Вакарчук покосился в окно — не полетели ли белые мухи. Сонливость сразу как рукой прогнало. Твою ж дивизию! Новенький бульдозерист, сука. И так с песком проблемы, а теперь...
Вакарчук застегнулся потеплее и кинулся к объекту.
Глубина постигшей его катастрофы была неимоверна. Оставленное на минутку без присмотра прораба, новенькое чудо японской техники наворотило вокруг котлована огроменные кучи. До дна котлована было уже не меньше пяти метров. Потом измерю, решил Вакарчук и выбрав более пологое место, сбежал в котлован навстречу бульдозеру, яростно размахивая руками.
— Ты что творишь, сволочь? — заорал Вакарчук, как только дверь кабины Комацу открылась и из нее показалось удивленное лицо Дениса. — Глуши мотор и вылезай!
Двигатель смолк, но Вакарчук продолжал орать
— Ты чем слушаешь, падла? — Я тебе докуда велел грунт срыть? До мерзлоты! Какого хрена? Да тут еще до зимы бассейн будет. Утоплю, вот этими руками утоплю!
— Ну а я что? Разве ж я не понимаю? — начал оправдываться бульдозерист. — До мерзлоты, значит, до мерзлоты. Я ж не робот, чтобы вот так, за одну минуту до вашей мерзлоты добраться. И так пахал, как папа Карло. Другой бы и половины не вырыл бы.
— Я тебе сейчас покажу карлика — подумал Вакарчук и пошарил глазами возле ножа бульдозера. Он выбрал подходящий ком грунта и нагнулся за ним, еще не решив, что будет дальше. Вариантов в голову пришло всего два — или обрушить на голову злодея или заставить сожрать. Но первый ком рассыпался в руке, второй тоже. Только тогда он осознал, что это не мерзлота. Подняв остатки комка к глазам, Вакарчук присмотрелся. Песок, как есть песок, только серый. Практически сухой. А мерзлота где? Вакарчук поднял голову и посмотрел вверх, на края котлована. Да. Что-то он тормознул. Попробуй-ка сковырни мерзлоту бульдозером, пусть даже японским. Можно, конечно, но так заглубиться?
— Лом у тебя есть? — поинтересовался Вакарчук у бульдозериста.
— Есть, даже лопата есть — весело ответил тот, почувствовав изменения в голосе начальника.
— Давай, копай, тогда. И как можно глубже.
Денис пожал плечами, принес лопату и начал копать.
— Что за фигня? Прикол у них тут такой для новичков, что ли? — думал он, вспоминая анекдот про молодого матроса, боцмана, ножовку и газовую сварку.
— Что за фигня? — думал Вакарчук, глядя, как бульдозерист погружается все глубже и глубже. Никогда еще не видел, чтобы в городе слой оттаивания был больше метра. Нет, конечно, если весной техникой наездить... да и то, хрен там... А здесь неделю назад все нетронутое было. Странно...
— Всё, хорош, закругляйся. Выгоняй бульдозер наверх, и пока шабаш на сегодня. Посиди пока в вагончике.
С каждым днем настроение Вакарчука ухудшалось. Новая стройплощадка, находившаяся всего в сорока метрах от старой, на которой стоял недавно заселенный новенький дом, явно перестала быть стройплощадкой. Даже если стройка здесь продолжится, то проект изменят. Черт, столько времени зря потеряно. Неужели нельзя было раньше дырок в земле наковырять? Везде одно и то же... Как же, везде. Здесь вот всё не так. Допрыгались со своими приписками, как теперь выкручиваться будут? По бумагам и здесь мерзлота, и там мерзлота, а на деле? Ох, пойдет кто-нибудь под суд, обязательно пойдет. Ну а мне то что с этого, кроме морального удовлетворения? Эх, хоть бы эта безмерзлотная аномалия километров на пять растянулась, а лучше на десять. А то точно сгонят с обжитого места, куда-нибудь на другой конец города, а здесь устроят песчаный карьер. А забор как перевозить? Тут-то все рядом было. Навалились, перетащили три стороны, а наряды за четыре закрыли. И не докопаешься, никаких приписок, вот, вся стройка огорожена.
Вакарчук снял трубку, набрал номер.
— Федя, привет! Ну как там? Рабочие ропщут, они сюда не баклуши бить приехали. Да, за длинным, за каким же еще сюда едут? По среднему за простой заплатят? Отлично. А с премией как потом быть, со сроками, не уложимся ведь? Ну тогда еще ничего, если сдвинете. А лично мне можешь сказать, когда? А намекнуть хотя бы? В тех же размерах? Ну ничего себе. Трехэтажный? Я даже завидовать начинаю. Надо срочно квартирным обменом заняться, пока баклуши бьем. Универмаг под окнами — это просто сказка, всегда видно, какой дефицит привезли. Да шучу я, шучу. А когда этот проект универмага можно посмотреть? В понедельник? А если сегодня, ну хоть одним глазком? Домой возьми, а я зайду. Давай тогда у меня. Нет, коньяк еще не выпил. И супругу обязательно бери, у меня и для нее кое-что припасено. Угадал, Хванчкара. Ну тогда я своей звоню, чтобы не задерживалась на работе. Все, до встречи.
* * *
— Ну а сваи то зачем забивать? Мерзлоты то нет, и почва не глинистая, а песок. Я считаю, что
монолитной плиты, как в проекте, вполне достаточно.
— Во-первых, еще неизвестно, что с этой мерзлотой через пять лет будет. Вдруг опять к поверхности подступит.
— Это 150 метров то за пять лет? Не смеши меня. И потом, неизвестно, есть ли она там вообще — глубже то не бурили. Песок, все 150 метров песок. Никуда универмаг не денется, ни с мерзлотой, ни без нее.
— Да что ты мне доказываешь, лично я тоже так думаю. Но против действующих строительных норм не попрешь, раз в зоне мерзлоты, будь добр строить на сваях. Или ты хочешь ждать, пока нормы пересмотрят для таких вот аномалий?
Вакарчук испугано замахал руками и наполнил рюмки по новой.
— И потом, скажи мне, пожалуйста, куда ты эти сваи денешь? Они же уже завезены на площадку. Назад на ЖБК их у тебя не возьмут. В землю закопаешь?
— А вот это, действительно, всем аргументам аргумент. Взять то они возьмут, но бегать с бумажками замучаешься. Ладно, забьем, в песок несложно будет. И ненамного дольше, чем просто закопать. Ты мне еще вот чего скажи, кто ж такой проект разработал и кто пропустил? Это же сплошные архитектурные излишества, прямо ГУМ какой-то, если изнутри смотреть. Галереи, эскалаторы, лифты. Ведь три этажа всего, зачем? Ну а снаружи — сарай сараем, даже окон нет. Никакой экономии электроэнергии.
— А ты зайди в любой обычный магазин и посмотри — хоть окна и есть, но все равно свет горит, даже солнечным днем. Ну, может, не весь горит, иногда даже и весь выключают, но все равно, без окон проблем меньше. А твоя мифическая экономия от освещения перекрывается куда большей реальной экономией из-за меньшей теплоотдачи. Летом будет прохладнее, зимой теплее. Тем более что зимой солнца все равно нет.
— Ладно, может ты и прав, все равно не мне решать. Мое дело строить. Так когда начинать то можно?
— Да ты документацию сначала изучи. За неделю управишься?
— За выходные управлюсь. Кроме как по фундаменту, никакой принципиальной разницы с обычными зданиями пока не вижу.
— Ну, дерзай. Оформишь все и начинай. А что касается ответа на твой второй вопрос — кто разработал, и кто разрешил. Кто разработал, кто утвердил — в проекте все есть. Важнее — кто пропихнул, а тайна сия почти всегда покрыта мраком. Меня же больше всего интересует, кто настучал. Я ведь даже доложить не успел наверх, что мерзлоты нет и что новая стройка встала. Звонят сами, говорят — наслышаны о вашей проблеме, отправили курьером проект, чтобы простоя не было. С внешними коммуникациями, говорят, изменения сами произведете, по месту решите. Положил я трубку — двух часов не прошло, приносят документацию — получите, распишитесь. Я, как посмотрел, точно так же, как ты обалдел. Проект без привязки по месту, но подходит идеально, даже тютелька в тютельку к дороге вписывается. Еще от чего охренел — стоянка автомобилей на сто рассчитана. Да у нас во всем городе столько легковушек нет.
— Ну это ты загнул — нет. Забываешь, что и бобики, и буханки — тоже легковушки.
— Да я частников имел ввиду.
— А то на госмашинах в магазины не ездят? Ездят, даже на грузовиках и вездеходах ездят, а они поболе места занимают, чем наши с тобой Жигулята. Так что правильная стоянка, нечего саму дорогу машинами загромождать.
— А я что, против? Только непривычно как-то. Я по большим городам сужу, там машин полно, и то, таких больших стоянок я не видел.
— Все когда-то меняется. На будущее, наверное, уже думают. Вон, еще десять лет назад к домам подъездные дороги делали — двум машинам не разъехаться, а сейчас машин побольше стало, следовательно, и нормы изменилась. Еще бы карманов для парковки побольше.
— Зачем? Машину надо в гараже держать, а не под окнами.
— Это понятно, а если куда-то семьей поехать надо, то всем вместе в гараж чапать? Ну или теща приедет, встретил, до гаража довез и дальше до дома с чемоданами пешочком?
— Ой, можно подумать, что тещи совсем часто в Запольярье приезжают. Твоя хоть раз здесь была? То-то. Ладно, чего спорить, у меня у самого проблема с этим. За мной утром водитель приезжает и пока он меня дожидается, почти всегда всю дорогу у подъезда перегораживает — карман-то обычно другими машинами занят. Даже моей власти не хватает эту дорогу расширить — то одного нет, то другого. Как по первоначальному проекту сделано, так до самого коммунизма и будет стоять.
Бутылка за разговорами незаметно опустела и Вакарчук, опасливо косясь на дверь, за которой посмеивались женщины и дети, достал новую.
— При коммунизме коньяка не будет — усмехнулся Вакарчук, надо пить впрок, пока коммунизм не наступил.
— Это почему не будет?
— Потому. Виноградного вина тоже не будет, и виноградного сока тоже.
— Думаешь, рабочий класс все выпьет?
— Нет. Он бы, конечно и рад все выпить, только фиг ему. Просто не из чего будет делать, винограда не хватит, когда он бесплатным станет. Виноград тепло любит, и зимой, и летом, а у нас в стране таких районов мало. Разве что у капиталистов купим, только непонятно как, деньги то отменят.
— Ихние деньги останутся, за них и купим. Продадим им чего-нибудь за валюту, а на нее купим.
— Ну да, как же. Вот представь себе — умрет у нас последний человек, который помнит, что такое деньги, для остальных они только абстракцией останутся. И много они наторгуют?
— Как-нибудь наторгуют. Будут какие-нибудь специальные институты, которые будут учить пользоваться деньгами. Не может быть, чтобы чего-то не придумали в этом вопросе. И потом, наверняка к тому времени выведут новые сорта винограда, морозостойкие. Да и климат наверняка изменится. Глобальное потепление, слышал?
— Чего?
— Темнота. Так буржуины парниковый эффект совсем недавно начали называть. Или ты и про парниковый эффект ничего не слышал?
— Слышал. Ну и что?
— Чувствуешь, что с каждым годом зимы все мягче, а летом все тепле и теплее?
— Ни фига я не чувствую. Правда, это лето действительно очень теплое было. Как только все у нас не утонуло, ума не приложу. Ездили на рыбалку, так ни разу нигде не застряли, даже скучно как-то. Ты там с учёными пересекаешься, что они говорят по этому поводу?
— Ничего не говорят. Геологи сами в недоумении. Сейчас вся теория вечной мерзлоты летит к черту. Думаешь, это только у тебя на стройке такой облом с мерзлотой? Нет, летом по всей Сибири нашли кучу пятен, таликов, где этой мерзлоты вообще нет. Раньше считалось, что, если вся мерзлота растает, то половина Сибири уйдет под воду. Будет или Ледовитый океан плескаться или огромные болотистые моря с островами. Мерзлота местами на 90 % из воды состоит, растопи ее, вода вверху окажется, все остальное рано или поздно вниз опустится. И весь газ, вся нефть, что под мерзлотой за миллионы лет накопились, без этой непроницаемой мерзлой корки уйдут вверх, в атмосферу. Одна искра и будет большой бабах.
— Ну да, как же. Это если сразу растает, а то газ обязательно успеет развеяться до безопасной концентрации. А сразу никогда и ничего не бывает. Ну а нефть, ты еще попробуй, подожги ее. Ты лучше скажи мне, в чем было основное заблуждение, если вся теория рушится?
— Да геологи и сами пока толком не понимают, в чем. У них безобразия еще в июле начались, только тогда особого значения не придали. Спасибо тебе, наткнулся на талик там, где раньше его точно не было. Наши, местные, начали бурить везде, особенно там, где раньше уже бурили, и во всех местах мерзлота ушла вглубь на почти на полтора метра против обычного летнего уровня. Даже там, где она летом и оттаивать не должна.
— Где не должна?
— По крайней мере там, где на нее песчаная подушка насыпана — на дорогах и...
— А, точно, и под домами. А что, под ними сейчас тоже бурили?
— Конечно бурили. Передвинули дома и пробурили, до самой Африки. Это ж запросто — взять и передвинуть. Нет, до такого маразма у нас пока не дошли. И асфальт на дорогах не портили, забуривались с обочин. Так вот, по всем предварительным расчетам, город должен был как минимум на девять сантиметров просесть, кроме домов на сваях. Ну и дорог. Точнее, центральной части дорог, края все равно должны были расползтись.
— Это почему? — удивился Вакарчук
— Да именно из-за воды в мерзлоте, которая растаяла. Я точно не знаю, но предположить могу уверенно — берется проба, высчитывается объем, потом ее растапливают, высушивают и измеряют оставшийся объем. Вот по старым пробам в районе города девять сантиметров просадки и выходит. Но не просело ничего сверх обычных сезонных колебаний, мало того, по текущим данным выходит, что если мерзлота оттает еще на 10 метров, то должно просесть максимум на сантиметр. А значит, сваи под дома у нас теоретически можно вообще не бить.
— Так почему раньше...
— Откуда я знаю? Произвели контрольные глубинные бурения примерно в тех же местах, где и раньше. Мерзлота есть, слой ее почти такой же толщины, как и раньше, но вот ее состав, мягко говоря, отличается тогда и сейчас. Грубо говоря, с пяти метров начинается не мерзлота, а просто замерзший влажный грунт. Он при оттаивании уменьшится в объеме лишь на 10 процентов от объема содержащейся в нем воды. А воды то, оказывается, содержится с гулькин нос. Вот такие пироги. А почему такая существенное изменение в пробах произошло — загадка. Данные, лежавшие в основе теории, теперь поставлены под сомнение, а раз основа теории рушится, то рушится и сама теория. Да еще оказалось, что по прогнозам на будущее вообще никакой общепринятой теории нет.
— Наверняка раньше кто-то приписками занимался. Может, геологи и бурили, но другие исследования из пальца высасывали.
— Может и так, сейчас концов уже не найдешь. Только так везде. Не могут же быть приписки повсеместно. Конечно, внеплановых контрольных исследований пока произведено не так много, Сибирь большая, но в половине случаев новые данные по составу проб не совпадают со старыми. Во всяком случае, именно так мне рассказали наши... А по температуре не совпадают нигде, и по глубине залегания нижнего и верхнего горизонтов мерзлоты тоже.
— Может, тогда, не там бурили? Попробуй-ка точно то место найти. Вроде там, а на самом деле метров на сто в стороне.
— Может. Но вряд ли на сто, старые следы площадок так быстро исчезнуть не могут. Мусор всякий, бочки от топлива и прочее. Конечно, бурили не в старые дырки, там естественное состояние уже нарушено. Скорее всего там, где когда-то бурили, какая-то местная аномалия. Или такая аномалия там, где бурили сейчас. Придется геологам потрудиться, чтобы дать на это ответ. Лет за пять разберутся.
