— Что ж, полагаю, эрл, что ваши намерения изменились, — ровным голосом произнёс Дайон. — Вы больше не собираетесь просить у меня руки моей сестры.
— Вы полагаете совершенно правильно, герцог.
Голос Раймонда звучит жёстко, даже жестоко. Я поджала губы в злой усмешке. Ну, вот и всё, Дениза. Хотела убедиться? Пожалуйста. Может быть, хоть теперь вернёшься туда, где тебе положено находиться? Унизительно, в конце-то концов, стоять здесь и подслушивать, так, будто что-то не решено ещё окончательно. А Раймонд между тем продолжал говорить.
— Я не прошу руки вашей сестры. Более того, я могу обещать вам, даже поклясться своей честью, что я никогда у вас её не попрошу.
Делаю глубокий вдох. Я ведь говорила, что разучилась плакать, верно? Ведь это действительно так? Во всяком случае проверять подобные вещи следует в полном одиночестве у себя в комнате. И, уже отходя от стены, я успеваю услышать:
— Но я прошу у вас руки вашего младшего агента.
Чуть не закашлявшись, я зажимаю рот рукой и снова прижимаюсь к глазку.
— Вот как? — Дайон оценивающе смотрит на Раймонда. И как-то грустно добавляет: — Я так понимаю, вы говорите не о Теодоре.
— Боже упаси. — Раймонд вскидывает руку в знак протеста. — К тому же будем откровенны: Теодор давно уже лежит у меня в замке и на первых порах был совершенно беспомощен. Если бы меня интересовал он, я не стал бы спрашивать ваше мнение.
Рискуя пропустить важные подробности прошлой и будущей жизни Тео, я тихонько отошла от занавески, приоткрыла дверь и, кликнув служанку, велела принести кое-какие вещи из моей комнаты. После чего вернулась на пункт наблюдения.
— Так что я прошу у вас руки Денизы Арсе, или Л'Эстре, это уж как вам будет угодно.
— Вы вполне в этом уверены? — спрашивает Дайон, склонив голову набок, и в этот момент мне как никогда хочется его придушить.
— Совершенно уверен.
Интонация Раймонда не оставляет места для сомнений.
— Имейте в виду, — Дайон продолжает сверлить собеседника взглядом, — что за агентом я могу и не дать того приданого, которое по праву полагается моей сестре. И никаких политических преимуществ женитьба на агенте тоже не подразумевает.
Я фыркнула. Раймонд тоже.
— Господин герцог, сказать вам, куда именно вы можете отправить это приданое, или додумаете сами?
Не знаю, стал ли Дайон додумывать, но уточняющих вопросов не задал.
— То есть хотите сказать, что вам нужна исключительно она сама? — вместо этого осведомился он. — За счёт её ангельского характера?
— Ангельского? Вот уж нет. За то время, что мы знакомы, меня уже не один раз посещало непреодолимое желание её выпороть.
Дайон мог бы оскорбиться, но вместо этого неожиданно усмехнулся.
— Хочу посмотреть, как вам это удастся, — фыркнул он, впервые за время разговора отступая от холодно-официального тона. — Но тем не менее вы хотите взять её в жёны?
— А мне и не нужна жена с ангельским характером, — отозвался Раймонд.
— Что ж. Допустим. Мой вам совет: не пытайтесь запереть её в башне. Ничем хорошим это для вас не обернётся. Я имел возможность убедиться в этом на собственном опыте.
— Знаю. Она мне рассказывала.
— Даже так? — изогнул бровь Дайон. — Ну хорошо.
Он снова позвонил в колокольчик. Лакей распахнул дверь почти сразу же.
— Позови сюда госпожу Денизу.
— Не стоит, — поморщился Раймонд. — Или я вообще ничего не смыслю, или госпожа Дениза в этот самый момент внимательно слушает и наблюдает за всем, что здесь происходит. Так что если она захочет, то придёт сама.
Я раздражённо вздохнула, качая головой. И этот тоже ест слишком много рыбы. Надо будет поговорить с Доротеей, чтобы исключила её из рациона или по крайней мере уменьшила количество...
В кабинет я вошла, уже переодевшись. На мне были удобные бежевые брюки, широкие сверху, сужающиеся книзу, снабжённые многочисленными карманами, тёмно-коричневая рубашка, тоже с карманами, но потайными, и высокие сапоги для верховой езды с низким широким каблуком. Один из вариантов спецодежды агента. Ведь именно руки агента просил Раймонд?
Дайон встретил меня взглядом, усмехнулся, но вслух мой внешний вид никак не прокомментировал.
— Дениза, эрл Раймонд Ковентедж просит твоей руки, — сообщил он.
— Знаю, — насмешливо отозвалась я. — Ни секунды не сомневалась, что упоминание о порке предназначено именно для моих ушей.
— Если ты такая умная, могла бы прийти сюда и раньше, — заметил Раймонд, подходя ко мне поближе.
— Надо же было послушать, до чего вы договоритесь, — возразила я. — От мужчин можно ожидать чего угодно.
От любящих мужчин — тем более.
— От некоторых женщин можно ожидать куда большего, — не остался в долгу Дайон, и, судя по тону, говорил он вовсе не о таких качествах как нежность, преданность и забота. — Но ты так и не ответила. Ты принимаешь предложение эрла?
— А разве у меня есть выбор? — спросила я с усмешкой. — Придётся брать его, пока тёпленький, прежде чем он сделает предложение какой-нибудь герцогской сестре.
Раймонд подошёл ко мне почти вплотную и взял мою руку.
— Полагаю, это "да"?
На таком близком расстоянии мне пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Ты отлично знаешь, что это "да".
Я положила свободную руку ему на плечо. Его губы приблизились к моим.
— Мне что, придётся вторично отправиться прогуляться? — морщась, осведомился Дайон.
— Не стоит, — возразил Раймонд, не отрывая от меня взгляда и не давая отстраниться ни на дюйм (я, собственно, не очень-то и рвалась). — Это может плохо закончиться.
— Может, — охотно подтвердила я. — И поскольку я знаю, куда именно ты пойдёшь прогуляться... лучше и правда не стоит.
Поздно вечером, оставшись в своей комнате в полном одиночестве, я никак не находила себе покоя. Шагала из угла в угол, садилась на кровать, ложилась, вставала и вновь принималась мерить спальню шагами. О нет, это был не мандраж в преддверии предстоящей свадьбы. Меня тревожили вовсе не мысли о том, правильный ли я сделала выбор, как стану жить дальше, что будет теперь с моей карьерой агента и прочая. Интересовавший меня вопрос был куда менее глобальным и более конкретным. Я думала о том, следует ли нанести визит гостящему во дворце Раймонду.
Разумеется, предусмотрительный Дайон успел предупредить меня о том, чтобы я даже в мыслях не смела рассматривать такой вариант. Разумеется, за дверью моих покоев стояла стража, которая не стала бы меня останавливать, надумай я выйти из спальни в этот час, но непременно поспешила бы доложить обо всём герцогу. А уж тот примчался бы в покои Раймонда с ремнём или мечом, это как ему в голову взбредёт. И разумеется, всё это абсолютно не могло меня остановить.
По моим ощущениям, мы не виделись с Раймондом сто лет. Не считая сегодняшней встречи, которая состоялась при свидетелях и вообще в крайне напряжённой обстановке, а потому её можно было не считать. Да, Раймонд остался гостем во дворце на правах официального жениха. Но наши встречи в ближайшие дни грозили быть ещё более формальными и необычайно скучными. И, ясное дело, о том, чтобы спокойно поговорить с глазу на глаз, речи не шло.
Раздумывая надо всем этим, я вдруг осознала, что уже приняла решение. И, стало быть, долее медлить не имело смысла.
Я распахнула окно. Залезла на подоконник, вытянула наружу правую руку, обхватывая каменный карниз, затем привычно нащупала ногой глубокую щель между камнями. Этот дворец я знала, как свои пять пальцев, включая не только все ходы и выходы, но и детали вроде расположения окон, декоративных башенок и неровностей на поверхности стен. Двигаясь медленно, осторожно, но вполне уверенно, я спустилась на один этаж, миновала несколько ненужных окон и, наконец, достигла пункта своего назначения. Толкнула окно — оно оказалось незапертым, что несколько упрощало задачу, — залезла на подоконник и соскочила на пол в отведённой Раймонду спальне. К моей шее сразу же приблизился кинжал, но я успела достать свой собственный как раз вовремя, чтобы отвести клинок в сторону.
— Ах, это ты! — почти разочарованно констатировал Раймонд.
— Интересно, какие ещё девушки могли залезть к тебе в спальню через окно? — возмущённо осведомилась я, чувствуя, как в груди закипает жажда крови.
— Насчёт девушек не знаю, — отозвался он, — но когда ко мне в окно начинают лезть без предупреждения, и происходит это во дворце человека, не питающего ко мне большой любви, я предпочитаю не дожидаться последствий с закрытыми глазами.
— С каких это пор у тебя появилась дурная привычка спать с кинжалом под подушкой? — попеняла я ему.
— С тех самых, как я начал делить постель с одной агентессой, — насмешливо отозвался он.
— Ага, то есть понял, что у меня есть чему научиться? — победоносно заключила я.
— Вовсе нет. Просто подумал, что если однажды тебе взбредёт в голову воспользоваться им против меня, я должен быть во всеоружии.
— Помнится, я предупреждала, что у меня тяжёлая рука!
— Помнится, я предупреждал, что у меня тоже.
Мы синхронно отбросили кинжалы на пол — звон получился нешуточный — и вцепились друг в друга так, словно и вправду не виделись сто лет.
— Должен отметить: тебе чрезвычайно идёт этот наряд, — прошептал мне на ухо Раймонд, уже начиная стягивать с меня рубашку.
— Больше, чем шёлковое платье? — спросила я, вытягивая руки.
— Не знаю. Во всяком случае не меньше. Что это?
Он уже собирался отбросить рубашку на пол безо всякого должного уважения к моей спецодежде, когда заметил изнанку круглого потайного кармана.
— Хочешь, я прочту тебе лекцию о тонкостях шпионской профессии и особенностях одежды? — спросила я, выдирая рубашку у Раймонда из рук, отшвыривая в сторону и приступая к его собственной одежде. — Это займёт всего лишь часа полтора.
— Тогда я, пожалуй, предпочту с этим подождать.
Он сел на кровать, привлёк меня к себе, обхватив за талию, и прижался губами к моему животу. Потом потёрся о мою кожу в кои-то веки бритой щекой. Я обхватила его голову и крепко прижала к себе, рискуя оторвать её от шеи. Не выпуская меня из объятий, Раймонд откинулся назад, увлекая меня за собой на кровать. Коротко промелькнула мысль о том, что легко скидывающиеся туфли были бы сейчас куда более кстати, чем сапоги, да вот беда, в туфлях на тонких каблуках очень сложно лазить по стенам. Впрочем, не могу сказать, чтобы эта проблема надолго нас задержала.
Лёжа на смятой постели, я провела рукой по вспотевшему лбу и потянулась за отброшенной на край кровати подушкой. Обхватила её руками, прижалась щекой и, не поднимая головы, спросила:
— У тебя здесь есть какое-нибудь питьё? Мне после этого всегда ужасно хочется пить.
— Есть.
Раймонд соскочил с кровати. Мне было лень поворачивать голову, поскольку все физические силы успели уйти на другое, и я просто слушала, как звучат его шаги, а потом звенит какая-то посуда.
— Только не воду! — воскликнула я, предупреждающе вытягивая руку вверх. — И вообще больше не смей меня поить водой!
— Красное вино устроит? — отозвался он.
— Вино подойдёт, — удовлетворённо согласилась я, позволяя опустившейся руке безвольно покачиваться, свесившись с кровати.
Когда Раймонд вернулся на кровать с двумя кубками, в которых плескался алый напиток, я всё-таки сделала над собой усилие и перевернулась на спину.
— Будешь ещё? — спросил он после того, как вина в моём кубке осталось лишь на самом донышке.
Я покачала головой.
— Хватит. Мне ещё обратно лезть, — напомнила я, устремляя взгляд на окно и темнеющую за ним темноту.
— Твой братец зарежет меня, если узнает, что здесь сейчас происходило? — проявил чудеса догадливости Раймонд.
Я охотно кивнула.
— Угу, зарежет. Причём не так сразу, а медленно и со вкусом. Ну, а уж потом заставит жениться.
— И ты так спокойно об этом говоришь?
— А что мне беспокоиться? — отозвалась я, снова потягиваясь. — Он же тебя зарежет, а не меня.
— Ценю твою заботливость.
— Всегда пожалуйста. Раймонд...
— Что?
— Нам надо поговорить.
Мой тон стал предельно серьёзным. Отставив на стул опустевший кубок, я села на кровати и обхватила руками колени.
— О чём? — сразу напрягся он.
Мои слова были произнесены без всякой задней мысли, однако надо признать: нет лучшего способа заставить мужчину напрячься, чем с предельно серьёзным видом заявить ему: "Мы должны поговорить".
— О будущем. У меня возникли кое-какие сомнения.
— Да неужели? — Раймонд последовал моему примеру, отставив свой стакан, перебрался поближе и взял меня за подбородок. — Если ты сомневаешься, выходить ли за меня замуж, то можешь не терзаться проблемой выбора. Никакого выбора тебе всё равно никто не предоставляет. Если понадобится, я надену тебе мешок на голову и приволоку к алтарю на верёвке. А твой братец мне ещё и поможет, — добавил он, опережая мои возражения.
— Вообще-то, — задумчиво проговорила я, — сомнения меня терзали по совершенно другому поводу. Но теперь, после твоих слов, поводов для размышления прибавилось.
— Я тебя внимательно слушаю, — поспешил переключиться на другую тему Раймонд.
— Что я буду делать дальше? Я — агент, а не домохозяйка.
— Трудно было этого не заметить, — насмешливо отозвался он.
— Можешь иронизировать сколько хочешь. Я не собираюсь тупо сидеть в четырёх стенах и целыми днями напролёт следить за тем, чтобы слуги не отбились от рук... Сказать по правде, они у тебя в любом случае давно от них отбились.
— Носиться по графству и швыряться направо-налево кинжалами я всё равно тебе не дам, — заявил Раймонд тоном, не принимающим возражений. Было вполне очевидно, что он не в первый раз задумывается над этим вопросом. — Эвендейл — не Левансия, и такими темпами у меня быстро закончатся жители. Кто тогда будет платить налоги?
— Тебе жалко для меня каких-то несчастных жителей? — спросила я, возмущённая до самой глубины души.
— Ну, как тебе сказать... Только самую малость. Поэтому я предлагаю компромисс. Я повышаю тебя в должности и назначаю старшим агентом. А ты вместо того, чтобы разъезжать по всему королевству и дальше, начинаешь тихо-мирно обучать подрастающее поколение разведчиков, а заодно делиться с коллегами левансийским опытом.
— И изредка, если станет совсем уж скучно, ввязываться в какую-нибудь авантюру вроде обезвреживания городской банды или бросаться за пределы графства дабы запихнуть в сундук зарвавшегося агента? — задумчиво проговорила я.
В целом идея мне нравилась. Всю жизнь разъезжать с заданиями по городам и весям в любом случае невозможно.
— Ввязываться в авантюры — только с моего ведома и с моим участием, — твёрдо предупредил Раймонд.
— Допустим, — усмехнулась я. — Но только при одном условии. Ты тоже изволь, прежде чем мчаться в лес, дабы самолично ликвидировать всех местных разбойников, поставить меня в известность.
— Неужто ты за меня волнуешься? — поддразнил он.
— За тебя? — изумилась я. — Нет. Я волнуюсь за Кале. Бедняга явно перерабатывает.
