассказывала о наших приключениях? — притворно удивилась я.
— Принцесса рассказывала, как злой волшебник похитил ее и превратил в лебедя! — с готовностью поддалась на провокацию рыженькая фрейлина с очаровательным вздернутым носиком, густо напудренным веснушками.
— Да, это была очень грациозная козочка — в своем роде, лебедь среди млекопитающих...
— ...А когда домогательства злого волшебника не достигли цели, появилась добрая волшебница, и сняла заклятье, — испытующе глянула брюнетка.
— Вы мне льстите! — хихикнула я. — У меня была гораздо более скромная роль — определить лекарство. А уж рыцаря принцесса нашла сама.
— Какого рыцаря?! — хором воскликнули девушки.
Глазки горят, носики по ветру — чуют сенсацию! Не будем их разочаровывать:
— Поцелуй которого разрушил заклятье!
— И они не поженились?!??
Да, в этом мире вопросам морали придается чудовищно большое значение. Выдать заготовленную фразу "Может, козой она ему больше нравилась?" не удалось — принцесса неожиданно закатила глаза и картинно осела в обморок. Похоже, не притворяется — вон, аж губы посинели. Ей явно не хватает воздуха — а тут еще сверх меры затянутый корсет... Куда там осе или пошлой рюмке! Да еще с непривычки — мне это очень хорошо знакомо.
Пока нервные дамочки заполошно визжали, я оказала принцессе первую помощь — в конце концов, от непосредственных служебных обязанностей меня пока еще никто не освобождал! Слегка распустила шнуровку, похлопала по щекам — бесполезно. Она, кажется, уже и не дышит... Переборщила с обличениями (эх, какая-то злая я сегодня!) Надо немедленно снять корсет и сделать искусственное дыхание... Но не здесь же! Как назло, все слуги будто сквозь землю провалились. А на фрейлин надежды мало.
— Что это? Ей плохо?
— Орлетта! Тебя мне сам бог послал! — впору расплакаться от облегчения. — Помоги перенести принцессу в какое-нибудь не слишком людное помещение.
— А вот ее покои! — указала остреньким пальчиком рыженькая.
— Кстати, девушки, познакомьтесь — это тот самый отважный рыцарь, сэр Орлетта...
— Очень приятно, — чирикнула конопатая. — Меня зовут Светочей!
— Траварая, — в свою очередь представилась брюнетка.
Пяток горничных, вольготно расположившиеся в гостевых покоях принцессы, встретили нас не слишком приветливо. Кажется, девушки решили, будто мы причинили их госпоже какое-то неведомое зло — может быть, снова заколдовали, — и попытались вытурить меня из комнаты. Но обещание превратить в жабу первую, которая еще раз квакнет, заставило их проворно расступиться в стороны.
— Воды! Есть у вас нюхательная соль? Окно откройте: не открывается — выбейте! — я принялась раздавать распоряжения.
Комплекс реабилитационных мер возымел действие — вскоре принцесса принялась дышать полной грудью без посторонней помощи.
— Не затягивайте больше так корсет! — я строго погрозила пальцем: — Надо ведь вашей госпоже куда-то еще и дышать!
Девицы послушно закивали, изображая полное понимание. А на самом деле... То, что принцесса бегло лопотала по-русски, еще ни о чем не говорит, ей по должности положено находить общий язык с иностранными послами. Конечно, сложно заподозрить девушку по имени Радослава в иностранном происхождении — но, быть может, ее так назвали в честь импортной бабушки?
Господи! Ведь и мне теперь придется учить языки! Я наморщила лоб. Спасибо школе — немецкий знаю. Ну, как знаю... Их хайсе Ольга... Их хабе... Много чего хабе! Даже вспомнить страшно. Ладно, разберемся по обстоятельствам. Что там дальше — английский? Неохота сейчас мозг напрягать, будем считать что, как написано в дипломе, владею речью Туманного Альбиона "хорошо". Французский — же-э-э... Как там... Ведь помнила же, как будет "Меня зовут Ольга" по-ихнему! Вас ист дас... Нет, это опять дойч. Кес ке се? Ага! Тужур, бонжур, абажур... Ладно, будем надеться, само всплывет, если вдруг неожиданно спросят. А эта знаменитая фраза Кисы Воробьянинова — уж ее-то все знают наизусть! Как там... Же-э... Же т'эм...Нет, все же, кажется, как-то иначе...
— Же не манж па сис жюр! — с торжеством объявила я вслух.
Чужие горничные испуганно шарахнулись в разные стороны. То ли приняли непонятную фразу за заклинание, то ли побоялись, что зверский голод я начну удовлетворять прямо ими.
— А вы правда рыцарь? — с придыханием поинтересовалась у Орлетты смышленая рыженькая фрейлина.
— Да, — односложно ответила та — тоном, подразумевающим, что дальнейшие расспросы неуместны, а шутки прямо-таки опасны.
— И вы помогли нашей принцессе вернуться домой? — не обращая внимания на невербальные посылы, поинтересовалась брюнетка.
— Да, — все также односложно отозвалась леди-рыцарь. И добавила, уже по собственной инициативе: — Козой она нравилась мне гораздо больше!
— Почему? — в один голос воскликнули девушки.
— Проще. Честнее, — она неопределенно пожала плечами.
— Ты только что потеряла даму сердца, — заметила я, обратив внимание на трепыхание рыжих ресниц, приятно контрастирующих с белоснежной шевелюрой.
— Один настоящий друг стоит десяти дам с их фальшивой сердечностью, — ловко ввернула будущий афоризм Орлетта.
Перекатившись на бок, принцесса засмеялась... нет, погодите... заплакала?! Неужели напоминание о пребывании в теле парнокопытного наконец пробудило в ней человеческие чувства?
— Ну, раз уже все в порядке... Мы, пожалуй, пойдем?
Рыцарша обеими руками была за — да и Машенька, наверное, уже заждалась меня с примеркой... Но у Радославы еще было, что сказать — вернее, спросить:
— Где она?
— Что? — не поняла я.
— Где она? Где девочка? — принцесса повернула к нам заплаканное лицо.
— Найдена, что ли?
Утвердительный кивок.
— А вам это зачем?..
— Я ведь тоже привязалась к этому ребенку! Просто, соскучилась.
— Она у Машеньки, — я пожала плечами, и для тех, кто не был досконально знаком с обстоятельствами моей личной жизни, пояснила: — Это моя бывшая горничная. У нее свой ребенок примерно того же возраста.
— А она хорошая кормилица?
— Она отличная мать!
— Я хочу ее видеть.
— Машеньку?! Ах, да... Ну, ладно, пойдемте.
Видно, принцесса и впрямь прикипела душой к этому маленькому существу, своими прозрачными оливковыми глазками пленившему нас всех без исключения. Собралась и переоделась Радослава в рекордный для всякой женщины срок — минут за пять...
Моя бы воля — ходила вовсе без охраны. Но любимый волновался, да и положение теперь обязывало — так что кроме Левушки ко мне приставили еще четверых плечистых гвардейцев, и они сопровождали меня повсюду, куда бы я ни собралась. Возглавляла процессию Орлетта, своим суровым видом и блестящим мечом наводя оторопь на любого потенциального злоумышленника.
...Поединок с Лаврентием все-таки состоялся — на том самом месте, у конюшен. Сославшись на интересное положение, я не пошла, посоветовав каждому из честных поединщиков не показываться мне на глаза в случае внезапной смерти — некромантией не занимаюсь, и воскрешать никого не буду! Репортаж с места событий я получила из первых рук непосредственного зрителя — Володи.
Хотя интерес к предстоящей драке изначально был большой, наплыв зрителей оказался относительным — дуэли в Старгороде не поощрялись, а присутствие лично не заинтересованных в исходе зрителей считалось чем-то неприличным, разновидностью вуайеризма. Вот официальный рыцарский турнир — это дело другое! Коронованный лицемер присутствовал инкогнито (с непокрытой головой), и, разумеется, из вежливости остался никем не узнан.
Орлетта слегка опоздала — надо ведь как-то подчеркнуть, что она не только рыцарь, но еще и женщина! — и поразила присутствующих бледным, как смерть, лицом... что я никоим образом не связываю с исчезновением с моего туалетного столика плоской баночки рисовой пудры! Граф Старожилов явился вовремя, одетый во все черное и торжественный, как жених или похоронный агент.
Первые десять минут дуэлянты, как положено, размахивали мечами, делали выпады, уворачивались и атаковали (пересказывая, любимый так и сыпал специальными терминами, да я не запомнила). А потом Лаврентий все-таки не выдержал:
— Кто ж так бьет?! — страшным голосом вскричал он. — Разве так надо руку держать?!
И тут же показал, как надо. После чего, разумеется, драка превратилась в очередную скучную тренировку, к концу которой зрители уже вовсю зевали и клевали носами, а дуэлянты окончательно помирились, и даже договорились о совместном крестовом походе на поиски Святого Грааля... В последнем я до сих пор подозреваю направляющую руку короля, хоть он и отнекивается.
Отъезд "на дело" по моей просьбе отложили до послезавтра. Вот стану королевой, и благословлю их на дорожку как следует... В приватной же беседе посоветовала найденную чашку (кто бы сомневался!) не тащить в столицу, а перепрятать получше. Во-первых, человечество еще не готово, а во-вторых... должны же будут чем-то остальные рыцари заниматься! Не все друг другу на турнирах ребра гнуть.
Буквально вчера же от кузнеца доставили заказ — новенькие, блестящие, по особой мерке доспехи. Судя по времени, которого потребовала работа, и по цене — настоящее произведение искусства. Сама-то я в оружии не разбираюсь, но надеюсь, коваль не даром славился в своем ряду как непревзойденный мастер, работающий по старинным канонам. Не гном! Как известно, лучшие оружейники — непременно гномы, но в этом мире о них никто и не слышал.
Машенька встретила нашу разношерстную компанию весьма радушно — пока не увидела принцессу. Та в свою очередь, едва шагнув через порог, тут же принялась оглядываться по сторонам, точно строгий член комиссии по усыновлению. Чистенький, аккуратный домик должен был понравиться самому строгому привереде, но Радослава недовольно поджала губки. А уж когда увидела самораскачивающиеся кроватки...
— Ой! А что это он такой страшный? И желтый? Больной?!! — выхватив Найденку из колыбели, принцесса одним козьим прыжком отскочила в противоположный конец комнаты.
"Сама ты больная!" — без труда можно было прочесть на побелевшем лице бывшей горничной. Орлетта молча сжала кулаки — и спрятала руки за спину. Если прежде Машенька и леди-рыцарь испытывали по отношению друг к другу известную настороженность представителей разных классов, то перед лицом "общего врага" готовы были немедленно объединиться и выступить единым фронтом.
— Совершенно здоровенький, — я осторожно подняла проснувшегося Пузанчика на руки. Какой уже большой у нас мальчик вымахал! Агу-агушеньки... — Он наполовину синаец. Весь в папу!
Недоверчиво косясь, принцесса мелкими шажками подошла поближе. Ребенка она держала хоть и в первый раз, но вполне профессионально: Найденка только весело гугукала и пускала пузыри, явно нисколько не напуганная. И то сказать, этого младенца нянчили ведьма, эльф, рыцарь, коза и даже волк! Теперь ее не просто поразить какой-то там принцессой.
— А я замуж выхожу, — укачивая Наденку, неожиданно заметила Радослава.
— Э-э-э... поздравляю. За кого? — растерялась я.
— Он принц, — буднично заметила та. Ну, для нее это дело естественное: — Папа уже все устроил. Мирослав такой хороший! И очень меня любит.
— А ты его?
— Свадьба уже через полгода, — она будто и не услышала моего вопроса.
— Удачи вам. Совет, как говорится, да любовь!
— Спасибо...
Ну вот, опять она расплакалась! Хочется надеяться, что от счастья... Прощается с Найденкой, как в последний раз. А перед отъездом к отцу в прошлый раз даже не зашла повидаться. Вообще не интересовалась, что стало с малышкой. А теперь — будто ее кто подменил! Или заколдовал.
Я растопырила ладони и покрутила перед глазами — как будто на них должны были остаться следы магии. Да нет, не может быть! Мне, конечно, хотелось, чтобы принцесса стала немного демократичнее и человечнее, но не до такой же степени!
— Вы ее крестили? — Радослава обратила внимание на серебряный крестик.
Тут ничего зазорного нет:
— Сразу же по возвращению.
— И... Как назвали?..
— Надежда.
— Красивое имя...
Поиграв с девочкой, принцесса засобиралась восвояси. Орлетта по-рыцарски вызвалась ее проводить, и получила высочайшее соизволение — похоже, вопреки опасениям, Радослава не обиделась на козу... Перед уходом девушка-рыцарь заставила пообещать, что я никуда не уйду, не дождавшись ее возвращения. Да сколько угодно!
— А они очень похожи, — невпопад заметила Машенька, когда за высокопоставленной гостьей и ее свитой захлопнулась дверь.
— Орлетта с Радославой? — удивилась я. По-моему, менее схожих между собой как внешностью так и характером девушек нужно было еще поискать.
— Принцесса и Найдена.
— Ну... Да, что-то есть, — я еще полюбовалась агукающим ангелочком, и сделала "козу": — Разве что наша Найдена куда симпатичнее!
— А вдруг она захочет ее забрать?..
— С чего бы?
Боюсь, я уделяла разговору прискорбно мало внимания, полностью сосредоточившись на примерке. Талантливая швея, как всегда, прочитала мои мысли: длинное платье цвета королевского пурпура выгодно подчеркивало грудь, не акцентируя внимание на прочих выпуклостях. В отличие от придворной портнихи, которая старалась замаскировать выступающий животик пышными складками на спине и боках, бывшая горничная и счастливая мать знала, как соблюсти меру и не переступить границу пошлости. Даже неровно остриженные волосы не так бросались в глаза... И все же прическа оставалась моей головной болью: под корону нельзя нацепить чепец, а соорудить что-то более-менее приличное практически из одной челки представлялось проблематичным. Самым гениальным из приходящих мне на ум решений было густо обсыпать чахлые заросли блестками, чтобы недостача не сразу бросалась в глаза — но где их взять в этом просвещенном средневековье?
Порывшись в бездонных карманах "карнавального костюма одуванчика", я достала маленькое зеркальце. Большие, в полный человеческий рост, представляли собой отполированные до блеска листы металла, и отражали довольно мутно, в общих чертах — макияж не поправишь. И хотя в последнее время я почти не прибегала к искусственным улучшителям внешности (королеве эпатаж не к лицу), как перед выходом на люди ресницы чуток не насурьмить... глаза подвести едва-едва... помада натурального оттенка... пудра — чтобы нос не блестел... Словом, было чему размазаться.
— Ты, Машуня, швея от бога! — я не скупилась на заслуженную похвалу: — Наверное, так и родилась с ножницами в одной руке и с иглой в другой!
— И с полным ртом булавок, — хихикнула та. — Вы, госпожа, изволите шутить! У моей матери шесть дочерей, и из них только я все время норовила схватиться за иголку не с того конца. Оттого и пошла в горничные, что в своем деле не преуспела.
