Здесь, внизу, царила прохлада лёгкой, еле ощутимой сырости. Под ногами иногда под проминающимся мхом или травой слышались тихие водяные всплески, и, в панике спасаясь от губительных подошв, из одного невидимого для глаза укрытия в другое выпрыгивали большие тёмно-коричневые и тёмно-зелёные лягушки. Милые амфибии с глазами грязновато-жёлтого цвета своим недовольным кваканьем у меня вызывали лёгкий, еле заметный и быстро проходящий испуг, а у Молли — тоже немного испуганное, но больше восторженное хихиканье...
— Зачем носить что-то, чем можно навредить? — спросила она.
— Ты о галстуке?..
— Да... Я же могла тебя задушить...
— Могла, но не задушила... А о своей одежде ты не думала?..
Она удивлённо посмотрела на меня.
— Например, — я окинул её взглядом, выбирая что-то подходящее, — накидка...
— Патрик, — она умилённо улыбнулась, — не смеши...
— Думаешь, это смешно? — добавим в голос немного угрозы и серьёзности, а пальцами схватим ткань...
— Патрик?.. Может, не надо?..
— Что?..
— Что ты задумал?..
— Что я задумал?..
— Зачем ты держишь накидку?..
— Ах, это!.. Тебе объяснить?
— Я... — она вжала голову в плечи. — Я не знаю... А стоит ли?..
— Ещё как...
— Но мне может не понравится...
— Железно... Но это тебя не спасёт...
— От чего? — жалобно протянула она. Я, невинно улыбаясь, пожал плечами и просто взял и накинул ткань ей на голову, чем, судя по всему, всколыхнул море испуга от неожиданности. Молли начала вопить и махать руками, я её поймал и крепко схватил.
— Поняла? — усмехнулся я.
— Угу, — пробубнила она из-под ткани. — Отпустишь меня?..
— Зачем? — я засмеялся.
— Здесь темно и страшно, — с хихиканьем ответила она.
— Уговорила, — я "вернул ей свет" и, смеясь, принялся ждать реакции. Издав, недовольное "умф!", Молли легко толкнула меня в плечо и, насупившись, зашагала дальше.
— Я с тобой больше не разговариваю, — с наигранной обидой бросила она, даже не постеснявшись спрятать улыбку с лица.
— Что?
— Я с тобой больше не разговариваю...
— Повтори, пожалуйста, я не расслышал...
— Я с тобой больше не разговариваю!..
— Ты непоследовательна. Ты ко мне уже два раза обратилась...
— Эй!
— Три...
— Патрик! — она играючи ударила меня по плечу и присоединилась к моему смеху. Он звенел между деревьями, разносился по ближайшей округе, может быть, немного пугал лесных обитателей, но ничего радостней и живее этого я так давно не слышал...
Туман медленно растекался по оврагу, кое-где выползая за кромку его склонов. Его лапы даже пытались схватить нас за ноги, которые мы легкомысленно протянули по земле, устроившись наверху. Внутри "молока" иногда кто-то начинал шуршать, но тут же прекращал, стоило Молли или мне кинуть в ту сторону палочку или что-то ещё...
Эта белизна даже немного завораживала... По сравнению с тёмным лесом и не менее тёмным небом, на половину затянутым облаками, а на другую — усыпанным звёздами, туман был слишком белым. Должны проглядываться оттенки серого, темень от деревьев, но нет, он, решив побыть бунтарём, выкрасился в цвет полной противоположности ночи...
— Раньше, когда я видела туман, — загадочно сказала Молли, — я его боялась... Он мне казался чем-то плотным... в чём можно утонуть... Я понимала, что это глупо и это — неправда... но всё равно боялась... пока меня однажды не накрыло им с головой рядом с Лайром...
— Туман — это же замечательно! — восторженно сказал я.
— Да! — вторила она. — Когда вокруг тебя что-то, что хочется потрогать руками или броситься, как в мягкую перину!..
— Когда не знаешь, что может ждать тебя за новым слоем пелены...
— И готовишься встреться с чем-то...
— Неожиданным, пугающим, волнующим и манящим...
— К чему идёшь, позабыв об опасности и осторожности...
Мы вздохнули...
— Неужели это мы вдвоём сказали? — умилённо спросил я.
Молли захихикала и положила голову на моё плечо.
— Да, — загадочно ответила она.
— Хм, — на моём лице появилась улыбка. — А если это всё полить серебром?..
— От лун?
— Да...
— Красиво... А если там, — она указала на противоположный склон оврага, — холм или гряда, и до них идти и идти?..
— А внизу течёт река?
— И вокруг неё растут ивы... Да...
— А это не лес...
— А что же?..
— А вместо него будет бесконечный простор...
— И, может быть, море вдалеке?..
— Да...
— И дождик...
— Что?..
— Дождик, — промурлыкала она. — Не обязательно, чтобы шёл прямо здесь, но просто, чтобы был...
— Тебе нравится дождик?
— Да...
— Там, откуда я родом, он довольно-таки часто идёт...
— И там, куда ты идёшь, тоже, — она подмигнула.
— Что ж... замечательно, — я перебрался чуть выше. — Может, ляжем спать?
Молли кивнула и, не успел я моргнуть глазом, бросив "спокойной ночи", закуталась в накидку и свернулась клубочком рядом со мной...
Мне показалось, что она тут же уснула... отправилась витать в снах и мечтах... В ту секунду просто захотелось нежно погладить её лобик, голову и спинку, будто под тканью прятался заигравшийся и уставший котёнок...
В себя я пришёл, когда кончики пальцев и накидку разделяло всего полдюйма. Спрятав руки в подмышки, я лёг и, уткнувшись взглядом в её темечко, начал медленно закрывать глаза...
Ноги, оказавшись в сырости и почувствовав неладное, отправили в голову послание, ответом на которое стал звук горна, разбудивший часть разума и тела. Рефлекторно подобрав ноги под себя и сев, я открыл глаза и попытался понять, что не так?..
О тумане внизу напоминали лишь исчезающие лоскуты. Сквозь кроны деревьев пробивались золотые "вестники" солнца, нечаянно раскидавшие по мху и траве море самоцветов. Сверху лилось радостное пение, смешивающееся с хлопками крыльев над головой... И перед носом, раздражающе и бесцеремонно жужжа, гордо пролетел огромный пушистый шмель...
Молли ещё спала... На накидке лежали круглые водяные бусинки, а сама ткань не казалась напрочь пропитанной влагой... Надеюсь, ей там тепло, уютно и сухо...
После скрытия зевка тыльной стороной ладони рука метнулась к гольфам, залезая под ботинки. Что и следовало ожидать... Мокрое... насквозь... всё!.. Ботинки, которые скоро должны отправиться в свой загробный обувной мир... Гольфы, которым по влажности позавидовала бы любая точка этого мира, кроме луж, прудов, озёр, ручьёв, рек, морей и океанов... И то и другое отправилось на лежащее рядом бревно в наивной надежде быстро высохнуть... Может, сегодня походить босяком?..
Из-под накидки прозвучал протяжный вздох, и появилось какое-то движение...
— Молли?
— М?..
— Молли, ты проснулась? — я пальцами чуть коснулся её плеча.
— М-м-м...
— Молли, — в голос вкралась ласковость.
— М-м-м?
— Молли, — почти над самым её ухом промурлыкал я.
— М-м-м-м-м...
— Молли... пора вставать...
— М?..
— Уже утро...
— М-м-м...
— Я понимаю, ты ещё хочешь понежиться под накидкой...
— М-м-м...
— Но почему бы тебе не встать и не позавтракать?..
— М-м-м...
— И нас зовёт...
— М?..
— Нас зовёт дорога, — загадочно прошептал я. — Вставай...
— Ой... — она потянулась, стянула с себя накидку и, сев и приоткрыв глаза, посмотрела на меня. — Уговорил...
— Доброе утро...
— М-м-м...
Негромко посмеявшись, я полез в сумку и взялся за, если это так можно назвать, готовку.
— Ты босяком? — немного обеспокоенно спросила она.
— Да... У меня за ночь обувь вымокла к чертям...
— Ты не простудишься?..
— Чего-то не доводилось, — улыбнулся я. — Думаю, и сейчас повезёт.
— Может?..
— Молли, я всё равно ботинки не надену, пока они не высохнут...
— Ладно, — она улыбнулась и взяла бутерброд...
Завершив завтрак, мы спустились, всё так же, на дно оврага и отправились в том же направлении...
... пока не наткнулись на развилку...
Один рукав оврага уходил примерно в том же направлении, что и раньше, а другой резко поворачивал налево, то есть, если себе верить, на запад.
— Овраг же есть на карте? — с надеждой в голосе спросила Молли.
— Нет... хотя, я не уверен...
Рука отправилась в сумку, оттуда появился уже помятый кусок бумаги.
— Есть... но он тут жутко неточно изображён...
Вместо того, чтобы одним своим рукавом лежать в том же направлении, овраг резко поворачивал на восток, да и западная его часть немного прижималась к югу. А ещё тут была дорога, пересекавшая двух местах эту неровность земли, которая вела в Сниф.
— Смотри, — делая вид, что говорю сие со знанием дела, я ткнул пальцем в карту, — если мы пойдём в любую сторону, то всё равно выйдем на дорогу...
— Тогда, вперёд! — Молли попыталась сделать шаг, но я её поймал за накидку. Отправилась бы она не налево, этого бы не произошло...
— Погоди... Ты хочешь сделать крюк?
— М?..
— Если мы и дальше пойдём в этом направлении, то выйдем на дорогу ближе к городу...
— А... ты в этом уверен?
— Честно? — я заглянул в её глаза. Она кивнула.
— Нет, но если смотреть по карте, то выходит именно так...
— Ты разбираешься в картах? — с еле заметным восхищением спросила она.
— Разве что, совсем немного, — смущённо ответил я и со смешком хотел добавить "в игральных". — Идём?
— Прямо?
— Прямо.
— Идём, — она хихикнула и зашагала на этот раз уже в верном направлении... Думаю, что верном...
Вообще, я не понимаю, откуда появилась эта неуверенность? Вроде, выбирать особо-то не из чего, всё вполне логично, ошибиться... Возможно ли вообще в этой ситуации ошибиться?.. Может, сказывалось то, что я держу карту этого мира в руках, от силы, третий или четвёртый раз?..
— Ой! — донёсся до меня голос Молли.
— Что такое? — подумав, что что-то произошло, я привал шаг.
— На меня капнуло, — по-детски радостно сообщила она.
— Что?..
И в ту же секунду из неоткуда появился дождь. Самый обычный летний дождь. Капли, небольшие по размеру, в огромном количестве просачивались сквозь листву и вскоре создали плотную стену дождя. В овраг постепенно начала заливаться вода, заставившая меня вспомнить, что ботинки и гольфы, в них заткнутые, привязаны к сумке, а на ногах ничего, кроме своей родной кожи, не было...
Медленно, но уверенно набирающий силу ручей, выгнал нас... Нет, выгнал меня на верхушку склона, а Молли дал повод, радостно смеясь и раскинув руки, начать бегать вокруг меня, вверх-вниз по склону и змейкой перескакивать ручеёк.
— Эй! Молли! — позвал я. — Промокнешь!
— Уже! — сквозь смех бросила она, кружась передо мной на одной ноге...
Недовольные крики птиц, разлетающихся в разные стороны в поисках убежища от дождя, монотонный шум, сотканный из ударов капель о листву, весёлое журчание ручья — всё слилось в одно общее дыхание. И туда яркой лентой вплёлся радостный смех, казалось бы, лившийся отовсюду. Черты Молли, растворяющиеся в дожде, стали безумно таинственными. Сложилось впечатление, будто девушка выходила из дождевой стены, была частью его, принявшей столь прекрасную форму... Или наоборот... дождь шёл только из-за того, что Молли оказалась именно здесь, именно в это время...
Град капель, пущенных ею в моё лицо, вернул меня в реальность. Протерев глаза, в которые забилась вода, я удивлённо посмотрел на неё.
— Не смотри так на меня, — с еле уловимым и, скорее, шутливым упрёком бросила она. Я покачал головой и, умилённо улыбаясь, продолжил любоваться ею...
Кажется, за эти пару дней я улыбался больше, чем мог представить... Выходит, радость и улыбка — вещи безумно заразные, и наибольший риск ими заразиться исходит от милых дам...
Дождь кончился так же неожиданно, как и начался. Как по команде, капли исчезли из воздушного пространства леса, оставив после себя россыпи серебра и бриллиантов. А в свете снова вышедшего солнца всё буквально озарилось цветами радуги!..
Но на лице Молли неожиданно появилось расстроенное выражение...
— Что случилось? Куда пропала улыбка с твоего милого лица? — ласково и по-доброму спросил я, как-то пытаясь её... приободрить.
— Он кончился, — уголки губ чуть опустились, а брови встали домиком.
— Значит, настало время высохнуть, — я пожал плечами.
— Но он... кончился, — Молли играла, но так правдоподобно, что я готов был поверить, что она сейчас всплакнёт.
— Посмотри, как стало красиво, — я взял её за плечи и развернул к лесу. — Думаю, окончание дождика того стоит...
В течение нескольких секунд она стояла в нерешительности: отдать своё восхищение расцветающему под лучами солнца лесу или оставить его ушедшему дождю? Молли вздохнула, одарила природу своей улыбкой и неожиданно принялась снимать сапоги.
— Они промокли... А ногам от сырости лучше не будет... И я думаю, — она встала, зажав сапоги локтем, и в раздумьях прижала пальчик к губам, — что надо будет найти местечко, чтобы высушиться...
— Тогда, вперёд, — мои плечи на полсекунды взметнулись вверх, и мы бодро зашагали вдоль верхней кромки склона. Сохранив в себе тот задор и игривость, Молли иногда отвлекалась на несколько изящных оборотов, в результате которых с травяных стеблей, потревоженных подолом её платья, срывались стайки серебряных мушек...
Через час весьма, на мой взгляд, забавной ходьбы по свежей мокрой траве босяком мы вышли к старому каменному мосту в один пролёт, по которому пробегала дорога. Основание моста уже во всю замшело, и зелёные пушистые пятна всё ближе и ближе подбирались к кое-где обветшавшей оградке. Да и само дорожное полотно явно начало сдавать позиции под напором мха, кочек, корней и травы.
— Надо же, мы не заблудились, — усмехнулся я.
— А ты в себе сомневался?..
Ничего не отвечая, я показал ей промежуток между пальцами в четверть дюйма.
— Почему?..
Пожал плечами. Что ж поделать, если я сам ответа не знаю?..
— Это странно, Пат...
— Не смею спорить, — я посмеялся. — Идём, Молли...
Перебравшись через мост, мы снова углубились в понемногу густеющий лес. В ступни постоянно упирались небольшие камушки, постепенно делающие мою ходьбу непереносимой. Вскоре сложилось впечатление, что на одном из них я получил царапину, о чём мне смутно намекала правая пятка. Поскорее бы найти место для привала...
И скинуть бы эти проклятые сумки! Я с большей завистью смотрел на Молли, буквально, порхавшей на цыпочках, минуя все бугорки и угловатые бока камней... Хотя... восторг и восхищение быстро выгнали зависть со своего места... Мне вдруг показалось, что сейчас наяву разворачивается сцена из какого-нибудь доброго мультфильма старины Диснея... Сейчас Молли закружится в танце, заиграет радостная музыка, с её уст польётся красивая песня, и птахи, летающие среди ветвей над головой, повинуясь какому-то тайному зову, устремятся вслед за этой нимфой, в унисон с мелодией лаская слух своим пением...
И как же всё-таки прекрасен этот мир...
— Патрик, — её голос, прозвучавший слева, вырвал меня из мечтаний.
