Отпрыгнув назад и закончив прыжок на крыше одного из потерпевших аварию автомобилей, он одновременно на одной опорной ноге поворачивает тело вбок. Если смотреть сверху, его боковой похож на красивый правильный круг, как по циркулю. Выдав мяч на ста тридцати километрах в час, он не прекратил поворот.
За какие-то две секунды три оборота, как юла. С машинной правильностью выпускает целых три демонических мяча. С разрывом в полсекунды они устремились к цели.
С точки зрения цели — слева, справа, и практически точно сверху. Мячи, призванные поймать Черного плаща, через секунду свернули под прямым углом, каждый в свою сторону, и метнулись под невероятными углами к цели.
Вмиг перекрывшие три стороны, незримые снайперские удары. В щели между этими необратимыми ударами Вампир захохотал.
Если серийная атака Синкера — филигрань от руки человеческой, то Вампир — на уровне стихийного бедствия.
Окруженный с трех сторон, Черный плащ побежал к Синкеру. На скорости, когда остается размытый силуэт, вертясь и приплясывая, превращаясь в воронку смерча, оставляя ямы на асфальте. Если Синкер — машина вращения для испускания демонических снарядов, то и этот мужчина — бешено крутящася юла. Балетными движениями он усиленно избегает мечущихся пуль.
Как это понимать?.. Это не были случайные уклонения от обстрела. В миг поворота демонического мяча траектория замечалась и минимальным движением избегалась, что и привело к такому итогу.
У Синкера — три мяча. Каждый из них свернет дважды — получим диффузные, неоднозначные отражения суммарно шести атак. Черный плащ бешено пляшет, без труда избегая их.
Ни один не попадает. Синкер больше, чем бешенством, что его демонические мячи бессильны, ошеломлен пронзительным страхом. Не то... В скорости этого мужчины что-то не то. Критериями "быстрее того-то", "медленнее того-то", "круче того-то", "резче того-то" — такими... счетными критериями — его скорость неизмерима. Со всей определенностью явствует — его скорость качественно отличается от нас. Даже если мяч быстрее по скорости, в этом нет смысла. Не достанет, даже если будет двигаться быстрее этого. Что-то неправильное для живого существа. "Пока это непонятно, такого врага не повергнуть, от него не убежать!" — кричит все тело...
— А...
Подавляющий запах смерти. Подгоняемый ужасом, что через секунду придет это, он лишится головы с одного маха, Синкер вспомнил по ассоциации о чем-то очень похожем.
Фактически — дурная история, но Черный клубок, что надвигается на него сейчас, был неотличим от выпускаемого огнем боевой машины вьющегося по земле фейерверка.
— Ну и!..
Стряхнув воображение, он бросает четвертый мяч.
Расстояние между ними — уже менее четырех метров. Занимающим менее секунды питчерским движением, не имея возможности достаточно раскрутиться, он не может многого ожидать и от скорости, и от контроля.
— ...что с того-о!..
Он бросает обычный быстрый мяч. Прямой, в лицо, он был избегнут. Однако этот мяч обладает доступной только для Синкера особенностью. Истинная суть двухступенчатого синкера: пятнистый демон, заставляющий мяч свернуть под прямым углом, уж на этот раз снесет голову цели!..
— Ну блин, я что, не вижу?
И Вампир легко разгадал трюк.
Как адская птица, Черный плащ взлетает. Опускается на капот, держа страшный меч в левой руке на уровне пояса, и демонический мяч, летящий из явной мертвой зоны, возвращающийся, сыпля искрами, сзади, пролетает мимо из-за легкого движения шеи.
— А... А...
— Однако ты, юноша, головастый... За долю секунды зажигаешь налипшую кровь, пользуешься ей как реактивным движком. Сзади, опять же по приказу, скрюбол меняет направление и ускорение. У тебя, юноша, новообразование — не какой-то там локоть. Сама кровь, горящая с искрами, — истинная способность Синкера... Ну и ну. Надо же, есть и кроме меня сорвиголова, который жжет эту штуку как горючее.
Без дружелюбности. Несмотря на содержание слов, голос Вампира крайне холоден.
Синкер не может двинуться. Меч в руке черного плаща. Нет, даже не меч, а копье. С силой сжатое в руке страшное оружие сейчас почти бросается на него. От такого страха, какой дает угроза быть пробитым крупнокалиберным снарядом, не работают ни ноги, ни голова.
— Ну что вы, не удивляйтесь, коллега. Такой фокус один раз увидишь, и вся соль пропадает. Даже тот малый, что внизу, заметил!.. А-а... Но да, это правда только твое, уникальное. Такое не повторить, если изначально не крутиться, как бог питчеров. При размерах бейсбольного мяча два поворота — предел, я полагаю? А то будешь делать больше, и все прогорит! Но эффективность ни к черту. Если так вот выкладываться, то и недели не протянешь, ну?.. Ладно. Бережешься ты или нет, все равно здесь тебе """""".
Лицо вампира приближается.
Подходит вплотную, словно чтобы впиться в шею.
— А...
"Не хочу умирать. Спасите".
Глаза Синкера вопят об ужасе.
И в этом ничего удивительного. Они стоят лицом к лицу. Под зеркальной поверхностью очков он увидел глаза Вампира.
Глаза без зрачков. Словно у демона безумного гнева. Глаза льда, выдавливающего жизнь из всего, что видит их.
— А...
Левая рука Вампира взмывает вперед.
Длинное оружие врубается в шею Синкера.
Пропавшие перед лицом смерти мысли бесполезно приходят к умозаключению. Что за извращенный сюжет. Оружие этого мужчины — не меч, не копье. Это же старинное средство уничтожать вампиров — огромный осиновый кол...
?
Цвет красящего ночное небо пламени сулит беду.
Почти четыре минуты я смотрел вверх от автомата с кофе на разворачивающуюся трагедию. Все, впрочем, происходило на шестиметровой высоте надо мной, и только и были слышны смачные звуки катастрофы, но и это буйство перегорело.
Звуки сирены издалека. Если остаться здесь, допросят из-за подозрительного поведения, и в нашем с Мато-сан романсе наконец может подняться флажок трепетной беседы в КПЗ. Собравшись удалиться, я опускаю банку из-под кофе в мусорную корзину, и тут...
— Э-эх, незадача, незадача. Ну не сходится с такого стиля "настоящим" обмениваться тычками, пинками и огоньками... О, вы еще здесь, юноша? Ваше стремление воспитанно досмотреть представление до конца зело радует.
С разъезда спрыгнул бредящий Черный плащ.
Деревянный меч в руке... или даже железную трубу... а то и вовсе нечто, как железная труба с косым концом... в общем, он это вновь оборачивает в тряпку и с потрескиванием поводит плечами. Его движения как бы говорят: "Сделал дело — гуляй смело".
— Гм?.. Чего, мотай быстрее, а то слопаю! А, если будут мурыжить, про меня ни гу-гу, ага? А то время потеряешь на разное, опоздаешь вернуться домой. Если придется, то рекомендую восхвалять. Но да, как человеку было бы желательно к часу двадцати быть дома!
— Пардон, но даже если попросите, я ничего не расскажу. Так что с ним, отбили?
— Ты в меня верь, достойный страйк-аут.
Черный плащ смеется без причины. Верный признак.
— Не понял... Такое там устроить — и страйк-аут?
— Ну, гм, это ж представление, так? Все равно под конец драчка насмерть, да? Вот, так что надо было в первой половине красиво проиграть умельцу. Согласись, бросить в конце цветы — минимум приличий для взрослого.
Мужчина снова изгибает губы. На сей раз к его улыбке примешаны настоящие мысли, она гармонирует с его грозной внешностью, жестокая, беспокоящая.
— Цветы в конце — то есть Синкер, того?..
"Убит?" — не сумел выговорить я.
Пламя происшествия где-то над головой, левый протез болит больше, чем когда играл с Синкером, звук сирены совсем близко. Все эти разные компоненты сдвинули сознание куда-то к неповседневности, но я заколебался сказать безвозвратное слово.
— Не, не убит. Потому что нет нужды. Когда прижало, у него на лице написано было желание удрать, и я дал ему удрать. Это зазывальный бизнес? А, тьфу, строго наоборот. Э-э, зазывально-отпускальный? Тоже как-то не так...
Ну и что это? Разнес все к чертям, а в результате ранил и отпустил?..
— Ну-ну, не делай такое лицо, юноша. Говорят тебе, пусть бегает. Это уже — в ауте. Он хочет сам себя уничтожать, ну и отпустим. Опять же, он только кажется, что жив, но у него правая половина тела уже отмерла.
Правая половина тела уже отмерла. Нюанс, что не от его руки, а так и было... Разрушение Синкера явно не только ментальное.
— Вот как... И сколько, думаешь, ему до самоуничтожения?
— Сколько ему осталось? Не скромничаем, юноша! Даже если он почти мертвец, думаешь, я прозеваю, если в нем останется жизнь?
Он радостно смеется. Мужчина в черном плаще приятельски положил мне руку на плечо и выгнул рот легкой улыбкой.
— Послушай. Тот одержимый уже самоуничтожен. В нем не осталось жизни. Он давно мертв. Он как механизм, в котором еще осталось топливо, и он не желает останавливаться. Жаль его, но когда огонь в нем выгорит, его судьба окажется на свалке.
Опускает руку. Хиномори Сюсэй легким шагом удаляется.
— Стой. Заодно можно еще вопрос? Ты здесь случайно пробегал?
— М-м? Смеешься, так удобно никогда не бывает. И я до этого кое-кого искал в Сикуре. А сюда пришел потому, что почуял атмосферу боя, подумал — о, весело! — и вклинился вот.
— Ага... Атмосфера боя — это ли не самый удобный сюжет, Хиномори-сан?
Как бы, блин, у нас тут не комиксы.
— Угу. Понимаю. Да, понимаю твою реакцию. Я тоже хоть и обожаю героику, но этот момент сомнителен. Но знаешь, существуют те, кто на самом деле ее чувствует, куда деваться. Вообще, столько трудов, но в этот раз наполовину попало, а наполовину нет.
"Ну ладно", — говорит Черный плащ и уж на этот раз удаляется.
Сирены наконец заполонили воздух, полицейские машины одна за другой вставали вокруг места происшествия.
— А. Точно, я тоже хотел спросить.
Хиномори Сюсэй останавливается, не оборачиваясь.
Человек, способный вмиг убить, несмотря на то, что между нами больше пяти метров и что он стоит спиной, задал...
— Скажи, а где такой протез купить? Ногу я видел, но руку — впервые!
...безразличным голосом вопрос, который нельзя пропустить мимо ушей.
"
После расставания с ни в каком месте не строгим "братцем" Хиномори Сюсэем.
Вокруг закишевшего зеваками места происшествия все фактически устаканилось, и полиция даже не стала расспрашивать присутствующих, а я сумел спокойно вернуться.
Между прочим, я молча проигнорировал последний вопрос. Если смотреть шире, Хиномори Сюсэй стал моим спасителем, и я хотел бы, чувствую благодарность или нет, ради приличия ответить, но ответа просто нет.
Я пришел в свою комнату в благотворительной многоэтажке, где Кирису с хозяйской мордой пялился в телек.
Никто не говорил о всего час назад имевшем место ДТП. В местном телевидении префектуры C, наверно, разгильдяи, а может, трассу перекрыли... Наверно, второе.
"Трупов не было, юноша. Хоть без кошмаров посплю. А? Проблема не в жизнях? Починка? Возмещение ущерба? Дуралей, в наше время без автостраховки ездят только те, кто еще и без прав, док Арика. Спокойно, на камеры все записано, так что всем все застрахуют. Небось еще новые машины канючить станут!"
Вот что натрепал мистер Хиномори. В полиции, может, уже увидели в записях камер наблюдения подозрительного мужика и сейчас ломают над ним головы.
— А, вернулся? Поздно ты, вроде собирался к семи назад?
— Сегодня было что расследовать, где только не побывал. А, и еще по пути домой Синкер напал, так что...
Особенной реакции не последовало.
Прохожу перед Кирису и к ванной. Умываюсь теплой водой из холодного крана, смываю пот. Наверное, нервы успокоились — отклик от левой руки крайне слабый. Полдня с протезом ходить устал, поэтому снимаю.
Обратно в комнату, там как раз Кирису скучающе протикивал каналы.
— Слышишь, на меня Синкер нападал.
— Два раза сказал... Че пристал, я же сказал, меня не касается.
Отбалтывается. Реакция в категории предсказуемых. Я тоже не от большого счастья пытаюсь спустить его на грешную. Просто выполняю долг информатора.
— Да, ага. Действительно не касается. Все равно он сам помрет. И полиция создала следштаб, не сегодня-завтра поймают.
Завтра — это, конечно, я загнул, но да, речь о Мато-сан, ей самоуничтожающийся одержимый — дело безотлагательной важности. По ощущениям столько и получается.
— Э... Погодь, в смысле — сам помрет?
Заглотил наживку.
— Да так. Просто он на грани развала. Больной синдромом А в тяжелой стадии... то есть одержимый, который не лечится, а просто живет как овощ — таких случаев много. Новообразования — правда средство исполнения желаний, но одновременно слишком большая нагрузка на обычные ткани. Если им слишком часто пользоваться не "чтобы выжить", внутренности отмирают и приводят к смерти... А Синкер совсем чуть превысил скорость своей маниакальной деятельности.
Что ни говори, это по человеку за два дня. Если он для всех их пользовался той правой рукой, то, как и сказал мистер Хиномори...
— Впрочем, с моей точки зрения, у него это не столько соматика, сколько психика. У многих пациентов с синдромом А психические осложнения... Одержимые — в основном те, у кого началось с психики, но много и таких, кто уже обзавелся новообразованием и только тогда заболел психически. Синкер из таких. Впадение в детство, частичная утеря воспоминаний. Короче, незаметное даже самому человеку нарушение памяти.
Синкер до начала игры даже не понимал, кто перед ним. Нет, в том состоянии он, наверное, не знал и кто он сам.
Он начал матч, схватил мяч, бросил несколько, и только тогда наконец проявил сознание "Игурумы Казуми". Вопрос в том, сколько потребовалось мячей, чтобы это сознание проявить. Недавно, видимо, сразу с начала игры возвращавший себе сознание молодой человек перешел в состояние, когда одного-двух мячей "не хватает". Это конец. Как зависимый наркоман, он так и после матча... даже после соответствующего правилам убийства бьющего, не получая удовлетворения, останется потерявшим самого себя убийцей-фантомом, пустой оболочкой.
— Очевидно, после этого — финиш. Игурума Казуми становится верным имени маниакальным серийным убийцей и продолжает убивать, пока его не отобьют до смерти.
Впрочем, убийца он неподдельный. Преступление по любой причине, при любых воздержаниях — преступление. Наверняка то, насколько убийца в Синкере истинный или временный, самому Синкеру безразлично. Каким он был в конечном счете?.. Это заключение может как-то поддержать не его и не жертв, а только нас, наблюдателей.
Все равно нет реакции. Кирису явно твердо решил.
— Ладно, тогда проехали. Больше не буду сыпать соль на раны. Лучше вот что скажи, Кирису. Говорят, ты ради денег на все готов?
"Вроде того", — следует бездумный ответ.
Это радует, что он не возражает.
— Тогда мне надо кое-что подготовить по мелочи, что скажешь?
