Он прижал Гарри к своему плечу, тихо напевая, но Гарри только закашлялся, давясь собственными слезами, и продолжал плакать.
Ремус вышел из кухни со свежей бутылочкой.
— Я разогрел его для него, Сохатый.
Джеймс взял его и осторожно попытался покормить сына, но тот оттолкнул его, вытирая глаза и крича все громче.
— Он, блядь, этого не хочет, Лунатик!
Ремус вздохнул.
— Он хочет свою маму, вот кого он хочет.
При звуке имени Лили Гарри шмыгнул носом и огляделся в поисках матери, но, не увидев ее, снова заплакал.
— Ну, Лили, блядь, сейчас здесь нет, не так ли? — В отчаянии воскликнул Джеймс, когда Ремус протянул руку, чтобы забрать у него бутылку.
Ремус на мгновение замолчал, стоя с бутылкой в руках.
— Ты мог бы попытаться помочь, Бродяга, вместо того чтобы просто сидеть, заткнув уши пальцами.
Сириус показал ему язык.
— Сохатый, почему бы тебе не покачать его немного, ну, знаешь, потанцевать или что-нибудь в этом роде?
Джеймс кивнул, прижавшись губами к пухлой щеке Гарри и крепко прижимая к себе плачущего сына. Он немного покачался, а затем начал слегка раскачиваться. Гарри продолжал плакать. Джеймс поцеловал его в щеку, в макушку, нежно похлопал по спине.
— Тише, детка, я держу тебя, тише, — напевал он. — Мудрецы говорят, что только дураки торопятся, — тихо пропел он. — Но я не могу не влюбиться в тебя. —
Гарри икнул, когда его отец начал петь, и его полные слез глаза уставились на отца.
— Мне остаться? Будет ли это грехом? Если я не смогу не влюбиться в тебя, — тихо пропел он. — Я думаю, это сработает, — прошептал он.
Не успели слова слететь с его губ, как Гарри снова заплакал.
— Дерьмо! — воскликнул Джеймс.
— Нет, нет! Ему нравится, когда ты поешь! — Сириус широко раскрыл глаза. — Может, ему просто не нравится Элвис!
Ремус кивнул, вскакивая на ноги. Он быстро пересек комнату и взял гитару Джеймса, которая стояла прислоненной к камину.
— Передай мне сохатика. Возьми это. Он всегда успокаивается, когда ты ему поешь! Ему нравится музыка не меньше, чем твой голос!
— Я действительно пел! Он все еще кричит, блядь! — парировал Джеймс, передавая плачущего сына Ремусу.
Ремус осторожно взял плачущего ребенка на руки, прижимая его к своей теплой груди и мягко покачивая, когда Джеймс взял гитару.
— Попробуй что-нибудь более веселое, не похожее на колыбельную.
Джеймс нетерпеливо постучал пальцами по гитаре, широко раскрыв глаза.
— Я, блядь, не знаю!
Сириус перепрыгнул через диван и начал перебирать записи Джеймса.
— "Битлз"! Гарри обожает, когда ты поешь ему их песни! У них много веселых песен!
Джеймс кивнул, покачав головой, когда Сириус перенес Тяжелый день, а потом помог.
— Нет, это не то, что мне нужно!
— Резиновая душа?
Джеймс снова покачал головой, а затем улыбнулся, когда его друг свернул на Эбби-роуд.
— У меня получилось! — Он снова схватил гитару и начал играть вступительный аккорд, прежде чем остановился. — Подожди!
Ремус все еще раскачивался с плачущим ребенком, когда Джеймс схватил свою волшебную палочку. — Что ты делаешь? Чего ждешь? Просто, блядь, пой уже!
Джеймс покачал головой, широко улыбаясь.
— Нет, я справлюсь!
Сириус и Ремус с изумлением наблюдали, как Джеймс начал очаровывать гостиную. По комнате поплыли пузырьки, когда из-под земли появились кораллы; из дивана выросли водоросли и закачались на ветру. В комнате потемнело, когда он зачаровал окна так, что солнечный свет проникал в комнату только с одной стороны, создавая жутковатое, почти подводное ощущение. Подводные растения и цветы вырастали из пола, из стен, а вокруг плавали голубые и серебристо-прозрачные морские существа. Он снова взял гитару, взял вступительный аккорд и начал петь.
— Я бы хотел оказаться на дне моря, в тени сада осьминога. Он бы нас впустил, он знает, где мы были, в тени его сада осьминога.
Сириус ухмыльнулся и трансфигурировал кресло в огромного плюшевого зеленого осьминога, подняв его так, что получилось нечто вроде палатки. Ремус ухмыльнулся и опустился на колени под креслом вместе с Гарри, чьи крики прекратились, когда Джеймс запел.
— Я бы попросил своих друзей прийти и посмотреть на "сад осьминога" вместе со мной! — пропел Джеймс, отложив гитару и потянувшись к сыну.
Ремус обошел Гарри и направил волшебную палочку на проигрыватель, перенес "Эбби Роуд" на проигрыватель и включил третью дорожку.
Джеймс усадил Гарри на пол, держа его крошечные ручки, когда тот растянулся у него на животе. Он взмахнул волшебной палочкой в сторону потолка, создавая впечатление, что они находятся под водой, и перед ними надвигается буря; сгущаются темные тучи и сверкают волшебные молнии, пока он подпевает пластинке.
— Нам было бы тепло, несмотря на шторм, в нашем маленьком убежище под волнами. Мы бы лежали с головой на морском дне в саду осьминога возле пещеры.
Ремус взмахнул над ними волшебной палочкой и левитировал одеяло и подушку вниз, в то время как Джеймс крепко прижимал к себе сына, лежащего на одеяле, а Гарри радостно булькал, с благоговением наблюдая за всеми этими сверкающими и движущимися чарами.
— Мы бы пели и танцевали вокруг, потому что мы знаем, что нас никто не найдет! — Джеймс пел, подхватывая Гарри на руки, пока они танцевали под чучелом осьминога.
Гарри начал хихикать, а Сириус и Ремус очаровывали всех, пока они втроем не начали танцевать с малышом посреди гостиной, вокруг летали и левитировали всевозможные предметы, а все трое громко подпевали. Джеймс подбросил Гарри в воздух, затем, смеясь, поймал его; затем передал Сириусу, который сделал то же самое, затем Ремусу и снова Джеймсу. Гарри безумно захихикал.
— Мы бы кричали и плавали вокруг коралла, который скрывается под волнами, — громко пропел Джеймс.
— Скрывается под океанскими волнами, — повторили Сириус и Ремус, а Гарри вытаращил на них глаза.
— О, какая радость для каждой девочки и каждого мальчика знать, что они счастливы и что они в безопасности
— Счастливы и что они в безопасности!
— Мы были бы так счастливы, ты и я, — пропел Джеймс, прижимая Гарри к плечу и целуя его в щеку. — Там нет никого, кто мог бы сказать нам, что делать!
— Что здесь происходит? — Спросила Лили, переступая порог дома.
Все трое мужчин повернулись, чтобы посмотреть на нее.
Гостиная представляла собой настоящую катастрофу, а также подводную пещеру, полную плавающих предметов. Когда Джеймс говорил, его щека была прижата к щеке смеющегося Гарри.
— Мы развлекаем малыша.
Лили оглядела великолепную пещеру, которую они создали. Большое чучело осьминога, растения и кораллы, которые выросли на стенах и ковре. Очаровательное ночное небо, видимое из-под воды, и грозовые облака над головой, в которых плавали волшебные морские существа.
— Га-до-да! — воскликнул Гарри.
Джеймс, хихикая, покрывал лицо сына поцелуями.
Лили бросила сумочку на диван и вошла в очаровательную гостиную. Она притянула Гарри к себе, прижав его к груди, пока он счастливо ворковал, а затем прижалась к Джеймсу.
— Я хочу поиграть в саду со своими мальчиками. Спой мне, Джейми.
Джеймс широко улыбнулся и взмахнул волшебной палочкой в сторону проигрывателя, чтобы начать песню сначала.
— Я бы хотел быть с тобой на дне моря, в саду у осьминога!
А потом он крепко поцеловал ее, когда позади них заиграла песня, и Ремус легонько подтолкнул Сириуса локтем.
— Я думаю, что дальше они сами справятся, Сири
Сириус кивнул и улыбнулся своей подруге.
— Я тоже так думаю.
Он направил волшебную палочку на проигрыватель и немного прибавил громкость. Затем они с Ремусом выскользнули через переднюю дверь.
Джинни поцеловала Гарри в щеку, когда воспоминание закончилось.
— Это было самое восхитительное зрелище, которое я когда-либо видела. Они устроили целый подводный сад, чтобы развлечь тебя!
Зи встала, подняв руки над головой.
— Я должна согласиться с Джинни. Эти трое мужчин были весьма умны. Это тоже прекрасное воспоминание о твоих родителях.
— Да, — согласился он, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. Они были так влюблены друг в друга, и было приятно наблюдать, как отец говорит ему, как сильно он его любит. — Дядя Сириус заткнул уши пальцами
Джинни рассмеялась.
— Но он все же научился, не так ли?
Он не просто научился. Гарри понимал, как ему повезло, что в его жизни были Ремус и Сириус.
— Все равно забавно. Мне придется поговорить с ним об этом позже.
Зи усмехнулся.
— Конечно, любишь. Хочешь посмотреть еще одно воспоминание, Гарри?
Он покачал головой.
— Нет, это был хороший фильм. Меня устраивает только один на сегодня. Знаешь какие-нибудь хорошие рождественские фильмы?
— Конечно, — с улыбкой ответил Зи.
Зи выбрала "Это прекрасная жизнь", что оказалось намного печальнее, чем ожидал Гарри, когда они втроем устроились в гостиной и ели попкорн. Было уже больше одиннадцати, когда они отправились спать. Зи пожелала им спокойной ночи и велела пожелать друг другу спокойной ночи, прежде чем закрыть дверь своей спальни за собой и леди Годивой.
Джинни последовала за Гарри в его спальню, улыбнулась и свернулась калачиком у него на коленях, когда он усадил ее в кресло-яйцо.
— Мне нужно пойти в свою комнату.
Гарри нежно поцеловал ее.
— я знаю. Но сначала побудь со мной еще немного.
Она снова поцеловала его.
— Хорошо, но только на минутку.
Он встал, поднял ее и усадил на кровать.
— Оставайся здесь
Джинни только приподняла бровь, когда он подошел к комоду и выдвинул верхний ящик. Когда он повернулся, в руках у него была коробка, завернутая в золотую бумагу и перевязанная красным бантом.
— Счастливого Рождества, Джинни.
Глаза Джинни расширились, когда она уставилась на коробку. — Гарри... Канун Рождества только завтра.
Он сел рядом с ней и протянул коробку.
— Через двадцать минут канун Рождества, и я хочу посмотреть, как ты ее откроешь.
Джинни прикусила нижнюю губу, осторожно развязывая бант и разрывая бумагу. Она подняла крышку коробки, и ее глаза расширились при виде маленького сундучка с сокровищами. Он был сделан из дерева и кожи, с вытисненными по бокам символами квиддича. — Гарри, это прекрасно, — честно призналась она, возясь с маленькой латунной защелкой для метлы.
— Открой, — настаивал он.
Она подняла защелку для метлы и заглянула внутрь. Ее глаза расширились при виде маленьких отделений, каждое из которых было заполнено крошечными пузырьками, губками, щеточками и щетинками. — Вы сами сделали мне набор для ухода за метлой?
— Только самое лучшее для моего охотника, — сказал он ей.
Джинни закрыла сундучок, поставила его на кровать и крепко поцеловала его.
— Это идеально! Спасибо! Я отлично позабочусь о "Нимбусе", — пообещала Джини.
Гарри снова поцеловал ее.
— Тебе лучше, потому что это твое.
— На ближайшие три года, безусловно!
Гарри поцеловал ее в кончик носа. — Нет, это твое. Дядя Сириус анонимно пожертвовал школе еще один нимбус. Можешь оставить его себе.
Глаза Джинни расширились, прежде чем она запрыгнула к нему на колени и поцеловала его. Его руки скользнули по ее спине, и он со вздохом прижался к ее губам, а ее ноги обвились вокруг его талии. Пальцы Гарри зарылись в ее волосах, их губы встретились для долгих, глубоких, жадных поцелуев, от которых у него перехватило дыхание. Когда она отстранилась, ее глаза потемнели от желания.
— Ты же знаешь, что подарить мне метлу — это слишком, правда?
— Я этого не делал. Я отдал тебе сундучок с набором для ухода за метлой. Школа просто подарила тебе метлу, — сказал он.
Джинни ухмыльнулась.
— Это все равно считается, Гарри.
Гарри поцеловал ее в щеку.
— Я хочу, чтобы она была у тебя. Ты этого заслуживаешь, и я знаю, что ты всегда хотела иметь собственную метлу. Я также знаю, что ты ни за что не позволила бы мне купить тебе такую.
Джинни открыла рот, чтобы возразить, но тут же закрыла его снова. Она поцеловала его и уткнулась лицом в изгиб его шеи.
— Ты слишком хорошо меня знаешь, и ты самый лучший!
Он крепко обнял ее и поцеловал в щеку, прежде чем она встала.
— У меня тоже есть для тебя подарок. Он в моей сумке.
Гарри кивнул, и она поспешила из его комнаты в соседнюю, вернувшись через мгновение с упакованной коробкой среднего размера. Гарри взял ее у нее и осторожно развернул. Это была красивая деревянная рамка для фотографий, расписанная вручную в гриффиндорскую золотую и красную полоску. По бокам она нарисовала маленьких снитчей, а внизу рамки аккуратным почерком написала: "Наш первый поцелуй, 4 ноября 1995 года". Внутри была фотография гриффиндорской команды по квиддичу, собравшейся вместе и приветствующей свою победу. Гарри наблюдал, как его фотограф отпустил Кэти, его глаза встретились с глазами Джинни, прежде чем он притянул ее к себе для поцелуя.
— Фото сделал Колин. Я знаю, это немного, но— ммм!
Он заставил ее замолчать поцелуем, его руки зарылись в ее волосы, когда его губы встретились с ее губами.
— Это прекрасно, — сказал он. — Мне нравится. Спасибо. — Он поставил его на прикроватную тумбочку напротив кровати, и она улыбнулась.
— хорошо.
Гарри снова притянул ее в свои объятия и наклонил голову, чтобы снова поцеловать.
— Я не хочу, чтобы ты уезжала завтра домой.
Джинни улыбнулась ему.
— Сегодня канун Рождества, таков был уговор, помнишь?
— Мне все равно. Поехали со мной в Москву. —
Улыбнулась Джинни, ее руки скользнули по его спине.
— Гарри, мне нужно провести Рождество со своей семьей, а тебе нужно провести замечательное Рождество в России со своей. Но, может быть, однажды я с ними познакомлюсь.
— Я бы этого хотел, — честно признался Гарри, снова целуя ее.
Джинни растворилась в поцелуе, вздыхая, пока они стояли. Долгое время они стояли так, обмениваясь нежными поцелуями, прежде чем она отстранилась.
— Уже поздно, мне пора ложиться спать
Он неохотно кивнул.
— Спокойной ночи, Джинни.
Она украдкой поцеловала его еще раз, прежде чем взять маленькую деревянную шкатулку с принадлежностями для ухода за метлой.
— Спокойной ночи, Гарри.
Когда дверь спальни за ней закрылась, он плюхнулся обратно на кровать и разочарованно вздохнул, переводя взгляд на фотографию в рамке. Он снова и снова наблюдал за выражением удивления на лице Джинни, когда его губы встретились с ее губами, и улыбнулся воспоминаниям.
Целовать ее на глазах у всей школы, возможно, и не входило в его планы, но он никогда еще не был так рад, что что-то сделал. Он переоделся в пижаму и скользнул в постель, не отрывая взгляда от фотографии и кладя очки на прикроватную тумбочку. Он заснул с широкой улыбкой на лице, и его голова была полна мыслей о Джинни.
* * *
Сириус стоял рядом с Артуром в Отделе тайн, его тело было скрыто мантией-невидимкой, полученной от Кингсли. Это была третья смена Сириуса в качестве охранника с тех пор, как они начали работать, и пока он вынужден был признать, что это была довольно скучная работа. Он откинулся назад, упершись левой ногой в стену позади себя и держа в руке волшебную палочку.
